В статье автор стремится показать изменения в сфере образования и социального статуса духовенства, вызванные осуществлением церковной реформы.
Ключевые слова: церковная реформа, духовенство, образование
Церковная реформа Александра II была направлена на преодоление сословной замкнутости духовенства, которая мешала развитию, как всего российского общества, так и самого духовенства, поскольку ограничивала варианты жизненного выбора молодых «поповичей» жесткими сословными рамками, ведь старших сыновей священников ждало то же отцовское служение на том же приходе, а младших — служение дьяками или же поиск своего прихода. Подобные перспективы были и у женской половины духовного сословия, точнее говоря белой его части, молодых женщин ждала судьба «дьячих» и «попадей». Духовное же образование находилось в дореформенный период на весьма печальном уровне, страдало качество образовательных учреждений и их количество, методы преподавания были достаточно примитивными и устаревшими, а методы воспитания в семинариях и школах были довольно жестокими, процветала коррупция. Данные проблемы и предполагалось решить путём реформ.
В 1863 г., в ответ на программу вопросов Главного Присутствия «Об увеличении личных гражданских прав и их преимуществ», «Об открытии детям духовенства путей для полезного труда на всех поприщах гражданской деятельности», был составлен сборник предложений епархиальных архиереев относительно необходимых изменений. Он состоял из 86 предложений в 7 частях, самой обширной была часть «Права по службе», которая включала 52 предложения. Предлагалось изменить состав нормального церковного причта. Он должен был состоять из иерея, диакона, чтеца-псаломщика, причта (одного человека) и служителя просвирни. Первые трое членов клира должны были иметь хотя бы академическое светское или семинарское образование. Таким образом, иерархи хотели восставить институт диаконства, исчезнувший с начала XIX века.
Другим требованием было предоставление представителям духовенства различных привилегий и прав, например отмены различных цензов на ордена. Были выдвинуты пожелания о распределении чинов клира и причта, таких как причетника, диаконов, священников, протоиереев, благочинных и членов духовных консисторий, между XIV и V классами включительно Табели о рангах.
Также были предложены и особые права. К ним были отнесены «надзор священников за нравственностью паствы; право священника требовать в нужных случаях содействия полицейской и иной власти; освобождение духовенства от надзора волостных правлений в отношении получения содержания от прихожан»; участие благочинных в мировых съездах для охраны интересов сословия; право священников собираться на собрания по благочиниям и уездам, «а трети и пятой части их ежегодно собираться по распоряжению архиерея в губернском городе, для обсуждения в том или другом случае проблем нравственно-религиозного состояния паствы и собственной пастырской деятельности; участие благочинных в мировых съездах для охраны интересов сословия. Также были выдвинуты пожелания о расширении прав в сфере предпринимательства, торговли, владения собственностью...» [1, с. 318–319].
29 сентября 1865 г. вышел указ, позволявший архиереям без обращения в Синод и испрошения на это разрешения, переводить из духовного звания и положения в светское окончивших семинарии, если те подали об этом переводе прошения и не поступили на духовные места. Детям представителей духовного сословия, «поповичам», разрешалось поступать на обучение в мирские (военные) училища. Эти нововведения были предтечами реформы духовного образования.
Также, уставы духовных училищ, семинарий и академий внесли существенные новшества в жизнь клириков и их детей. Но это было лишь началом огромных перемен. 22 мая 1867 г. Александр II отменил наследование мест в приходах. «Родство с ушедшим за штат или умершим перестало служить основанием закрепления мест в причтах за его родственниками, а тем более — за дочерьми» [1, с. 321]. Также, в 1866 г., ввиду необходимости установления пенсионного обеспечения духовенству, были утверждены «Временные правила о пенсиях и единовременных пособиях священникам епархиального ведомства и семействам их» [2, с 48]. Право на пенсию получали: «священнослужители, прослужившие не менее 35 лет и уволившиеся на покой, причем срок выслуги отсчитывался с того времени, когда данное лицо было возведено в священный сан», куда включалась и духовно-училищная служба «засчитывался за год и 3 месяца епархиальной службы». Пенсия терялась для лиц, которые были лишены места «за проступки и преступления, исключенные за штат, запрещенные в священнослужении с низведением в причетники и, тем более, лишенные священнического сана (ст. 13)» [1, с. 296].
