Современный политический дискурс представляет собой сложную и динамичную область, где коммуникация играет важнейшую роль. Политический дискурс как чрезвычайно важная форма общественного взаимодействия, обмена информацией и мнениями становится объектом для внимательного лингвистического анализа. Изучение прагмалингвистических особенностей политического дискурса открывает перед исследователями глубокое понимание не только лингвистических аспектов, но и механизмов формирования общественного мнения и политических процессов, принимая во внимание и экстралингвистический аспект. Целью данной статьи является определение прагмалингвистических особенностей политического дискурса. Объектом исследования является политический дискурс, а предметом — языковые средства, оказывающие прагматический эффект. Материалами исследования служат разнообразные тексты политического характера. Важным компонентом исследования является анализ текстов из различных политических сфер и контекстов. Исследование будет базироваться на качественном методе: содержательный анализ текстов, анализ риторики, контент-анализ, дискурс-анализ. Практическое значение состоит в том, что результаты исследования могут использоваться как учебный материал для студентов.
Ключевые слова: политический дискурс, прагмалингвистика, дискурс-анализ, стратегии.
Введение
Изучение прагмалингвистических особенностей общественно-политических текстов является важным, но малоисследованным направлением в современной лингвистике. Актуальность темы обусловлена не только растущим интересом к языковой природе политических коммуникаций, но и их влиянием на формирование общественного сознания. В эпоху информационных технологий и социальных медиа, политический дискурс становится все более доступным и влиятельным инструментом формирования общественного мнения. Исследование прагмалингвистических аспектов политического дискурса становится, таким образом, необходимым для понимания механизмов воздействия языка на политическую культуру и социальную динамику.
Целью данной статьи является определение прагмалингвистических особенностей политического дискурса.
Важность исследования подчеркивается существованием информационного потока, тесно связанного с международным культурным и политическим обменом. Данный информационный поток приводит к необходимости изучения прагмалингвистических особенностей общественно-политических текстов, а перевод такого рода текстов играет важную роль в дипломатическом и мирном решении глобальных проблем и установлении дружеских отношений с другими странами. По мнению многих лингвистов, основной прагмалингвистического анализа являются различия в восприятии одного и того же текста представителями разных культур, участниками разных коммуникативных актов и т. д. Необходимость преодоления различий в прагмалингвистическом отношении к информации является важным аспектом при взаимодействии между участниками коммуникации.
В свою очередь, прагмалингвистический компонент определяется соотношением между языком и адресатом информации. Эти факторы показывают соответствие экстралингвистической реакции на исходный текст и адресатов целевого текста на информацию. Поэтому целесообразно проанализировать прагмалингвистическую составляющую общественно-политических текстов, отражающих политический образ определенного государства или страны:
— во-первых, автор текста может описывать события, которые объективно характеризуются с положительной или отрицательной точки зрения. В соответствии с этим политический образ государства может быть охарактеризован с положительным или отрицательным знаком. Подобного рода информация излагается в аналитических статьях, где автор, придерживаясь формального стиля, беспристрастно и объективно описывает факты;
— во-вторых, авторы общественно-политических текстов, обладая собственным социальным статусом и политическими пристрастиями по отношению к событиям, при написании статей высказывают свою точку зрения, личные оценки и суждения. Таким образом, описываемая информация интерпретируется через субъективное мировоззрение автора. Кроме того, автор использует различные языковые средства и приемы, например, лексические, стилистические и грамматические особенности, чтобы отразить прагмалингвистическую функцию текста. Это явление можно объяснить жанровым разнообразием и различными целями текстов. Автор текста может использовать сложные синтаксические структуры и сложноподчиненные предложения, стилистические приемы: метафоры, метонимии, оксюморон и т. д.
