Дистрибьюторский договор в российском законодательстве и практике: юридическая природа и проблемы применения



В силу отсутствия норм, регулирующих дистрибьюторский договор и наличие крайне разнородной судебной практики по разрешения споров, возникающих из дистрибьюторских договоров, автор настоящей статьи приходит к выводу о том, что важная роль в процессе создания законодательной базы дистрибьюторских отношений будет отведена юридической доктрине. Автор подробно рассматривает такие аспекты, как законодательное регулирование дистрибьюторского договора; судебную практику, связанную с наиболее характерными спорами, возникающими из дистрибьюторского договора. В настоящей статье автор особое внимание уделяет сущности доктринальных воззрений, посвященных вопросу правовой природы дистрибьюторского договора с целью консолидации наиболее значимых тезисов существующих научных трудов. Основными выводами проведенного исследования являются: отсутствие должной законодательной базы и единообразной судебной практики; отсутствие консенсуса юристов-теоретиков по вопросам дистрибьюторского договора; наличие возможности имплементации дистрибьюторского договора в российское законодательство. Особым вкладом автора в исследование темы является синтез наиболее аргументированных тезисов деятелей науки, связанных с дистрибьюторским договором.

Ключевые слова: дистрибьюторский договор, гражданское право, правоприменение, разрешение споров, дистрибуция.

Дистрибьюторский договор — уникальный и удобный инструмент для осуществления предпринимательской деятельности. Уникальность данного института заключается в следующем парадоксе: с одной стороны, дистрибьюторский договор — часто используемая конструкция для регулирования договорных отношений между сторонами, которая пользуется заслуженной популярностью среди участников делового оборота, а с другой стороны, дистрибьюторский договор является непоименованным, что означает, что законодатель не выделил данный вид договора в части второй Гражданского Кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ), не обозначил его существенные условия, не выделил его признаки, не указал его форму.

Отсутствие единого подхода к понятию и сущности дистрибьюторского договора приводит к тому, что в случае возникновения спора между сторонами договора, не представляется возможным каким-либо образом «предугадать» решение суда или арбитража, что, зачастую, может приводить к неожиданным и чаще всего неудовлетворительным результатам для сторон по итогу разрешения спора. Такое положение дел негативно сказывается на привлекательности данного инструмента для участников экономического оборота.

Всё вышеперечисленное приводит к заметному противоречию: несмотря на факт распространённого использования дистрибьюторского договора в предпринимательской сфере, отечественный законодатель даже не сформулировал легальное определение данного договора. Такое положение дел не может считаться удовлетворительным и зачастую приводит к проблемам, связанным с разрешением споров, возникающих из дистрибьюторских договоров.

Следовательно, автор считает нужным предложить своё видение того, какой правовой природой должен обладать дистрибьюторский договор и как он должен быть закреплен в законодательстве.

Для начала, наиболее корректным является уяснение дефиниции «дистрибьюторский договор». Автор полагает, что наиболее корректной является дефиниция, предложенная В. Ю. Доронькиной: « По дистрибьюторскому договору одна сторона (принципал) обязуется предоставлять произведенные или закупаемые ею товары другой стороне (дистрибьютору), а дистрибьютор обязуется за свой счет и от своего имени осуществлять реализацию указанных товаров, оказывать принципалу согласованные в договоре услуги, выполнять в связи с этим поручения принципала в целях сохранения деловой репутации принципала, а также укрепления его позиций на соответствующем товарном рынке (расширение торговой сети, сохранение и (или) увеличение доли на товарном рынке, информационное обеспечение потребителей товара и т. п.) » [1].

Вышеприведённое определение является наиболее точным, достаточным и обоснованным среди всех дефиниций, которые предлагаются в других научных трудах, посвященных дистрибьюторскому договору [2,3].

Говоря о предмете, наиболее оправданным представляется подход В. А. Масловой [4]. В своей научной статье В. А. Маслова условно разделяет предмет дистрибьюторского договора на два элемента, связанных с:

1. Действиями, возникающими из товарооборота между сторонами;
2. Действиями, возникающими из процесса построения дистрибьютором системы оптовых и розничных продаж.

Указанные группы действий следует изучить подробнее с целью формирования цельной картины предмета дистрибьюторского договора.

