В данной статье автором рассматриваются исторические аспекты, связанные с расследованием преступлений в сфере незаконного оборота оружия в СССР в период после Великой Отечественной Войны (1945–1955 гг.). Исторический опыт по противодействию с указанным видом преступлений, как полиции Российской Империи, так и милиции СССР, представляет собой богатое наследие, которое надо изучать и познавать, взяв на вооружение все лучшее и полезное. Так как в нем отражено формирование комплексного подхода к решению рассматриваемой проблемы. Рассматриваются отдельные аспекты расследования и статистики преступлений в сфере незаконного оборота оружия в СССР в послевоенный период. В современной общественно-политической ситуации сложившейся в Российской Федерации на территорию вновь присоединенных к России и включенных в состав РФ Донецкой, Луганской, Запорожской и Херсонской областей, которые по сути являются прифронтовой зоной ведения боевых действий с Вооруженными Силами Украины, требуется применение как исторического прошлого опыта борьбы с незаконным оборотом оружия, так и разработка и внедрение новых методов оперативно-розыскных мероприятий и оперативно-розыскной деятельности для раскрытия преступлений.
Ключевые слова: оружие, незаконный оборот оружия, Великая Отечественная война, послевоенное время, послевоенный период.
Послевоенные годы в СССР характеризуются определенным послаблением в сфере регулирования оборота оружия по сравнению с периодом перед Великой Отечественной войной, когда шло массовое изъятие оружия у населения [1, с. 119]. В 1953 гг. была разрешена свободная продажа охотничьих гладкоствольных ружей. Для холодного, а также наградного нарезного огнестрельного оружия предусматривалось требование, содержание которого устанавливало их обязательную регистрацию в милиции, в исключение входили офицеры, которые могли хранить кортики, не регистрируя их, при увольнении в запас или в отставку с правом ношения формы. При всех недостатках государственного устройства Российской империи и СССР, тщательный контроль за оборотом огнестрельного оружия давал позитивные результаты, в том числе и в противодействии преступлениям, совершаемым с его применением.
В масштабах страны увеличение количества осужденных по ст. 182 УК стало регистрироваться с 1945 г. Пиковое количество применения репрессии по ст. 182 УК было отмечено в 1946 г. — 16091 и в 1947 г. — 16698, после чего стало снижаться, достигнув к 1949 г. показателей 1945 г., а затем постепенно увеличиваться, составив в 1953 г. 5877 человек [2, с. 285].
Даже в максимальных значениях 1946–1947 гг. удельный вес осужденных по данной статье не превышал 0,69 %, в то время как осужденных за разбой и грабеж — более 1 %. Если в 1945 г. незаконное хранение огнестрельного оружия являлось уделом лиц среднего возраста, то к концу 1940-х гг. ситуация изменилась. С 1949 г. количество осужденных возрастом до 25 лет стало преобладать над количеством осужденных более старших возрастов. Из 349 осужденных 148 человек совершили преступление в городах и поселках городского типа, 201 — в сельской местности.
В 1946 г. состав оружия, находящегося в незаконном владении, изменился. За первый послевоенный год иркутская милиция изъяла 2 пистолета-пулемета, 48 винтовок, 211 пистолетов и револьверов, 180 единиц холодного и иного огнестрельного оружия [3, с. 13].
Таким образом, увеличилась доля малогабаритного стрелкового оружия, что свидетельствует о возможном поступлении его из бывших районов боевых действий. Для сравнения: в 1944 г. у преступного элемента органы милиции изъяли 1497 единиц оружия, большинство из которого относилось к боевому.
В течение 1947 г. на территории страны большинство оружия, принесенного фронтовиками, было добровольно отдано государству. Сообщения о количестве изъятого боевого оружия и его применении в преступных деяниях исчезают со страниц докладов органов милиции. Имеются сообщения о частых случаях передачи охотничьего оружия третьим лицам, которые применяли его для совершения преступных деяний [4, с. 31]. Однако в 1947–1948 гг. каких-либо системных действий по упорядочению хранения и владения охотничьим оружием, а также проверок работы разрешительной системы осуществлено не было.
В 1949 г. у преступного элемента и населения Иркутской области было изъято 690 экземпляров холодного и огнестрельного оружия, в том числе 502 экземпляра на территории сельских районов. На фоне таких показателей достаточно удивительным выглядит характеристика криминогенной ситуации на территории Иркутской области. Областное управление милиции не выделило незаконное владение оружием как распространенное либо тяжкое преступление [5, с. 90].