Язык политики — это язык власти, убеждения и влияния. Поэтому политический дискурс обычно определяется в терминах таких понятий, как манипуляция, власть и контроль [1]. Хотя точное и единодушное определение видов высказываний в рамках политического дискурса остается проблематичным, официальные речи, произносимые политиками во время политических церемоний и в рамках политических институтов, являются идеальными примерами этого типа дискурса. Языковые средства манипуляции и убеждения в речах могут быть выявлены и проанализированы. Являясь важнейшей частью культуры и в целом представляя когнитивные структуры общества, речи политических лидеров вызывают большой научный интерес со стороны лингвистов. Так основные области прагмалингвистики могут быть эффективно применены к анализу политических высказываний. Ведь речь политика формируется под влиянием нескольких факторов:
— во-первых, особенности языковой личности выступающего, раскрывающей различные характеристики официальной позиции (гендер, социальный, профессиональный, возрастной статус, когнитивная база, мировоззрение и т. д.);
— во-вторых, наличие коммуникативной ситуации, то есть политического, экономического, социального или исторического контекста, а также законов и алгоритмов политического дискурса.
Таким образом, значение говорящего и контекстуальное значение взаимосвязаны, а единицы языка, используемые для формирования этого значения, добавления к нему, изменения значения и выражения относительной дистанции, на самом деле весьма многочисленны.
Материалы и методы
Материалами исследования выступают как устные высказывания, так и письменные тексты политического характера, опубликованные на информационных площадках. Важным компонентом исследования является анализ текстов из различных политических сфер и контекстов. Исследование базируется на качественном методе: содержательный анализ текстов, анализ риторики, контент-анализ, дискурс-анализ.
Основная часть
Исследованием дискурса занимался целый ряд ученых. Согласно Н. Д. Арутюновой: «дискурс — это речь, погруженная в жизнь» [2]. Кожина Н. М., с мнением которой мы согласны, определяет дискурс как речь в совокупности с экстралингвистическими факторами [3]. А согласно авторам Кибрику А. А. и Плунгяну В. А, дискурс — это «функционирование языка в реальном времени» [4]. Таким образом, сам дискурс — это больше, чем просто текст.
Как пишет Перельгут Н. М. и Сухоцкая Е. Б., закономерным является то, что выделяются различные типы дискурса, такие как юридический, медицинский, политический и т. д. [5] Политический дискурс является обширным. Слово «политика» употребляется для описания стратегии, действий или планов, связанных с управлением или руководством чем-либо. Например, это может быть политика какой-либо организации, образовательная политика на муниципальном уровне и т. д. Политический дискурс, как один из подвидов дискурса, включает в себя интервью, мнения, позиции политиков, политические выступления и др.
Согласно Дубровской Е. В. и Ольшевской Н. В. политики используют различные средства речевого воздействия на аудиторию, умело владея стилистическими приемами, оказывая эмоциональное воздействие, подбирая регистр слова и пользуясь другими приемами [6]. Именно поэтому важно рассматривать экстралингвистические факторы политического дискурса, так как последние являются неотъемлемой частью политики. Политики в речи используют различные прагмалингвистические средства для украшения своих речей, чтобы убедить людей.
В свою очередь, прагмалингвистика изучает, главным образом, отношение говорящего к языку, его интенции. Чаще всего прагмалингвистический аспект политики проявляется в процессе проведения предвыборной кампании. Прагматический эффект в политической речи проявляется в процессе убеждения слушающих, что их программы являются ведущими и перспективными.
Таким образом, политический дискурс, как речь в совокупности с экстралингистическими факторами, рассматривается в прагмалингвистическом аспекте, так как последний является неотъемлемой частью в сфере политики при взаимодействии с аудиторией.
Обсуждение
Политический дискурс включает в себя как лингвистические, так и экстралингвистические аспекты политической речи [7]. В настоящее время роль политического дискурса все больше возрастает. Причин тому несколько, в том числе и экономических: во-первых, многие страны имеют открытую экономику и, как следствие, глубокую интеграцию с другими странами, во-вторых, существует целый ряд организаций содружества между странами, таких как ООН, ВТО, ШОС, ЕАЭС, ОДКБ и другие. Президенты совершают короткие неофициальные визиты в другие страны, чтобы провести переговоры по принципиально важным вопросам. Как следствие, политический дискурс охватывает не только коммуникацию в одной стране, в частности, но и с мировым сообществом. Во всех случаях политические деятели используют политический дискурс, а интенции политического дискурса можно понять с помощью исследования прагмалингвистических средств.
