«…не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего…» Рим.12:2
Мышление — это способность человека рассуждать, мыслить, делать умозаключения; особая ступень в процессе отражения сознанием объективной действительности [2]. Следовательно, мысль — это результат процесса мышления в форме суждения или понятия.
Слова Августина: «если я обманываюсь, то уже поэтому существую. Ибо кто не существует, тот не может, конечно, и обманываться: я, следовательно, существую, если обманываюсь». Августин, заглядывая в свою душу с верой, приходит в результате применения этого аргумента к Богу.
Французский философ Рене Декарт заглядывает в свою душу с сомнением, приходит к умозаключению: «сомневаюсь, значит мыслю, если мыслю, значит существую». Но из этого заключения не следует аргумент, если я существую, значит, я мыслю. Философия по Аристотелю и Гегелю является «мыслящее себя мышление».
Еще древними мудрецами мышление открылось в качестве онтологической силы, создающей космос. К этой реальности относятся понятия Логоса у Гераклита, Ума у Анаксагора, Числа у пифогорейцев, у Аристотеля концепция Перводвигателя. В иудео-христианской традиции Бог является субъектом мышления в абсолютном смысле, человек же выступает таковым только в качестве образа Первообраза. Гуманистическая культура склонна видеть в античных и средневековых онтологиях разума антропоморфную направленность [3, с.17]. Результатом мыслительной деятельности человека выступает мир сознания и культуры. Мышление, таким образом, для создания мира культуры и своего сознания, использует такие предметы как природа, сам человек в его связях с себе подобными и Бог. Исходя из вышесказанного, субъектом мышления является все человечество.
С практической стороны этим реалиям соответствует техника, социальная жизнь, включающая частный и коллективный аспекты, и религия. В теоретическом плане постижению способствуют естествознание, гуманитарные науки и теология. Это все перечисленное о том, как промысливали мир древние, античные и средневековые люди. А вот с приходом эпохи гуманизма, в дальнейшем светского гуманизма, модерна и постмодерна, мышление развивается в атеистическом мироощущении. Знаменитые слова французского ученого в области математики и астрономии Пьера Лапласа, на вопрос Бонапарта Наполеона, а где в вашей книге «Небесная механика» Бог, автор ответил — «в своей книге я в этой гипотезе не нуждался». Эта фраза, произнесенная великим ученым того времени стала лейтмотивом светского мышления.
Светское мышление
Светское мышление, возникшее в последнее время и включающее в себя культуру и сознание гуманизма просвещения, модерна и постмодерна, находясь в мире самим созданном, «где все дозволено» любит игры без правил. Ему нравится брать фрагменты разных культурных эпох и миров, чтобы составлять из них замысловатые мозаики, коллажи, калейдоскопы. Торжественная строгость, этический пафос и возвышенный драматизм классики ему глубоко чужды. Для него наиболее важны не понятия Бога, порядка, смысла, разумности, восхождения к идеалу и совершенству, а ситуации беспорядка, бессмыслицы, безумия, интеллектуальных блужданий, духовной неприкаянности, душевной растрёпанности и расхристанности. Оно движется «без руля и без ветрил», не видит маяков, не ориентируется ни по звездному небу над ним, ни по моральному закону внутри него, а кочует от предмета к предмету, никем и ничем не сдерживаемое и само не ведающее того, что ему, в сущности, надобно.
Если на небосклоне классического сознания всегда присутствовал Бог в качестве главного ориентира, то кочующая светская мысль не регулируется никаким высшим началом, а растекается по пространствам и временам, ни к чему не привязываясь и вбирая любой опыт, попадающийся ему по пути, независимо от того, положительный он или негативный, созидательный или разрушительный. В этих своих странствиях она довольно часто оказывается у границ галактики смыслов, образов, идей и ценностей. Когда же она, не имеющая должной духовной подготовки, пытается вторгнуться в нее, то начинают возникать различные курьезы [4].
Евангельское «препоясание чресл ума» чуждо для светского мышления и исключило такое понятие как теоцентричность и христоцентричность. Библия уже не является Богооткровением для современного человека. Разум, лишенный веры, пытающийся взлететь над действительностью, каждый раз срывается в мир суждений, где нет присутствия духовного, светлого, трансцендентного.
Разум, полагающийся только на свои собственные силы, с большим трудом усваивает идею радикально нового. Идея продолжающегося откровения Бога в мире, которое придает истории бытия смысл, сообщает духовную открытость. Мышление, сознательно опирающееся на Откровение, дает раскрыться перспективности самого бытия.