В области назначения пенсий произошли следующие изменения — они предусматривались для некоторых категорий вдов белого священства. Вдовы получали право на пенсию в тех случаях, если «он умер на службе, имея уже соответствующую выслугу»; «находился в отставке с пенсией или без пенсии, но имел право на нее» и если «находился под судом или следствием, но был оправдан и выслугой лет заслужил право на пенсию». Размер пенсий составлял у священников — 70 руб., у вдов — 35 руб., а у вдов, имеющих «малолетних, увечных или одержимых неизлечимыми болезнями» — 45 руб. в год» [1, с. 296]. Пенсии не распространялись на диаконство и их семьи, которые получили право на пенсионное обеспечение лишь с 1 января 1880 г. Впоследствии размер пенсий увеличивался дважды.
22 февраля 1867 г. был издан Указ, по которому отменялось правило наследственной передачи приходских церковных должностей [3]. Эта «брачная» практика, превратившаяся в неписаный закон, имела прочные корни. Обуславливалось это, прежде всего убеждением в необходимости моральной безупречности жены священника. В ситуации все более распространяющейся секуляризации, епископы видели женитьбу будущих священников на дочерях других клириков, гарантией нравственных качеств девушки. Они полагали, что собрат по службе более вероятно давал дочери соответствующее воспитание, чем горожанин, крестьянин или даже дворянин [4, с. 152]. Но истинная причина этой традиции лежала в практической области. Заключение браков внутри духовного сословия выполняло несколько важных социальных и экономических функций. Оно гарантировало пенсионное содержание отошедшему от службы (по старости) духовенству, обеспечивало сирот и позволяло замещение мест клириков путем получения их в приданое. Такая практика позволяла семье контролировать свое церковное место. Оно отходило к получившему образование семинаристу, который соглашался жениться на дочери бывшего священника и тем самым «обещал поддержку ушедшему на покой священнику и его семье» [4, с. 152].
По отношению к детям духовенства также вышло соответствующее постановление — Закон от 26 мая 1869 г. «Об устройстве детей православного духовенства» [5]. Он определил статус «поповских и дьяконских детей». Он сохранил за ними права на духовное образование, но не принадлежность к духовному сословию. В частности, детям священнослужителей было предоставлено право потомственного почетного гражданства, а детям причетников — личного почётного гражданства. Дети низших церковнослужителей освобождались от податей, и могли приписываться «при достижении совершеннолетия к городскому или сельскому обществу». [6, с. 225]. Таким образом, дети белого духовенства, при сохранении всех имевшихся ранее льгот, привилегий и возможностей получили и новые права, те о которых ходатайствовали архиереи и духовенство. Они получали свободу выбора образовательного учреждения и деятельности.
Важным вопросом, поднимавшимся в этот период, был вопрос о добровольном сложении сана. В рамках его обсуждения были выдвинуты предложения, как о запрете, так и о разрешении, легализации этой возможности. Противники «расстриженства» говорили о падении нравственности в священстве в этом случае, и о снижении ответственности духовного лица. Они оценивали его как неканоническое и богохульное действо. Было выдвинуто предложение оставить в силе закон 1833 г., который легализовал сложение церковного сана с последующим наказанием в виде запрета поступать на государственную службу священникам — в течение 10 лет, диаконам — 6 лет.
Также было принято целый ряд законов о статусе духовенства, которые в разной степени изменили социальную мобильность этой социальной группы: о выдаче свидетельств детям духовенства «о принадлежности к почетному гражданству»; «о правах на ордена за выслугу лет в духовных должностях»; «о правах мастеровых синодальных типографий, принадлежащих по происхождению к духовному званию, и их детей» и т. д.
Вопрос о возможной выборности членов причта, что позволило бы в перспективе оказывать влияние на церковные дела, остался без отклика в Главном Присутствии. Оно как и II отделение, несмотря на отзывы ряда епархий о необходимости введения такой возможности духовенству, как равноправному сословию Российской империи, оставило подобные решения на волю и право архиереев. Тем более что ранее, в 1860-е гг., уже проводились успешные выборы благочинных в некоторых епархиях. Также существовали благочинные советы, занимавшееся частичной выборной деятельностью.
Реформа духовных учебных заведений, цель которой заключалась в повышении качества духовного образования в Российской империи, началась с установления в 1867 г. «Положения об Учебном комитете при Св. Синоде», по которому ликвидировалось Духовно-учебное управление и значительная часть его управленческих функций отошло «на места» [7]. В том же 1867 г. началась подготовка нового устава духовных академий, который бы отвечал современным требованиям образования и развития общества. Синод обратился к духовным академиям с предписанием прислать предложения на этот счет. Присланные «записки» были переданы на изучение и обобщение особой комиссии.
Важную роль в разработке устава играл член этой Комиссии, известный учёный богослов и мыслитель, литовский архиепископ Макарий (Булгаков), который отстаивал необходимость предоставления духовных учебным заведениям «свободного и правильного развития», в соответствии с требованиями времени.
