В связи с осуществлением своих полномочий следователь наделен рядом гарантий, а именно: самостоятельности, безопасности и неприкосновенности. Рассмотрим каждую из названных гарантий.
Гарантия самостоятельности следователя заключается в том, что следователь самостоятельно направляет ход предварительного расследования и принимает решение о производстве следственных и иных процессуальных действий, что прямо следует из п. 3 ч. 2 ст. 38 УПК РФ. Исключение составляют случаи, когда для производства следственных действий необходимо решение суда о производстве следственного действия либо согласие руководителя следственного органа.
Уголовно-процессуальное законодательство не дает легального определения процессуальной самостоятельности следователя, поэтому нам следует обратиться к научной литературе.
Д. П. Попов сформулировал следующее понятие процессуальной самостоятельности следователя: «Процессуальная самостоятельность следователя представляет собой предусмотренное и охраняемое законом уголовно-процессуальное средство, обеспечивающее реализацию следователем своих полномочий по эффективной организации и осуществлению своей процессуальной деятельности, функционально предназначенное для проведения полного, всестороннего и объективного предварительного расследования по уголовному делу» [5].
Из приведенного определения можно выделить следующие признаки:
1) процессуальная самостоятельность — это уголовно-процессуальное средство организации и осуществления деятельности следователя, предусмотренное законом;
2) реализация процессуальной самостоятельности претворяется в жизнь посредством осуществления полномочий;
3) основополагающей функцией самостоятельности следователя является регулирование уголовно-процессуальных отношений в связи с беспрепятственным производством предварительного следствия.
Для того, чтобы определить сущность понятия процессуальная самостоятельность следователя обратимся к судебной практике. «Процессуальная самостоятельность следователя заключается в реализации предоставленных ему уголовно-процессуальным законом полномочий в целях достижения всеми законными средствами задач уголовного судопроизводства, сообразуясь с конкретными условиями возникшей следственной ситуации, и принятия правильного по его собственному усмотрению процессуального решения. Процессуальная самостоятельность следователя относится как к сфере принятия им решений, так и в целом ко всей его процессуальной деятельности: планирование расследования, выбор наиболее эффективных и основанных на законе тактических приемов и методов расследования, направленных на быстрое и полное раскрытие преступлений» [2].
Так, Н. В. Бабич считает, что «сущность процессуальной самостоятельности должна заключаться в том, что следователь должен стать единственным властным субъектом, отвечающим за законность, качество, всесторонность, полноту и объективность предварительного следствия» [3].
Однако, процессуальная самостоятельность следователя должна иметь определенные границы, которые позволят отделить законную степень процессуальной свободы следователя и злоупотребление должностными полномочиями, которое, в свою очередь, может повлечь нарушение прав и законных интересов иных участников уголовного процесса, не наделенных властными полномочиями.
В подтверждение данного вывода приведем определение А. Ю. Зотова: «Процессуальная самостоятельность следователя — это не полная свобода действий и безнаказанность, а лишь предусмотренная законом возможность отстаивать свое мнение по ключевым вопросам уголовного дела в случае возникновения противоречий с иными властными субъектами, наделенными контрольными и надзорными функциями в уголовном судопроизводстве» [4].
Для предотвращения злоупотреблениями со стороны следователя при реализации процессуальной самостоятельности уголовно-процессуальный закон вводит систему ограничений усмотрения следователя и его самостоятельности [6].
Несмотря на то, что законодатель наделяет руководителя следственного органа, прокурора и суд достаточно большим по объему качеством полномочий по надзору за следователем, вышеуказанные лица должны осознавать, что следователь выступает самостоятельным участником в уголовно-процессуальных отношениях.
Гарантии безопасности следователя, а также других сотрудников Следственного комитета, регламентированы ст. 37 Федеральным законом «О Следственном комитете РФ». Так, в соответствии с ч. ч. 1, 2 ст. 37: «Сотрудники Следственного комитета находятся под государственной защитой. Государственная защита сотрудников в случаях исполнения ими служебных обязанностей, выполнение которых может быть сопряжено с посягательствами на их безопасность, осуществляется в соответствии с Федеральным законом от 20 апреля 1995 года № 45-ФЗ «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов», иными нормативными правовыми актами Российской Федерации. Меры государственной защиты могут также применяться в отношении близких родственников сотрудников, а в исключительных случаях также в отношении иных лиц, на жизнь, здоровье и имущество которых совершается посягательство с целью воспрепятствовать законной деятельности сотрудников, либо принудить их к изменению ее характера, либо из мести за указанную деятельность» [1].
