Проблемы переквалификации договоров обычно связаны с определением признаков, которые делают трудовой договор отличным от других гражданско-правовых соглашений, таких как договор поручения или договор возмездного оказания услуг. Отсутствие четкого законодательного определения рассматриваемого в статье договора значительно усложняет определение его правовой природы, в результате чего судебная практика сталкивается со сложностями при интерпретации и переквалификации его в трудовой договор. В данной статье обосновывается необходимость уточнения законодательства по данному вопросу, что позволит обозначить более четкие критерии для разграничения трудовых и гражданско-правовых отношений в контексте передачи полномочий исполнительного органа юридического лица индивидуальному предпринимателю.
Ключевые слова: договор, трудовой договор, передача полномочий, единоличный орган, правовая природа, переквалификация
Действующее законодательство РФ допускает, что юридическое лицо вправе передать по договору осуществление полномочий своего единоличного исполнительного органа управляющему. Между тем, контролирующие органы зачастую рассматривают такие договоры как один из способов ухода от налогообложения и прочих обязательных платежей.
Вопрос о передаче полномочий и дальнейшем закреплении этой передачи в рамках договора является сложным и дискуссионным в российском праве, поскольку ни Гражданский кодекс РФ, ни Федеральный закон «Об обществах с ограниченной ответственностью» не содержат определения такого договора и не уточняют, в рамках какого именно типа договора происходит передача полномочий. Это приводит к неопределенности и различным точкам зрения среди исследователей и юристов относительно правовой природы этого договора. Отсутствие какого-либо законодательного определения, несомненно, усложняет его интерпретацию и применение.
В. В. Кулаков относит соглашения о передаче юридическим лицом полномочий своего исполнительного органа к договорам поручения, комиссии, агентирования. Это связано с тем, что в юридической литературе исследуется и обсуждается понятие «делового управления» в рамках такого договора [1]. Это связано с тем, что передача полномочий по управлению не ограничивается только внешними аспектами взаимодействия организации с другими сторонами (контрагентами, государственными органами и т. д.), но также включает в себя внутренние процессы, которые формируют работу и функционирование самой организации.
Согласно мнению Н. В. Козловой, в практике хозяйственных обществ, которые принимают решение об передаче полномочий своего единоличного исполнительного органа индивидуальному предпринимателю, существует несколько способов оформления такой передачи [2]. Она утверждает, что обычно такие сделки заключаются в форме письменного договора, который может быть договором возмездного оказания услуг, агентским договором либо же смешанным договором об управлении. Она отмечает, что, хотя смешанный договор об управлении прямо не предусмотрен законом, он и не запрещен.
Представляется, что применение норм главы 39 Гражданского кодекса РФ, в которой содержатся положения о договоре возмездного оказания услуг, может быть рассмотрено для целей регулирования отношений между обществом и индивидуальным предпринимателем, осуществляющим управление обществом. В контексте передачи полномочий общество, являющееся заказчиком услуг по управлению своей хозяйственной деятельностью, может заключать с индивидуальным предпринимателем договор возмездного оказания услуг, где последний выступает в качестве исполнителя. В таком случае индивидуальный предприниматель обязуется осуществить управление обществом за определенное вознаграждение. Однако важно отметить, что договор возмездного оказания услуг по своей природе рассчитан на регулирование иного спектра отношений, отличных от управленческих.
Рассматривая договоры поручения, комиссии, агентирования, можно сделать вывод, что они ориентированы скорее на представление интересов, что не позволяет отнести договор о передаче полномочий единоличного органа управления к таковым. При анализе этих договоров в данном контексте можно рассмотреть управляющего как посредника между обществом и третьими лицами, аналогично агенту, комиссионеру или поручителю. Однако соглашение о передаче полномочий в первую очередь направлено на регулирование управленческих аспектов, отличных от традиционных задач поручения, комиссии или агентирования.
Заслуживает внимания предложение группы исследователей о создании договорной модели, объединяющей элементы агентского договора и договора возмездного оказания услуг для отражения отношений между обществом и управляющим [3]. Представляется, что это стало бы попыткой включить в одну модель договора основные характеристики, отражающие управленческие и обязательственные аспекты таких отношений.
С учетом различных точек зрения по поводу определения правовой природы договора, закрепляющего передачу полномочий единоличного исполнительного органа индивидуальному предпринимателю, можно сделать вывод о том, что такой договор может носить смешанный характер и не должен быть ограничен рамками одного комплекса регламентирующих норм.
Очевидно, что к рассматриваемым отношениям не может быть применена одна лишь конструкция договора возмездного оказание услуг, поскольку она не учитывает управленческой направленности отношений, а договор доверительного управления либо же поручения может ограничивать правомочия управляющего.
Именно поэтому предложение о смешанной договорной модели, включающей элементы всех вышеуказанных договоров, может быть более уместным в данном контексте.
Исходя из вышеуказанного возникает противоречивая судебная практика. Суды, рассматривая споры о переквалификации договоров о передаче полномочий единоличного исполнительного органа индивидуальному предпринимателю в трудовой договор, в своих решениях демонстрируют различные точки зрения на одинаковые обстоятельства, поскольку ставится вопрос о том, какой именно договор приходится переквалифицировать и на какие признаки следует ссылаться.
