О сохранении памятников деревянной архитектуры

Известно, что в советское время были утрачены некоторые памятники культовой архитектуры. В отношении деревянных построек применялась сомнительная практика их перевозки в музеи под открытым небом: «В сложившихся условиях сама действительность подсказала особую, вполне реальную и гибкую форму сохранения народного зодчества. Эта форма — музеи под открытым небом, где собирают, хранят и экспонируют наиболее ценные и типичные памятники архитектуры» [1]. Подлинность при этом в значительной степени утрачивается и возникает постройка с использованием нового и старого материала. А. В. Ополовников в книге «Музеи деревянного зодчества» [1] отмечал, что при разборке памятников деревянной архитектуры нередко ломаются концы бревен, так называемые остатки, в результате чего бревно становится малопригодным для реконструкции. Скалывание остатков, забоины наружных поверхностей бревен и другие повреждения возникают также при транспортировке и перекидке ослабленного гнилью строительного материала. При разборке повреждаются многие подлежащие охране элементы памятника. Более того, церкви изымали из естественного окружения и забирали у местных жителей вместе с перспективами трудоустройства в деле охраны памятника и в туристической отрасли, не говоря уже о значении подобной утраты для местного жителя, который с рождения видел свою церковь. Очевидно, правильнее было бы консервировать памятники деревянного зодчества на местах, а в музеях строить копии или научно обоснованные исторические реконструкции. Это имело бы преимущества для историков архитектуры, а также для строителей, в связи с очевидным конструктивным преимуществом постройки из нового материала.

Для сохранения культурного наследия необходим единый подход к памятникам деревянного зодчества: консервировать на местах с сохранением всех поздних изменений. В соответствии с преобладавшей концепцией реставрации памятников, «древнее сооружение освобождают от чуждых и уродующих наслоений, приводят в порядок подлинные элементы и достоверно воспроизводят то, что было утрачено». [2] Концепция реставрации обсуждалась в литературе, однако наиболее важные ее принципы оставались за пределами внимания: минимум вмешательства и сохранение подлинности (minimum intervention, conservation of authenticity) [3]. В то же время признавалось, что привнесенные в разное время изменения имеют научную значимость [2]. Поновления и пристройки XIX — начала ХХ века, которые в литературе нередко называли искажениями, приобретают со временем все большую историческую ценность. Имитация обедняет эстетические качества наследия, фальсифицирует историко-мемориальную ценность. «Подлинным нельзя жертвовать, поскольку эта потеря необратима». [4] В частности, на деревянных постройках желательно сохранять обшивку из досок, которая защищает сруб от атмосферных воздействий (допустимо временное снятие обшивки в ходе работ по консервации сруба). Удаление обшивки и штукатурки в советское время было связано со стремлением придать памятникам деревянного зодчества «избяной» [5], неевропейский облик. По соображениям такого рода, очевидно, в советской литературе не упоминалось о сходстве шатровых церквей русского Севера с деревянными церквами Скандинавии, на которых обшивку сохраняют (stavkirker, изображения имеются в интернете). Замены железной кровли лемехом также нежелательно: старинные крыши из кровельного железа обладают ностальгической привлекательностью (рис. 1); покрывать лемехом можно реконструкции в музеях под открытым небом. Удаление кровельного железа сопровождается повреждениями куполов и других подлежащих охране элементов памятника. За деревянной кровлей надо следить, иначе она будет протекать. По мнению авторов, в некоторых случаях можно сохранять даже деревянные леса, оставшиеся после незаконченных реставраций советского времени (рис. 1,2): за многие десятилетия они как бы срослись с памятником и приобрели историческую ценность. По поводу двух деревянных церквей из тройника (колокольня разрушена) около села Шелехово близ Каргополя (в книге [5] обозначены как Михайловская и Сретенская церкви в селе Архангелы, 1715 и 1803 гг.) Ополовников пишет следующее: «Ее крытое металлом и покрашенное зеленой краской кубоватого типа покрытие, грузные, снаружи побеленные шеи под главками, похожи на какие-то трубчатости или нарезки коллекторов, невольно отчуждают от памятника, вызывая к нему нерасположение… Рядом с Михайловским храмом стоит менее выразительная в архитектурном отношении Сретенская церковь… Частично отремонтированы в конце 1980-х годов, но ремонт на был закончен» [5]. Эстетические оценки индивидуальны, наша оценка отличается от изложенной выше (см. рис. 1). Удаление кровельного железа и обшивки в данном случае противопоказаны, так как это привело бы к повреждениям куполов и других подлежащих охране элементов, снижению историко-мемориальной ценности памятников. Небо из первой церкви представлено на рисунке в книге [5], но не указано, где оно находится в настоящее время (рис. 3).

