Статья посвящена исследованию проблем, возникающих при применении меры пресечения в виде запрета определенных действий. В ней анализируются общие сложности и недостатки правоприменительной практики, а также рассматриваются пути их преодоления. Автор акцентирует внимание на необходимость совершенствования правоприменения.
Ключевые слова: запрет определенных действий, жилое помещение, судебная практика, суд.
В Уголовно-процессуальном кодексе РФ [2] (далее — УПК РФ) относительно недавно был введен новый вид процессуального принуждения — запрет на совершение определенных действий. Он предусматривает ограничения для подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, такие, как запрет покидать жилье или общаться с определенными лицами и др. Это более мягкая мера по сравнению с полной изоляцией, служащая для обеспечения явки лица и надлежащего хода расследования.
Обратившись к статистике, можно заметить, что запрет на совершение определенных действий активно применяется на практике. Так, в 2023 году эта мера была назначена 4 005 раз, и лишь в 7 % случаев ходатайства о её применении не были удовлетворены. В 2022 году показатель был еще выше — запрет избирался 25 969 раз, с отказом в лишь 5 % случаев [3]. Эти данные свидетельствуют о востребованности данного инструмента процессуального контроля и подчеркивают важность его изучения. В условиях активного использования подобных мер исследование правоприменительной практики становится особенно актуальным, поскольку оно позволяет выявить эффективность и возможные пробелы в их реализации.
Судебная практика применения запрета на определенные действия часто сопровождается ошибками, связанными с неправильным толкованием норм УПК РФ. Одной из распространенных проблем является неправомерное установление сроков для ограничений, которые не требуют временных рамок, например, запрета на контакты с определенными лицами или использования средств связи. Подобные ошибки противоречат закону и нередко становятся поводом для пересмотра решений кассационными судами [4].
Также распространена проблема, когда суды недостаточно точно определяют место жительства, которое обвиняемому запрещено покидать. В таких случаях суды либо не указывают конкретный адрес, либо не обозначают временные промежутки, что влечет отмену соответствующих решений Например, при рассмотрении дела № 77–304/2021 кассационный суд установил следующее: «установив обвиняемому Н. запрет покидать место жительства без разрешения следователя и контролирующего органа, суд не указал конкретные условия его исполнения, а именно адрес жилого помещения и конкретные периоды времени, в течение которых ему запрещено покидать жилое помещение, район, населенный пункт, с которыми связаны запреты, а также не установил срок применения данного запрета» [5], что стало основанием для изменения постановления об избрании запрета определенных действий, исключения из него указания на установление запрета покидать место жительства без разрешения следователя и контролирующего органа.
Кроме того, суды часто не уделяют должного внимания проверке законных оснований проживания обвиняемого в указанном жилом помещении. Нередко собственник жилья, которое обвиняемому запрещено покидать, не выражает своего согласия на его пребывание в этом жилом помещении. Это создает правовую неопределенность, так как запрет покидать помещение теряет смысл, если сам факт проживания в нем является спорным или незаконным. Отсутствие согласия собственника или проверки права на проживание могут вызвать дальнейшие конфликты и даже невозможность исполнения судебного решения. В таких ситуациях кассационные суды вынуждены отменять решения и направлять дело на новое рассмотрение [6]. Это приводит к затягиванию процесса, что снижает эффективность применения запрета определенных действий и создает риски для соблюдения прав и интересов как обвиняемого, так и других лиц, проживающих в этом помещении.
Кассационное определение по делу № 77–304/2021 [5] демонстрирует еще одну из проблем в применении меры пресечения в виде запрета определенных действий. В данном деле суд правильно ограничил обвиняемого в общении с потерпевшими, свидетелями и другими фигурантами дела, а также в использовании интернета и средств связи. Однако суд указал на возможность общения с адвокатом, что фактически избыточно, поскольку это конституционное право закреплено за каждым обвиняемым и не подлежит ограничению.
Конституция Российской Федерации [1] предоставляет обвиняемым право на квалифицированную юридическую помощь, и ограничивать это право ни один суд не может. Указанное право включает право на конфиденциальные встречи с адвокатом и формирование линии защиты, реализацию которого нельзя ограничить или контролировать. Соответственно, добавление в судебное решение пункта, разрешающего общение с адвокатом, является не только излишним, но и юридически бессмысленным.
Для устранения таких судебных ошибок следует на правоприменительном уровне, а точнее, на уровне Постановления Пленума ВС РФ, дать следующие разъяснения судам при применении запрета определенных действий:
– указывать точный адрес жилого помещения и проверять наличие законных прав на проживание;
– определять четкие временные рамки, когда запрещено покидать жилье, с учетом обстоятельств дела;
– исключить установление сроков для запретов, не требующих временных ограничений, и не продлевать другие запреты при отмене ограничения на выход из жилья.
– включение разрешений на общение с защитником в перечень ограничений избыточно, поскольку такое общение гарантировано Конституцией РФ и не может быть предметом запрета.
Такие рекомендации позволят устранить пробелы в судебной практике и сократить число ошибок при применении запрета определенных действий.
Таким образом, судами при применении запрета определенных действий допускаются ошибки, выражающиеся в неуказании точного адреса жилого помещения, которое обвиняемому запрещено покидать, в отсутствии проверки законных оснований для его проживания, а также в отсутствии четких временных рамок таких ограничений. Дополнительно, суды нередко устанавливают сроки для запретов, которые по закону не требуют временных ограничений. Кроме того, суды избыточно включают разрешение на общение с адвокатом в решение об избрании запрета определенных действий, лишь дублируя конституционное право обвиняемого на квалифицированную юридическую помощь. Для устранения подобных судебных ошибок необходимо на уровне Постановления Пленума Верховного Суда РФ дать разъяснения судам по рассмотренным нами аспектам. Закрепление предложенных нами рекомендаций на правоприменительном уровне позволит устранить пробелы в судебной практике, снизить количество судебных ошибок и повысить качество правоприменения.
Литература:
- Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993 г., с изм. от 01.07.2020 г.) // Российская газета. 1993. 25 декабря. № 237; 2020. 16 марта. № 55.
- Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921.
- Уголовное судопроизводство. Рассмотрение ходатайств при следственых действиях // URL: https://stat.xn----7sbqk8achja.xn--p1ai/stats/ug/t/15/s/13 (дата обращения: 10.09.2024).
- Кассационное определение Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 19 декабря 2019 г. по делу № 77у-14/2019 // URL: https://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=KSOJ003&n=1211&ysclid=m0zf0x58a4624702008#rtlkAOU4LqKUPrkA (дата обращения: 10.09.2024).
- Кассационное определение Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 11 февраля 2021 г. по делу № 77–304/2021 // СURL: https://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=KSOJ003&n=26192&ysclid=m0zf6grhqx775957265 (дата обращения: 10.09.2024).
- Кассационное определение Четвертого кассационного суда общей юрисдикции от 5 апреля 2021 г. по делу № 77–1110/2021 // СПС «КонсультантПлюс».
