Проблемы квалификации мошенничества и отграничение его от смежных преступлений

В статье рассмотрена современная судебная практика, касающаяся вопросов, связанных с квалификацией мошенничества. Автором проанализированы объективные признаки состава преступления, предусмотренного статьей 159 Уголовного кодекса Российской Федерации. Выявлены основания, позволяющие отграничить мошенничество от смежных составов.

Ключевые слова: уголовное право, преступления против собственности, квалификация преступлений.

В настоящее время наблюдается значительный рост количества преступлений, квалифицируемых по статье 159 Уголовного кодекса Российской Федерации. Так, в 2020 году по информации, представленной ФКУ «Главный информационно-аналитический центр» МВД РФ, в период с января по декабрь 2020 года было выявлено 105480 преступлений экономической направленности, в том числе мошенничество: 24461 преступление. [1] Вместе с тем, за последние два года показатель не только не снизился, но и возрос, достигнув отметки в 28039 преступлений (в отчетный период с января по декабрь 2022 года), [2] а уже в первом полугодии 2023 года было выявлено 19472 случаев мошенничества. [3] В связи с чем, очевиден вывод об актуальности вопросов, связанных с правильной квалификацией мошенничества и отграничения его от смежных составов.

Диспозиция статьи 159 Уголовного кодекса России раскрывает понятие «мошенничество» путем указания на его основные признаки. [4]

Во-первых, деяние совершается исключительно в форме хищения. Согласно примечанию к статье 158 Уголовного кодекса России под хищением следует понимать «совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества».

Во-вторых, объектом посягательства выступает собственность, однако предметом на ряду с чужим имуществом, может быть и право на чужое имущество, последнее в свою очередь отсутствует в иных составах преступления, связанных с хищением (кража, грабеж, присвоение или растрата, разбой). Вместе с тем, в случаях, когда предметом преступления выступают деньги, что согласно ст. 128 Гражданского кодекса Российской Федерации относится к имуществу, на практике возникают трудности, связанные с отграничением мошенничества от фальшивомонетничества. [5] Необходимо отметить, что в абз. 3 п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.04.1994 № 2 «О судебной практике по делам об изготовлении или сбыте поддельных денег или ценных бумаг» указано, что виновному лицу следует вменять мошенничество в случае, если фальшивые деньги имели «явное несоответствие» с подлинными деньгами, находящихся в обращении. [6]

На наш взгляд, используемые в Постановлении Пленума оценочные конструкции не вносят ясности в правоприменительную практику. Данный вывод находит свое подтверждение и при анализе судебной практики. Так, Судебной коллегией по уголовным делам Кировского областного суда было рассмотрено уголовное дело по апелляционному представлению прокурора на приговор районного суда. [7] Из материалов дела следует, что граждане К. и П. вносили в платежные терминалы поддельные купюры, обладающие некоторыми признаками банковских билетов, за данные действия граждане были осуждены по ч. 2 ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации. Прокурор выразил несогласие с данной судом квалификацией, мотивируя это тем, что деньги были приняты платежным терминалом, а, следовательно, поступили в обращение. Однако суд оставил приговор без изменения, поскольку принятие платежным терминалом купюры не означает ее «существенное сходство» с деньгами, находящимися в обращении, а значит не требует переквалификации действий по ч. 1 ст. 186 Уголовного кодекса России.

В тоже время по другому уголовному делу Сыктывкарский городской суд Республики Коми не нашел основания для переквалификации действий подсудимого с ст. 186 Уголовного кодекса России на ст. 159 Уголовного кодекса. [8] Из материалов уголовного дела следует, что гражданин Д., работая в службе такси подвозил третье лицо, которое расплатилось с ним двумя поддельными купюрами номиналом 5000 рублей. Водитель сразу понял, что деньги — подделка, однако решил их оставить себе, чтобы показать знакомым. В связи с тем, что у него было трудное материальное положение, Д. решил расплатиться вышеуказанными купюрами сначала в продуктовом магазине, а затем при оплате доставки пиццы на дом. Получив сдачу Д. уехал из города, но был задержан сотрудниками полиции. Вынося приговор по ч. 1 ст. 186 Уголовного кодекса России суд мотивировал свой вывод следующим образом: умысел подсудимого был направлен именно на сбыт фальшивых купюр; существенное сходство с подлинными денежными знаками, которых подтверждается заключением судебной технико-криминалистической экспертизы, а также показаниями трех свидетелей, принимавших фальшивые купюры у гражданина Д.

