После смерти Октавиана Августа в 14 г. н. э., на престол взошёл его преемник Тиберий Юлий Цезарь Август, урождённый Тиберий Клавдий Нерон. Второй римский император родился в 42 г. до н. э. и был первым ребёнком в семье Нерона Старшего, принадлежавшего к ветви древнего патрицианского рода Клавдиев. Когда мать Тиберия, Ливия Друзилла, вышла замуж во второй раз, а именно за самого Октавиана, то он был им усыновлён. Таким образом, благодаря второму замужеству своей матери, Тиберий стал пасынком самого могущественного человека в Риме.
Свой первый военный и политический опыт Тиберий получил благодаря своему приёмному отцу и его советникам [7, с. 129]. Древние историки, такие как Тацит, Светоний и Кассий описывают второго императора и его личные качества весьма не лестно. Они называют его развратным и алчным человеком, ненавидящем всех своих близких и тем более всех окружающих [7, с. 150–151; 10, с. 8]. Тиберий в их описаниях представляется как замкнутый в себе человек, который сам себе на уме. Но в то же время, те же авторы признают не дюжий ум и таланты второго принцепса [7, с. 146–147]. Бесспорно, представление личности Тиберия в негативном свете связанно с политическими воззрениями и мотивами авторов, нежели чем с реальными чертами его характера.
Старший пасынок Августа, не сразу стал наследником, вначале I в. н. э. среди претендентов за званием наследника первого императора была небольшая чехарда в ходе которой, потенциальные наследники менялись по объективным причинам. В итоге после всех событий связанных с этой чехардой единственным наследником, а затем и соправителем Августа с 13 г. н. э. стал именно Тиберий. Поэтому после смерти пожилого Октавиана, не возникло никаких вопросов в середе римской знати по вопросу о наследовании принципата [9, с. 119].
Когда Тиберий пришёл к власти, ему было 55 лет, он был опытным политиком, поэтому организовать спокойный переход власти в свои руки ему не составило огромного труда. Были убраны с политической сцены внук и дочь Августа [10, с. 8]. Сделано это было, дабы избежать разного рода неурядиц связанных с наследованием. Да и политические противники Тиберия могли их использовать против него. Так или иначе, смерть внука и дочери усопшего принцепса была в государственных интересах, и никто не стал задаваться вопросами о правильности таких действий [11, p. 156].
Своё правление Тиберий начал с двух важных политических шагов. Во-первых, важным политическим ходом, была страховка от потенциальных угроз со стороны. Прежде всего, это выразилось в том, что лица, занимающие ключевые должности в Риме — консулы, префект претория и префект продовольственного снабжения, без промедления принесли присягу новому императору. Но с другой стороны, он стал инициатором установления сотрудничества с сенатом. Выступив с душещипательной речью перед политической элитой Рима, которая потенциально была угрозой его власти и жизни, Тиберий показал себя как человек, который готов сотрудничать и уважает политические традиции [7, с. 139–140; 10, с. 8]..
Вообще преторианская гвардия в правлении Тиберия сыграла в восхождении второго принцепса на трон, пожалуй, самую важную роль. Сразу после смерти Августа преторианцы сплотились возле его наследника. Новый принцепс сразу велел поменять все пароли для караулов, а гвардейцы сопровождали его во всех передвижениях. Они сопровождали его и на форум и в курию, выполняли функции приказчиков и гонцов. На похоронах Августа преторианцы находились в боевой готовности, их караулы обеспечивали порядок на улицах и сопровождали траурную процессию [10, с. 10–11]. Фактически они были основной опорой наследника Августа в его первые дни правления. В дальнейшем эта роль стала лишь ещё глобальней.
Всё это вполне соответствовало той задумке, которую вкладывал Август в функции гвардии, когда создавал её. Так же это вытекало и из самой ситуации, Тиберию было просто необходимо иметь под собой такую опору. Ведь именно в первые дни его власти решался вопрос о том, продолжит ли существовать принципат как политический строй.
Следующим серьёзным испытанием для Тиберия стало восстание паннонских легионов. И здесь на помощь новому императору пришли гвардейцы. Можно сказать, это было боевым крещением преторианцев, которые до этого момента не участвовали в серьёзных военных операциях.
