Статья посвящается рассмотрению некоторых правоприменительных ошибок при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. В указанной статье автор, исходя из анализа судебной практики, указывает о нарушениях при применении оснований для избрания меры пресечения, обоснованность подозрения в причастности лица к совершенному преступлению, данные о личности подозреваемого или обвиняемого, которые необходимо принимать во внимание при избрании исследуемой меры пресечения, кроме того ошибки территориальной подсудности, поскольку она является вариативной.
Ключевые слова: мера пресечения, основания для избрания меры пресечения, ошибки судов, проблемы при избрании меры пресечения, нарушения при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу.
The article is devoted to the consideration of some law enforcement errors in the selection of a preventive measure in the form of detention. In the said article, the author, based on the analysis of judicial practice, indicates violations in the application of grounds for selecting a preventive measure, the validity of suspicion of a person's involvement in the committed crime, data on the personality of the suspect or accused, which must be taken into account when selecting the preventive measure under study, in addition to errors in territorial jurisdiction, since it is variable.
Keywords : preventive measure, grounds for choosing a preventive measure, court errors, problems in choosing a preventive measure, violations in choosing a preventive measure in the form of detention.
Меры пресечения являются одним из основных уголовно-процессуальных институтов, поскольку без принуждения уголовное судопроизводство неосуществимо, их совершенствование во многом определяет состояние и развитие всего уголовного процесса как отрасли права и правоприменительной деятельности [1, с.26].
Вопросы, касающиеся выбора, продления и само применения мер пресечения в области уголовного процесса, остаются одной из самых актуальных тем для современных исследователей. Существенный вклад в изучение теоретических аспектов данной проблемы внесли ряд процессуалистов, среди которых можно выделить М. В. Зяблину, С. А. Закаряна, Н. В. Румянцева, М. П. Турченкова, К. Ф. Гуценко, А. В. Шишова, Н. А. Симагину и О. И. Цоколову. Эти авторы глубоко анализировали институт мер пресечения, рассматривая каждую меру как в отдельности, так и в контексте уголовно-процессуальной деятельности в целом. Тем не менее, анализ судебной практики показывает, что существуют серьезные потребности в корректировке, изменении и расширении действующих правовых норм.
В соответствии с уголовно-процессуальным законодательством, суд принимает решение о применении мер пресечения, таких как заключение под стражу, домашний арест, залог и запрет определённых действий. Рассматривая ходатайства органов предварительного расследования, суды должны учитывать, что применение любой из этих мер возможно лишь при наличии обоснований, указанных в статье 97 УПК РФ, и при наличии конкретных доказательств, указывающих на вероятность уклонения подозреваемого или обвиняемого от следствия, продолжения совершения преступной деятельности или угрозы свидетелям и другим участникам дела, а также возможности уничтожения улик или препятствования процессу. Если в постановлении суда первой инстанции отсутствуют упоминания о таких фактах или не была проверена их достоверность в судебном заседании, то апелляционные суды могут отменить решения предыдущих инстанций.
При этом, по мнению В. М. Лебедева, перечисленные в вопросе понятия «достаточно полагать» и «может продолжить заниматься преступной деятельностью» являются оценочными категориями [2, с. 116].
Согласно закону, в отсутствие оснований, указанных в статье 97 УПК РФ, применение меры пресечения не является обязательным при производстве по уголовному делу в отношении подозреваемого или обвиняемого.
Тем не менее, анализируя судебную практику по делам об избрании и продлении мер пресечения, можно заметить, что суды часто отказывают в удовлетворении ходатайств о заключении под стражу или его продлении. При этом они указывают на недостаток оснований, предусмотренных частью 1 статьи 97 УПК РФ, но в то же время принимают решение о применении другой меры пресечения. В своих постановлениях суды подчеркивают, что тяжесть преступления, в котором обвиняется лицо, не является достаточным основанием для заключения под стражу. Также не представлены доказательства, подтверждающие предположения следователя о риске того, что обвиняемый может скрыться от правосудия, продолжать преступную деятельность или воздействовать на свидетелей, принять меры к уничтожению следов преступления, что также служит основанием для отказа в удовлетворении ходатайства.