Прагмалингвистика изучает отношение говорящего к используемому им языку, его намерение. Милостивая А. И. указывает на две основные единицы прагмалингвистики: информема и прагмема [8]. Информема дает только теоретические знания, дает интеллектуальные знания и делает людей осведомленными о важных фактах. В то время как роль прагмемы, напротив, не только предоставляет информацию, но и показывает субъективное отношение людей к единицам языка. Политики пользуются субъективным отношением к языковым явлениям, посредством эмоционального воздействия, стилистических приемов, регистром слова [6], чтобы влиять на людей, убеждать их и даже менять их мысли, идеи, мнения. Чаще всего прагмемы соответствуют ситуации. Например, если в стране происходит война или беспорядки, многие политики используют прагмему «стабилизация». С помощью использования данного слова политики пытаются смягчить восприятие конкретной ситуации, чтобы снизить агрессивный настрой у людей.
В ходе исследования выявлена непосредственная связь таких явлений, как политический дискурс и прагмалингвистика (см. Рисунок 1).
Рис. 1. Отражение связи прагмалингвистики и политического дискурса
Несмотря на то, что в разных странах и культурах существуют различные ожидания относительно того, что является ценным и приемлемым дискурсом, в политическом дискурсе эта реляционная работа тесно связана с использованием нескольких прагмалингвистических стратегий. Вот лишь некоторые из них: от импликатур, манипулятивного использования различных фигур речи, таких как метафора, ирония или размещения нарративов и небольших историй [9], до тщательного выбора регистров и даже языков в контексте социального двуязычия, прибегая к практике кодовых переключений [10]. Еще один важный пример таких стратегий — выбор форм обращения, которыми политик играет, чтобы установить барьеры (с соперником) и коалиции (с аудиторией). Хотя формы второго лица также могут использоваться для выражения приверженности и солидарности между участниками, такие отношения чаще всего являются сферой использования форм обращения, соответствующих первому лицу множественного числа. Используя эти формы, политики могут выражать разную степень союзничества со своей аудиторией [11]. В некоторых случаях значительно большая частота использования форм «мы» может повысить степень эффективности или особое чувство идентификации и солидарности оратора с получателями его сообщения.
Более того, особые отношения, которые устанавливаются между действующими лицами в политической коммуникации, также имеют решающее значение для понимания эмоциональных реакций и сигналов обратной связи, которые члены аудитории часто используют для реагирования. В устном политическом дискурсе к таким сигналам относятся хлопки, свист, аплодисменты, смех [12] и другие подобные проявления, которые отражают их реакцию на политические высказывания, произносимыми ораторами. Эти стратегии объясняют успех нового политического популизма, который всегда внимательно следит за реакцией аудитории и давлением, оказываемым избирательными кампаниями. Данные стратегии можно включить в более общее движение, которое в последние годы сильно трансформировало некоторые жанры политического дискурса, сделав их более неформальными и приблизив их к коммуникативным практикам, используемым в обычном разговоре. Данная форма обращения и медиатизация политического дискурса, то есть передача обращений путем средств массовой информации, позволяет рассматривать последний как входящий в повседневный, обыденный мир аудитории, использующий «публично-разговорный» коммуникативный стиль.
