В статье автор проводит сравнение двух составов преступлений, закрепленных Уголовным кодексом РФ, а именно ч. 2 ст. 109 УК РФ «Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей» и п. «в» ч. 2 ст. 238 УК РФ «Производство, хранение или перевозка в целях сбыта либо сбыт товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни или здоровья потребителей, а равно неправомерные выдача или использование официального документа, удостоверяющего соответствие указанных товаров, работ или услуг требованиям безопасности, которые повлекли по неосторожности смерть человека». Несмотря на существенную разницу в данных составах, на практике они зачастую применяются к аналогичным ситуациям, что говорит о наличии определенных проблем.
Ключевые слова: причинение смерти по неосторожности, ненадлежащее выполнение работ и услуг, ошибки медицинских работников, ненадлежащее оказание медицинской помощи.
Преступные деяния против жизни и здоровья являются отдельной категорией преступных деяний, объектом которых выступают общественные отношения, которым преступлением причиняется вред или создается угроза причинения такого вреда. Обращаясь к исследованиям, проводимым в прошлом столетии, в работах Гринберга М. С., Белокобыльского Н. Н. и Нерсесяна В. А. можно увидеть попытки систематизации преступлений, которые свершаются в форме неосторожности и их выделения в отдельную категорию преступлений, обособляя их от умышленного причинения вреда. Несмотря на наличие таких попыток, их результата в ныне действующем уголовном законе мы не наблюдаем, и отдельной главы, которая бы регулировала неосторожные преступления, в УК РФ нет.
В качестве одних из самых обсуждаемых преступлений, которые совершаются с неосторожной формой вины, сегодня выступают ст. 109 (причинение смерти по неосторожности) и конкретно исследуемый нами ч. 2 (причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих обязанностей) и по сути регламентирующий такое же ненадлежащее выполнение работ и оказание услуг, повлекшее по неосторожности смерть — п. в ч. 2 ст. 238 УК РФ [1]. Можно уже исходя из формулировок отметить высокую степень схожести данных составов, однако основное их отличие в тяжести преступлений, так ст. 109 УК РФ — это преступление небольшой тяжести, а ст. 238 УК РФ — это тяжкое преступление.
Очевидно, что в большинстве случаев данные статьи касаются ненадлежащего оказания медицинской помощи. И. В. Тимофеев пишет, что «одной из главных проблем ответственности медицинских работников является установление причин, условий и причинных связей в случаях наступления летального исхода при обстоятельствах, связанных с ненадлежащим исполнением служебных обязанностей медперсоналом» [9, c. 27].
Обратимся к судебной практике по исследуемым составам.
Например, врач-хирург Х. был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного п. «в» ч. 2 ст. 238 УК РФ, и приговорен к двум годам лишения свободы с запретом заниматься врачебной деятельностью сроком на два года. Обстоятельства указанного дела следующие: потерпевший А. был доставлен медицинской каретой скорой помощи в хирургическое отделение, где работал Х. с предварительным диагнозом, который ему поставили врачи скорой — закрытая черепно-мозговая травма. Указанный диагноз врачами скорой был сообщен хирургу Х., однако последний решил обойтись визуальным осмотром потерпевшего без назначения каких-либо рентгенологических исследований. Такой осмотр ничего не выявил, кроме фиксации синяков и ссадин, и Х. принял решение об отсутствии необходимости госпитализации потерпевшего. Потерпевший А. скончался в этот же день от кровоизлияния. [6]
Как представляется, следующий пример из практики — аналогичный, но квалифицирован уже по ч. 2 ст. 109 УК РФ. Скорой помощью в терапевтического отделение была доставлена потерпевшая П., которая, почувствовав недомогание, вызвала скорую помощь. Врач скорой помощи, осмотрев потерпевшую и исследовав имеющиеся результаты исследований, обозначила картину болезни и диагностировала ишемическую болезнь сердца. Когда скорая привезла П. в больницу, терапевт уже была проинформирована о том, что ей везут пациентку с сердечным приступом. При первичном осмотре терапевт С. не стала узнавать клиническую картину и не изучила документы, предоставленные скорой помощью. Инфаркт миокарда, с которым привезли потерпевшую П., был воспринят терапевтом как остеохондроз и защемление грудного отдела позвоночника, который требует осмотра невролога. Потерпевшая П. была отпущена домой и через несколько часов той же бригадой скорой помощи была зафиксирована ее смерть [5].
По представленным примерам мы видим по своей сути одну картину — неквалицированное оказание медицинской помощи привело к смерти. Разница в квалификации представленных деяний видится в несовершенстве законодательных норм не только уголовных но и регулятивных. Законодатель определил медицинскую помощь как «комплекс мероприятий, включающих в себя предоставление медицинских услуг» [2], отождествив тем самым понятие лечения и оказание услуг. Указанное обстоятельство не позволяет отграничить друг от друга составы преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 109 и п. «в» ч. 2 ст. 238 УК РФ, применительно к медицинской помощи, так как «любая медицинская услуга, оказанная ненадлежащим образом, не отвечает требованиям безопасности жизни или здоровья потребителя» [3].
