Цель статьи — рассмотреть аспекты метафизического учения И. Гизеля, а именно понятие «формального единства» и его значение для концепции философа, поскольку философский курс И. Гизеля остается интересным объектом для изучения, который отображает основные тенденции философского мышления.
Ключевые слова: формальное единство, «чтойность», природа.
Философско-научное наследие Иннокентия Гизеля представляет собой ценный пласт исследований, который чрезвычайно интересный не только для истории философии. Выдающаяся фигура в общественной, церковной жизни Украины, России второй половины XVII в., активный деятель, богослов, мыслитель, ректор Киево-Могилянской коллегии, архимандрит Печерского монастыря представляет большой интерес для исследователей разных сфер. Диапазон деятельности И. Гизеля был достаточно широким и занимает все «ниши» жизненной активности (проповедование, наука, литература, философия, издательское дело, политическая деятельность), о чем свидетельствуют архивные факты в виде произведений, публичных выступлений и мощных наработок интеллектуальных трудов, среди которых ряд актуальных вопросов освещенных в учебном курсе по философии и трактатов «Произведение о всей философии» (1645–1646 гг.), не менее важной этической концепции философа, опубликованной в работе «Мир с богом человеку».
Фигура философа в сегодняшней интерпретации приобретает новое амплуа, поскольку нынешние исследования современников «воскресают» рассуждения мыслителя, приближая нас таким образом, к эпохе, в которой жил ученый, пытаясь при этом современным взглядом реконструировать историко-философские и культурно-исторические основы формирования философских взглядов И. Гизеля. Однако, надо отметить, что духовное бытие раннего модерна активно восприняло идеи западноевропейского мира, что способствовало формированию метафизически-теологических систем. Показательным в этом отношении являются работы И. Гизеля, и прежде всего, показывает факт обращения православного мира до уровня философствования, когда ярко выкристаллизовывается проблематика вокруг соотношения «человек — вселенная», переносится акцент на натурфилософские вопросы, теорию познания, логику и этику.
Следует иметь в виду, что появление метафизических систем, создание соответствующих трактатов обусловлено историческими баталиями того времени, а также религиозной ситуацией на славянских землях конца XVI — начала XVII в. Религиозное противостояние между католиками, протестантами и православными создавало невероятный толчок для выработки метафизической традиции. Известный факт, что для протестантской теологии характерно признание метафизики как принципиально негативной науки, которая не приводит к спасению души, отвлекает от правильного поиска истины, тогда как для католической среды всеохватывающие теологически-метафизические системы Альберта Великого, Фомы Аквинского, Йонаса Дунса Скота предлагают противоположное объяснение, которое получает свое признание и приобретает последующее развитие. В водовороте противоречивых и меняющихся взглядов на устройство жизни, высшие школы православного направления осознают необходимость ответа на этот мощный интеллектуальный вызов, который воспринимается И. Гизелем. «Метафизический трактат. О природе метафизики, явлений и подразделений сущего» (Tractatus metaphysicus. De nature metaphysicae degue passionibus et divisionibus entis) философ рассматривает как главный раздел философии и пытается решить философско-теологические вопросы.
Мы уже касались вопросов подобного характера в предыдущих работах, в частности «Метафизическое учение в контексте западноевропейской философии XVII-XVII вв»., метафизическое учение И. Гизеля и его значение для православного мира, однако необходимо шире рассмотреть особенность понятия и роль «формального единства» в метафизическом трактате философа. В статье попытаемся представить решение проблемы «единства» в структуре трансцендентального понятия единства, которое предлагается в метафизической системе Иннокентия Гизеля, а также рассмотреть, как оно соотносится с другими схоластическими концепциями XVII в. Однако следует отметить определенную особенность структуры курса И. Гизеля, в котором философ вопрос о формальном единстве включил в состав трактатов по логике, что свидетельствует о том, что неразработанность вопроса о взаимосвязи категорий — логических и метафизических привело к тому, что категории выступают в системе, то как категории бытия (метафизические), то как категории познания (гносеологические), то как категории языка (логические).