Мизис И. Ю. указывает, что традиционно выделяют денотативное и коннотативное значение слова [13]. К примеру, Щербак И. В. отмечает, что политический текст может широко использовать положительные или отрицательные коннотации определенных понятий, и это явление следует описывать как реакцию на описываемые в тексте события [14]. Некоторые термины имеют негативную коннотацию, и проблема заключается в том, какой термин должен быть использован автором исходного и целевого текстов для описания происходящих событий. Например, словосочетание «авиационная поддержка» не имеет негативной коннотации по сравнению со словом «бомбардировка», или фраза «незаконное или произвольное лишение жизни» не пугает так, как слово «убийство», а выражение «эффективное ядерное оружие, уничтожающее противника с минимальным ущербом» является научным по сравнению с термином «нейтронная бомба». Более того, одно и то же событие в зависимости от цели общественно-политического текста может быть заменено для изменения негативной окраски, либо для придания высказываниям более нейтрального эффекта. Так, можно назвать: «бунт» — «мятежом», «борьбу с угнетателями» — «организованным митингом», «беспорядки» — «городскими волнениями». Авторы исходного и целевого текстов могут называть одних и тех же участников различных событий как: «бунтарь» — «мятежник», «борец за свободу» — «провокатор», «национал-патриот» — «нацист».
В политическом дискурсе позиционирование того или иного события не только подвержено влиянию социальных и политических контекстов, но и конструирует их, и само конструируется ими. В рамках социального конструирования сам акт создания дискурса является актом позиционирования, благодаря которому «я» располагается как наблюдатель и субъективно согласованный участник совместно созданного дискурса [15]. Таким образом, внося свой вклад во взаимодействие, человек одновременно позиционирует себя и других с помощью языка. Как таковое, позиционирование динамично: оно постоянно изменяется в ходе дискурса, взаимодействия между акторами и их аудиторией. Более того, благодаря своему позиционированию говорящий не только представляет свою личность, но и потенциально может оказывать влияние на слушателей. Это особенно актуально в политике, поскольку политические акторы стремятся влиять на других с помощью своих высказываний, входящих в рамки политической речи.
Одной из важной составляющей политического дискурса является приемы манипуляций. При когнитивной оценке можно провести различие между информативной и манипулятивной коммуникацией на основе намерений говорящего и способности слушающего распознать эти намерения. Манипулятивная коммуникация является успешной, если слушающий распознает информативные и коммуникативные намерения говорящего, но не распознает манипулятивные намерения говорящего [16]. Однако выявить манипулятивные намерения говорящего является затруднительным, даже если принять во внимание все языковые и неязыковые (контекстуальные) подсказки, явно или неявно переданные.
Стоит учитывать при прагмалингвистическом анализе политического дискурса, политик, как и любой другой человек — это индивид с жизненным опытом и поступками, которые в совокупности формируют всю его личность как на политической арене, так и за ее пределами. Разница, однако, в том, что, будучи публичной фигурой, он подвергает себя тщательному анализу. Так как из-за его действий, независимо от того, произошло ли что-то во время его политической карьеры или раньше, он может быть подвержен негативной реакции со стороны общества.
Более того, о политическом акторе судят не только по тому, что он делает, но и по тому, что он говорит и как он это говорит. Во многих случаях вербальное выступление воспринимается как репрезентация личности актера, как внешнее выражение его мыслей и убеждений. Таким образом, поддержание публичного представления о политической персоне требует активного участия со стороны политического актора.
Кроме того, следует рассмотреть прагмалингвистические особенности политического дискурса на примере речи президента Республики Казахстан Касым-Жомарта Токаева на церемонии инаугурации. Ведь президентская инаугурационная речь как жанр характеризуется выраженной дистанцией между участниками — президентом и слушателями. Президент — это оратор, а слушатели или аудитория — это граждане страны. Кроме того, существует неравенство в соотношении сил между спикером и аудиторией. Данные обстоятельства требуют большой работы со стороны президента, который должен будет сформулировать свою уникальную миссию и добиться солидарности и мира.
Инаугурационная речь президента Республики Казахстан Касым-Жомарта Токаева состоит из 203 предложений, которые, в основном, структурно просты. Возможно, это лингвистическое отражение его обещания больше действовать и меньше говорить. В инаугурационной речи такого рода пресуппозиция выступающего — это мера того, как оратор характеризует знания слушателей о себе, своих делах и общем состоянии нации. Речь раскрывает три областей знаний об общей реальности, которые, по его мнению, его слушатели, особенно казахстанцы, разделяют с ним и по которым нет никаких аргументов, и, следовательно, являются частью оснований для его избрания. Уникальность события и личность оратора в значительной степени выступают неразрывно. Знание об этом принимается как само собой разумеющееся и тем самым преподносится как неоспоримое различными способами.