При этом, суды признавали исключительными обстоятельствами, дающими основание для избрания меры пресечения в виде домашнего ареста, наличие данных, свидетельствующих о причастности обвиняемого к совершению преступления.
Исходя из этого, следует что ни одна из мер пресечения, предусмотренных статьей 98 УПК РФ, не может быть применена к подозреваемому или обвиняемому без достаточных оснований, установленных в процессе судебного заседания. В частности, суд должен выявить, что данное лицо может скрыться от расследования, продолжить совершать преступные действия, угрожать участникам дела, уничтожить доказательства или иными способами препятствовать ходу уголовного дела.
Между тем, нельзя не согласиться с мнением Стельмаха В. Ю. который указывает, что при избрании меры пресечения, главную роль играет не обещание (обязательство) обвиняемого не совершать какие-либо действия, а наличие у него фактической возможности сделать это, что учитывается органами уголовного судопроизводства [3, с.38–40].
При этом, нельзя исходить лишь из одной предполагаемой вероятности того или иного поведения обвиняемого, как например указание на то, что «закон связывает необходимость избрания меры пресечения не только с фактическим оказанием воздействия на участников процесса, но и с наличием оснований полагать, что обвиняемый может оказать такое воздействие» [4, с. 93–96].
Также, в некоторых ситуациях выводы суда относительно наличия оснований для избрания меры пресечения в действиях подозреваемого или обвиняемого не всегда находили подтверждение в материалах уголовного дела, представленных в суд, имеет место быть ситуациям, когда суды выявляли в действиях подозреваемого или обвиняемого те или иные основания, указанные в ст. 97 УПК РФ, которые не были обозначены следователем в его ходатайстве. Таким образом, суды действовали за пределами своей компетенции, что является недопустимым.
Данные нарушения противоречат разъяснениям, содержащимся в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 19.12.2013 N 41 (ред. от 11.06.2020) «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога и запрета определенных действий».
Такие нарушения свидетельствуют о несоответствии между выводами суда, содержащимися в решении о мерах пресечения, и реальными обстоятельствами дела. Как показывает практика, апелляционные суды обычно исключают из своей мотивировочной части те выводы о наличие оснований, указанных в статье 97 УПК РФ, которые не были подтверждены или не были упомянуты на этапе предварительного расследования, поскольку это не упомянуто следователем в его ходатайстве. При этом суд, в свою очередь, не имеет права выходить за рамки судебного разбирательства.
Избрание в качестве меры пресечения заключения под стражу допускается только после проверки судом обоснованности подозрения в причастности лица к совершенному преступлению.
Постановление Пленума избегает использования термина «доказательства», заменяя его словами «данные» и «сведения». Таким образом, законодатель требует от суда проверять, насколько обоснованно подозрение в причастности лица к преступлению. Пленум подчеркивает, что «…проверка обоснованности подозрения… не должна ограничиваться лишь формальным указанием суда на наличие… достаточных данных о причастности лица к совершению преступления… судья обязан выяснить, включает ли ходатайство и приложенные к нему материалы конкретные сведения, которые указывают на причастность этого лица в совершенном преступлении, и дать им соответствующую оценку в своем решении».
Анализируя изложенные положения, возникает вопрос о том, в какой форме и каким образом должны быть представлены упомянутые «сведения» и «данные», которые суд обязан проверить и оценить. Ответ на этот вопрос очевиден: данная форма представляет собой доказательства по делу. Важно отметить, что оценка этих доказательств оказывается невозможной, и это, на мой взгляд, создает замкнутый круг, требующий дополнительной законодательной доработки.
Кроме того, если судья оставляет без анализа и оценки обоснованность подозрений в причастности обвиняемого к совершенному преступлению, это расценивается как серьезное нарушение уголовно-процессуального законодательства, что может привести к отмене судебного акта.