Разрушение памятников деревянного зодчества сегодня продолжается. Согласно информации, полученной в Онежском историко-мемориальном музее (рис. 4), многие деревянные церкви по течению реки Онега и в ее окрестностях на сегодняшний день разрушились или сгорели. Со слов местных жителей и сотрудников музеев, иконы и детали убранства церквей расхищались, охрана отсутствовала, замки взламывались и т. п. Иконами торговали фарцовщики. Следует отметить, что граница между фарцовщиками, некоторыми коллекционерами и ценителями была расплывчатой: они ценили, присваивали, а кое-что продавали, в том числе, иностранцам. Во многих церквах было удалено небо — расписной потолок (рис. 3). Важно отметить, что, помимо художественной ценности, небо выполняет механическую функцию, укрепляя шатер; а при худой кровле защищает внутреннее помещение от дождя и снега. На вопросы о причинах пожаров можно услышать ответы: «Дети играли с огнем» или «Местные жители хотели освободить южный склон холма под картофельное поле» (в селе Усть-Кожа Архангельской области, где в девяностые годы сгорел тройник — две церкви и колокольня). Однако, на правду это не похоже: известны случаи, когда местные жители своими силами тушили горящие церкви. Кроме того, распространяются слухи, лишь отчасти основанные на фактах, и направленные, очевидно, против профессиональной реставрации памятников: «Реставраторы воруют иконы» или «Студенты больше поломали, чем отреставрировали» и т. п. Очевидно, что таким образом общественное мнение готовится к реконструкции памятников строительными фирмами без участия реставраторов, без заботы о подлинности, с целью создания достопримечательностей для нетребовательных туристов. В этой связи необходимо отметить, что «бутафория может придавать постройкам законченность, но обманывает науку и зрителя» [2]. Другим механизмом, ведущим к строительству псевдотрадиционных построек, является создание новых действующих храмов (рис. 5). Строительство псевдотрадиционных зданий рядом с памятниками архитектуры нарушает эстетический принцип, соблюдаемый в музеях живописи: в одном зале не экспонируют оригинал и более поздние аналоги, например, прерафаэлитов, Васнецова, Нестерова и Глазунова. Подобная выставка поставила бы посетителя перед трудными вопросами: где старое, где новое? Что лучше, что красивее? Техника изобразительных искусств и архитектурного дизайна совершенствуется. С помощью компьютера можно получать изображения замечательной красоты, а также «совершенствовать» классические картины. Именно поэтому старые мастера и памятники архитектуры нуждаются в защите [5]. Не случайно местные жители опасаются, что реставрация может изменить облик одного из самых замечательных памятников деревянного зодчества — Успенского собора в городе Кемь (Рис. 2), который реставрировали начиная с 1950-х годов с заменой некоторых элементов. Глядя на этот памятник, становится понятным, что его лучше не красить, а только обрабатывать консервантами. Помимо антисептиков и мономерных консервантов нужно шире использовать полимерные композиции для пропитки, заполнения дефектов и щелей, что придало бы механическую прочность даже наполовину сгнившим, расщепленным деталям, не уменьшая при этом подлинности. Древесина, модифицированная полимерами, приобретает огне- и водозащищенность, улучшаются ее механические характеристики. Помимо кремнийорганических соединений [6] можно использовать эпоксидные смолы. Использование эпоксидных смол может приводить к появлению ореолов на поверхности древесины [6], однако, сохранение памятника важнее, нежели цветовые эффекты. Обработка полимером может представлять собой, по сути дела, покрытие сруба и других элементов лаком снаружи и изнутри с заполнением дефектов и щелей, а также инъекцией полимера в полости. Кроме того, можно разрабатывать технологии одномоментной пропитки консервантом всей постройки или ее частей с использованием изолирующих пластиковых мешков. Накрытую водонепроницаемой пленкой постройку можно во влажное время года обрабатывать водорастворимыми антисептиками, жидкими и газообразными (фумигация, окуривание изнутри) [7] средствами против вредителей, которые немало повредили архитектурному наследию, а в сухое время — обрабатывать полимерными консервантами. Консервация памятников деревянной архитектуры представляет собой перспективную тему для научных исследований и изучения зарубежного опыта.