Пока в Риме происходил переход власти к Тиберию, в Паннонии вспыхнул мятеж в легионах, расквартированных там. По-видимому, смена принцепса открыла путь к своевластию и беспорядкам, что породило надежду у простых солдат на улучшение своего положения [4, с. 361]. Помимо требований профессионального характера по улучшению положения простых легионеров, солдаты занимались обыкновенным грабежом и убийством. Легат пропретор Квинт Юний Блез с трудом контролировал ситуацию, под давлением верхушки бунтовщиков он даже отправил своего сына доставить Тиберию требования восставших [10, с. 18].
Тиберий незамедлительно ответил решительными действиями. Он отправил в Паннонию своего сына Друза с двумя когортами преторианцев, усиленными лучшими германскими телохранителями и большей частью гвардейской конницы. Помощниками своему сыну Тиберий приставил двух префектов претория Луция Сея Страбона и его сына Луция Элия Сеяна. Тацит пишет, что уже с самого начала Сеян, имел большое влияние на Тиберия [10, с. 20]. Безусловно, они с отцом контролировали все действия молодого и неопытного Друза. Таким образом, мы можем видеть, что ответственность за операцию была возложена на одних преторианцев. Гвардейцы, прибыв на место, активно принялись разбирать все обстоятельства, ими были выявлены и ликвидированы наиболее активные зачинщики [10, с. 28]. Фактически преторианцы осуществляли функции военной полиции. Благодаря умелым действиям префектов и их подчинённых волнения в легионах были пресечены, в то время пока Друз выполнял лишь представительские функции.
Успех данного мероприятия и изначальная поддержка императорской гвардией Тиберия, в дальнейшем открыла огромный потенциал для карьеры, как рядовых преторианцев, так и для высшего офицерства. На наш взгляд именно с этих событий следует отслеживать активный рост влияния гвардии на политическую составляющую принципата.
Армейская элита в глазах нового принцепса видимо представляла собой главный источник безопасности его власти и инструмент его воли. Преторианцы стали своего рода частью имперской бюрократической системы. Они постепенно становятся кузницей гражданских и военных административных кадров. Имперская бюрократия была основана на всадниках и вольноотпущенниках, она складывалась постепенно и неспешно. И сердцем её становились выходцы из среды преторианцев. Фактически с правления второго императора гвардия стала выполнять серьёзные административные поручения императоров. Например, нам известен случай, когда Тиберий посылал центуриона гвардии что бы известить свою волю вассальным царям [10, с. 88]. Видимо со временем средние и низшие административные должности всё больше стали заниматься выходцами из гвардии. На что было обращено внимание в своей статье В. В. Семёновым, который отмечает существование такого значимого административного корпуса как «эвокат августов», который состоял в основном из бывших преторианцев [8, с. 115]. Фактически «эвокаты» это преторианцы, отслужившие свой срок, но оставшиеся на имперской службе. Они находились в подчинении префекта претория и выполняли задания особой государственной важности. По рангу они стояли ниже центурионов, хотя носили такие же знаки отличия.
Под влиянием Сеяна, император сосредоточил все когорты непосредственно на территории Рима. В городе был построен специальный лагерь — castrapraetoria. Однако Светоний не связывает строительство castra praetoria с инициативой Сеяна и относит сведение преторианских когорт воедино к мероприятиям самого Тиберия, предпринятым для обеспечения общественной безопасности в Риме и Италии [7, с. 147–148]. В. Н. Парфёнов предполагает, что принцепса побудили к этому шагу волнения плебса в 19 г. н. э. после неожиданной смерти Германика [6, с. 67]. Размещение гвардии в столичных казармах завершило, становление новых военных институций и сделало преторианцев «визитной карточкой принципата». Данное мероприятие, безусловно, усилило контроль императорской администрации за городом и его окрестностями, а также ускорило процесс милитаризации гражданской администрации. Так же подхлёстывали концентрацию преторианцев в Риме, всё возрастающие политические репрессии, особенно связанные с «оскорблением императорского величия» [1, с. 153–154].
