В статье рассматривается кризисные явления эстетической концепции новой драмы в начале XX века. Выявляется особенности использования эпических способов представления события в драме. Основное внимание уделяется пьесе М. Горького как философской разновидности эпической драмы.
Ключевые слова: эпическая драма, документальный характер изображения, сцена, новый театр, тема человека, мифопоэтика, Горький, Брехт.
The article examines the crisis phenomena of the aesthetic concept of the new drama at the beginning of the XX century. The peculiarities of the use of epic ways of representing events in the drama are revealed. The main attention is paid to M. Gorky's play as a philosophical kind of epic drama.
Keywords: epic drama, documentary character of the image, stage, new theater, the theme of man, mythopoetics, Gorky, Brecht.
« Теория драмы прошлых столетий — это огромное достижение эстетической мысли. Они важны и ценны для современного специалиста в области литературы и театра над какой бы проблемой он ни работал» [1. c. 5]. Чирков совершенно справедливо утверждает, что начиная с древнейших и до наших времен существовали и будут существовать две типологически значимые тенденции в драматическом искусстве — аристотелевская и неаристотелевская.
Первое из названных тенденций, поясняет А. Чирков стремясь к преодолению синкретизма древних форм, рассчитана на усиление роли ДЕЙТВИЯ , на перевоплощение актеров на вживание зрителей в происходящее, на «очищение» последних через сострадания и страх. Вторая, неаристотелевская драма, напротив, стремится к сохранению и развитию элементов художественного синкретизма, к широкому использованию эпического элемента в драматических произведениях. Этот он называет эпизацией драмы [2]. Эти два типа театрально-драматического искусства были рассмотрены немецким теоретиком Ю. Бабом, который и ввел в конце 20-х годов термин «эпический театр», ставший общеизвестным благодаря Б. Брехту. Новая, неаристотелевская, эпическая драматургия, по мысли Брехта, рассматривая все в потоке, «особенно подчеркивает документальный характер этого способа изображения» [3].
В. Хализев в своих работах отмечает: «…. Другое дело драма, словесный текст, который предназначен для произнесения актерами со сцены. Она лишена присущий эпосу универсальности <…> Драматические произведения ограничены прежде всего в своем объеме, требуемом условиями театрального искусства <…> Пропорции между повествованием и речевыми действиями персонажей драмы резко смещены в пользу последних» [1. c.78]. Но это не отменяет того, что лучшие образцы драматического искусства не представляют интерес читателя (исследователя, литературоведа) в литературной форме. Существует устоявший канон, что именно при чтении “трагедия достигает цели лучше, чем эпопея» [4]. Крупнейший театральный реформатор XX в Вс. Мейерхольд также затронул данную тему в своих сочинениях: «Где-то читал, что сцена создает литературу. Это не так. Если и есть у сцены влияние на литературу, то только одно: она несколько задерживает ее развитие . Новый театр вырастает из литературы . В ломке драматических форм всегда брала на себя инициативу литература <….> Литература подсказывает театр» [5].
Рубеж XIX начала XX в принес ощущение кризиса (пессимистический характер) во всех сферах жизни. Данная ситуация на драматическое искусство как кризис новой драмы. Это было обусловлено причинами, связанные с изменениями в духовной ситуации в Европе первых десятилетий XX в, так и некоторыми внутренними причинами развития драмы и тетра. Оба ряда причин хорошо известны — кризис ценностных систем и кризис жанровой формы драмы. Так, Хализев обосновывает возрождение эпической драмы XX в, «закономерно возобладали в эпоху, когда судьба личности стала активно соотноситься с широким потоком истории, когда вопрос о человеке, борющемся только за место под солнцем, отошел на второй план и на очередь стала проблема личности, ответственной за судьбу и участь окружающих» [1. c.158].
В процессе возрождении эпической драмы роль М. Горького трудно переоценить. «Этого художника всегда интересовало соотношение в человеке индивидуального, социального и родового. Не случайно так часто в его творчестве, особенно раннем, упоминается, даже выносится название произведения слово человек» [6]:
Человек — вот правда! Что такое человек?.. Это не ты, не я, не они … нет! — это ты, я, они, старик. Наполеон, Магомет … в одном … это — огромно! В этом — все начала и концы… Все — в человеке, все для человека! Чело-век! Это великолепно! Это звучит… гордо! Че-ло-век! Надо уважать человека! Не жалеть… не унижать его жалостью…уважать надо! <…> Человек — выше! Человек — выше сытости!
Эпичность характеризует уже замыслы М. Горького. В октябре 1901 г Горький пишет К. Пятницкому: «Вы знаете: я пишу цикл драм. Это — факт. Одну — быт интеллигенции. Куча людей без идеалов, и вдруг! — среди них один — с идеалом!.. Другую — городской, полуинтеллигентный — рабочий — пролетариат … Третью — деревня … Еще одну — босяки. У меня уже готовы планы, я вижу лица, фигуры, слышу голоса, речи, мотивы действий — ясны, все ясно» [7].
