Ключевые слова: языковая игра, семантические отношения, словообразовательные аспекты.
Творчество Б. А. Ахмадулиной по праву занимает видное место в истории русской поэзии, русской культуры. Оригинальность стиля, особый лиризм, строки, часто наполненные «печалью, тоской и ощущением чего-то недостигнутого» [1], традиции русской классики и новаторство — это и многое другое делают поэтическое наследие Беллы Ахмадуллиной объектом пристального внимания современной отечественной филологии.
Современная критика высоко оценивает творчество поэтессы, говорит о месте Ахмадуллиной в русской поэзии поколения «шестидесятников»: «Белла Ахмадулина была самым красивым поэтом своего времени. Самым беспомощным и самым победительным» [2].
Язык Б. А. Ахмадулиной — действительно особенный. Креативное словотворчество становится чертой ее стиля. Булат Окуджава характеризует стиль поэтессы таким образом: «Как дышит, так и пишет. Это редкое качество, оно говорит о подлинности горения. В этом смысле стихи Ахмадулиной — дар природы». Иосиф Бродский считал ее «наследницей лермонтовско-пастернаковской линии в русской поэзии» [5]. И это действительно так, поэтический текст Беллы Ахмадулиной — мост между архаичным языком и современным. То, каким образом поэтесса вводит в стихотворный текст черты художественного своеобразия, такие как, например, окказионализмы, особые способы словообразования, игру с лексикой цвета, переплетающей семантический образ слова с его визуальным воплощением, по правде, все это можно назвать своего рода языковой игрой.
А. В. Казак отмечал: «Ахмадулина расширяет свою лексику и синтаксис, обращается к архаическим элементам речи, которые она переплетает с современным разговорным языком. Отчуждённое употребление отдельных слов возвращает им в контексте первоначальный смысл. Не статика, а динамика определяет ритм стихов Ахмадулиной» [6].
Данная статья посвящена исследованию языковой игры в творчестве Беллы Ахмадулиной. Языковая игра в лирике поэтессы будет рассмотрена на примере использования автором различных словообразовательных суффиксов и префиксов.
Уменьшительно-ласкательные суффиксы придают оттенок слову, они несут субъективную оценку, выражая добавочный эмоционально-экспрессивный оттенок значения. Такая субъективная оценка может выражать сочувствие, иронию, нежность, трепетное отношение к какому-либо предмету, а также пренебрежительность.
Б. А. Ахмадулина также играет с цветовыми прилагательными, которые в творчестве поэтессы характеризуются своей вариативностью. Стилю Ахмадулиной не свойственен выбор одного цвета, как лейтмотива. В поэтических текстах Ахмадулиной мы встречаем разнообразные цвета: зеленый, синий, белый, розовый. Все это можно назвать игровыми приемами.
Обсуждение
Рассмотрим стихотворение «Мазурка Шопена», где суффиксы играют ведущую роль. Стихотворение проникнуто состоянием душевной ностальгии по той любви, от которой героиню от возлюбленного разделяла лишь «бегущая пластинка», поэтому с легкой руки Ахмадулиной уменьшительно-ласкательные суффиксы вводятся в поэтический текст: «Сначала тоненько шипела, // Как уж, изъятый из камней» [7].
К прилагательному «тонкий» добавляется суффикс -еньк, с целью обретения текстом оттенка ласки. Благодаря данному суффиксальному способу образования мы уже со второй строфы стихотворения начинаем погружаться в то эмоциональное состояние, которым было проникнуто настроение героини. Далее эта идея развивается: «И тоненькая , как мензурка // Внутри с водицей голубой, // Стояла девочка-мазурка, // Покачивая головой» [7].
Прилагательное «тоненький» повторяется, мы убеждаемся в том, что оно не несет иронического окраса, ведь использование прилагательного-цветообозначения «голубой» было создано, чтобы провести ассоциацию со слезами, с грустью. Голубой цвет в поэзии Ахмадулиной символизирует одиночество.
«Как эта, с бедными плечами, // По-польски личиком бела…» [7].