Действия, связанные с товарооборотом, подразумевают собой, с одной стороны, действия принципала по передаче товара дистрибьютору в собственность и предоставления последнему наиболее выгодного положения по сравнению с другими контрагентами принципала, которые не заключили с принципалом дистрибьюторский договор, а с другой, действия дистрибьютора, направленные на принятие товаров, их оплаты, а также их хранения.

Действия, связанные с процессом построения системы продаж подразумевают в себя сразу несколько отличных друг от друга действий.

Дистрибьютор обязан, во-первых, сохранять деловую репутацию принципала, во-вторых, реализовывать товары, полученные от принципала[1], в-третьих, проводить рекламную или иную компанию с целью популяризации товаров принципала.

Принципал, по общему правилу, обязан не чинить препятствия и каким-либо образом вмешиваться в процесс построения и управления системой продаж, а также связанных с ним смежные процессы.

Тем не менее, стороны могут включить в условия договора условия о том, что принципал может не только вмешиваться в вопросы управления системой продаж, но и детерминировать её. Например, принципал может выступать в роли «распорядителя», который предоставляет товар дистрибьютору для того, чтобы последний реализовывал их в тех торговых точках, которые были указаны в договоре [5].

Теперь следует уделить внимание вопросу о сторонах договора.

Вышеуказанные наименования сторон («принципал» и «дистрибьютор») являются наиболее релевантными и подходящими для обозначения сторон по изложенным ниже основаниям.

В рамках вопроса о сторонах договора наиболее важным, по мнению автора, является суждение о некорректности использования термина «поставщик» для обозначения одной из сторон дистрибьюторского контракта в связи с нижеизложенными основаниями.

Во-первых, термин «поставщик» является обозначением стороны в договоре поставки — ст. 506 ГК РФ. Следует помнить, что в практике дистрибьюторский договор является рамочным договором, где указываются основные положения, регулирующие правоотношения между сторонами. В свою очередь, вышеупомянутый договор поставки будет являться детализирующим договором к дистрибьюторскому, где, как правило, указываются конкретные наименования поставляемых принципалом товаров, а также их качественные и количественные характеристики. Иными словами, дистрибьюторский договор и договор поставки — взаимосвязанные, но самостоятельные договоры, в связи с чем представляется логичным применение терминов «принципал» и «поставщик» в дистрибьюторском договоре и договоре поставки соответственно.

Во-вторых, термин «поставщик» может вызвать излишние сложности при разрешении споров. Гипотетически, если конечный покупатель найдет скрытые недостатки в товаре, то направит претензию к своему поставщику, которым является дистрибьютор. В свою очередь, дистрибьютор, воспользуется правом регресса, закрепленном в ст. 1081 ГК РФ и обратится к принципалу, который является изготовителем товара.

При использовании терминологии автора данная последовательность обращений выглядит так: «покупатель» — «поставщик/дистрибьютор» — «принципал», что не приводит к возникновению трудностей в понимании.

Именно поэтому использование термина «принципал» является разумным и не вызывающим трудности в восприятии.

Принципал — лицо, являющееся участником делового оборота (предпринимательской деятельности), деятельность которого выражена в производстве товаров или оптовом приобретении товаров у третьих лиц и последующей поставкой таких товаров контрагенту по дистрибьюторскому договору — дистрибьютору.

Термин «принципал» используется в агентских договорах (ст. 1105 ГК РФ), что, на первый взгляд, может привести к смешению договоров. Такой взгляд на использование термина является ошибочным, так как термин «принципал» используется, помимо агентского договора, в договорах о независимой гарантии — ст. 368 ГК РФ, однако ни в практике, ни в научной среде отсутствуют какие-либо сведения о сложности разграничения агентского договора и договора независимой гарантии.

Дистрибьютор является другой стороной дистрибьюторского договора. Дистрибьютор — лицо, в рамках своей предпринимательской деятельности, приобретающее у принципала товара и реализующее их третьим лицам (конечным покупателям, субдистрибьюторам), а также оказывающее услуги принципалу, связанные с укреплением позиций товаров принципала на определенном товарном рынке.

У дистрибьютора как стороны по дистрибьюторскому договору есть три особенности:

Во-первых, в абсолютном большинстве случаев, дистрибьютор самостоятельно разрабатывает и осуществляет стратегию по реализации закупленных у Принципала товаров;

Во-вторых, в отличие от посреднических правоотношений, дистрибьютор всегда выступает от своего имени и за свой счёт.