Исследуя развитие человеческой мысли, можно наблюдать некую картину диалектического развития, как ап. Павел выразил: «мысли их, то оправдывающие, то обвиняющую другую» [7]. К.Маркс довел эту идею до понятия «борьбы классов», как некий мощный двигатель прогресса. В истории находились и такие мудрые «совопросники мира сего», которые вводили понятия триалектического мышления, когда в «борьбу противоположностей вступает третий и, используя потенциал разнополюсности, направлял энергию в нужное ему русло. История знает такие случаи в военном деле, в политике, в бизнесе, торговли и т. д. Но этот способ развития, или способ мышления возможно ли в конечном смысле назвать прогрессом? Не является ли он регрессом, отступлением от норм морали, нравственности, бунтом против Бога и Его Царствия?
Христианское мышление
По мнению философа Ильина: религиозная «синергия» предполагает в человеке духовную «автономию»; конечно, не в том смысле, чтобы он сам выдумывал себе «закон» помимо Бога и откровения, но в смысле способности, духовного права и духовного призвания — из глубины внять гласу Божию, узнать Его в божественности и свободно вменить Его себе в идеал и в закон: обратиться к Богу горением своего сердца [8]. В духовном осмыслении притчи о сеятеле Христос говорит, что Богу нужно человеческое сердце во всей его свободе и искренности [9]. «Сеятелю» нужна «добрая земля», а не «каменистое место»; ему нужна глубина почвы, где семя откровения не увядает и не засыхает; а оно увядает и засыхает именно там, где человек «не имеет в себе самом себе корня и непостоянен». Иметь же в самом себе корень своей веры — значит быть религиозно автономным духом. Ответственность каждого человека — это заботиться о почве своего сердца, приводя её в «доброе состояние». Этот духовный принцип был утвержден в самом начале бытия человека и в его отношениях с Богом. «И выслал Господь из сада Эдемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят» [10].
Автономия, — буквально «самозаконие», есть подлинная, основная форма человеческого духа — необходимо присущий ему способ бытия и деятельности. Быть духом — значит определять себя и управлять собою, и при том в направлении к лучшему, к совершенному. Человеческий дух есть сила, направляющая свою жизнь к благим целям. Ему присуще выбирать свои жизненные содержания и принимать решения о своих жизненных формах; утверждать своё достоинство, обуздывать свои порывы и в то же время устанавливать и соблюдать свои пределы [11]. Итак, дух есть по существу своему начало самодеятельное и самоопределяющееся, и притом во всех сферах его жизни. Таким образом, мы видим три направления в духовной автономии.
Поскольку человек живёт волею, постольку ему необходимы собственные решения, напряжения и усилия, собственная стойкость и верность. Никто не может сделать «за другого» волевых усилий, дать «вместо другого» связующее обещание, и т. д. Возможно, помочь другому в этом — путём сообщения, воспитания, чтения, строгого режима или психического лечения; но невозможно вторгнуться в чужой дух и заменить его.
Поскольку дух человека живёт пониманием и мыслью, постольку человек призван сам понимать и иметь свои собственные мысли, воззрения и убеждения. Человека, не способного к этому, ещё Аристотель определял как «раба от природы»; и был прав.
Поскольку дух человека живёт чувством и любовью, постольку приходит в движение самая глубокая и интимная сторона его духовного существа. Нельзя полюбить «за другого»; дать вместо другого брачную клятву. Любовь, это «личнейший» огонь духа и души, загорается и гаснет по законам самобытности и самостоятельности.
Этот закон духовной автономии подтверждается и на творческом воображении человека. Фантазия человека следует своим субъективным побуждениям уже и в повседневной жизни, где она часто оказывается беспредметной или мало предметной. Тайна творческого воображения у художника осуществляется, постигается только как лично — автономное переживание: художник может уйти в сферу духовных предметов только свободно любя и созерцая, сосредотачивая свои лучшие силы, своё вдохновение на свободно воспринятом и выношенном эстетическом содержании [11]. Итак, человеку, как духовному существу, подобает автономия и эта самостоятельность и свобода необходима и нерелигиозному, и религиозному человеку.
Христианское мышление без молитвы невозможно. Надо признать, что представление о молитве, распространенное среди людей нашего века, не выражает ее сущности и не охватывает ее объема. Это представление так же отдаленно, беспомощно и внешне, как все отношение наших современников к явлением духа. Люди отвыкли от молитвы, разучились молиться и знают об этом жизненно — драгоценном и благодатном состоянии только из внешнего наблюдения. Люди, чуждые религии и не понимающие религиозности, думают, что верующие молятся только в церкви и что их домашняя жизнь протекает без молитвы. Другие думают также, что молиться надо по праздникам, да ещё утром — вечером, перед едой — после еды; и не знают, что молитва может быть неугасающей, вечно теплящейся в глубине человеческого существа … Думают, что молитва есть домогающаяся просьба, выпрашивающая у Бога то, что данному человеку нужно, приятно или полезно; и не знают, что молитва совсем не связана с прошением, что молитва имеет бесчисленное множество форм и содержаний, ибо она сопровождает человека через всю жизнь и в каждый новый, иной миг жизни слагается и восходит по-новому, по-иному.