Суффикс -ок в данном случае образует существительное «личико» от основы имени «лицо», и такая словообразовательная стратегия объясняется необходимостью создания нежного, светлого образа, который становится для лирической героини напоминанием о прошедшей любви. В приведенном выше контексте ласкательность преобладает над уменьшительностью, в совокупности с кратким прилагательным «бела» картина вырисовывается, нам становится ясным образ, вводимый в поэтический текст.
Мотив стихотворения «По улице моей который год…» — одиночество, следуя из этого, мы ожидаем увидеть здесь языковую игру, основанную на визуализации эмоции сожаления, создания словесного облика этой эмоции: «Запущены моих друзей дела, // Нет в их домах ни музыки, ни пенья, // И лишь, как прежде, девочки Дега // Голубенькие оправляют перья» [8].
Прилагательное «голубенький», относящееся к прилагательным-цветообозначениям, выделяется своей эмоционально-экспрессивной окраской, которая содержится в суффиксе -еньк-. Голубой цвет символизирует вечность, этим объясняется его выбор, а суффикс -еньк- расширяет узуальное значение единицы, что создает правильное, с точки зрения говорящего, творческое переосмысление.
Стихотворение «Ночь упаданья яблок», посвященное наблюдениям героини в августе, вовлекает в себя сразу несколько сюжетов. Один из которых — наблюдение за осами: «Лишь этот образ осам для пирушки , // Пожаловал — кто не варил повидла» [9].
Использование суффикса -ушк создает не столько уменьшительно-ласкательный оттенок, сколько ироничный. Героиня подсмеивается над суетливыми осами, летающими над упавшими яблоками. Она использует единицу «пирушка», образованную от существительного «пир», чтобы внести шутливое настроение в стихотворение.
В Стихотворении «Шуточное послание к другу» переплетаются сразу два средства: «Покуда жилкой голубою // Безумья орошен висок, // Булат, возьми меня с собою, // люблю твой легонький возок» [10].
Единицы «жилка», «легонький» содержат уменьшительно-ласкательные суффиксы, ведь уже из названия стихотворения мы видим его тему, героиня обращается к своему другу с таким теплом и нежностью. Но если прилагательное «легонький» обладает оттенком ласки, то существительное «жилка» — оттенком уменьшительности, образовано от основы имени «жила».
В творчестве Беллы Ахмадулиной нередко могут встретиться родственные слова, которые могут вступать в различные семантические отношения. Проанализируем, например, стихотворение «Два гепарда»: «Обнялись — остальное неправда, // Ни утрат, ни оград, ни преград. // Только так, только так, два гепарда, // Я-то знаю, гепард и гепард» [11].
Здесь представлены два глагола, являющиеся однокоренными, но имеющие разные префиксы. Такая игра создается с целью создания образа «препятствий», которых лишены два гепарда, находясь в объятьях друг друга. Единицы «ограда» и «преграда» имеют сходство в семантике, ср.; «Ограда. Забор, стена, решетка и т. п., то, чем обнесено, огорожено что-либо»; «Преграда. 1. То, что загораживает доступ куда-либо, преграждает путь, мешая движению. 2. перен. Помеха, препятствие, затруднение» [3].
Два родственных существительных, объединенных общим значением — препятствие, отличаются лишь префиксами. Префикс «о» несет семантику распространения действия вокруг предмета, в то время как приставка «пре» означает «прерывание», то есть преграда останавливает действие. Поэтесса внедряет в текст такую языковую игру, чтобы усилить эмоционально-экспрессивную составляющую, добавляя к ним повторяющийся союз «ни» она словно ставит точку: гепарды неразлучны.
Такой же прием повтора лексем с целью создания художественного образа встречается в стихотворении «Венеция моя», посвященном Иосифу Бродскому: «Канала вид… — Не лги! — в окне неводворен // Ивыдворен помин о виденном когда-то» [12].
Однокоренные слова «водворить» и «выдворить» характеризуют состояние лирического героя, который находится в диалоге с Венецией. Выбранные глаголы обладают своеобразной семантикой, являясь антонимическими единицами, ср.: «Водворять. 1. Поселять, помещать кого-либо где-либо или куда-либо (обычно в принудительном порядке)»; «Выдворять. 1. Заставлять уйти откуда-либо; удалять, выпроваживать» [3].
