Электоральное поведение населения является наиболее ярким и распространенным проявлением его политической активности и важнейшим элементом демократического развития страны. При его изучении особое внимание уделяют электоральному поведению женщин. Специфика половозрастной структуры населения Российской Федерации состоит в численном перевесе женщин. Это объясняется разной продолжительностью жизни, а также потерями мужского населения в военные годы. Соответственно, особенности демографической структуры населения страны отражаются и на численности избирательного контингента.
Преимущество женщин по количественному критерию превращается в качественное преимущество. Исход выборов становится зависимым от голосов женщин. Поэтому анализ специфики поведения женского электората важен не только для отображения роли женщин в современном обществе и уровня демократических перемен, но и для достижения желаемых целей в избирательных кампаниях разного уровня. Из этого следует, что грамотное использование возможностей женского электората в предвыборных мероприятиях может дать импульс к развертыванию соответствующих PR-кампаний с помощью современных технологий работы с избирателями и осуществлению более точного прогнозирования их избирательного поведения.
Периодом, когда заговорили о политическом феномене «женского электората», можно условно считать 1993 г. Если до этого женский электорат как предмет политических исследований, скорее всего, не выделяли, то в конце 90-х появляются исследования по данным ФОМа, ВЦИОМа, ЦЕССИ, в которых пол становится критерием социолого-политологического анализа.
Это связано, в первую очередь, с формированием в 1993 году электората «Женщин России». Преимущественно электорат «Женщин России» состоял из молодых женщин (до 45 лет) со средним и средним специальным образованием с преобладанием служащих, интеллигентов, крестьян и домохозяек. На выборах 1995 года блоку «Женщины России» отдавали предпочтение 40% опрошенных женщин. [1, с.130] Исходя из данных, полученных Институтом сравнительных социальных исследований (ЦЕССИ)[1] за 1993-1999 гг. можно заявить, что электорат движения «Женщин России» вне зависимости от его количественных изменений (поддержка движения постепенно снижалась) на 80% состоял из женщин.
Менялся и качественный состав электората. Если 1993 году за «Женщин России» голосовали больше женщины 18-49 лет, и меньше более старшей возрастной категории, то в 1995 году женщины старше 50 лет вообще отказались голосовать за этот блок, а электорат 18-49 лет пропорционально сократился на 25%. К 1999 году электорат пропорционально сократился в два раза. Электорат 1993 года «Женщин России» составляли женщины со средним и высоким доходом, а в 1995 году электорат составляют пропорционально женщины с разными доходами.
По тем же данным ЦЕССИ 1993-1998 гг. «женский» и «мужской» электорат различались в политических пристрастиях. Такие различия носят название «гендерный разрыв» (от англ. «gender gap»). Например, на выборах 1993 года мужчины КПРФ поддерживало 11% мужчин и 8% женщины, ЛДПР – 16% мужчин и 10% женщин, блок «Женщины России» 4% мужчин и 11% женщин.
Такой «гендерный разрыв» по-разному менялся от выборов к выборам. Данные того же опроса ЦЕССИ по выборам в 1995 году свидетельствуют об изменениях в электорате КПРФ – в 1995 году их электорат увеличился, причем теперь в нем преобладали женщины (произошло увеличение «женских голосов» в три раза). Электорат ЛДПР в 1995 г. сократился преимущественно за счет уменьшения в два раза женского электората (11%мужчин, 5% женщин). Данные доказывают большую поддержку женщинами партий и блоков социал-демократической ориентации, и гораздо меньшую поддержку патриотических и экстремистских партии.
Далее огромную роль в исследованиях электорального поведения женщин сыграла совместная работа Айвазовой С.Г. и Кертмана Г.Л. по выборам 1999 г.-2000 гг.[2] Приведенный в работе опрос, сделанный Фондом «Общественное мнение» общественного мнения на парламентских выборах 1999 года и президентских в 2000 г., показывает весьма яркую картину. В списках избирателей в 1999 г. стояло 56% женщин, 44% мужчин, что свидетельствует о демографической разнице. При этом среди пришедших на выборы 66% женщин и 59% мужчин. При поддержке различных блоков «гендерный разрыв» проявился следующим образом: за блок «Яблоко» женщин проголосовало на 2% больше, чем мужчин; за блок «Медведь» на 4% больше, за блок Жириновского В.В. больше на 6% оказалось мужчин; у КПРФ, ОВР, СПС разница в электоратах по половому признаку была незначительной; «против всех» мужчин проголосовало больше на 3%. На выборы 2000 года пришло 72% женщин и 66% мужчин, а за кандидатуру Путина мужчин проголосовало 32%, женщин – 38%.