Немало есть людей, полагающих, что молится свойственно пассивным и безвольным натурам, боящимся действия и предпочитающим пассивно получать от Бога то, чего они сами не могут или не хотят добиться; и не знают, что есть молитва высшей активности и предельного волевого напряжения, свойственная людям неукротимо деятельным. Закрепившиеся в обществе обывательские определение религии как и о молитве типа: «религия костыли для слабого» или «религия опиум для народа» несостоятельны и не верны, так как, мы говорим не о молитве обрядоверия, к которой прибегает современный человек, как к магическому способу разрешения своих проблем, а о естественном молитвенном состоянии.
Молитва как естественное состояние в духовно — физической жизни человека. Я говорю о молитве не только в свете ее христианской традиции, но как о душевно — духовном выражении человеком себя направленным в сверхъестественную сферу. Это и словесно выраженное обращение, и безмолвное поклонение в его разных формах, знаковое, или иным образом оформленное дыхание души. Человек, ищущий Бога, должен собрать, проверить и очистить свой духовный опыт, т. е. отделить в пределах своей собственной души и жизни — духовные состояния и духовные содержания от не духовных. Сначала он будет производить это неуверенно, а может быть, и с ошибками; но этим не следует смущаться, ибо уверенность его постепенно будет возрастать, и ошибки будут выясняться и устранятся. Вслед за тем он должен совершить принятие духовности и духа — сердцем: предпочесть духовное, испытать от него радость, полюбить его и обратиться к нему с тем, чтобы служить ему, беречь и умножать его.
Пока происходит рассуждающий отбор, то человек объективно рассматривает свои «дела и дни», молитва, вероятно, не дастся ему. Но как только начнётся движение предпочитающего и полюбившего сердца, так молитва «неизвестному Богу» станет возможной и естественной. Молитва есть горение сердца о совершенстве, а избирать совершенное так естественно для очищенного сердца. Человеку дана возможность молиться — каждым дыханием своим, зрением и слухом, молчанием и пением, стоном и вздохом, деланием и неделанием; творческим искусством и исследующим умом, приговором судьи и храбростью воина, на пашне и в лесу, в саду, и на пасеке, столпничеством и паломничеством, воспитанием детей и хозяйственным трудом, на троне и в темнице… — каждой слезой, каждым деянием и всем терпением своим [11]. Молитва как величайшее богатство для духа человека, преломляется в его повседневной жизни, труде, служении, отдыхе в творческую энергию, насыщая яркими красками всю жизнь, в ее многообразии. То, что для несведущего о молитве человека, давно стало сирым и опостылевшим, для, духовной личности будет прекрасным и богатым.
Мышление как данность Божьего образа в человеке.
Мир, в котором живет человек, становится действительностью через отношения между Творцом и Его творением, которое бытийно и исторично. Создание мира Богом является прообразом Его воплощения, евангельское вочеловечение Слова образуют основу синергийного творения, которая проявляется сполна в христианстве. Развитие западной цивилизации, напрямую было связано с осознанным теоцентричным созерцанием мира. Развитие других цивилизаций на земле, в частности восточной, также было связано с религиозным, но неосознанно теоцентричным представлением.
Правление и владычествование человека на земле, по замыслу Творца должно было осуществляться в духовном единстве с Творцом, где человек выступает как отдельный индивид со свободной волей. Мышление человека, проникнутое Откровением Творца, требует от мысли напряжения и своего рода подвига, в результате которого происходит преображение ума. Вышесказанное означает, что мышление представляет собой среду, в которой прорастает содержание Откровения и при этом мышление само изменяется в этом процессе. Принимая Откровение, мышление, обладающее степенью свободы, в силах отвергнуть направленную к нему энергию Логоса, исказить его смысл и в силу неблагоприятности «почвы сердца» вынести «недоброе сокровище».
Слово Божие живет в определенной среде, т. е. в обществе людей, которое мы называем Церковью. Она является охранителем и утверждением этой истины на земле. Сама Церковь является мостом между Вечностью и землей, претерпевает изменение через прогрессирующее откровение и влияние на нее исторического давления, порождает культуру и традицию. Культура, созданная мыслящим человечеством, является дополнительным окном, через которое в мир входит Бог, чтобы преобразовать его.