В 1902 году была написана пьеса «На дне», а в декабре этого же года поставлена на сцене театра МХАТ c участием Станиславского. Нужно отметить, что написанию произведения предшествовал кризис, который случился в России в конце 90-х годов XIX века, фабрики и заводы остановились, безработица, разорение:
Сатин. Я тебе дам совет: ничего не делай! Просто — обременяй землю!...
Клещ. Ладно …. Говори …. Я — стыд имею перед людьми ….
Сатин. Брось! Люди не стыдятся того, что тебе хуже собаки живется…. Подумай — ты не станешь работать, я — не стану … еще сотни … тысячи, все! — понимаешь? все бросают работать! Никто, ничего не хочет делать — что тогда будет?
Клещ. С голоду подохнут все …
«Конфликт в столкновении разных точек зрения на природу человека, на ложь и правду; в общем виде это конфликт возвышенного, но нереального с неизменным реальным» [8]. Вполне справедливо отметил Анненский о внутреннем строе драмы «На дне», то есть драма потеряла свой «индивидуально-психологический характер» и настолько уподобилась роману, что ищет «почвы социальной» [9]. Данная тема в произведении ( сцена. замечание М. Горького ) отображена как внутреннее несоответствие людей их положению (Наташа, Пепел, Клещ, Лука), а с другой стороны это удивительно русский колорит.
Одним из главных героев пьесы является ночлежка — место действие. «Этот своеобразный в драме герой происходит испытание своим положением, определяет отношение к нему, проверяется возможностью возрождения» [10]. Неудивительно то, что сама пьеса начинается со слов «Подвал, похожий на пещеру».
Основную значимость представляет мифопоэтика в образах обитателей ночлежки. Так, Анненский приходит к следующему заключению: «В Костылеве-Кощее угадывается и старый муж, заедающий век жены, а в Василисе — злая баба, ведьма, в Пепле — благородный разбойник, готовый освободить сживаемую со свету, запертую без воли красна девицу Наташу. Сатин <….> напоминает не только созвучие имени, но и функциями, поведением нечистого духа — сатану» [10. c. 24].
Переломный момент в пьесе представлен в сцене появления странника Луки.
За нею Лука с палкой в руке, с котомкой за плечами, котелком и чайником у пояса.
Лука. Доброго здоровья, народ честной!
Образ Луки также можно отнести к архаическим типам. Он помогает слабым и поддерживает советом соотносится с образом светлого духа, «сказочного старичка — вот был только что, подсказал что-то важное <...> по-своему показал дорогу — и исчез» [10. c.25].
Драматурги XIX–XX веков создали множество произведений, которые обладают большими литературными достоинствами, но более того воспринимаются по преимуществу в чтении. Богатую историю в качестве собственно литературных произведений обрели пьесы Шиллера, Гюго, Ибсена, Шоу, Грибоедова, Гоголя, Островского, Чехова, Горького. «Никому не удастся меня убедить — писал Т. Манн — что драматических поэтов, Шиллера, Гете, Клейста, Ибсена и наших Гауптмана, Ведекинда, Гофмансталя лучше видеть на театре, чем читать, — да, я уверен, что, как правило читать их лучше» [11].
Эпические произведения всеми возможными словесно-художественными освоениями жизни. «Становление драмы выражалось в преображении авторско-повествовательной речи в высказываниях вестников и тем самым зависело от влияния на нее эпических жанров» [1. c.237].
Литература:
- Хализев В. Е. X 17 Драма как явление искусства.— М.: Искусcтво, 1978. Стр 5–260
- Чирков А. С. Эпическая драма. Киев, 1988
- Брехт Б. Театр, т. 5 [полутом 2], с.60
- Аристотель. Поэтика. М., 1957
- Мейерхольд Вс. Статьи. Речи. Беседы. Ч. 1. 1891–1917. М.,1968
- Головчинер В. Е. Эпическая драма в русской литературе ХХ века: Монография. 2-е издание, дополненное и исправленное. Томск: Издательство Томского государственного педагогического университета, 2007. — 320 с.
- Горький М. Собр. Соч..: В 30т. М.,1952. Т. 28., ст 189
- А. Б. Есин. Принципы и приемы анализа литературного произведения. Уч. пособие — 3-е изд. — М: Флинта, Наука, 2000. — 248 с.
- Иннокентий Анненский Книги отражений. Издательство «Наука» 117485, Москва, В-485, Профсоюзная ул., 94а
- В. Е. Головчинер Открытия М. Горького в контексте драматургических исканий эпохи. к 100-летию создания пьесы «На дне». Вестник ТГПУ. 2004. Выпуск 3 (40). Серия: Гуманитарные науки (филология)
- Манн Т., т 9, с.395