В Иркутской области в первом полугодии 1949 г. при проведении проверочных мероприятий было задержано свыше двух тысяч человек, однако оружия при нарушителях обнаружено не было. Особым успехом органов милиции г. Иркутска явилась ликвидация банды грабителей в составе 4 человек, у которых был изъят один револьвер.
По всей видимости, проверочные мероприятия проводились формально, так как в сентябре 1949 г. по г. Иркутску силами оперативного состава и участковых уполномоченных была проверена правильность ведения домовых книг. До 25 % проживающих в городе были в домовые книги не внесены, имели неверно оформленные документы на проживание либо вовсе таковыми не располагали. В ходе подворовых проверок милиционеры изъяли 4 пистолета, а также 21 единицу огнестрельного и холодного оружия [3, с. 24].
Нарушения, выявленные при проведении мероприятий в Иркутске, заставили областное управление милиции провести подворовые проверочные действия на территории всей области. За период с октября 1949 г. по март 1950 г. проверке подверглись более 250 тысяч человек. Обследование работы разрешительной системы выявило частые случаи предоставления оружия тем лицам, которые не имели права на его ношение [5, с. 92]. Проверку хранения и регистрации охотничьего оружия в сельской местности органы милиции провели выборочно, тем не менее в ходе реализации всех мероприятий у населения и у задержанных было изъято более 1700 единиц огнестрельного и холодного оружия.
Оружие изымалось у граждан и при задержании, но данное обстоятельство было, скорее, редким исключением. Так, 23 мая 1950 г. за хулиганские действия, выразившееся в избиении граждан в саду в г. Иркутске, был задержан гражданин Р. При задержании у него изъяли револьвер. В ходе следственных действий Р. рассказал, что оружие при себе носил на случай самообороны.
В дальнейшем при анализе докладов и справок органов милиции, оперативных совещаний областных прокуратур и областного управления Наркомата юстиции проблемы незаконного владения оружием не обозначались [4, с. 35]. Впоследствии, вплоть до лета 1953 г., проблема нахождения в руках у населения боевого огнестрельного и холодного оружия вновь не обсуждалась, а изъятия носили фрагментарный характер. Учитывая вышеизложенное, проблема незаконного оборота оружия с позиции органов милиции являлась существенной проблемой в 1945–1946 гг. Проведя ряд массовых кампаний по изъятию оружия в ходе проверочных мероприятий, милиция оставила даже проверки разрешительной системы [5, с. 92]. Весьма вероятно, что, несмотря на увеличивающееся количество изъятого оружия, оно не являлось боевым либо не находило себе применения при совершении преступных деяний.
Таким образом, представляется возможным сделать следующие выводы. Изучение особенностей расследования и состава преступных деяний в сфере незаконного оборота оружия в СССР в послевоенный период, дает возможность говорить о массовом применении преступниками ножей, зачастую самодельных, и различных бытовых предметов. Следовательно, боевое оружие, каким-либо образом попавшее в города и области из районов бывших боевых действий, нельзя относить к весомым детерминантам уголовной преступности послевоенного времени.
Литература:
- Хасянов, О. Р. Повседневная жизнь советского крестьянства периода позднего сталинизма, 1945–1953 гг.: на материалах Куйбышевской и Ульяновской областей / О. Р. Хасянов. — Москва: РОССПЭН, 2018. — 358 c. — Текст: непосредственный.
- Бурдс, Д. Советская агентура: очерки истории СССР в послевоенные годы (1944–1948) / Д. Бурдс. — Москва-Нью Йорк: Современная история, 2006. — 296 c. — Текст: непосредственный.
- Васильев, А. М. Охрана общественного порядка в СССР в послевоенный период: 1945–1953 гг.: специальность 07.00.02 «Отечественная история»: автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук / Васильев А. М.; Московский педагогический государственный университет. — Москва, 2009. — 34 c. — Текст: непосредственный.
- Емелин, С. Борьба с общеуголовной и экономической преступностью в СССР во второй половине 1940-х — начале 1950-х гг.: основные направления и правовые механизмы противодействия / С. Емелин. — Текст: непосредственный // Юридическая наука: история и современность. — 2013. — № 11. — С. 30–40.
- Толчинская, Т. Исторический опыт деятельности полиции по противодействию незаконному обороту огнестрельного оружия в России после Великой Отечественной войны / Т. Толчинская, Ф. Айбазова. — Текст: непосредственный // Социально-политические науки. — 2016. — № 4. — С. 89–93.