В соответствии с положениями ч. 4 ст. 7 УПК РФ, суды при аргументации своих выводов о наличии обоснованного подозрения, как правило, опираются на доказательства, представленные следственными органами, кратко излагая их суть в своих решениях. Тем не менее, в некоторых ситуациях вопрос о наличии обоснованного подозрения в причастности лица к совершению преступления оставался нерассмотренным и без должной оценки со стороны суда, что впоследствии может привести к отмене судебного акта.
Вместе с тем, имели место случаи, когда суды отказывали в удовлетворении ходатайства органа предварительного следствия, мотивируя это тем, что обвинения не были достаточным образом обоснованы. Таким образом, суды проводили оценку предоставленных доказательств, которые служили основанием для подачи соответствующих ходатайств, что недопустимо на этапе досудебного разбирательства.
Так судом апелляционной инстанции было отменено постановление Невского районного суда, которым было отказано в удовлетворении ходатайства следователя о продлении срока содержания под стражей обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного 158 УК РФ, часть 4, пункт «б».
При отмене решения апелляционная инстанция отметила, что следователь представил те же доводы о возможной причастности обвиняемого, что и ранее при принятии решения о мерах пресечения. Эти доводы уже были рассмотрены судом с точки зрения их достаточности для подтверждения участия лица в инкриминируемом преступлении. Судебный вывод о том, что сумма причинённого ущерба не была установлена, оказался необоснованным, поскольку решение данного вопроса относится к обстоятельствам, которые должны быть доказаны в процессе расследования уголовного дела.
Согласно смыслу законодательства, при решении вопроса о выборе и продлении мер пресечения суд не принимает решение о виновности лиц, а лишь устанавливает наличие или отсутствие достаточных оснований для применения мер, таких как заключение под стражу, домашний арест, залог или запрет определенных действий. В судебном постановлении не должно быть формулировок, указывающих на то, что подозреваемый или обвиняемый совершили преступление. Судебный орган должен ограничиться лишь оценкой целесообразности применения мер пресечения, не вынося окончательных суждений, свидетельствующих о совершении подозреваемым, обвиняемым преступления.
Несмотря на это, в отдельных постановлениях встречались подобные формулировки, в частности: «обоснованность обвинения подтверждается представленными материалами»; «совершил преступление спустя непродолжительное время после освобождения из мест лишения свободы», «инкриминируемое деяние совершила в период не снятой и не погашенной судимости».
Согласно статье 99 УПК РФ, при принятии решения о избрании меры пресечения необходимо учитывать не только степень тяжести преступления, но и информацию о личности подозреваемого или обвиняемого. Важно учитывать его возраст, состояние здоровья, семейное положение, род занятий, а также другие значимые обстоятельства. Эти факторы должны оцениваться не только в контексте необходимости применения меры пресечения, но и при определении ее вида.
В некоторых случаях районные суды, избирая самую строгую меру пресечения, не учитывали информацию о личности подозреваемого или обвиняемого. Это послужило поводом для изменения решения судом апелляционной инстанции, которая заменила более жесткую меру пресечения на менее строгую.
К примеру, апелляционный суд пересмотрел решение Куйбышевского районного суда, которое касалось избрания меры пресечения в отношении обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного пунктами «в» и «г» части 2 статьи 158 Уголовного кодекса Российской Федерации. Вместо содержания под стражей, обвиняемому была назначена мера пресечения в виде домашнего ареста.
Изменяя решение суда первой инстанции, апелляционный суд поддержал его выводы о наличии оснований для избрания меры пресечения в отношении обвиняемого, однако, учитывая индивидуальные характеристики обвиняемого, который является гражданином России, ранее не имел судимостей, имеет положительные характеристики, обладает профессиональным образованием по специальности зубной техник и прошел собеседование на работу, где ему предложили работу с окладом 35 000 рублей, а также устойчивые социальные связи — его сестра и отец живут в Санкт-Петербурге, — суд пришел к выводу о целесообразности применения более мягкой меры пресечения. В результате апелляционная инстанция изменила меру пресечения с заключения под стражу на домашний арест, освободив обвиняемого из-под стражи.