По нашему мнению, в целях унификации правоприменительной практики необходимо дополнить Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28.04.1994 № 2 «О судебной практике по делам об изготовлении или сбыте поддельных денег или ценных бумаг», раскрыв в нем содержание оценочных понятий «существенное сходство» и «явное несоответствие».

В-третьих, отличительной особенностью мошенничества от иных форм хищения является используемый преступником способ — обман или злоупотребление доверием. Следует отметить, что в рамках ныне действующего Уголовного кодекса Российской Федерации законодателем не было дано пояснения к указанным дефинициям, и что следует понимать под ними правоприменителю. Однако, устранению данного пробела способствуют пункты 2, 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате». [9] Исходя из их содержания, под обманом необходимо понимать сознательное сообщение заведомо ложных сведений, либо умолчание об истинных фактах, либо умышленные действия, направленные на введение владельца имущества или иного лица в заблуждение. При этом, в случаях, когда обман используется только для облегчения получения доступа к чужому имуществу, деяние следует квалифицировать как кражу или грабеж.

Из материалов уголовного дела следует, что гражданин М., служивший в ФГКУ «Военный учебно-научный центр Военно-Морского Флота «Военно-морская академия имени Адмирала Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецова» (далее — ВУНЦ) передал преподавателю кафедры физической культуры через посредника К. взятку в размере 35000 рублей за выставление ему фиктивных результатов сдачи нормативов по физической подготовке, соответствующих высшему квалификационному уровню, в целях получения ежемесячной надбавки за особые достижения в службе. Суд первой инстанции признал гражданина М. виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 159 и ч. 3 ст. 291 Уголовного кодекса Российской Федерации, на основании того, что вышеупомянутое лицо путем обмана начальника ВУНЦ, который не знал об отсутствии у гражданина М. права на получение надбавки и издал приказ об установлении ему таковой с 1 января 2020 г., в период с 28 февраля по 8 мая 2020 г., незаконно получил денежные средства в виде надбавки в размере 95786 рублей. Суд кассационной инстанции пришел к выводу, что вменение подсудимому мошенничества является излишним, на том основании, что в материалах уголовного дела отсутствуют доказательства, подтверждающие факт передачи начальнику ВУНЦ самим М. ведомости с недостоверными сведениями. Наоборот, установлено, что незаконное получение надбавки стало возможно только после передачи ведомости преподавателем кафедры физической культуры. Помимо прочего, судом не установлено, что М. сообщил недостоверные сведения с целью получения надбавки, а сам факт дачи взятки состав мошенничества не образует.

Однако, в своем Определении № 222-УД22–12-А6 судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации обратила внимание на ошибочность подобных выводов, мотивируя это следующим. Потерпевший (начальник ВУНЦ) был введен в заблуждение относительно наличия у М. высшего квалификационного уровня физической подготовленности, что привело к незаконному изъятию денежных средств, права на которые М. не имел. Таким образом, М. совершил хищение чужого имущества путем обмана.

Вторым способом совершения хищения является злоупотребление доверием. В п.3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» злоупотребление доверием определено как «использование с корыстной целью доверительных отношений с владельцем имущества или иным лицом, уполномоченным принимать решения о передаче этого имущества третьим лицам». К случаям злоупотребления доверием относятся также и принятие на себя лицом обязательств при заведомом отсутствии у него намерения их выполнить с целью безвозмездного обращения в свою пользу или в пользу третьих лиц чужого имущества или приобретения права на него. В юридической литературе отмечается второстепенность такого способа, поскольку злоупотребление доверием не влияет на квалификацию, а, следовательно, является видом обмана. [11, с. 255] Так, Г. Н. Борзенков придерживается точки зрения, что любой обман играет определяющую роль при квалификации деяния как мошенничества, так как злоупотребление доверием без обмана невозможно. [12, с. 7] Однако существует и противоположная точка зрения, например, К. В. Михайлов считает, что «злоупотребление доверием является самостоятельным способом совершения преступлений против собственности и не является разновидностью обмана». [13, с. 8] Полагаем, что обозначенная позиция является обоснованной, поскольку в ряде случаев сам по себе обман не связан с последствиями, а доверительное отношение может быть использовано в качестве способа завладения имуществом. Например, жертва преступления может добровольно передать имущество преступнику, полагаясь на его авторитет или длительные дружеские отношения.