Подобные результаты получены и по исследованиям Айвазовой С.Г., Кертмана Г.Л. выборов 2003 и 2004 гг.[3] Как и в 1999 г., в 2003 г. женщины продемонстрировали более высокий уровень электоральной активности, чем мужчины, хотя разница была не столь значительной (55% мужчин и 58% женщин). Однако в партийных предпочтениях разница была видна более отчетливо: «Единая Россия» набрала 40% голосов женщин и 30% мужчин, КПРФ – 10 % женщин и 14 % мужчин, ЛДПР – 7 % женщин и 15 % мужчин, а у партий «Родина», «Яблоко» и СПС вновь не было большой разницы между голосами по половому принципу.
Если сравнивать выборы 1999 и 2003 гг. через призму изменений в собственных электоратах партий, то налицо некоторые из них. Наиболее ощутимые из них произошли в электорате КПРФ: в 1999 г. большинство голосов принесли женщины, в 2003 г. – мужчины. Процент женских голосов незначительно вырос в электорате партии ЛДПР. Электорат партии «Единая Россия» значительно пополнился долей в нем женщин. Это связано и со слиянием блоков «Единство» и «Отечество – Вся Россия», образовавших эту партию. Причем за месяц до голосования мужчины и женщины практически в равной степени симпатизировали «Единой России», а за последние три недели доля мужчин в электорате увеличилась на приблизительно 25% и доля женщин – на 75%. Это связано с тем, что партия работала на привлечение на свою сторону тех, кто не собирался идти на выборы, и не решивших, как распорядиться своим голосом (42% женщин и 33% мужчин).
С гендерной точки зрения парламентские выборы 2003 г. отличались от выборов 1999 г. еще одним любопытным моментом – в них не участвовали собственно женские партии и блоки, которые с 1993 г. были самостоятельными игроками в избирательных кампаниях. На выборах 1993 г. объединение «Женщины России» получило право сформировать в парламенте собственную фракцию, в 1995 и 1999 гг. повторить этот результат не удалось. В 2003 г. вообще не оказалось женских объединений, которые ставили бы перед собой задачу завоевания депутатских мандатов.
На это есть несколько причин. Во-первых, изменения в законодательстве теперь разрешали участвовать в выборах только политическим партиям и блокам, женские организации не пошли на преобразования такого рода в том числе из-за требующихся серьезных материальных затрат. Необходимого для этого финансирования у женских общественных объединений не было. Во-вторых, с 1993г. многое изменилось, политическая система окрепла. Произошло переосмысление и в самих женских объединениях: понимая, что фаворитами избирательной гонки им не стать из-за отсутствия административной поддержки. Естественно, женские организации рассматривают только как общественные, а не политические объединения.
В отличие от парламентских, исход президентских выборов 2004 г. был заранее для всех очевиден. На просьбу к респондентам дать прогноз их исходу мнения были практически единодушны: около 90% пророчили победу В.Путину (большая часть остальных затруднялась ответить). Поэтому единственное опасение этих выборов – отсутствие необходимой явки избирателей, которая могла бы привести к срыву выборов.
Однако и в выборах Президента РФ 2004 года была своя особенность – кандидатура И.Хакамада в списке претендентов. По результатам опроса в той же работе [3, с.66] около 70 % женщин и почти 50% мужчин допускают возможность проголосовать на президентских выборах за женщину. Однако на вопрос, допускают ли они для себя возможность проголосовать за И.Хакамаду, только 11% участников опроса (10% мужчин и 12% женщин) ответили положительно и 70% (73% мужчин и 68% женщин) – отрицательно. При этом большинство избирателей (55%) считают победу женщины на президентских выборах в ближайшие 10-20 лет возможной, а 30% ответили, что это невозможно. Возникает парадоксальная ситуация: казалось бы, теоретически российский электорат (и особенно женский) заявляет о готовности отдать голоса в пользу женщины, но на практике женщинам не нужны защитники в лице самих же женщин – российский электорат то ли по привычке, то ли по другим причинам больше доверяет мужчинам.
Для анализа динамики электорального поведения женщин в России особый интерес представляют последние избирательные кампании 2007-2008 гг. Явка избирателей на парламентские выборы 2 декабря 2007 года составила 64%: это значительно выше, чем в 2003 г. и немного выше, чем в 1999 г. Нельзя не учитывать, что обеспечение достойного уровня явки как показателя легитимности выбранного для страны курса и поддержки В.В.Путина стало для этих выборов важной задачей. Выполнение этой задачи повлияло и на «гендерный разрыв». В 2007 году разрыв в уровне явки мужчин и женщин по сравнению с предыдущими выборами увеличился, на выборы пришло 46% женщин и 54% мужчин.[2] Из них только две партии привлекшилих больше женских, чем мужских голосов. За правящую партию проголосовало 33% мужчин и 48% женщин, за партию «Справедливая Россия: Родина/Пенсионеры/Жизнь» проголосовало 3 % мужчин и 6 % женщин.[3] Некоторые партии больше заручились поддержкой мужчин (КПРФ, ЛДПР). Однако если для ЛДПР такая ситуация привычна, то для КПРФ такая тенденция начала просматриваться только с 2003 г. Остальные партии не отличались значимым гендерным разрывом в электорате. Такие результаты свидетельствуют о том, что «Единая Россия» вновь выигрывает борьбу за счет женского электората с еще более значительным гендерным разрывом. Можно предположить, что это показатель усиливающегося конформизма в поведении женщин на выборах.