30 мая 1869 г. Устав был утверждён. Помимо этого, в 1868 г. был издан Устав епархиальных женских училищ, расширявший программу преподавания в них и устанавливавший шестилетний срок обучения. Содержание этих училищ возлагалось на епархии. В эти школы за особую плату могли поступать и девушки из недуховных семей. Выпускницы таких школ обычно поступали учительницами в земские и церковно-приходские школы [6, с. 115,133].
В 1869 г., после дискуссий и борьбы Д. А. Толстого с митрополитами и оппозицией, реформа духовной школы всё-таки началась. В Астраханской, Костромской, Нижегородской, Рязанской и Самарской епархиях были переведены на новый Устав 1867 г. пять духовных семинарий и училищ. Согласно Уставу в духовные учебные заведения было разрешено принимать детей всех сословий, в том числе и податных. Духовные семинарии получали определенную автономию в решении своих внутренних дел. Существенно расширялось преподавание общеобразовательных дисциплин. Было упразднено деление на главные и второстепенные предметы. Программа обучения в семинарии приближалась к гимназической, тем самым выпускникам семинарий облегчалось поступление в университеты. Первые два года семинаристы находились «на казенном содержании», а в последующие четыре — казенное содержание предусматривалось лишь для тех, кто дал обязательство по окончании семинарии избрать стезю священнического служения. «Достойным» семинаристам (хорошо успевающим и «примерного поведения») выплачивалась стипендия в размере 90 руб. в год. Предоставление права представителям духовного сословия, окончившим семинарии, поступать в университеты привело к тому, что численность поступающих в духовные академии снизилась. Уменьшение желающих по окончании семинарии идти в священники являлось «тревожным симптомом» [6, с. 133,115]. По мнению исследователей, само духовенство все чаще пользовалось правом обучать своих сыновей в гимназиях, чтобы обеспечить им светскую карьеру и избавить от «стесненного положения приходского священника или учителя семинарии и духовного училища» [7, с. 469–471].
Устав запрещал применять к семинаристам практиковавшиеся ранее телесные наказания, а также «стояние на ногах в классе, совершение земных поклонов, стояние на коленях во время совершения утренней и вечерней молитв, обеда и ужина, оставление после уроков», назначение в виде наказания «физических работ». Но были оставлены в качестве мер наказания «голодный стол» (хлеб и вода на несколько дней) и «карцер»» [7, с. 112].
Ввиду недостаточности средств для финансирования реформы в 1869 г. были введены финансово нетребовательные изменения, а именно изменение управления и преподавания предметов. Свечной сбор к был заменен на кружечный, кошельковый и свечной. Реформа сопровождалась низкой заинтересованностью со стороны учащихся духовных академий, которые часто не могли сдать экзамены по догматическому богословию, патристике, церковной и священной географии, латинскому языку, сравнительному богословию. Проблемой оставалась плохая подготовка церковных кадров.
Церковная реформа разрушила сословные рамки духовенства. Несмотря на остаточные явления «сословности», преодоление всех границ некогда самого стабильного в своей сословности слоя русского народа, стало лишь вопросом времени: ведь члены семей духовных лиц получили прочные правовые гарантии, свободы образования, деятельности и действий. Положительным для развития церкви результатом стало укрепление материальной базы духовно-учебных заведений, значительное увеличение финансирования их нужд, улучшение положения их в структуре образования. К минусам можно отнести плохое обеспечение преподавательскими кадрами и ошибочная интеграция системы светского образования в духовное.
Литература:
- Римский С. В. Церковные реформы в России 60-х — 70-х годов XIX столетия): дис. док. ист. наук. — М., 1998. — 580 c.
- Иконников С. В. Пенсионное обеспечение приходского духовенства Православной Российской церкви: история установления // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: История, политология, социология. 2017. № 4. С. 46–50.
- О семейных правах детей православного духовенства. Указ № 49382 // Полное собрание законов Российской империи. СПб., 1874. Т. 46. С. 231–232.
- Митрофан (Шкурин), игумен. Эквивалентность церковных преобразований контексту великих реформ // Церковь и время. 2011. Т. LIV. № 1 (54). С. 137–183.
- Об устройстве детей лиц православного духовенства. Указ № 47138 // Полное собрание законов Российской империи. СПб., 1873. Т. 44. С. 521–522.
- Федоров В. А. Русская Православная церковь и государство. Синодальный период (1700–1917). — М.: Русская панорама, 2003. — 480 с.
- Смолич И. К. История Русской церкви. — М.: Изд-во Спасо-Преображ. Валаам. монастыря, 1996. Ч. 1: 1700–1917. — 798 с.