Арбитражный суд Хабаровского края [4], рассматривая доводы пенсионного органа, признавшего в результате проверки договор трудовым, выделил в качестве квалифицирующих такие признаки, как срок действия договора (договор был заключен на длительный период), закрепление трудовых функций в предмете договора и система оплаты труда, где выплаты осуществлялись в форме ежемесячного вознаграждения с фиксированным размером и ежеквартального вознаграждения в зависимости от прибыли общества. Кроме того, управляющий в рамках данного договора был наделен полномочиями, аналогичным полномочиям руководителя юридического лица. Суд отметил отсутствие в договоре характерных для гражданско-правовых отношений определенных сроков оказания услуг, указания на возможное количество этапов выполнения услуг, а также на результат, который исполнитель должен достичь по завершении оказания услуг. Обращается внимание и на то, что до заключения спорного договора управляющий являлся директором общества на протяжении шести лет и был зарегистрирован в качестве индивидуального предпринимателя незадолго до заключения договора. Были отвергнуты аргументы общества о том, что вознаграждение управляющего выплачивается только при достижении месячных показателей по сравнению со среднемесячным значением и признал его скрытой формой оплаты труда. Несмотря на такие обстоятельства, как использование личных ресурсов управляющего, отсутствие подчинения правилам внутреннего распорядка и оплаты командировок за свой счет, отношения между сторонами, по мнению суда, имели трудовой характер.
Полностью противоположную картину демонстрирует решение Арбитражного суда Ульяновской области [5]. В данном случае налоговый орган ссылался на аналогичные обстоятельства: управляющий выполнял функции, схожие с руководителем; договор охватывал постоянные обязанности, а не конечный результат; не был определен срок договора; предмет договора предусматривал управленческие обязанности, а не выполнение конкретного задания; управляющему гарантировалась регулярная фиксированная оплата независимо от финансовых результатов общества, а также дополнительная оплата, связанная с прибылью от реализации продукции; условия труда управляющего были обеспечены обществом.
Суд не согласился с доводами налогового органа, указав, что они как в отдельности, так и в их совокупности не свидетельствуют о незаконности действий сторон при заключении договора о передаче полномочий единоличного исполнительного органа. Судом было отмечено, что договор с управляющим по своей природе является гражданско-правовым договором, в котором присутствуют отдельные элементы договоров поручения, доверительного управления имуществом, возмездного оказания услуг, в связи с чем такой договор является смешанным гражданско-правовым договором.
Совпадение полномочий генерального директора с полномочиями управляющего обусловлено выполнением ими одних и тех же функций по управлению обществом, что прямо установлено законом. Было отмечено, что регистрация в качестве индивидуального предпринимателя перед заключением спорного договора не означает, что она обусловлена предстоящим заключением договора. Более того, это в любом случае не указывает на незаконность действий участников сделки. Также отсутствие срока исполнения договора не свидетельствует о том, что он является трудовым. Довод инспекции о том, что деятельность управляющего осуществлялась за счет организации и она обеспечила управляющего основными средствами деятельности, что позволяет характеризовать заключенный договор в качестве трудового, также признан судом несостоятельным. Факт того, что расчет за оказанные услуги по договору производился ежемесячно, также не может свидетельствовать о трудовом характере отношений. Рассматриваемый договор управления, по мнению суда, не соответствует установленному трудовым законодательством понятию трудового договора, поскольку в нем не оговорено условие подчинения работника правилам внутреннего трудового распорядка, нет условия о соблюдении определенного режима работы и отдыха, не предусмотрены выплаты при наступлении временной нетрудоспособности и случаев травматизма, предоставление физическим лицам иных гарантий социальной защищенности. Переквалификация договора управления в трудовой договор произведена инспекцией без должных оснований.
Вышеуказанные решения демонстрируют различные подходы судов при переквалификации договора о передаче полномочий единоличного исполнительного органа индивидуальному предпринимателю. В одном случае, приравнивая такой договор к договору возмездного оказания услуг, суды рассматривают его по критериям, характерным для этого вида договора, что не представляется верным, учитывая специфику рассматриваемого договора. В другом случае суды отклоняют аналогичные доводы контролирующих органов, указывая на то, что договор о передаче полномочий имеет смешанную природу и не может рассматриваться исключительно в рамках конструкции договора оказания услуг.
В связи с этим, поскольку судебная практика не демонстрирует единообразия применения норм законодательства, имеется необходимость в устранении существующих разночтений. Правовая природа договора о передаче полномочий единоличного исполнительного органа индивидуальному предпринимателю, который представляет из себя гражданско-правовой договор смешанного типа, не позволяет судам, в отсутствие соответствующей правовой базы, учитывать те обстоятельства и признаки, которые имеют ключевое значение для разрешения споров. На основании вышеизложенного, существует обоснованная необходимость в разъяснении специфики переквалификации такого договора в трудовой на уровне Пленума Верховного Суда РФ.
Литература:
- Кулаков В. В. Обязательство и осложнения его структуры в гражданском праве России: монография. 2-е изд., перераб. и доп. / В. В. Кулаков. — М.: Волтерс Клувер, 2010. — 238 с.
- Козлова Н. В. Правосубъектность юридического лица / Н. В. Козлова. — М.: Статут, 2005. — 474 с.
- Байраченко В. А. Управляющая компания в системе корпоративного управления / В. А. Байраченко // Арбитражная практика. — 2008. — № 1. — С. 10–15.
- Решение Арбитражного суда Хабаровского края от 05 июня 2017 года по делу № А73–3767/2017
- Решение Арбитражного суда Ульяновской области от 25 июля 2019 года по делу № А72–1975/2019.