Преторианцы приняли от Тиберия его родовую эмблему — скорпиона. Скорпион изображался с тех пор, как на штандартах, так и на щитах гвардейцев [13, p. 132]. Эти мероприятия, по сути, завершили процесс формирования гвардии как самостоятельного военного подразделения.
Концентрация гвардейцев в Риме привела к увеличению их роли в повседневной жизни города. Они продолжали обеспечивать порядок на улицах, различных мероприятиях и участвовать в тушении пожаров. Например, преторианцы занимались ликвидацией пожаров в храме Весты и крупнейшем каменном театре в городе на тот момент — театре Помпея [3, с. 91]. За участие в тушении последнего, префекту Сеяну даже был поставлен памятник ещё при жизни [10, с. 143]. Примерно тогда же он получил беспрецедентное для человека его должности и социального статуса отличие — преторские инсигнии [12, p. 169]. Сам префект претория имел всадническое происхождение, исключавшее разветвленные родственные и политические связи с нобилитетом. Это прочно привязывало его к императору, а незаурядные деловые качества быстро сделали префекта претория в глазах Тиберия человеком незаменимым во всех делах. Император видел в гвардейцах и их префекте главную опору своей власти и гарантию безопасности от сенаторов, с которыми постепенно у него портились отношения. На фоне всего этого и началось быстрое возвышение Сеяна. В. Н. Парфёнов связывает рост влияния префекта претория с конфликтом в императорском семействе, в котором Сеян сыграл не последнюю роль [6, с. 69]. Старый император всё сильнее сближался с гвардией и её командиром. Он даже козырял своими телохранителями перед сенатом, открыто показывая, кто на самом деле является его опорой. В 25 г. н. э. Тиберий продемонстрировал сенату учения преторианской гвардии. По мнению Диона Кассия, целью этого мероприятия было устрашение «отцов-сенаторов» многочисленностью и силой императорской охраны [12, p. 183]. Зрелище, разумеется, должно было быть впечатляющим, но едва ли его следует понимать лишь как примитивную акцию устрашения и демонстрацию военной мощи гвардии. Главную роль в этом представлении должен был, несомненно, играть префект претория и старшие офицеры, командовавшие учениями. Таким образом, сенаторам был наглядно продемонстрирован особый характер отношений между Тиберием и высшим офицерством.
После смерти Друза, наследника принцепса, Сеян предпринял попытку жениться на его жене Ливилле, и получил хотя и уклончивый, но обнадеживающий ответ от Тиберия [10, с. 169–171]. На наш взгляд, нельзя отрицать, что на фоне подобного возвышения претория, усиливалась не только роль его личности, но и вообще роль всей гвардии в политической жизни страны.
Среди современных исследователей бытует мнение, что Сеян ставил перед собой цель стать императором [6, с. 63–88]. В историографии такое мнение бытует благодаря Тациту, который весьма детально описывает восхождение и деятельность префекта в высших эшелонах власти. Так или иначе, апогеем карьеры префекта гвардии стало его совместное консульство с Тиберием в 31 г. н. э. В этот же год Сеян был убит по приказу императора, поскольку был уличён в попытке захвата власти, что детально описано в «Истории» Диона Кассия [12, p. 184]. Возможно это так же отразилось и на отношении императора к преторианцам в целом, но это можно лишь только предположить. Следует так же отметить, что у Веллея Патрекула, присутствует информация о том, что Тиберий, возвышая Сеяна, проверял его. Префект не прошёл проверку и был убит [5, с. 94–95].
Нет никаких сведений о том, что после казни префекта положение гвардии в политической системе как то пошатнулось. Место префекта занял Квинт Серторий Макрон, который до этого занимал пост префекта вигилов — городской стражи. Он находился постоянно при Тиберии во время его затворничества на острове Капри и именно он доставил секретный приказ о казни Сеяна, а так же распоряжение о его назначении на пост префекта претория.Интересно, что в ликвидации Сеяна и содействию выполнении миссии Макрона, преторианцы не принимали участия. Квинт полагался только на вигилов [12, p. 209–211]. А после ареста префекта он немедленно направился в лагерь гвардейцев, что бы предотвратить волнения. Видимо император, и его новый фаворит опасались, что у Сеяна среди рядовых преторианцев имеются сообщники. По мнению К. В. Вержбицкого все эти события имели под собой династическую подоплеку и могут рассматриваться как борьба императора за сохранение власти в роду Юлиев-Клавдиев [2, с. 135].