Если обратиться к элементам рассматриваемых составов преступлений, то в первую очередь их отличие состоит в разнице объектов посягательства. Так, в качестве непосредственного объекта по ст. 109 УК РФ выступает жизнь и здоровье человека, а в ст. 238 УК РФ здоровье населения и общественное благополучие. Здесь важно отметить, что при ненадлежащем оказании медицинской помощи причинение вреда обществу возможно только в случае, если оно является систематическим, а разовое причинение, как представляется все же не наносит вреда именно этим отношениям. Так, П. был приговорен к лишению свободы по п. в ч. 2 ст. 238 УК РФ так как из-за неверного диагноза умер его пациент Р. Причинение вреда здоровью населения, а не конкретного человека тут заключалось в том, что П. неправильно использовал вверенный ему аппарат для лазерной терапии, что и не позволяло ему ставить верные диагнозы [4].
Также по своей сути у исследуемых составов разница существует и в объективной стороне. Так, в ч. 2 ст. 109 УК РФ объективная сторона выражена ненадлежащим исполнением профессиональных обязанностей, а в п. в ч. 2 ст. 238 УК РФ действиями, которые образуют объективную сторону выступает предоставление услуг, которые не отвечают требованиям безопасности (тут важно понять какие именно требования безопасности для каких услуг установлены, так как законодательно они не закреплены).
Е. В. Сильченко справедливо разделяет преступления против жизни и здоровья и преступления, предусмотренные ст. 238 УК РФ, по признакам объективной стороны, указывая на то, что круг обязанностей врача, оказывающего медицинскую помощь, нарушение которых при наличии иных признаков состава преступления подлежит квалификации по ст. 238 УК РФ, ограничен только безопасным использованием медицинских изделий, а при невыполнении иных профессиональных обязанностей содеянное следует квалифицировать по статьям, предусмотренным главой 16 УК РФ» [8, c. 70].
Также рассматриваемые составы отличаются и по субъекту преступления. Относительно ч. 2 ст. 109 УК РФ законодателем четко установлено наличие специального субъекта в виде «лица осуществляющего свои профессиональные обязанности». В свою очередь в ст. 238 УК РФ никаких специальных требований к субъекту преступления не установлено, что делает применение рассматриваемой статьи достаточно широким так как, например за надлежащее обеспечение качества медицинских услуг ответственность должны нести в том числе и руководители медицинской организации. В своем исследовании на данный факт указал О. Н. Дунин указав, что «квалифицировать как оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлекших по неосторожности причинение смерти, надлежит лишь деяния лица, обеспечивающего организацию лечебно-профилактической, административно-хозяйственной и финансовой деятельности организации [7, c. 351].
Как видно из представленного исследования, рассматриваемые составы преступлений имеют достаточное количество различий, которые на практике не принимаются во внимание. Представляется, что конкуренция данных норм может быть устранена только на законодательном уровне путем включения в УК РФ специального состава преступления — «ненадлежащее оказание медицинской помощи».
Литература:
1. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (ред. от 14 февраля 2024 г.). Доступ из справочно-правовой системы КонсультантПлюс.
2. Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации: федеральный закон от 21 ноября 2011 № 323-ФЗ (ред. от 25 декабря 2023 г.). Доступ из справочно-правовой системы КонсультантПлюс.
3. О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьей 238 Уголовного кодекса Российской Федерации: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25 июня 2019 г. № 18. Доступ из справочно-правовой системы КонсультантПлюс.
4. Кассационное определение Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 12 августа 2021 г. по делу № 77–1633/2021. Доступ из справочно-правовой системы КонсультантПлюс.
5. Приговор Шацкого районного суда Рязанской области от 4 августа 2017 г. по делу № 1–2/2017(1–70/16). Доступ из справочно-правовой системы КонсультантПлюс.
6. Приговор Людиновского районного суда Калужской области от 27 июля 2018 г. по делу № 1–1–45/2018. Доступ из справочно-правовой системы КонсультантПлюс.
7. Дунин О. Н. К вопросу об уголовной ответственности медицинских работников за причинение смерти по неосторожности // Электронный научный журнал Байкальского государственного университета. 2023. № 1. Т. 14. С. 347–353.
8. Сильченко Е. В. К вопросу о возможности признания медицинских работников субъектами преступления, предусмотренного ст. 238 УК РФ // Вестник юридического факультета Южного федерального университета. — 2020. Т. 7. № 3. С. 69–73.
9. Тимофеев И. В. Причинно-следственные связи медицинского вмешательства и негативного исхода в клинической практике (философские и юридические аспекты проблемы) // Медицинское право. 2021. № 6. С. 25–33.