Очень интересной интерпретацией И. Гизеля для философской мысли того времени является вопрос о природе и распределении сущего. Ученый утверждает: «сущее как то, что существуют, имеет истинные и реальные свойства или явления, но неотделимые от него по природе вещи» [1, с. 291]. На первое место из них мыслитель ставит свойство единого. Как известно, проблема единства сущего была поставлена Дионисием Ареопагитом, который утверждал, что множество индивидов единственны как вид, множество видов единственны как род, а множество частей единственны как целое, поскольку нет ничего множественного, что не было бы причастно к единству. Утверждение Д. Ареопагита находит подобную интерпретацию в разделе И.Гизеля «о «единственном — первом явлении сущего». Правда, апеллируя к Аристотелю, философ пишет, что единое не имеет разделения, поскольку оно неделимо, является единственным, потому, что разделение предусматривает многочисленность, или множественность (pluralitatem). Как только мы утверждаем какую-то бытийность, то утверждаем неделимость, то есть единство этого бытия. С другой стороны, бытие, которое не было бы в себе единственным, если мы его обнаруживаем как множественный, то только как совокупность «единствов». Можно сказать, что утверждение «единого» у самых истоков бытия, хотя и провоцировало ряд не всегда правильно обоснованных мыслей, приводя к хаотичности всей системы, однако при этом открывало возможность философам, в том числе И. Гизелю посмотреть на мир, всю природу целостно, и попытаться сформировать познания мира со всеми существующими основаниями.
Философ определяет единство как положительную сущность вещи, объясняя через отрицание разделения (divisio). И.Гизель не согласен с мыслью, согласно которой, единственное (unum) философы определяют, как то, что неделимое в себе и как то, что отделено от чего-либо другого. Подобное утверждение не аргументировано, хотя бы потому, что необходимо, чтобы каждое сущее было актуально единственным, и не было актуально отделенным (divisum) от другого, поскольку перед созданием мира, отмечает мыслитель, Бог был единственным и ни от чего был актуально отделенным, поскольку не было ничего, кроме Бога, следовательно, «быть отделенным от другого» не касается определения единства, но является свойством «proprietis», которое в силу существования множественности вещей сопровождает единство [2, с. 47]. Также ученый отмечает, что единству противопоставляется множественность (multitudo), поскольку оно состоит в определенном разделении сущего, а также в их взаимной делимости, объясняя тем, что нет бытия, которое не было бы в себе единым, а если мы его обнаруживаем как множественным, то только как совокупность единств. Единство и бытие стоит воспринимать как одно и то же, так что по мере бытийности есть единство, и наоборот — степени единства бытия является его бытийность и совершенство.
Обращаясь к греческой традиции, можно увидеть, что единство не только отождествлялось с бытием, но и было от природы первичнее, чем сама бытийность вещи, потому что она ее предопределяла. Единство не трактовалась как свойство бытия, а бытие, которое признавалось за что-то реальное, было связано с тем, что оно было в себе не делимым и тождественным с собой. Единство в таком понимании, или то, что отождествляется с бытием, может быть названо трансцендентальным единством, что в свою очередь означает, что как только мы утверждаем некую бытийность, то утверждаем неделимость, т. е. единство этого бытия. Учитывая указанное, И.Гизель водит понятие «единое» сразу после формулировки основного свойства «сущего», ведь мы не можем познать мир, если бы он не был единственный и только потом при изучении мира классифицируем на объекты, на роды, виды и индивиды. Саму структуру трансцендентального понятия единства И.Гизель представляет следующим образом и выделяет пять родов единств, а именно: трансцендентальное, категорическое, количественное, формальное и универсальное.
«Трансцендентальное является то, что прежде совпадает с сущностным, поскольку оно является существующим, и с другими вещами, поскольку оно сущее. Категорическое, которое совпадает с бытием свойств дискретного количества, так что с такого сложного единства возникает это дискретное количество или число. Количественной является та, которая среди численно меньших предоставляет природе некомуникативности или идущей по индивидуальной разницей всякой природы, хаос и природа, количественно одно может быть коммуникативной для многих супозитив. Как видно из божьей природы, она, хоть существенно едина, при этом передана тремя лицами. Формальной является та, что идет по формальным значением каждой вещи и абстрагируется как от универсальной так и от количественной. Универсальным единством считается определенное единство, которое согласуется с природой посредством действий интеллекта/ /отвлеченных от низших и сопоставляемых с ними. Потому путем этого абстрагирования и сопоставления вещи называются универсальными благодаря определенном единства значения» [3, с. 293–294].