В последние годы жизни императора Тиберия Макрон сделал ставку на Калигулу как будущего преемника императора. Его жена Энния состояла в любовной связи с Калигулой. По мнению Светония Калигула обольстил её, однако более правдоподобной представляется версия Тацита, согласно которой Макрон сам подтолкнул жену к связи с Калигулой, надеясь таким образом упрочить своё влияние [7, с. 175; 10 с.226].
16 марта 37 года Макрон присутствовал при смерти Тиберия, причём, по мнению Тацита, именно он задушил императора [10, с. 221]. На престол взошёл новый император, и именно тот на которого сделали ставку гвардейцы вместе со своим префектом.
Таким образом, на основании выше обозначенного, можно говорить о том, что именно при Тиберии преторианская гвардия превратилась в военно-бюрократический аппарат. Став полноценной, составной частью военно-политической системы раннего принципата, гвардия на протяжении всего правления второго императора была инструментом его воли. Стремительный взлёт преторианцев при Тиберии способствовал увеличению их роли в гражданской администрации. Зарождение института «эвокатов августа» способствовало милитаризации римской бюрократии в самом её сердце.
Литература:
1. Вержбицкий, К. В. Процессы об оскорблении величия в Риме при императоре Тиберии / К. В. Вержбицкий // Античный мир. Материалы научной конференции. Белгород, 1999. С. 37–45
2. Вержбицкий, К.В. «ISDEM ARTIBUS VICTUS EST». К проблеме заговора Сеяна / К. В. Вержбицкий // Древние и средневековые цивилизации и варварский мир. Сборник научных статей. Ставрополь, изд-во Ставропольского университета, 1999. С. 127–135.
3. Кругликова, И. Т. Античная археология / И. Т. Кругликова. — М.: Высш. шк., 1984. — 216 с
4. Махлаюк, А. В. Римские войны. Под знаком Марса. / А. В. Махлаюк. — М.: Центрополиграф, 2010. — 445 с.
5. Малые римские историки. Веллей Патеркул. Римская история. Анней Флор. Две книги Римских войн. Луций Ампелий. Памятная книжица. Пер. с лат. / Изд. подгот. А. Немировским. — М.: Ладомир, 1995. — 387 с. (Античная классика).
6. Парфёнов, В. Н. Сеян: Взлёт и падение / В. Н. Парфёнов // Античный мир и археология, Вып. 10. Саратов, 1999. — С.63–88
7. Светоний. Жизнь двенадцати цезарей / Гай Светоний Транквилл; пер. с лат. М. Л. Гаспарова. — М.: Эксмо, 2007, — 608 с.
8. Семёнов, В. В. Преторианские когорты: модель и практика / В. В. Семёнов // «Война и военное дело в античности» Para Bellum № 12, СПб., издатель: Д. Т. Гуйтор, 2001. — С. 103–120
9. Фрибус, Т. Ю. Юлии-Клавдии глазами римлян и варваров / Т. Ю. Фрибус // Античный мир и археология, Вып. 11. Саратов, 2002. — С. 117–123
10. Тацит. Анналы. Малые произведения. История: Пер. с лат. / Публий Корнелий Тацит. — М.: ООО «Издательство АСТ»; «Ладомир», 2003. — 984 с. — (Классическая мысль)
11. Charlesworth, M. P. Tiberius and the death of Augustus / M. P. Charlesworth // The American Journal of Philology, Vol. 44 (1923), pp. 145–157.
12. Dio Cassius. Roman History. In 9 volumes. / With an English translation by E. Cary. On the basis of the version of Herbert Baldwin Foster. — L.: N.Y., 1925. — 482 p. — (Loeb Classical Library).
13. Rankov, B. The Praetorian Guard / B. Rankov, R. Hook. — L.: Osprey, 1994. — 64 p. — (Elite series).