Уже в одном из первых высказываний президента Республики Казахстан Касым-Жомарта Токаева с этой целью выражается не приветствие, как это обычно бывает, а благодарность. Последняя выражается в слове «благодаря». Это видно в примере:
«Благодаря этим изменениям крепнет вера народа в светлое будущее. В этом я убедился лично во время поездок по регионам и встреч с гражданами» [17].
Эта же пресуппозиция закрепляется ссылкой на разнообразных слушателей в каждом регионе и во всех властных кабинетах. Следующим по порядку изложения, но самым важным для оратора является его предположение о том, что слушатели знают, что предстоит кардинальное обновление всех ветвей власти. Эта пресуппозиция очевидна, и на нее особенно указывает словосочетание: «поколение политиков». В качестве логического продолжения своего предположения об «изменении» Казахстана Касым-Жомарт Токаев предполагает, что все знают о неизбежности перемен. Это знание может быть использовано в качестве обоснования его избрания. Без такого предположения следующие предложения в речи будут сомнительными. К примеру:
«У казахов есть благородное понятие «аманат» — завет. Доверие народа — это вверенный мне аманат» [17].
Президент предполагает беспрецедентный характер своего плана действий. Таким образом, инаугурационная речь как одна из форм политического дискурса предоставляет избранным государственным должностным лицам возможность давать обещания и заверения в хорошем управлении посредством эффективного использования языка. В анализируемой речи Касым-Жомарт Токаев делает множество политических отсылок, чтобы продемонстрировать свои обширные знания о казахстанцах и текущих социально-политических реалиях. Эти пресуппозиции служат предпосылками для различных обещаний, которые он дает. Они также объясняют преобладание структурно простых предложений, с помощью которых он опирается на общие знания своих слушателей без скучных подробностей. Президент также проводит большую работу над темой единства, доходчиво объясняя суть коллективизма и важности сплоченности народа Казахстана. Поэтому политический дискурс направлен на построение «правильного» справедливого государства.
Таким образом, прагмалингвистические особенности политического дискурса можно разделить на два основных уровня: самопозиционирование и позиционирование других. В контексте речи, дебатов, городского собрания или другого проявления политического дискурса политик будет заниматься самопозиционированием, часто в форме саморекламы или продвижения партии или ее догматов. Хотя выбор определенных местоимений необязателен, политический актор чаще всего использует какую-либо форму сопутствующего референта первого лица, единственного или множественного, в качестве индикатора позиционирования с первого лица [11]. Таким образом, в своей речи, обращенной к народу Казахстана, Касым-Жомарт Токаев последовательно использовал местоимения первого лица «наша», «нам», «мы». К примеру:
«Теперь наша общая цель — построить Справедливый Казахстан, где царит закон и соблюдается порядок, где проявляется должное уважение к правам граждан. Нам предстоит проделать большую работу по трансформации общества и превращению Казахстана в развитую страну с подлинно демократическими институтами. Только так мы сформируем новое качество нации и укрепим нашу священную Независимость» [17].
Другое позиционирование как позиционирование со второго лица может происходить напрямую — когда оратор направляет свою речь к собеседнику. Однако, в некоторых формах политического дискурса — например, в дебатах — человек, о котором идет речь, присутствует для обратной связи, и в таких случаях слушание высказывания оппонента действительно будет намеренным. Другими словами, говорящий представляет себя с помощью вербальных средств, которые являются не только неотъемлемой частью речи, но и приходят в результате принятия во внимание прагмалингвистических средств политического дискурса, в котором он участвует.