Христианское мышление — это синергийная деятельность человека, ум которого препоясан познанием воли Творца о себе, и порождаемая ею среда, в которой человек созидает свой жизненный мир и творит свою человечность. Интуиции Откровения, доходя до глубинных корней человеческого мышления, проникают в подсознательные слои, структурируя архетипы, прорастают в мыслящей душе человека и формируют культуру, видоизменяя все вокруг. Мышление, обусловленное Откровением, исторически надвигается из будущего, ибо Сущий грядет! Откровение подталкивает разум, который движется, преобразуется и своей силой порождает новые образы мира.
«Истинная философия может существовать только в союзе с небом, ибо истинное знание живет и питается не землею, а небом» [6, с.275], писал в своих трудах архиепископ Херсонский, Иннокентий, и далее он продолжает рассуждения, пишет: «мы привыкли говорить: круг наук, круг знания и отделять его от круга веры; но, собственно говоря: нет и не может быть круга наук, а существует один беспредельный круг веры, внутренность коего разделяется между науками. Знание без веры есть середина без начала и конца, поэтому кто ищет не бездушных отрывков, а живого разумного целого, тот необходимо должен соединить знание с верою». «Знание истинное, что оно такое вообще, как не природная дщерь веры? Вера истинная, что она такое, как не естественный конец и венец всякого основательного познания»! К такому заключению приходили все глубокомыслящие ученые: «большая ученость приводит к Богу, малая уводит от Него»!
В каком мире будем жить мы, наши дети и внуки, зависит от нашего отношения к процессам мышления. Наш мир, созданный нашим сознанием, а «сознание определяет бытие» и «бытие определяет сознание», зависит от нашей теоцентричности и препоясанности ума, от нашего синергийного творчества и создания культуры Царства Божьего. От нашего понимания и ответственности, возложенный на нас Творцом, за право владычествования и духовной гегемонии на земле, зависит будущность, в которой будет жить человек здесь и в пакибытии.
Итак, подводя итог выше изложенному, следует отметить тринитарность христианского мышления. Через три точки всегда можно провести плоскость, поэтому триада является всегда устойчивой фигурой. Говоря о христианском мышлении, то следует отметить, что мысль должна быть куда-то направлена, и иметь точку опоры. Так вот одной из точек опоры христианского мышления является Писание, другой точкой является традиция или соборный опыт Церкви. Третьей точкой опоры является, личный опыт, откровение, спонтанность или скачок веры. Без третьего не будет никакого развития. Эта тринитарная модель применима в области богословия, богоискательства и познания Бога.
Такая же тринитарная модель применима к мышлению вообще, а к христианскому мышлению как необходимое условие, где первой точкой является естественный разум человека и способность использовать его, вторая точка это историческое наследие, коллективный опыт, культура, самоидентификация и т. д. И третьей точкой опоры, без которой невозможно развитие цивилизации, науки, культуры — это скачок веры, озарение, вдохновение. Этим пользовались такие великие ученые как Ньютон, Менделеев и др., которые свои открытия получали благодаря способности естественного разума, научного развития соборного человечества и откровение через сон ли, озарение мысли или другого метода откровения. Свои открытия и достижения великие ученые и первооткрыватели, всегда посвящали Тому, для кого они жили и от Кого ожидали Откровения. В этом и заключается суть христианского мышления, «от Него, Им и к Нему», а что сверх этого, то «от лукавого» и не принесет пользы для человечества и славы Богу.
«…просвети ум мой светом разума святого Евангелия Твоего…» Св. Антиох
Литература:
Библия каноническая синодальная/ РБО, Москва 2009 г.
Большой толковый словарь русского языка/Гл.ред.С. А. Кузнецов. — СПб.: «Норпринт», 2004.-1536 с.
Бурлака Д. К. Мышление и Откровение. Систематическое введение в христианскую метафизику. — СПб.: Изд-во РХГА, 2007. — 448 с.
Владислав Бачинин, Об антропологии литературы Валерия Подороги, http://www.mirt.ru/gazeta/articles/1131
Ильин И. А. Основы христианской культуры/ Иван Ильин. — М.: Эксмо, 2011.- 704 с.
Иннокентий, архиепископ Херсонский. Сочинения/ Изд.Вольфа, Т.4
Рим.2:15
Ильин. О религиозной автономии. Стр.47
Мф,3-9,18-23,24-30
Бытие. 3;23
И.А.Ильин. Аксиомы религиозного опыта. Стр.49.