Еще одной распространенной ошибкой является неправильное применение правил территориальной подсудности, так как они имеют свою вариативность. Такие нарушения однозначно приводят к отмене судебного акта.
Правильность определения места производства предварительного расследования свидетельствует о соблюдении принципа законности при производстве по уголовному делу и достижении целей о защите прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений и о защите личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод [5].
В Постановлении Пленума четко указаны основания для определения территориальной подсудности при рассмотрении ходатайства о мере пресечения.
1) производство проходит по месту предварительного расследования, которое должно совпадать с местом совершения деяния или с местом фактического задержания лица;
2) в случае, если предварительное расследование ведется вышестоящим следственным органом, то подсудность определяется по месту его нахождения (ч. 6 ст. 152 УПК РФ);
3) также это может быть определено по месту, где обвиняемый находится под стражей.
Несмотря на вышеуказанные нормы, в связи с нарушением правил территориальной подсудности судом апелляционной инстанции отменяются постановления судов об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении обвиняемого.
Так, отменено постановление Приморского районного суда Санкт-Петербурга, в обоснование принятого решения апелляционная инстанция указала на ряд обстоятельств, обосновывающих данное решение: руководство ГСУ ГУ МВД России изъяло уголовное дело СУ УМВД России по Приморскому району Санкт-Петербурга и передало его для дальнейшего рассмотрения в 4 отдел СЧ по РОПД СУ ГУ МВД России, после чего следователь принял дело к своему производству, при этом лицо было задержано в Красносельском районе Санкт-Петербурга, после чего был составлен протокол в соответствии со статьями 91–92 УПК РФ, согласно которому задержание произошло в Центральном районе Санкт-Петербурга и данный адрес попадает под юрисдикцию Куйбышевского районного суда Санкт-Петербурга, как и местонахождение ГСУ ГУ МВД России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Таким образом, суд, рассматривая ходатайство следователя о применении меры пресечения в виде заключения под стражу, не проверил соблюдение правил территориальной подсудности.
В заключение следует отметить, что неправильное применение норм уголовно-процессуального законодательства приводит к нарушению общепринятых принципов и правил, которые регулируют возможность ограничения прав человека на свободу, что является неприемлемым. Чтобы избежать аналогичных ошибок и минимизировать негативные последствия, необходимо внести ясность и конкретику в уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, в частности конкретизировать основания для избрания меры пресечения, основания для продления, конкретизировать перечень материалов, с которым должностное лицо может обращаться в суд для избрания меры пресечения и ее продления. Это можно достичь путем анализа и обобщения практического опыта, кроме того, важно разработать более доступные и эффективные методы реализации правоприменительной практики.
Литература:
- Статья: Меры пресечения: проблемы и тенденции (2019–2022 годы) (Цоколова О. И.) (газета «Российский следователь», 2020, N 6) С.26
- Практика применения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации РФ в 2 ч. Часть 1: практическое пособие / В. М. Лебедев [и др.]; ответственный редактор В. М. Лебедев. — 8-е изд., перераб. и доп. — Москва: Издательство Юрайт, 2024. — 246 с. С. 116
- Статья: Концепция прощения как альтернатива концепции компромисса в уголовном судопроизводстве (Стельмах В. Ю.) («Администратор суда», 2021, N 4) С.38–40
- Калинкина Л. Д. Обстоятельства, подлежащие доказыванию при производстве по заявлению, рассмотрению и разрешению ходатайств о заключении подозреваемых, обвиняемых под стражу // Социально-политические науки. 2022. Т. 12. № 4. С. 93–96. DOI: 10.33693/2223–0092–2022–12–4–93–9
- NB: Административное право и практика администрирования Правильная ссылка на статью: Кравченко О. А., Федоров Р. В. — Вопросы территориальной подсудности ходатайства об избрании или продлении меры пресечения в виде заключения под стражу // NB: Административное право и практика администрирования. — 2020. — № 2. DOI: 10.7256/2306–9945.2020.2.33406 URL: https://nbpublish.com/library_read_article.php?id=33406
