Что такое картина мира: совокупность различных представлений об объективной реальности, обобщенная модель этих представлений, попытка теоретизации знаний о природе мироздания? Объем понятия «картина мира» оказался неимоверно широким в связи с неопределенностью его содержания: почти в 3 тыс. статей о картине мира, представленных в научной электронной библиотеке eLIBRARY, пишут и о «языковой», и о «духовной», и о «гендерной», и о «фольклорной», и о «региональной», и об «информационной», и о «фразеологической», и об «акустической» и т. п. картинах мира. Не вдаваясь в подробности причин такой неразберихи, отметим свою приверженность точке зрения Р. Ю. Рахматуллина и Д. З. Хамзиной, которые считают картину мира предметной стороной мировоззрения: «Специфику картины мира мы видим в её «картинности» — знание о внешнем мире выражено в ней преимущественно в виде чувственных представлений — онтологизированных образов, переживаемых вне рефлексии в качестве объективно существующих предметов и явлений... Эти образы структурированы в определенные совокупности при помощи философских, научных, религиозных, мифологических принципов и идей, нередко одновременно сосуществующих в пределах одного мировоззрения. При доминировании в картине мира научных идей, принципов со связанными с ними образами, её называют научной картиной мира. В этом случае она представляет собой предметную сторону научного мировоззрения» [11, c. 157]. Поскольку картина мира является частью мировоззрения, постольку количество картин мира ограничивается авторами количеством типов мировоззрения.
Серьезные исследования картины мира начались в 1970-х годах. Они были связаны с необходимостью выявления специфики научной картины мира. Необходимость её исследования и породила потребность в сравнительных исследованиях религиозной и научной картин мира. Оказалось, что для них свойственна «картинность»: в их содержание входили особые образы, названные В. И. Жуковским, Д. В. Пивоваровым и Р. Ю. Рахматуллиным наглядными образами картины мира [4, с. 133–176]. Позже, исследуя природу научной картины мира, Р. Ю. Рахматуллин назвал их онтологизированными образами, представляющими собой результат онтологизации теоретических моделей. По мнению автора, картина мира и состоит из таких образов, структурированных при помощи научных и философских идей [8]. Развивая идеи Г. П. Щедровицкого и В. С. Стёпина, он в совместно написанной с Л. М. Габбасовой статье, определяет онтологизацию как «процесс перевода знания в визуальную форму, основанный на свойстве сознания проецировать продуцируемые им образы на внешний мир» [10, c. 178]. По этой причине, замечают авторы, эти образы переживаются человеком в качестве реально существующих объектов. Д. З. Хамзина относит онтологизированные образы в класс мировоззренческих, которые, по её мнению, и составляют главное содержание картины мира: «Картина мира строится из образов значимых... предметов. В философии ими занимается онтология, поэтому научную картину мира ряд авторов называют научной онтологией, а частнонаучные картины мира — дисциплинарными онтологиями. В таком случае понятия «мировоззренческий образ» и «образ картины мира» являются синонимами, обладают одинаковым содержанием» [12, c. 247].
Исследуя феномен онтологизации, Л. М. Габбасова, Р. Ю. Рахматуллин и Д. З. Хамзина соглашаются в главном с концепцией В. С. Стёпина о механизме формирования онтологизированного образа научной картины мира. Известно, что В. С. Стёпин в своих работах утверждает, что в основе онтологизированного образа лежит теоретическая модель, которая проецируясь на научную картину мира, обретает там чувственные модальности, в результате чего трансформируется в онтологизированный образ [13]. Сама теоретическая модель, по мнению автора, представляет собой совокупность абстрактных объектов, структурированных в целостность при помощи определенной идеи или закона.
Поддерживая эту концепцию, указанные авторы вносят в нее поправку, с которой мы согласны: до проецирования теоретической модели на картину мира она обретает чувственные модальности в обыденном сознании. Одним из доводов для такого утверждения служит характеристика научного знания, встречающаяся в работах Е. П. Велихова, В. А. Лекторского и В. П. Зинченко, развивающих концепцию «двуслойности» сознания [1; 5; 6]. Согласно этой концепции сознание имеет два слоя: бытийный и рефлексивный. В статье, написанной для «Энциклопедии эпистемологии и философии науки», В. П. Зинченко называет первый слой «бытийно-эмпирическим», он включает в себя автоматизмы, архетипы, образы, т. е. то, чем мы руководствуемся в повседневной жизни. Э. Гуссерль называл этот феномен «жизненным миром», а в марксисткой философии обозначают термином «обыденное сознание». Как пишет В. П. Зинченко, его иллюстрирует ответ ребенка в проблемной ситуации: «Не надо думать, а надо доставать» [6, c. 893]. Рефлексивный слой, главное содержание которой составляют мысли и идеи, придает смысл содержанию бытийного слоя. Согласно автору, научное знание располагается между этими двумя слоями сознания, ибо включает в себя не только идеи, теории и гипотезы, но и эмпирическое содержание — образы, схемы деятельности и т. п. Отсюда В. П. Зинченко делает важный для темы нашего исследования вывод: «Идеи, возникшие в рефлексивном слое сознания, должны воплощаться в бытийном. Это происходит в форме визуализированных, вынесенных вовне субъекта, экстериоризованных образов» [5, c. 42].
Думается, приведенный алгоритм трансформации научных знаний, применим и для религиозного знания. Если понимать под теорией «комплекс взглядов, представлений, идей, направленных на истолкование и объяснение какого-либо явления» [14, c. 973], то существуют и религиозные теории. В этом контексте можно говорить и о религиозной теоретической модели, как основы религиозного онтологизированного образа. Рассмотрим в связи с этим концепцию креационизма, как важнейшую составляющую религиозной картины мира.