Также в политических речах выделяются и используемые лексические приемы для придания экспрессивности высказываниям. Так, в речи президента Республики Казахстан Касым-Жомарта Токаева наблюдается смена регистра словосочетания на неформальное, такое как «налог на роскошь». Например:
«В рамках налоговой реформы важно рассмотреть возможность введения так называемого «налога на роскошь»» [18].
В высказываниях президента Республики Казахстан Касым-Жомарта Токаева можно встретить элементы разговорной речи в словосочетании «нелегкое дело». К примеру:
«Принятие Декларации было нелегким делом» [19].
Чтобы воздействовать на аудиторию посредством манипуляции президент Республики Казахстан Касым-Жомарт Токаев использует в своей речи позитивно окрашенную лексику, такую как: порядок, цивилизация, единство, благополучие. Она используется в противовес негативно окрашенной лексики, такой как: беззаконие, беспорядок, бескультурье, пропасть. Например:
«Беззаконие, беспорядок, бескультурье приведут страну к пропасти. Таким негативным явлениям мы должны противостоять всем обществом. Важно это глубоко усвоить. //Общество, в котором есть порядок, будет цивилизованным — это аксиома. Если каждый гражданин будет уважать законы страны, будет и единство, и благополучие. Другими словами, если у нас все будет по закону, то все у нас будет в порядке». [19].
В целом, помимо позиционирования участников дискурса в прагмалингвистическом аспекте отдельная роль выделяется выбору лексики для передачи высказываний для придания ей положительного или негативного значения, а также выражения экспрессивности путем смены регистра речи.
Заключение
В заключении отметим, что политический язык по своей сути ничем не отличается от других проявлений языка, поэтому его специфику следует искать в особых отношениях, которые устанавливаются между самим лингвистическом и экстралингвистическим контекстах. Именно там, в рамках конкретных исторических, экономических и социальных координат, формы политического дискурса проявляются в большей степени, чем в других текстовых жанрах, и именно там отношения между эксплицитными и имплицитными значениями становятся особенно актуальными. Как бы то ни было, когда речь идет об определении границ данного дискурсивного жанра, целесообразно, по крайней мере на начальном этапе, провести различие между политическим дискурсом в строгом смысле этого слова и другими формами публичного дискурса с потенциальными политическими последствиями (например, научным дискурсом, юридическим дискурсом и т. д.). Кроме того, политический дискурс полон споров, конфликтов, похвалы, порицания, критики и молчаливого согласия, которые могут быть представлены по-разному в различных ситуациях дискурса. Политики склонны общаться косвенно, «в неясной, семантически плотной, расплывчатой, косвенной и довольно осторожной манере». Проблема неясности возникает, когда конкретный контекст требует большей лексической точности, чем это предусмотрено в высказывании.
Прагмалингвистические особенности политической речи, такие как намерения говорящего, его позиционирование, выбор определенной лексики, позитивно или негативно окрашенной, выбор регистра речи являются важным элементом анализа политического дискурса в целом. Стоит отметить, что аудитория, таким образом, становится важнейшим элементом политического дискурса, то есть участником, которому в итоге адресованы сообщения. На самом деле, если быть более точным, мы должны говорить об аудиториях (во множественном числе), а не об одной, поскольку они никогда не бывают однородными. Наряду с различиями, связанными с каналом коммуникации (телевидение, радио и т. д.) или со статусом (ратифицированный или нератифицированный), особое значение приобретает политическая ориентация получателей. Как и следовало ожидать, способность политика действовать зависит от того, являются ли эти адресаты сторонниками, противниками или просто нейтральной аудиторией, чьи голоса могут оказаться решающими при достижении успеха на выборах. Чтобы убедить данную аудиторию, политик должен расположить к себе ее потенциальных членов, дав им понять, что все, что он делает, продиктовано стремлением защитить их интересы, проблемы и желания. Следовательно, наиболее успешными политиками с наибольшим потенциалом влияния на других будут те, кто способен использовать большее разнообразие социальных навыков в межличностном общении.