В-третьих, дистрибьютор не является работником, или представителем, или агентом принципала.

Далее, следует обратить внимание на существенные условия дистрибьюторского договора.

Исходя из дефиниции, указанной в п. 1 ст. 432 ГК РФ, существенные условия можно разделить на три группы:

1. Условия о предмете;
2. Условия, указанные в законе;
3. Условия, по которым одна из сторон требует прийти к соглашению.

Если с двумя первыми группами не возникает трудностей в силу отсутствия в законе соответствующих указаний, то третья группа существенных условий может порождать вопросы.

На основе проанализированных дистрибьюторских договоров, находящихся в открытом доступе в Сети Интернет, а также типового дистрибьюторского контракта Международной Торговой Палаты можно сделать вывод о наличии существенного условия дистрибьюторского договора — условие о дальнейшем взаимодействии дистрибьютора и принципала после заключения договора. Данное условие включает в себя довольно широкое содержание: стороны в дистрибьюторском договоре обязаны указать на ту форму экономических взаимоотношений, при помощи которой они будут исполнять договор.

Чаще всего это условие проявляется себя в виде следующего положения дистрибьюторского договора: « Стороны договорились об определении конкретного перечня товаров, подлежащих поставке от принципала дистрибьютору / указанному дистрибьютором субдистрибьютору в договорах поставки / спецификациях / заявке, которые заключаются / отправляются в целях исполнения настоящего договора ».

Отдельного внимания заслуживает вопрос соотношения дистрибьюторского договора с поименованными в ГК РФ договорами.

В судебной практике существует три позиции о том, что из себя представляет дистрибьюторский договор:

1) Дистрибьюторский договор — разновидность договора поставки [6];

2) Дистрибьюторский договор тождественен агентскому [7];

3) Дистрибьюторский договор — одно из проявлений договора возмездного оказания услуг [8];

Тем не менее, во всех приведенных судебных решениях делается вывод о том, что дистрибьюторский договор — один из видов уже поименованных договоров в ГК РФ, что приводит к тому, что суды пытаются поместить договор дистрибуции в определённые рамки, что не является хорошим знаком для отечественного правоприменения.

Автор полагает, что сложившаяся судебная практика не может быть иной, так как возникающие споры нуждаются в разрешении, несмотря на отсутствие законодательной базы по вопросу дистрибьюторского договора или, хотя бы, разъяснений Верховного Суда. Впрочем, автор считает нужным указать, что наиболее корректным и логичным было бы заключение о том, что все поименованные в ГК РФ договоры с одной стороны и дистрибьюторский договор с другой стороны являются отличными друг от друга, но, дистрибьюторский договор, обладает уникальной возможностью «поглощать» в себя элементы других договоров: поставки, агентский, возмездного оказания услуг, что приводит к реализации в предпринимательской практике следующего механизма: дистрибьюторский договор является своего рода «базисом» правоотношений сторон, в котором стороны предусматривают общие положения о будущих поставках, потенциальных услугах и поручениях и т. д., а соответствующие договоры поставки, агентирования, возмездного оказания услуг детализируют вышеупомянутые положения дистрибьюторского договора, переводя их из абстрактного состояния в конкретные права и обязанности. Тем не менее, четко прослеживаемая взаимосвязь договоров не является основанием считать дистрибьюторский договор разновидностью иного договора или производным договором от иных договоров. Автор научной работы полагает, что дистрибьюторский договор представляет собой самостоятельный договор, обладающий уникальной способностью включать в себя некоторые элементы иных договоров, после чего изменять эти элементы таким образом, чтобы элементы становились гармоничными частями уже самого дистрибьюторского договора.

Говоря о дистрибьюторском договоре как самостоятельном, представляется необходимым указать его характерные черты.

Согласно мнению Е. А. Суханова, сделки (в том числе и договоры) могут быть классифицированы по следующим видам [9]:

А) односторонние, двусторонние и многосторонние;

Б) фидуциарные и нефидуциарные;

В) каузальные и абстрактные;

Г) реальные и консенсуальные;

Д) возмездные и безвозмездные.

Отдельно следует выделить разграничение договоров по форме: устная, письменная, нотариальная и требующая государственной регистрации.