Характеризуя предложенную И. Гизелем классификацию «единого» (unum), важно отметить, что данное понятие воспринимается философом как синоним сущего и как трансцендентальное единство всего сущего (всех вещей). Трансцендентальное единство сущего проявляется двояко: в виде индивидуальной единства каждой отдельной вещи и в виде формального единства вещей, которые относятся к одному роду. По сути, каждая вещь, поскольку она существует как вещь, представляет собой нечто единое. Если вещь разделить на части, то каждая из частей становится в свою очередь, единственной вещью. Собственно в этом и состоит особенность метафизического принципа трансцендентального единства, согласно которому часть отделена от целого, сама становится целым. Наряду с трансцендентальным единством, которое отождествляется с бытием, в системы Аристотеля имеет место еще одна единство, которое является свойством материального бытия — «количественное единство» (единство числовое), используют в зависимости от того, на чем делается акцент (это могут быть различные типы трансцендентального единства как сущность нематериальная (человеческий дух), сущность материальна [4, с. 101].
Отдельный раздел И.Гизель посвящает размышлениям о формальном единстве, утверждая, что со стороны вещи в природе существует формальное единство. Философ различает материальное (diversitas materialis) и формальное (diversitas formalis) разделение вещей, что имеют определенные отличия друг от друга. Материальное, объясняет философ, различается индивидуальными различиями, когда делится каждый низкий вид на свои индивиды, а формальное разделение — существенными различиями, по которому отличаются виды. Однако, материальное (числовое), которое является отрицанием разделения на индивидуальные различия, И.Гизель определяет как лишенной разделения. Философ определяет между этими единствами следующую особенность, замечая, что одна является больше другой, ведь большей называется единство, которое испытывает на себе менее деления. Сначала мыслитель определяет наибольшее единство — числовое единство, так как не несет на себе никакого разделения. Вслед за числовой располагается видовое формальное единство, которое испытывает на себе разделение на «чтойности». На последнем месте является формально родовое единство, поскольку различается на «чтойности» и «существенные принципы». Решая проблему индивидуации, И.Гизель, считает, что принцип который обуславливает единственность и индивидуальность вещей есть форма индивидуальности — (hacceitas), определяющая неповторимость (индивидуальность) любой естественной субстанции.
Однако в отличие от ранних неоплатоников, которые склонялись к последовательному переходу существующих и оторванных от материи универсалий, И.Гизель придерживается других взглядов. Общую природу он приближает к материи, поэтому важное место в философской системе занимает вопрос материи, категории субстанции и принципа индивидуации. Философские представления о мире неизменно формировались в категориях единственное — множественное, а это, в свою очередь, порождало вопрос: если каждый элемент множественности причастен к единому, то в чем он отличается от единого как его элемент: существуют в любой данной множественности хотя бы два тождественные элементы или все элементы этой множественности разные? Ответы на эти вопросы философами решались по-разному. Считается, что «чтойность» является конкретной формой различения одной формы от другой, и связана с материей. «Чтойность», индивидуальные свойства формируют живое существо в неразрывном единстве с материей, которые соединены между собой и только абстрагирующая деятельность ума может установить границу между ними. Позицию, которую отстаивал И.Гизель несколько отличается от взглядов предшественников и относится ближе к системе Дунса Скота и умеренных реалистов. И.Гизель приводит пример, как Петру со стороны вещи свойственно отсутствие формального разделения или формальная неделимая сущность, а не только материальная индивидуация, следовательно, со стороны вещи он имеет не только числовое единство, но и формальное. Таким образом, И.Гизель пытается сказать, что «Петр» является неделимым на многие единичности, индивидов, сущностей, он является целым, а значит и отсутствует материальное разделение. Если бы в природе не существовало формального единства, нельзя было бы понять много случаев, поскольку со стороны вещи признается много форм, поэтому, по мнению мыслителя, невозможно было бы различать вещи между собой. Можно сказать, что философ намекает на «сетку» взаимосвязей со стороны вещи, поскольку для каждого рода определяется один вид, который является определенным мерилом для других, соответственно со стороны вещи одна вещь является «контрарной» по отношению к другой.
Природа сама по себе является сущим, отмечает философ, тем самым подчеркивая свою причастность к деистическим взглядам, ограничивая Бога ролью творца мира, первопричины, гаранта неизменности природы, придавая таким образом относительную самостоятельность вторичным причинам и, следовательно, хотя бы частично, возвращая активность и самостоятельность природе, материи, человеку. Хотя деизм и провозглашает познание Бога и построения отношений на основе того, что Бог создал и дал в свое распоряжение, что нас окружает — природу и главные составляющие (разум, жизнь, действительность), что очевидным свидетельством о существовании, о свойствах и отношение Бога к миру. Природа сама по себе является сущим, так что сама по себе единство, поскольку единство есть свойство сущего, а сущее отличается от чтойности, следовательно имеет единство природы вещи отличаемые от индивидуальной [5, с. 117].