Из того же опроса ясно, что на выборах 2007 г. появляется неспецифичная для предыдущих лет особенность. Опросы прошлых избирательных кампаний показывали, что женщины чаще мужчин отдавали свои голоса партиям, имевшим небольшие шансы попасть в Думу. На выборах 2007 года женский электорат стал более прагматичным. По приведенному опросу такого рода партиям оказали свою поддержку 3% мужчин и лишь 2% женщин. Подтверждает это и официальные данные: только 10%избирателей проголосовали за партии, которые не преодолели 7%-ный барьер.[4, с. 107]
Как и в 1999 году, Фонд «Общественное мнение» пытался выяснить степень влияния на избирателей средств массовой информации, политической пропаганды, мнений ближайшего окружения. И хотя здесь не наблюдалось сильно ощутимых гендерных разрывов, но ситуация достаточно показательна. 17% женщин и 12% мужчин заявили, что на их выбор повлияло мнению других людей: из них, например, мнения членов семьи учитывали 12% женщин и 9% мужчин, мнения друзей – 6% женщин и 5% мужчин. Не учитывали чужого 45% женщин и 40% мужчин. Примерно такие же данные были получены и в 1999 году. Вместе с тем, стоит отметить, что в ответах респондентов проявлялось устойчивое предубеждение по отношению к экспертному мнению. По тому же опросу можно сделать вывод о негативном отношении электората (как женщин, так и мужчин) ко мнению экспертов: отрицательных ответов подавляющее большинство. Это означает, на избирателей гораздо меньшее по сравнению с предыдущими годами действие оказывают речи политиков, спортсменов, деятелей науки и культуры, телекомментаторов и журналистов. При этом 45% женщин и 38% мужчин отвечали, что они следили за ходом избирательной кампании. Понятно, что такая информация получается преимущественно через телевидение. А это означает, во-первых, что все-таки СМИ по-прежнему играют значительную роль в выборе избирателей, а во-вторых, женщины больше подвержены такому влиянию по сравнению с мужчинами. И в этой позиции с 1999 года ситуация практически не изменилась. [2, с.35]
На выборах Президента РФ 2008 года вопрос явки избирателей стоял еще острее, чем на парламентских выборах. Для избирателей победа Дмитрия Медведева была очевидной из-за отсутствия реальной конкуренции, что могло спровоцировать распространение мнения «на выборы идти нет смысла, мой голос ничего не решит». Опасения не оправдались: в голосовании приняли участие 69,7% зарегистрированных избирателей, из которых 73% женщин и 65% мужчин.[4] Это самый высокий уровень явки женщин за последние двадцать лет. Причем готовность женщин голосовать за Д. Медведева ощущалась задолго до самих выборов. По итогам опроса Фонда «Общественное мнение» 21 января 2008 года, о своих планах голосовать за него заявили 54% женщин и 45% мужчин.
В том же опросе респондентам было предложено выразить свое отношение к кандидатам. «Очень хорошо» и «хорошо» к кандидату Д.Медведеву тогда отнеслись 71% женщин и 64% мужчин, «плохо» и «очень плохо» – 12% мужчин и 7% женщин. И снова налицо гендерный разрыв. В. Жириновскому симпатизировали 40% мужчин и 29% женщин, вторую группу ответов выбрали 45% мужчин и 49% женщин. О «хорошем» и «очень хорошем» отношении к Г. Зюганову заявили 25% мужчин и 29% женщин, о «плохом» и «очень плохом» – 54% мужчин и 46% женщин. В ответах на другие вопросы, связанные с оценкой профессиональных и личных качеств, а также потенциальной возможности стать Президентом РФ, женщины снова продемонстрировали себя гораздо более явными сторонницами Дмитрия Медведева, чем мужчины. Из результатов опросов ясно, что женщины при этом, в первую очередь, руководствовались эмоциональным впечатлением. Эти данные еще раз подтвердили особенности женского электорального поведения, приведенные в начале параграфа.