Соответственно, дистрибьюторский договор является: письменным, двусторонним, нефидуциарным, каузальным, консенсуальным, возмездным.

Если почти все вышеуказанные характеристики не вызывают споров в академической среде, то вопрос возмездности может вызвать недопонимания.

Примером такого недопонимания может являться вопрос: является ли дистрибьюторский договор возмездным, если финансовые расчёты за поставку товара принципалом дистрибьютору могут проводиться в отдельных, регламентирующих основной — дистрибьюторский, договорах в случае, если в самом дистрибьюторском договоре нет указания на конкретные расчёты между сторонами?

Отвечая на поставленный вопрос, следует обратиться к литературе. В доктрине отмечается, что возмездность характеризуется обоюдным предоставлением благ сторонами [10]. Данный тезис релевантен к настоящему вопросу тем, что, хоть денежные средства являются наиболее популярным инструментом для обеспечения встречного исполнения, денежные средства не являются единственным таким инструментом [11]. Благо может быть выражено любым полезным и утилитарным результатом для стороны (в том числе и не материальным) и, более того, может быть приобретено как в настоящем, так и в будущем (в виде обязательства иного лица передать определенное благо его получателю) [12]. Так как может быть выражено встречное исполнение со стороны принципала дистрибьютору? С учетом вышеприведенной позиции деятелей науки становится ясно, что дистрибьютор получает благо от принципала в виде преференций. Такие преференции представляют собой дистрибьюторскую скидку на товар, поставляемый принципалом. Ведь, если бы дистрибьютор не имел соответствующего статуса, то отпускные цены на товар принципала были выше. Как уже было сказано выше, именно разница между ценой покупки товара у принципала и ценой продажи покупателю дистрибьютор и получает свою прибыль, что позволяет дистрибьютору осуществлять предпринимательскую деятельность как таковую.

Привлекательным кажется предположение о том, что оплата поставленного принципалом товара дистрибьютором и является тем самым встречным исполнением, о котором говорилось выше. Такой тезис является некорректным в связи с тем, что подобный довод приводит к смешению различных договоров: правоотношения по поводу передачи товаров и их принятия с последующей оплатой составляют предмет договора поставки, а не дистрибьюторского договора.

Таким образом, несмотря на отсутствие закрепления в дистрибьюторском договоре расчетов между сторонами, дистрибьюторский договор является возмездным, так как встречное исполнение реализуется не в форме расчетов, а обязательства принципала предоставлять товар со скидкой, применяемой исключительно в отношении дистрибьютора [13].

Проблема классификации дистрибьюторского договора как рамочного заключается в том, что наделение договора дистрибуции статуса рамочного находится в зависимости от сторон.

В целом, исходя из наиболее распространённой модели, дистрибьюторский договор детализируется и «сопровождается» договором поставки. Действительно, в таком случае дистрибьюторский договор будет содержать в себе общие положения о будущих поставках без конкретного указания количественных, качественных характеристик товара, сроков и способа поставки. Всё вышеперечисленное будет детализировано уже в самом договоре поставки. То есть, в аспекте поставок дистрибьюторский договор будет являться рамочным.

Тем не менее, возможна ситуация, когда стороны уже в самом дистрибьюторском договоре детализировали вопрос поставок в самом дистрибьюторском договоре, то договоры поставки становятся ненужными и не будут заключены. Такой исход событий приведёт к невозможности классифицировать дистрибьюторский договор как рамочный.

На момент написания настоящей статьи в академической среде нет консенсуса по вопросу о том, является ли дистрибьюторский договор непоименованным или смешанным.

Для начала следует обратиться к легальным понятиям. Смешанный договор — договор, в котором содержатся элементы различных договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами (ч. 3 ст. 421 ГК РФ). Иными словами, смешанный договор — совокупность элементов, существующих в договорах, которые уже закреплены в гражданском законодательстве.

Непоименованный договор по смыслу ч. 2 ст. 421 ГК РФ — договор, элементы и требования к которому отсутствуют в ГК РФ.

Легче всего усвоить разницу между такими видами договоров при помощи примеров. Классическим примером смешанного договора является договора поставки и последующего монтажа оборудования: предметом такого договора будет выражен в двух группах обязанностей сторон, реципированных из регулируемых в ГК РФ договоров поставки и подряда. Споры, возникающие из такого договора, будет разрешены на основе норм права, регулирующих обязательства в соответствующих договорах поставки и подряда.

