Прежде всего, следует отметить, что уголовно-процессуальный закон не содержит определения понятия следственного действия. В имеющейся же научной и учебной литературе в обобщенном виде оно определяется следующим образом: следственные действия — это производимые в строгом соответствии с законом процессуальные действия, направленные на собирание и исследование доказательств.
Таким образом, чтобы какое-либо действие носило характер следственного действия оно должно соответствовать следующим требованиям:
а) представлять собой процессуальную форму осуществления деятельности;
б) быть направленным на поиск, получение, исследование и использование доказательств на стадии предварительного расследования преступлений [1, с. 2].
Дискуссии о том, являются ли контроль и запись переговоров следственным действием или оперативно-розыскным мероприятием, не угасают по сей день. По этому поводу Б. Т. Безлепкин отмечает, что не только «...решение о прослушивании телефонных переговоров и их звукозаписи, но и само производство такого действия предполагаются как следственное действие» [2, с.103]. По мнению Л. М. Карнеевой, необычность рассматриваемой процедуры заключается в том, что прослушивание и звукозапись переговоров регламентированы как следственное действие при очевидном их негласном характере [3, c. 31–32].
О. Я. Баев считает, что контроль и запись телефонных и иных переговоров не являются следственными действиями. Приводя при этом соответствующие доводы, он пишет: «В то же время мы отнюдь не сомневаемся в высокой информационно-познавательной сущности названных действий и в возможности использования их результатов в судебном доказывании. Но — в соответствующем уголовно-процессуальном режиме» [4, c.15].
С. А. Шейфер, анализируя содержание ст. 186 УПК РФ, констатирует, что «аналогичное действие «прослушивание телефонных переговоров» закреплено п. 10 ч. 1 ст. 6 Закона «Об оперативно-розыскной деятельности» в качестве оперативно-розыскного мероприятия. При сравнении этих норм трудно найти существенные различия между ними. В этой процедуре отсутствует определяющий признак следственного действия: непосредственное получение следователем доказательственной информации от ее носителя» [5, c. 22–23]. В то же время С. А. Шейфер, рассматривая систему следственных действий, указывает, что существенным основанием классификации следственных действий является «непосредственный либо опосредованный процесс получения доказательственной информации» [6, c. 76]. Правда, следственным действием с опосредованным процессом получения доказательственной информации С. А. Шейфер считает только проведение экспертизы. Однако сам факт последнего утверждения свидетельствует об относительности тезиса о непосредственном восприятии следователем от объекта доказательственной информации как непременном признаке следственного действия.
Таким образом, в законах сформированы и отражены два аспекта правового статуса контроля и записи переговоров: как следственного действия и как оперативно-розыскного мероприятия.
- Из текста п. 2 ч. 3 ст. 186 и п. 11 ч. 2 ст. 29 УПК РФ следует, что контроль и запись переговоров — это следственное действие. Но ни для одного следственного действия законодатель не устанавливает срока его проведения, в три раза превышающего установленный двухмесячный срок предварительного следствия (ч. 5 ст. 186 и ч. 1 ст. 162 УПК РФ).
- В отличие от других следственных действий контроль и запись переговоров могут быть прекращены (ч. 5 ст. 186 УПК РФ) на основании постановления следователя.
- Для выполнения любого следственного действия все правовые и организационно-технические возможности имеет сам следователь. Однако контроль и запись переговоров он объективно не в состоянии выполнить самостоятельно, так как не имеет для этого организационно-технических возможностей.
- Кроме того, основным средством фиксации любого следственного действия служит протокол следственного действия (ст. 166 УПК РФ). В протоколе удостоверяется факт проведения следственного действия, обстоятельства и факты, установленные в процессе его проведения. Единственным документом, исходя из положений ст. 186 УПК РФ, который на самом деле имеет доказательственное значение, является протокол прослушивания и осмотра фонограммы записи переговоров. Но прослушивание и осмотр фонограммы — это отдельное самостоятельное следственное действие.