Для того, чтобы в полном мере обеспечить безопасность своих сотрудников, Следственный комитет имеет службы обеспечения собственной безопасности и физической защиты сотрудников, а также вправе создавать ведомственную охрану. Следователи имеют право на хранение, постоянное ношение, а в случаях, которые установлены Федеральным законом от 13.12.1996 № 150-ФЗ «Об оружии», применение боевого ручного стрелкового оружия и специальных средств в целях личной защиты.
Стоит отметить, что эффективность осуществления предварительного следствия обусловлена созданием для следователя гарантий безопасности. Глава 31 Уголовного кодекса РФ (далее — УК РФ) предусматривает ответственность за преступления против правосудия. Таким образом, УК РФ устанавливает повышенную уголовную ответственность за: воспрепятствование производству предварительного следствия (ч. 2, 3 ст. 294 УК РФ); посягательство на жизнь лица, осуществляющего предварительное расследование (ст. 295 УК РФ); угрозу или насильственные действия в связи с производством предварительного расследования (ч. 2–4 ст. 296 УК РФ); клевету в отношении следователя в связи с производством предварительного расследования (ч. 2, 3 ст. 298.1 УК РФ). Все это обусловлено тем, что нередко на следователей оказывают противоправное воздействие в целях принятия ими процессуальных решений, например, о прекращении уголовного дела, переквалификации преступления на менее тяжкое, а также в целях выполнения ими противоправных действий, например, сокрытия или уничтожения доказательств.
Гарантия неприкосновенности следователя выражается в следующем. «Не допускаются задержание, привод, личный досмотр руководителя следственного органа Следственного комитета и следователя, досмотр их вещей и используемых ими транспортных средств, за исключением случаев, когда это предусмотрено федеральным законом для обеспечения безопасности других лиц, а также случаев задержания при совершении преступления» (ч. 3 ст. 29 УПК РФ) [1]. Это единственное косвенное упоминание о неприкосновенности. На наш взгляд, на сегодняшний день следователь не обеспечен в полной мере гарантиями неприкосновенности, поскольку в ни в УПК РФ, ни в Федеральном законе «О Следственном комитете РФ» нет больше ни одного упоминания об обеспечении данной гарантии.
Обеспечение гарантий независимости (самостоятельности), безопасности и неприкосновенности следователя является существенным условием объективного и справедливого производства предварительного следствия. Гарантии, обеспечивающие деятельность следователя в связи с осуществлением им своих полномочий, — это неотъемлемая часть его правового статуса, на которую законодателю следует обратить особое внимание, разработав и легально закрепив их путем издание соответствующих нормативно-правовых актов.
Литература:
- Федеральный закон от 28.12.2010 № 403–ФЗ «О Следственном комитете Российской Федерации» (ред. от 21.04.2021) // Собрание законодательства РФ. — 03.01.2011. — № 1. — ст. 15.
- Апелляционное определение Санкт-Петербургского городского суда от 9 августа 2012 г. по делу N 33–11280/2012: [Электронный ресурс] // Режим доступа: https://sankt-peterburgsky--spb.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&srv_num=1&name_op=doc&number=16883657&delo_id=5&new=5&text_number=1
- Бабич, Н. В. Правовое регулирование и организация деятельности органов предварительного следствия в Российской Федерации. дисс…к.ю.н. / Бабич Никита Владимирович. — М., 2019. — 271 с.
- Зотов, А. Ю. Процессуальная самостоятельность следователя: реальность или теоретическая конструкция? / А. Ю. Зотов // Вестник Казанского юридического института МВД России. — 2017. — № 1(27). — С. 121–124.
- Попов, Д. П. Самостоятельность следователя: проблемные аспекты определения правовой сущности и функционального назначения / Д. П. Попов // Российский следователь. — 2020. — № 11. — С. 19–23.
- Стольников, П. М. Проблемы обеспечения процессуальной самостоятельности следователя в российском уголовном процессе / П. М. Стольников // Юридический вестник Самарского университета. — 2018. — № 2. — С. 148–153.