Примером непоименованного договора можно назвать трансфертный контракт игроков в футбол, так как все его элементы указываются сторонами самостоятельно, рецепции какого-либо поименованного договора не происходит. Спор, возникающие из такого договора, будут разрешены на основе общих предписаний права об обязательствах сторон.

Разрешая вопрос о возможности одновременного признания дистрибьюторского договора как непоименованным, так и смешанным договором, автор приходит к выводу о невозможности согласится с В. А. Масловой, допускающей такое «объединение» [14], так как непоименованный и смешанный договоры, исходя из их правовой природы, являются взаимоисключающими видами договоров.

Таким образом, наиболее остро стоит вопрос отнесения дистрибьюторского договора к одному из предложенных вариантов. Часть ученых полагают, что судебная практика является корректной и относят дистрибьюторский договор к смешанным [15], другие деятели науки приходят к выводу об ошибочности практики и склоняются к признанию дистрибьюторского договора в качестве непоименованного [16].

Автор научной работы полагает, что наиболее аргументированной позицией по настоящему вопросу обладают сторонники отнесения договора дистрибуции к смешанным.

Во-первых, на этапе отсутствия регламентации дистрибьюторского договора в ГК РФ споры, возникающие из дистрибьюторских договоров, нуждаются в справедливом и обоснованном разрешении. Автор полагает, что отнесение договора к смешанным позволит правоприменителю использовать существенно большее количество норм права для разрешения споров, чем в случае отнесения договора к непоименованным, где споры будут разрешаться на основе общих положений ГК РФ.

Во-вторых, все значимые элементы дистрибьюторского договора отвечают критерию нахождения в ГК РФ, что априори приводит к невозможности классификации договора как непоименованного.

Впрочем, отнесение дистрибьюторского договора к смешанным является справедливым и оправданным только на сегодняшний момент, когда отсутствует должна законодательная база. В будущем дистрибьюторский договор должен признаваться как самостоятельный.

Говоря о практических последствиях «помещения дистрибьюторского договора в рамки», представляется возможным привести пример не вполне корректной судебной практики по разрешению споров, возникающих из дистрибьюторских договоров, которая констатирует незаключенность договоров.

Примерами таких решений можно назвать Постановление ФАС УО [17] и Постановление ФАС СКО [18].

Незаключенность договоров, по мнению судов, возникает из-за отсутствия наименования товаров, а также количества товара. Наименование и количество — существенные признаки договора поставки. Автор обращает внимание на то, что некорректная квалификация дистрибьюторского договора как договора поставки приводит к аналогичным решениям: с точки зрения нормативного позитивизма дистрибьюторский договор, квалифицированный как договор поставки обязан отвечать тем же требованиям, что и, собственно, договор поставки. Тем не менее, такая точка зрения игнорирует тезис о том, что дистрибьюторский договор не может охватываться лишь рамками договора поставки. Именно поэтому актуальность приобретает подход к определению дистрибьюторского договора как смешанного. В случае признания договора смешанным представляется невозможным определение предмета договора через призму одного из составных элементов реципированного договора. Простым языком, если признать дистрибьюторский договор составленным из нескольких иных договоров, то нельзя утверждать то, что, если предмет такого договора должен в точности соответствовать предмету одного из договоров, из которых «изымаются» элементы для дистрибьюторского договора.

К счастью, существует практика, согласно которой суды самостоятельно определяют предмет дистрибьюторского договора, что приводит к возможности признания договора заключенным. Так, Двенадцатый арбитражный апелляционный суд указал на то, что предмет дистрибьюторского договора состоит из обязанности дистрибьютора приобретать товар у принципала и продвигать такой товар на определенной территории и обязанности принципала не поставлять товар на товарные рынки самостоятельно или третьим лицам [19]. Такое определение предмета является обоснованным и позволяет признать договор заключенным, даже если его предмет не соответствует предметам договоров-доноров.

Следующая проблема правоприменения заключается в том, что дистрибьюторский договор в некоторых случаях может нарушать антимонопольное законодательство. Основным источником запретов для дистрибьюторского договора являются положения ст. 11 Федерального Закона «О Защите Конкуренции» [20].