В итоге по результатам опроса Фонда «Общественное мнение» от 13 марта 2008 года картина предпочтений избирателей по гендерным различиям сложилась следующим образом: за Д.Медведева проголосовало 41% мужчин и 55% женщин, за Г.Зюганова – 11% мужчин и 10% женщин, за В.Жириновского 9% мужчин и 4% женщин. Процент голосов, отданных за А.Богданова, оказался ничтожно маленьким. Таким образом, как и на парламентских выборах, победитель стал первым за счет преимущественно женского электората, причем на это раз преимущество очень существенное.
Как и на парламентских выборах, был задан вопрос о влиянии на электоральное решение мнений других людей. 70% мужчин и лишь 60% делали свой выбор независимо, на 8% больше женщин, чем мужчин, прислушивался к мнениям родственников; на 5% больше женщин, чем мужчин – к мнениям друзей. Женщины чаще – мнения журналистов, комментаторов и т.д. На президентских выборах женщины оказались так же восприимчивее к чужим мнениям.
Таким образом, по данным опросов общественного мнения трех избирательных циклов 1999-2000 гг., 2003-2004 гг., 2007-2008 гг. можно сделать вывод, что электоральное поведение женщин характеризуется высоким уровнем избирательной активности, повышенной восприимчивость к влияниям извне, преобладанием «аффективной мотивации над рациональной», повышенной склонностью «к политическому конформизму при достаточно низком уровне политической ангажированности» [4, с. 120].
Осознание роли женского электората как стратегического ресурса выборов – самое важное, что произошло за последние 15 лет. Гендерный разрыв активно используется политтехнологами XXI века. Не представляется возможности проанализировать, существовал ли он на выборах 1989-1990 гг. Но очевидно, что на тот момент подобные изменения российского электорального поведения аналогичны процессам, происходившим во всех демократических странах, неизбежны для России как «страны переходного периода». Однако сегодня в ряде стран развитой демократии гендерные разрывы перестают быть значимым фактором в политическом процессе. Это происходит, прежде всего, в связи с изменением массового сознания избирателей, возникающим благодаря активной интеграции женщин в общественно-политическую сферу жизни: участию в работе гражданских и политических объединений, продвижению во властные структуры. Такая тенденция делает женщин более самостоятельными, а их политическое поведение более рациональным. Анализ политической активности женщин в России показывает, что в нашей стране такие процессы пока происходят не так стремительно, как хотелось бы.
Литература:
1. Россия: партия, выборы, власть. / Под о6щ. ред. Краснова В.Н. – М.: ИИА «Обозреватель», 1996. 180 с.
2. Айвазова С.Г. Кертман Г.Л. Мужчины и женщины на выборах. Гендерный анализ избирательных кампаний в России в 1999 и 2000 гг. /М.: Эслан, 2000. 68 с.
3. Айвазова С Г, Кертман Г.Л. Мы выбираем, нас выбирают... Гендерный анализ парламентских и президентских выборов 2003-2004 гг. в России/М.: ОЛИТА, 2004. 90 с.
4. Айвазова С Г. Российские выборы: гендерное прочтение. М.: Консорциум женских неправительственных объединений; Институт социологии РАН, 2008. 177 с.
5. Результаты опросов, использованные в статье, можно найти на официальном сайте Фонда «Общественное мнение»: http://bd.fom.ru
[1]Всероссийский опрос участвовавших в голосовании проводился Институтом сравнительных социальных исследований (ЦЕССИ) в июне-июле 1995 г. Совокупные данные двух всероссийских опросов населения России, проведенных ИССИ в июне-июле 1996 г. и в марте 1996 г. Совокупный объем выборки составил 3684 человека. Расчеты Андриенковой А.Г. - случайные многоступенчатые вероятностные выборки населения России 18 лет и старше. Метод опроса – личное интервью на дому у респондента.
[2] Далее в параграфе будут использованы данные опроса общественного мнения: «Мотивы и факторы электорального выбора», проведенного Фондом «Общественное мнение» 13 декабря 2007 года. Опрос проводился в 100 населенных пунктах 44 областей, краев и республик России. Размер выборки – 1500 респондентов. Статистическая погрешность не превышает 3,6%.
[3] Данные приведены в процентах от числа респондентов, заявивших о своем участии в выборах.
[4] Далее в параграфе будут использованы данные опросов общественного мнения, проведенных Фондом «Общественное мнение» накануне и в ходе президентской кампании 2008 г. Часть их проводилась в 100 населенных пунктах 44 субъектов РФ. Размер выборки – 1500 респондентов. Статистическая погрешность не превышает 3,6%.
Другая часть опросов проводилась в 200 населенных пунктов 63 субъектов РФ. Размер выборки – 3000 респондентов. Статистическая погрешность не превышает 2,5%.
