Принудительное лицензирование объектов авторского права

В связи с внесением в Государственную думу законопроекта № 184016–8 о внесении изменения в Федеральный закон «О введении в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» о расширении перечня объектов, в отношении которых может быть применим институт принудительного лицензирования, авторами рассматривается вопрос о принципиальной возможности применения института принудительного лицензирования к объектам авторского права.

Ключевые слова: принудительное лицензирование, законопроект, авторское право, гражданское право, интеллектуальная собственность.

Принудительное лицензирование представляет собой механизм предоставления простой (неисключительной) лицензии третьему лицу без согласия правообладателя. Данный институт призван обеспечить сбалансированное соотношение частного и публичного интереса. Стоит отметить, что в условиях рыночной экономики доминирует позиция, согласно которой частный интерес занимает главенствующую роль, это формирует стимулы эффективного использования экономических ресурсов в производстве и рационального потребительского поведения. Господство частного интереса обеспечивается институтом частной собственности, частью которого является исключительное право на результат интеллектуальной деятельности — право интеллектуальной собственности. Так, ограничение прав лица, являющегося обладателем исключительного права, возможно только в исключительных случаях. Например, А. С. Ворожевич полагает, что принудительное лицензирование вполне возможно и оправдано лишь в сфере оборота комплексных инновационных продуктов, в частности, в сфере телекоммуникаций и ИТ-технологий, когда на один коммерческий проект имеется множество патентов разных лиц, а потому отказ одного из них предоставить лицензию «может блокировать научно-технический и производственный процесс, что противоречит назначению патентных прав» [1].

В этой связи, особенно интересным представляется внесенный в Государственную думу законопроект № 184016–8 о внесении изменения в Федеральный закон «О введении в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» о расширении перечня объектов, в отношении которых может быть применим институт принудительного лицензирования [2]. Авторы законопроекта предлагают принудительно лицензировать объекты авторских и смежных с ним прав, правообладатели которых являются резидентами «недружественных государств», в связи с недавним отзывом ранее выданных лицензий, в случае, если действия иностранного правообладателя приводят к недоступности на территории Российской Федерации соответствующего объекта или иных объектов авторских и смежных прав, созданных с его использованием, а также товаров, в которых выражен такой объект.

В связи с этим возникает закономерный вопрос: возможно ли распространять действие института принудительного лицензирования на объекты авторского и смежного с ним права?

Согласно п. A (2) ст. 5 Конвенции по охране промышленной собственности, принудительная лицензия — законодательная мера для предотвращения злоупотреблений, которые могут возникнуть в результате осуществления исключительного права, предоставляемого патентом, например, в случае неиспользования изобретения [3]. Предусмотрен институт принудительного лицензирования и в Соглашении ТРИПС, Сам термин в нем не используется — в ст. 31 устанавливаются так называемые другие (по отношению к ст. 30) виды использования без разрешения правообладателя [4]. В содержательном плане в данной статье говорится об условиях, на которых может выдаваться принудительная лицензия. Одним из условий является, что разрешение третьему лицу на использование запатентованного объекта должно основываться на индивидуальных характеристиках объекта, то есть выдача принудительной лицензии возможна лишь в отношении объектов, обладающих особым экономико-социальным назначением.

В российском законодательстве механизм применения института принудительного лицензирования регламентирован в ст. 1239 Гражданского Кодекса Российской Федерации: «суд может по требованию заинтересованного лица принять решение о предоставлении этому лицу на указанных в решении суда условиях права использования результата интеллектуальной деятельности, исключительное право на который принадлежит другому лицу» [5]. В настоящее время механизм принудительного лицензирования применяется в отношении объектов патентного права и селекционных достижений.

В этой связи интересно решение суда ЕС по делу IMS Health, GmbH & Со. OHGv. N DC Health GmbH & Co. KG., в нем были названы следующие критерии «злоупотребительного» отказа в предоставлении лицензии:

1. касается товара или услуги, «незаменимых» для ведения конкретного бизнеса;
2. предотвращает появление «нового продукта», на который существует потенциальный потребительский спрос;
3. неоправданный;
4. исключает конкуренцию на вторичном рынке, который доминирующий хозяйствующий субъект резервирует за собой [6].

На основании вышеизложенного можно проследить, что институт принудительного лицензирования применятся к объектам патентного права и селекционным достижениям как за рубежом, так и в Российской Федерации, это объясняется тем, что такие объекты имеют для общества гораздо большее значение, они являются двигателями прогресса и выдача принудительной лицензии в отношении них применяется с учетом многих обстоятельств, таких как: значимость продукта, социальная, экономическая, научно-технологическая важность, в отличии от объектов авторского права, которые не обслуживают необходимые материальные потребности общества. В свою очередь объекты авторского права направлены на удовлетворение духовных, культурных потребностей человека, что напрямую не связано с качеством жизни.

Таким образом, можно сделать вывод: институт принудительного лицензирования применяется в отношении объектов патентных прав и селекционных достижений, распространение его действия на объекты авторского и смежного с ним права было неправильно, поскольку не обуславливается его сущностью и назначением. Также необоснованное ограничение исключительного права, носящего абсолютный характер правообладателя если и возможно, то только в исключительных случаях, обоснованных изложенными выше причинами.

1. Ворожевич А. С. Риски и возможные последствия ограничений патентных прав в фармсфере // Вестник Университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА). 2017. No 6.
2. Законопроект № 184016–8 о внесении изменения в Федеральный закон «О введении в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации». URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/184016–8 (дата обращения: 12.12.2022)
3. «Конвенция по охране промышленной собственности» (Заключена в Париже 20.03.1883) (ред. от 02.10.1979) // КонсультантПлюс — URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_5111/6dc06dd9ce4240da34faa44d86003138844b8d65/
4. «Соглашение по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности» (ТРИПС/TRIPS) (Заключено в г. Марракеше 15.04.1994) (с изм. От 06.12.2005).URL: https://rospatent.gov.ru/ru/documents/soglashenie-po-torgovym-aspektam-prav-intellektualnoy-sobstvennosti
5. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть четвертая) от 24.11.2006 № 318-ФЗ (ред. от 11.06.2021) // КонсультантПлюс — URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_64629/
6. IMS Health GmbH & Со OHG v. NDC Health GmbH & Co KG (Case C-481/01) //European Court Reports. 2004. URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=CELEX %3A62001CJ0418