Первый запрет связан с территориальной обособленностью дистрибьютора. В предпринимательской практике распространена модель, при которой дистрибьютор является единственным продавцом товаров принципала. Сам принципал обязан не реализовывать свою продукцию на товарном рынке, участником которого уже является дистрибьютор.

П. 3 ст. 11 вышеуказанной статьи ограничивает такое обособление дистрибьютора: «запрещаются соглашения между субъектами, осуществляющими продажу товаров на одном товарном рынке, если такие соглашения приводят или могут привести к разделу товарного рынка по территориальному принципу, объему продажи или покупки товаров, ассортименту реализуемых товаров либо составу продавцов или покупателей (заказчиков)».

Такой запрет приводит к тому, что сторонам, в целях не быть признанным нарушителями антимонопольного законодательства, следует предусмотреть в договоре положения о том, что принципал, хоть и обязуется самостоятельно не реализовывать конечному покупателю товары, которые продаёт дистрибьютору, но в случае прямого обращения конечного покупателя к принципалу может реализовать свои товары. Подобная формулировка имеет два положительных последствия: во-первых, обязанность принципала воздержаться от активных действий по продаже своих «в обход» дистрибьютора обеспечит возможность дистрибьютора реализовывать товары принципала без вмешательства на рынок последнего, во-вторых, обеспечит невозможность признания договора противоречащим антимонопольному законодательству, так как потребители, при желании, смогут обратиться напрямую к принципалу.

Подтверждается тезис красноречивой позицией Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа, которая гласит, что невозможно признать дистрибьюторский договор противоречащим законодательству, если соблюдены два признака: территориальное ограничение дистрибьютора не тождественно запрету дистрибьютору на реализацию товаров за пределом территориальных (то есть, та территория, что указана в договоре будет по существу являться приоритетным рынком, но не единственным), а также договор не должен содержать запретов на приобретение товаров покупателями напрямую у принципала [21].

Второй запрет происходит из той же статьи ФЗ «О защите конкуренции», но уже из второй части ФЗ: «Запрещаются «вертикальные» соглашения между хозяйствующими субъектами, если такие соглашения приводят или могут привести к установлению цены перепродажи товара»

В одном из решений Федеральной Антимонопольной Службы РФ антимонопольный орган признал дистрибьюторский договор нарушающим законодательство в связи с тем, что в тексте договора содержалась формула, по которой дистрибьютору разрешалось устанавливать цену на товар [22].

В практике существуют ситуации, когда огромные предприятия — принципалы составляют типовые договоры (с внесением незначительных изменений) со всеми своими дистрибьюторы. Это может привести к тому, что, например, на дистрибьютора в договоре накладывается обязанность реализовывать товар по ценам, выше определенного значения (то есть, в договорах наличествует минимальная цена перепродажи), которая в домициле принципала не является нарушением антимонопольного законодательства, но исходя из положений ФЗ «О защите конкуренции» является нарушением в РФ [23].

В таких случаях надлежит детально изучить вопрос о влиянии на рынок установления такого минимального предела цен на рынок. В одном из таких дел, суд согласился с доводами предприятия о том, что несмотря на наличие такого условия, мало кто из дистрибьюторов по всему миру его соблюдал, так как юридическое лицо принципал учреждено в государстве западной Европы, что и приводит к оценке рынка и ценообразования с парадигмы европейского уровня жизни и европейского ценообразования. Суд констатировал, что отсутствует факт нарушения закона и отсутствует факт влияния на ценообразования [24].

Тем не менее, с целью недопущения судебных разбирательств вообще, автор рекомендует сторонам не указывать конкретные цены перепродажи в договоре, так как это может привести к судебным тяжбам, сам факт которых уже требует нести судебные расходы и может подорвать доверие к сторонам со стороны третьих лиц — потенциальных контрагентов.

Запрет на закрепление в договоре условий об обязательстве дистрибьютора не продавать товар хозяйствующего субъекта, который является конкурентом принципала не является значимым для настоящей научной работы, так как согласно этой же норме, данный запрет не распространяется на соглашения об организации покупателем продажи товаров под товарным знаком либо иным средством индивидуализации продавца или производителя.