Контроль и запись переговоров характеризуется необычным и несколько непривычным способом собирания доказательственной информации. Поскольку исполнение рассматриваемого следственного действия имеет определенную техническую сложность и требует для повышения его эффективности (особенно на первоначальном этапе) обеспечения скрытости контроля за подозреваемым и обвиняемым, то оно осуществляется специальным кругом субъектов. В качестве его исполнителей выступают управления (отделы) специальных технических мероприятий, функционирующие в составе органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность. Доказательства собирает не сам следователь, а соответствующий орган дознания (подразделение МВД РФ, ФСБ РФ, ФТС РФ и другие), располагающий определенной технической возможностью и специалистами по негласной записи переговоров. Однако отсутствие самостоятельности следователя в подключении специальных устройств к определенной системе связи или нескольким системам связи одновременно, в проведении непрерывного контроля и записи переговоров не может служить решающим аргументом того, что контроль и запись переговоров являются «чистым» оперативно-розыскным мероприятием.
Практически никто уже не отрицает правомерности собирания некоторых доказательств не самим следователем, а специалистом-экспертом, техником-криминалистом, ревизором и другими лицами по его поручению (ст. 58, 164, 168 УПК РФ). В ряде случаев следователь может и не присутствовать постоянно при действиях по сбору доказательств (например, ревизия финансово-экономической деятельности юридического лица может продолжаться несколько месяцев и даже лет). Но доказательства, собранные специалистами, приобщаются к материалам уголовных дел, исследуются, проверяются и оцениваются наряду с теми доказательствами, которые собраны непосредственно самим следователем [7, c. 200–201].
Для большей наглядности можно привести следующую сравнительную таблицу:
|
Следственное действие |
Оперативно-розыскное мероприятие |
|
Согласно п. 2 ч. 3 ст. 186 УПК РФ «Контроль и запись переговоров» — является следственным действием с точки зрения закона. |
В статье 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» нет оперативно-розыскного мероприятия «Контроль и запись переговоров», а есть «Прослушивание телефонных переговоров». |
|
Следователь сам инициирует контроль и запись переговоров, поскольку это входит в его компетенцию, а суд дает разрешение на его проведение. Оперативные службы являются только исполнителями соответствующего поручения следователя. |
Решение о проведении конкретного оперативно-розыскного мероприятия принимают сотрудники оперативных служб (суд соглашается или не соглашается с их ходатайством об этом в предусмотренных законом случаях) |
|
При контроле и записи переговоров их результаты подлежат обязательному сообщению следователю. |
При производстве оперативно-розыскных мероприятий их результаты принадлежат оперативным службам. |
|
Контроль и запись переговоров производятся только после возбуждения уголовного дела и в процессе его расследования. |
Оперативно-розыскные мероприятия проводятся как до возбуждения уголовного дела, так и после его направления в суд. |
|
Результаты любого следственного действия имеют статус доказательств. |
Результаты оперативно-розыскных мероприятий носят ориентирующее значение. |
|
Следственные действия не могут быть негласными, реализуются в четко определённом законом порядке. |
Оперативно-розыскные мероприятия свободны от процессуальной формы, способ фиксации их результатов законом не определен. Они осуществляются по большей части негласно в соответствии с правилами конспирации. |
Таким образом, основным отличием данного следственного действия и оперативно-розыскного мероприятия заключаются в том, что первое проводится на основании постановления следователя только после возбуждения уголовного дела, а второе можно проводить и до возбуждения уголовного дела на основании задания, утвержденного начальником органа дознания. ОРМ и следственное действие в рамках «контроля и записи переговоров» отличаются друг от друга, но одновременно схожи по своей сущности, заключающейся в процессуальных особенностях самого следственного действия.
Литература:
1. Сидоров А. С. Контроль и запись переговоров: следственное действие или тактическая операция? // Совершенствование деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью в современных условиях. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Вып. 2. Тюмень: ТГИМЭУП, 2006. 4 c.
2. Безлепкин Б. Т. Проблемы уголовно-процессуального доказывания // Советское государство и право. 1991. N 8. 458 c.
3. Карнеева Л. М. Доказательственное значение материалов видео- и звукозаписи // Вестник Верховного Суда СССР. 1991. N 7. 52 с.
4. Баев О. Я. Тактика уголовного преследования и профессиональной защиты от него. Следственная тактика: Научно-практическое пособие // М., 2003. 24 с.
5. Шейфер С. А. О правовой регламентации доказательственной деятельности следователя // Концептуальные основы реформы уголовного судопроизводства в России (Материалы научной конференции 22–23 января 2002 г., Москва). М., 2002. 180 с.
6. Шейфер С. А. Следственные действия. Система и процессуальная форма. М., 2001. 120 с.
7. Ширев Д. А. Актуальные вопросы производства контроля и записи переговоров // Чёрные дыры в Рос. законодательстве. 2007. № 2. 387 с.