Литература:
- Кузнецова Н. А. Управление политической информацией и манипуляция общественным сознанием //Власть. — 2011. — №. 11. — С. 19–21.
- Арутюнова Н. Д. Дискурс. Речь // Лингвистический энциклопедический словарь / глав. ред. В. Н. Ярцева. — М.: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия», 2002. — С. 136–137.
- Кожина Н. М. Дискурсивный анализ и функциональная стилистика с речеведческих позиций // Текст — Дискурс — Стиль: Сборник научных статей / Отв. ред. В. Е. Чернявская. — СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2004. — C.9–33.
- Кибрик А. А., Плунгян В. А. Функционализм // Фундаментальные направления современной американской лингвистики / Под ред. А. А. Кибрика, И. М. Кобозевой, И. А. Секериной. — М.: МГУ, 1997. — С. 276–339.
- Перельгут Н. М., Сухоцкая Е. Б. О структуре понятия «политический дискурс» //Вестник Нижневартовского государственного университета. — 2013. — №. 2. — С. 35–41.
- Дубровская Е. В., Ольшевская Н. В. Прагматические аспекты перевода. — 2015. https://elib.bsu.by/handle/123456789/124991
- Рябова Т. В., Тищенко Н. Г. Пейоративы и инвективы политического дискурса: к определению понятий. — 2022.
- Милостивая А. И. Прагмалингвистическое осмысление коммуникативного действия в эпистемологическом контексте ХХ-ХХI вв //Наука. Инновации. Технологии. — 2009. — №. 1. — С. 52–58.
- Видинеева Н. Ю., Дубровская Т. В. Импликатура как средство выражения скрытых смыслов (на материале британских СМИ) //Россия в мире: проблемы и перспективы развития международного сотрудничества в гуманитарной и социальной сфере: материалы. — 2018. — С. 26–35.
- Исаева М. Г. Грамматические особенности кодовых переключений в англоязычных и русскоязычных журналах //Фундаментальные исследования. — 2013. — №. 11–4. — С. 823–827.
- Беляев А. С., Лазовская Н. В. Роль личных местоимений I, you, we и they в англоязычном политическом дискурсе //Язык науки и профессиональная коммуникация. — 2021. — №. 3 (4). — С. 5–10.
- Колядов Д. М. Аудитория как участник взаимодействия //Антропологический форум. — 2019. — №. 42. — С. 135–173.
- Мизис И. Ю. Денотативный и коннотативный компоненты в семантике инвективных слов //Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. — 2009. — №. 9. — С. 223–227.
- Щербак И. В. Роль коннотации языковых средств в публичных выступлениях американских политических деятелей //Филология, И. Научный форум: филология, искусствоведение и культурология. — 2020. — С. 21.
- Данилова Е. А., Зиновьева А. А. Формирование стратегии политического позиционирования современной России: внутриполитический и международный аспекты //Власть. — 2022. — Т. 30. — №. 4. — С. 67–74.
- Звада О. В. Манипулятивные особенности политического дискурса в англоязычных СМИ // Вестник ВУиТ. 2018. № 1.
- Токаев К.-Ж. Выступление Главы государства Касым-Жомарта Токаева на церемонии инаугурации // akorda.kz. — 2022. URL: https://www.akorda.kz/ru/vystuplenie-glavy-gosudarstva-kktokaeva-na-ceremonii-inauguracii-2610566
- Токаев К.-Ж. Послание Главы государства Касым-Жомарта Токаева народу Казахстана // akorda.kz. — 2023. URL: https://www.akorda.kz/ru/poslanie-glavy-gosudarstva-kasym-zhomarta-tokaeva-narodu-kazahstana-181130
- Токаев К.-Ж. Выступление Президента Касым-Жомарта Токаева на торжественной церемонии вручения государственных наград и премий // akorda.kz. — 2023. URL: https://www.akorda.kz/ru/vystuplenie-prezidenta-kasym-zhomarta-tokaeva-na-torzhestvennoy-ceremonii-vrucheniya-gosudarstvennyh-nagrad-i-premiy-2492626