Наличие вышеуказанных способов в конструкции диспозиции ст. 159 Уголовного кодекса России на практике порождает затруднения при отграничении от состава преступления, предусмотренного ст. 165 Уголовного кодекса России («Причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием»). П. 22 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» закрепляет, что деяние должно быть квалифицировано по ст. 165 Уголовного кодекса России в случае отсутствия признаков противоправности, совершения преступления с корыстной целью, безвозмездного изъятия и (или) обращения чужого имущества в пользу виновного или других лиц. В юридической литературе помимо указанных критериев разграничения отмечается следующее. Ответственность по ст. 159 Уголовного кодекса России наступает в случае, если вред потерпевшему был причинен именно выбытием из его владения имущества, тогда как состав ст. 165 Уголовного кодекса России рассматривает вред как упущенную выгоду для собственника. [14, с. 212]

Таким образом, для квалификации деяния как мошенничества, а не как причинения имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием необходимо установить все признаки хищения и корыстную цель деяния.

Анализ объективных признаков, заложенных в конструкцию состава преступления, предусмотренного ст. 159 Уголовного кодекса Российской Федерации, показывает, что в настоящее время в судебной и следственной практике до сих пор отсутствует единый подход квалификации указанного деяния и его разграничении с смежными составами. Причиной этого во многом является не юридическая техника, применяемая законодателем при разработке современного Уголовного закона, а также наличие достаточно объемных дефиниций в Постановлениях Пленума Верховного Суда России.

Литература:

1. Краткая характеристика состояния преступности в Российской Федерации за январь — декабрь 2020 года // URL: https://мвд.рф/reports/ item/22678184/ (дата обращения: 08.01.2024).
2. Краткая характеристика состояния преступности в Российской Федерации за январь — декабрь 2022 года // URL: https://мвд.рф/reports/ item/19854231/ (дата обращения: 09.01.2024).
3. Краткая характеристика состояния преступности в Российской Федерации за январь — июль 2023 года // URL: https://мвд.рф/reports/ item/7906635/ (дата обращения: 09.01.2024).
4. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ // СЗ РФ. 17.06.1996. № 25. ст. 2954.
5. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) // СЗ РФ. 05.12.1994. № 32. ст. 3301.
6. Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.04.1994 № 2 «О судебной практике по делам об изготовлении или сбыте поддельных денег или ценных бумаг» // Бюллетень Верховного Суда РФ. № 6. 2001.
7. Апелляционное определение № 22–484/2015 от 10 марта 2015 г. по делу № 22–484/2015 // Судебные и нормативные акты РФ — URL: https://sudact.ru/regular/ doc/oIhCoth6216J/?regular- (дата обращения: 25.12.2023).
8. Приговор № 1–589/2017 от 23 октября 2017 г. по делу № 1–589/2017 // Судебные и нормативные акты РФ — URL: https://sudact.ru/regular/doc/Jev4Pjj8Wuv/ (дата обращения: 25.12.2023).
9. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» // Бюллетень Верховного Суда РФ». № 2. 2018.
10. Обзор судебной практики Верховного суда Российской Федерации № 2 (2022) // Бюллетень Верховного Суда РФ. № 11. 2022.
11. Дуюнов В. К. Квалификация преступлений: законодательство, теория, судебная практика: Монография / Дуюнов В. К., Хлебушкин А. Г. // Москва:ИЦ РИОР, НИЦ ИНФРА-М, 2019. 431 с.
12. Борзенков Г. Н. Разграничение обмана и злоупотребления доверием / Г. Н. Борзенков // Уголовное право. 2008. № 5. С. 5–9.
13. Михайлов К. В. Злоупотребление доверием как признак преступлений против собственности (уголовно-правовые и криминологические аспекты): Дисс.... канд. юрид. наук / Михайлов Константин Владимирович: Челябинск. 2000. С. 10.
14. Уголовнoe право. Особенная часть: учебник / отв. ред. И. Я. Козаченко, Г. П. Новоселов // 4-е изд., изм. и доп. М.: Норма, 2008. С. 290.