Данные единицы образованы префиксальным способом. Ахмадулина использует однокоренные слова, но отличающиеся семантикой префиксальных морфем. Приставка «во» при добавлении к глаголам имеет значение «перемещения внутрь чего-либо» [4], а приставка «вы» — значение «движения изнутри наружу» [4]. В данном случае глаголы отличаются между собой своей антонимичной семантикой, целью такого приёма стала необходимость в контекстуальном противопоставлении.
Говоря о семантических отношениях одноаффиксных единиц, рассмотрим «Поездку в город», стихотворение, посвященное последнему мужу Ахмадулиной, Борису Мессереру: «Душа — надземно, надоконно — // Примерилась пребыть не здесь, // Отведав воли и покоя, // Чья сумма — счастие и есть» [13].
Несомненный интерес представляют используемые автором окказиональные наречия: «надземно», образованное от основы прилагательного «надземный», и «надоконно», образованное от основы прилагательного «оконный». Несмотря на различную семантику данных разнокоренных единиц, они образованны суффиксальным способом, относятся к одному словообразовательному типу и объединены использованием одного и того же префикса «над». Приставка «над» определяет положение предмета в пространстве, имеет значение «расположенный поверх чего-либо» [4]. Автор реализует в стихотворении семантику признака действия, состояния (ср.: душа примерилась пребыть как? каким образом? надземно, надоконно ) при помощи отсутствующих в узусе языка элементов, что позволяет привлечь внимание адресата к данному фрагменту поэтического текста.
Выводы
Внедрение Б. А. Ахмадулиной лексем, подобных рассмотренным в данной статье, происходит с целью создания художественных образов, а где-то, как в стихотворении «Венеция моя», семантическая связь однокоренных слов помогает создать художественное пространство. Игра с поиском семантической связи, отношений служит расширением поэтического текста, позволяя ему выйти за рамки системно-языковых явлений. Привлечение в поэтический текст игры с цветовыми прилагательными и уменьшительно-ласкательными суффиксами создает интерес к изобразительно-выразительным средствам языка. В лирике Беллы Ахмадулиной слово сближается с живописью, и для выражения этого отношения поэтесса обращается к таким лексическим средствам.
Литература:
- Абдуллаева Р. А. Традиции поэтики серебряного века в лирике Беллы Ахмадулиной / Р. А. Абдуллаева, Н. А. Джуманиязова. — Текст: непосредственный // Молодой ученый. — 2015. — № 9 (89). — С. 1327–1329.
- Быков Д. «Шестидесятники: литературные портреты» // Москва: «Молодая гвардия». 2019. 375 с.
- Ефремова Т. Ф. Толковый словарь. 2006. М.: АСТ. URL: https://gufo.me/dict/efremova
- Ефремова Т. Ф. Толковый словарь словообразовательных единиц русского языка. — М.: АСТ, 2007.
- Иосиф Бродский. Эссе о поэзии Ахмадулиной. М.: 1977.
- Казак В. Лексикон русской литературы ХХ века. — М.: РИК «Культура», 1996.
- Белла Ахмадулина. Мазурка Шопена. 1958. URL: https://www.culture.ru/poems/13709/mazurka-shopena
- Белла Ахмадулина. По улице моей который год. 1958. https://www.culture.ru/poems/13709/mazurka-shopena
- Белла Ахмадулина. Ночь упаданья яблок. 1981. https://www.chitalnya.ru/work/3480139/
- Белла Ахмадулина. Шуточное послание другу. 1977. http://www.bards.ru/archives/part.php?id=58955
- Белла Ахмадулина. Два гепарда. 1974. https://www.culture.ru/poems/13589/dva-geparda
- Белла Ахмадулина. Венеция моя. 1988. https://www.culture.ru/poems/13686/veneciya-moya
- Белла Ахмадулина. Поездка в город. 1996. https://stihioslovesnocti.blogspot.com/2016/10/blog-post_293.html