Псевдотрадиционные деревянные церкви строятся из нового или старого материала, например, около пристани в Кеми, откуда отправляется туристический водный транспорт на Соловки; причем даже специалисту иногда бывает трудно понять, где реставрированный памятник, а где новодел или псевдотрадиционная имитация [8,9]. Новый материал тонируют. Международные туристические путеводители не оставят эти явления без соответствующих комментариев. В заключение необходимо отметить, что для сохранения памятников деревянной архитектуры, наряду с возможно более широким привлечением отечественных специалистов, желательно приглашать экспертов из-за рубежа: в странах Европы накоплен немалый опыт консервации и реставрации памятников деревянной архитектуры.

Иллюстрации

Рис. 1. Две церкви из тройника около села Шелехово близ Каргополя, со следами незаконченной реставрации. В книге [5] обозначены как Михайловская и Сретенская церкви в селе Архангелы, 1715 и 1803 гг.

Рис. 3. Интерьер церкви, стоящей слева на рис. 1, со следами незаконченной реставрации. Небо удалено.

Рис. 4. Карта из экспозиции Онежского историко-мемориального музея, согласно которой большинство деревянных церквей, часовен и колоколен в бассейне реки Онега были утрачены.

Рис. 5. Новая часовня на берегу Белого моря в г. Кемь.

Рис. 6. Реставрированная с участием местных жителей церковь Николая Чудотворца (XVII век) в селе Ворзогоры на берегу Белого моря.

Литература:

1. Ополовников А. В. Музеи деревянного зодчества. Москва: Издательство литературы по строительству, 1968. — 117 с.
2. Косточкин В. В. Проблемы воссоздания в архитектурном наследии. Москва: «Знание», 1984. — 64 с.
3. Boer N. S., Snethlage R., editors. Saving our architectural heritage: the conservation of historic stone structures. Reports of the Dahlem Workshop held in Berlin, March 1996. Chichester: Wiley, 1997.
4. Щенков А. С. Теоретические основания анализа культурной ценности архитектурного наследия. Автореф. дисс. на соискание ученой степени доктора архитектуры. Москва: НИИ теории архитектуры и градостроительства, 1995. — 49 с.
5. Ополовников А. В., Ополовникова Е. А. Избяная литургия. Часть 2. Москва: ОПОЛО, 2011. — 566 с.
6. Никитин М. К. Реставрация и консервация древесины памятников истории и культуры с использованием кремнийорганических соединений. Автореф. дисс. на соискание ученой степени доктора технических наук. Санкт-Петербург: Гос. Русский музей, 1998. — 48 с.
7. Преображенская Г. А., Ивлев Ю. П. Консервация деревянной пластики. Санкт-Петербург: Акционер, 2001. — 215 с.
8. Jargin S. Domus news report of 10 Sep 2009 http://www.domusweb.it/en/news/old-and-new-wooden-architecture-of-northern-russia/
9. Яргина З. Н., Яргин С. В. Эстетическая оценка реконструкции Москвы. Архитектура и строительство Москвы 2010, № 6(554), стр. 22–29.