Все компоненты мира (кроме самого Бога), согласно этому принципу, являются продуктами божественного творения. Появление каждого из них предполагает наличие трех обязательных составляющих: творца, материал и сам акт творения. Указанные абстрактные объекты, думается, являются результатом абстрагирующей деятельности разума, анализирующего конкретные акты получения человеком определенного продукта: котлеты, ножа, дома, шубы. Изготовление любого из этих вещей предполагает наличие а) человека, б) материала (мяса, металла, шкуры, стройматериалов и т. д.) и в) самой деятельности, трансформирующей материал в изготовляемый продукт. Эта теоретическая модель, экстраполированная из профанного мира в мир сакральный, трансформируется в последнем в модель, также содержащую три компонента: а) Бога-творца, б) материал для творения, в) тварной мир.
Правда, особенности сакрального мира накладывают ограничения в толкование этих абстрактных объектов религиозной теоретической модели. Так, если в профанном мире творец (человек) сам является продуктом творения, то в сакральном мире развитых религий вопрос о сотворении Бога-творца и не ставится, ибо он является внеисторическим, вневременным существом. Впрочем, если быть объективным, центральный феномен научно-материалистической картины мира — материю — также, по мнению материалистов, никто не создавал, она существует вечно, и весь объективный мир представляет собой трансформации этой единой субстанции. В религиозном познании возникает проблема и с толкованием материала для творения. Бог-творец, как и человек, создает известный нам мир из определенного материала. Но откуда сам материал? И опять приходится обратиться к самому Творцу, который сказал «Будь!» и все появилось: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все через Него начало быть, и без Него ничто не начало Быть, что начало быть» [3]. И потом уже из порожденного словом материала Создатель творит известные нам объекты. Так, в Коране утверждается, что Бог сотворил человека из глины: «Он тот, Кто сотворил вас из глины, а затем установил срок» [7]. Думается, образ глины, как материала, из которого создан человек, появляется во многих религиях при проецировании абстрактного объекта «материал для творения» на «бытийно-эмпирический» слой сознания живших во времена появления Священного писания людей: глина была универсальным материалом для строительства и создания предметов быта. Здесь мы имеем дело с тем же эвристическим приемом, на которого обратила внимание П. П. Гайденко, описывающая появление научных картин мира: образы, которые применяют ученые той или иной эпохи, черпаются ими из области практической жизни соответствующей эпохи. По этой причине Аристотель часто обращается к образу стрелы, а Г.Галилей нередко применяет образ маятника [2, c. 344–345].
И еще одна очень важная черта онтологизированных образов религиозной картины мира. Так же, как и образы научной картины мира, они имеют искусственное происхождение, являются образами воображения. Известно, что образ Солнечной системы, как элемент современной научной картины мира, сконструирован человеком, ибо никто из землян Солнечную систему со стороны пока не наблюдал. Он возник в результате синтеза данных наблюдения астрономов и математических вычислений. Очень ярко искусственный характер образов научной картины мира проявляется при объяснении квантово-механических явлений. Не так явно, как в научной картине мира, эта особенность проявляется и в образах религиозной картины мира. Например, отражение личности Иисуса Христа, являющееся центральным в христианской картине мира, во многом несет в себе следы ретуширования образа, скорее всего, реально существовавшего человека. Изображенный в православных и католических иконах Иисус, имеет явные черты европейца, а не семита, хотя был рожден еврейской женщиной Марией; на нем нет головного убора, который был обязательным атрибутом человека, живущего в иудейской культуре. Развивая идеи К. Каутского, Р. Ю. Рахматуллин считает Иисуса бунтарем, казненным римлянами, но впоследствии из политических соображений перевоплощенного в образ бога-страдальца, взявшего на себя человеческие грехи [9, c. 103–104].
Итак, можно делать вывод, что онтологизированные образы составляют главное содержание научных и религиозных картин мира, структурированное общенаучными, философскими или религиозными идеями. Они являются продуктом творения человека, но переживаются в качестве реально существующих объектов благодаря свойству интенциональности сознания.
Литература:
1. Велихов Е. П., Зинченко В. П., Лекторский В. А. Сознание: опыт междисциплинарного исследования // Вопросы философии. 1988. № 11.
2. Гайденко П. П. Эволюция понятия науки: Становление и развитие первых научных программ. М., 1980.
3. Евангелие от Иоанна. 1: 1–4.
4. Жуковский В. И., Пивоваров Д. В., Рахматуллин Р. Ю. Визуальное мышление в структуре научного познания. Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1988.
5. Зинченко В. П. Наука — неотъемлемая часть культуры? // Вопросы философии. 1990. № 1.
6. Зинченко В. П. Сознание // Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М., 2009.
7. Коран. 6:2.
8. Рахматуллин Р. Ю. Онтологизированные образы в научно-исследовательской и педагогической деятельности: монография. Уфа, 1998.
9. Рахматуллин Р. Ю. Отражение личности Иисуса Христа в зеркале истории // Вестник ВЭГУ. 2011. № 2.
10. Рахматуллин Р. Ю., Габбасова Л. М. Роль обыденного сознания в онтологизации теоретической модели // Вестник ВЭГУ. 2005. № 23/24.
11. Рахматуллин Р. Ю., Хамзина Д. З. Соотношение понятий «мировоззрение», «картина мира», «онтология» // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2013. № 1 (27). Часть II.
12. Хамзина Д. З. Гносеологическая характеристика мировоззренческого образа // Молодой ученый. 2012. № 11.
13. Стёпин В. С. Структура теоретического знания и историко-научные реконструкции // Методологические проблемы историко-научных исследований. М., 1982. С. 137–172.
14. Швырёв В. С. Теория // Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М., 2009.