В связи с вышеизложенным, автору хотелось бы обобщить вышесказанное и указать три основных причины, почему дистрибьюторский договор должен быть урегулирован законодательством:

1. Дистрибьюторский договор обладает уникальным предметом, который представляет собой совокупность различных действий, которые должен совершить как принципал, так и дистрибьютор. Разнообразие действий приводит к невозможности «ограничения» такого договора в рамках иных, уже поименованных в законодательстве, договоров;
2. Смешанный характер дистрибьюторского договора является временным решением и является частично корректным только потому что придание смешанного характера позволит спорам, возникающими из дистрибьюторского договора быть разрешенными по существу. Тем не менее, такая квалификация в целом противоречит природе дистрибьюторского договора и требует выделения дистрибьюторского договора как самостоятельного;
3. Дистрибьюторский договор является популярным и известным российским предпринимателям. В связи с изменениями, вызванными изменениями в мировой экономике, начавшимися в 2022 году, дистрибьюторский договор приобретает статус всё более и более важного инструмента для построения устойчивых взаимосвязей между иностранными принципалами и отечественными дистрибьюторами и наоборот;

Примером предлагаемых изменений могут являться предложения К. Э. Улугловой. В своем научном труде в приложении № 1 предлагается следующее: введение в ГК РФ новой главы, полностью посвященной дистрибьюторского договору. Сама глава состоит из всего лишь шести статей, но, тем не менее, позволит существенно упростить разрешение судами споров по существу. Содержание поправок включает в себя законодательное определение предмета договора, дефиницию самого договора, указание существенных признаков договора, потенциально возможных ограничений сторон по договору, а также порядок расторжения договора [25].

Литература:

1. Доронькина В. Ю. Имплементация дистрибьюторского договора в российское право: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 40.00.03 / Доронькина Виктория Юрьевна. — Санкт-Петербург, 2016. — 29 с.
2. Маслова, В. А. Дистрибьюторский договор как правовой инструмент организации сбыта товаров: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 40.00.03 / Маслова Варвара Алексеевна. — Москва, 2011. — 36 с.
3. Решение Арбитражного суда Республики Бурятия от 13.05.2013 по делу № А10–5176/2012 // Судебные и нормативные акты Российской Федерации: [сайт]. — URL: https://sudact.ru/arbitral/doc/LHHkqjEaFBLx (дата обращения: 01.02.2023).
4. Постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа от 22.02.2011 по делу № А24–2162/2010 // Судебные и нормативные акты Российской Федерации: [сайт]. — URL: https://sudact.ru/arbitral/doc/DswepxA6sSbJ (дата обращения: 01.02.2023); Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 15.11.2011 по делу № А56- 35417/2010 // Судебные и нормативные акты Российской Федерации: [сайт]. — URL: https://sudact.ru/arbitral/doc/reoWbahV1VZK (дата обращения: 02.02.2023); Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 10.04.2012 по делу № А56–4965/2011 // Судебные и нормативные акты Российской Федерации: [сайт]. — URL: https://sudact.ru/arbitral/doc/oBecL4FO2BrR (дата обращения: 02.02.2023); Решение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 24.02.2012 по делу № А56- 27198/2011 // Судебные и нормативные акты Российской Федерации: [сайт]. — URL: https://sudact.ru/arbitral/doc/zpLClKrAATga (дата обращения: 03.02.2023).
5. Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 19.04.2005 по делу № Ф08–1395/2005// Судебные и нормативные акты Российской Федерации: [сайт]. — URL: https://sudact.ru/arbitral/doc/Irb4nXojPH6w (дата обращения: 03.02.2023); Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 13.02.2009 по делу № А65–5966/2008 // Судебные и нормативные акты Российской Федерации: [сайт]. — URL: https://sudact.ru/arbitral/doc/1uvJLzC4h9Yv (дата обращения: 04.02.2023).
6. Постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа от 15.10.2002 по делу № Ф03-А73/02- 1/2120 // Судебные и нормативные акты Российской Федерации: [сайт]. — URL: https://sudact.ru/arbitral/doc/LHHkqjEaFBLx (дата обращения: 05.02.2023); Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 18.05.1999 № 7073/98 // Судебные и нормативные акты Российской Федерации: [сайт]. — URL: https://sudact.ru/arbitral/doc/g4LKMh6CiFov (дата обращения: 05.02.2023).
7. Суханов Е. А. Российское гражданское право: Учебник: В 2 т. Т. I: Общая часть. Вещное право. Наследственное право. Интеллектуальные права. Личные неимущественные права / отв. ред. Е. А. Суханов. — 2-е изд., — Москва: Статут, 2011. — 958 c.
8. Брагинский М. И. Договорное право. Книга первая. Общие положения / М. И. Брагинский, В. В. Витрянский. — 3-е изд. — Москва: Статут, 2011. — 847 с.
9. Ровный В. В. Общая характеристика договора купли-продажи / В. В. Ровный // Сибирский Юридический Вестник. — 2001. — № 3. — С. 26–38.
10. Ансон В. Р. Основы договорного права: пер. с англ. А. Александров. — Москва: Международная книга, 1999. — 455 с.
11. Партин А. М. Правовая природа дистрибьюторских соглашений: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 40.03.01 / Александр Маркович Партин — Москва, 2010. — 32 с.
12. Маслова, В. А. Дистрибьюторский договор как правовой инструмент организации сбыта товаров: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 40.03.01 / Маслова Варвара Алексеевна. — Москва, 2011. — 36 с.
13. Варданян М. Л. Дистрибьюторский договор как форма осуществления иностранными компаниями предпринимательской деятельности на территории России / М. Л. Варданян // Законодательство и экономика. — 2008. — № 8. — C. 49–61.
14. Бычков А. И. Дистрибьюторский договор / А. И. Бычков // Имущественные отношения в РФ. — 2012. — № 9 (132). — С. 88–100.
15. Улугова К. Э. Некоторые аспекты договорного регулирования дистрибьюторской деятельности / К. Э. Улугова // Актуальные проблемы российского права. — 2014. — № 9. — С. 21–27.
16. Илюшина М. Н. О новых договорных конструкциях в коммерческом обороте / М. Н. Илюшина // Вестник Российской правовой академии. — 2007. — № 3. — C. 36–40.
17. Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 08.07.2010 по делу № А60–55543/2009 // Судебные и нормативные акты Российской Федерации: [сайт]. — URL: https://sudact.ru/arbitral/doc/ PGG1XKNOeHJ6 (дата обращения: 06.02.2023).
18. Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 23.12.2008 по делу № А32- 23302/2007 // Судебные и нормативные акты Российской Федерации: [сайт]. — URL: https://sudact.ru/arbitral/doc/IxmLWQNkY (дата обращения: 07.02.2023).
19. Дополнительное постановление Двенадцатого арбитражного апелляционного суда от 27.01.2012 по делу № А12- 11251/2011 // Судебные и нормативные акты Российской Федерации: [сайт]. — URL: https://sudact.ru/arbitral/doc/Q8xNPb0zngWX (дата обращения: 08.02.2023).
20. О защите конкуренции: Федеральный закон от 26.07.2006 N 135-ФЗ // Собрание законодательства РФ. — 2006. — 31 июля. — № 31. Ч.1 — ст. 3434.
21. Постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа от 19.02.2013 № Ф03–264/2013 // Судебные и нормативные акты Российской Федерации: [сайт]. — URL: https://sudact.ru/arbitral/doc/eQFY456Pc1LP (дата обращения: 09.02.2023).
22. Решение Федеральной Антимонопольной Службы России по делу N 1 10/158–09 // Судебные и нормативные акты Российской Федерации: [сайт]. — URL: https://sudact.ru/arbitral/doc/DswepxA6sSbJ (дата обращения: 09.02.2023).
23. Егорова М. А. Конкурентное право: учебник / М. А. Егорова, А. Ю. Кинев. — Москва: Юстицинформ, 2018. — 628 с.
24. Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 03.07.2014 N 09АП-11038/14 по делу N А40–75519/13 // Судебные и нормативные акты Российской Федерации: [сайт]. — URL: https://sudact.ru/arbitral/doc/QNkYxlIxmLW (дата обращения: 09.02.2023).
25. Улугова К. Э. Правовое регулирование предпринимательской деятельности в сфере дистрибуции: частноправовой и публично-правовой аспекты: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 40.03.01 / К. Э. Улугова. — Москва, 2015. — 23 с.

---

[1] Зачастую стороны закрепляют в договоре минимальный уровень продаж, которые должен осуществить дистрибьютор