Формальное единство не может быть неделимым, общим для всех, утверждает ученый, поэтому сколько существует в природе индивидов, столько и формальных единств, сколько индивидов, столько есть природ, ибо невозможно между созданиями, чтобы какие-то два были реально одним и тем же. И. Гизель утверждает, во-первых, что формальное единство существует в реальности (в конкретной вещи), хотя оно по своему статусу является менее материально, но существует столько формальных единств, сколько индивидуумов. При этом, однако, оно есть отрицательно общим для многих индивидуумов, но относится к ним, не переставая само по себе быть единичным, и взаимодействует с единичными через подобие. «Петр больше отличается от лошади, чем от Павла, и не иначе как из-за того, что по своей природе соответствует Павлу и не соответствует лошади, следовательно, Петр и Павел по своей природе являются подобными [5, с.119].
«Все имеющееся со стороны вещи в Петре является как единичное, и ничто не существует со стороны речи как общее [commune], из этого следует только, то, что со стороны вещи формальное единство существует в сочетании с числовым единством в каждом индивиде, и не существует какой-то одного формального единства общего для всех [5, с.121]. Тогда Петр и Павел совпадают в формальном единстве, совпадают между собой, именно на основании формального единства.
Дальше продолжает И.Гизель доказывать. «Одним и тем же является для Петра «быть человеком» и «быть этим человеком», потому что человек появляется только тогда, когда эта человечность приобретает истинной сущности человечества, а этот человек приходит через числовое единство, и таким образом определенной человечности возникает один человек формально. Итак, оба единства являются той самой вещью и поэтому различаются только умственно. Ответ. Из-за возражения, согласно природе вещи «быть человеком» и «быть этим человеком» одно и то же, поскольку они различаются как то, что включает и то, что есть включено, так как этот человек, кроме человечности, включает чтойность, которая отличается от человечества, отличается от единства, которая отвечает в понимании чтойности» [5, с.123].
«Со стороны вещи Петр и Павел являются одиничным, учитывая человеческую природу. Итак, со стороны вещи такова природа имеет общее для них единство и не является умноженной в них. Когда какие-то два реально разных являются одним согласно кого-то начала (ratio), тогда такое начало должно быть одним по отношению к ним. Петр и Павел является одним относительно природы благодаря соответствию (conformitas), но не благодаря какой-то одной для них сущности (entitas). Итак, человеческая природа, которая присутствует в Павле и Петре определяется с помощью одной единственной дефиниции, следовательно, она имеет какое-то единство в них, потому что все, что можно определить, определяется только как одно. Итак, за рассуждениями И.Гизеля, существует реальное единство и, соответственно, такое определение, оставаясь неделимым, является положительно общим (communis) для индивидов, так же как и единство [5, с. 123].
И.Гизель отмечает, сколько б природа не делилась на числовые отличия, она остается формально неделимой, следовательно, в ней остается формальное единство. Но такова природа, оставаясь одним и тем же формально, предоставляется (communicare) многим (plures). Итак, те многочисленные (plures) имеют единую и одну и ту же формальность (formalites), таким образом, в природе существует формальное единство, не умножается в них. Философ соглашается, что природа, реально делится на числовые различия, остается формально неделимой, и не благодаря единой индивидуации, а многим, а соответственно, в результате этого она имеет не одно формальное единство, а много. Это приводит ученого к мысли, что природа со стороны вещи имеет много индивидуаций или формальных единств, которые отличаются между собой не формально, а материально или численно (numerice). Итак, главное, что хочет сказать философ, это то, что формальная единство соответствует природе не только в состоянии предпосылки (antecessio) к своему взысканию (contractio), но и после того как уже есть взысканной. Ведь в первом состоянии она не имеет никакого разделения, ни формального, ни материального. А в состоянии взыскания она хоть и разделена по индивидуальным принципам, однако не разделена принципами формальными и сущностными.
Таким образом, можно сказать, что за И.Гизель, формальное единство является промежуточной между единствами: единичного и общего. Природа сама по себе абстрагируется от единичного или всеобщего единства. Эти единства соответствуют природе так, будто она находится в относительном состоянии (respective). Можно сказать, что философ формальное единство объясняет как среднее состояние, которое себя не определяет, но может быть и с одним и другим.
Очевидно, что формальное единство является свойством сущности, поскольку единство является свойством сущего, следовательно, такое сущее соответствует такому единству.
Принято определять формальное единство как единство вида, объединяющей множество индивидуумов, и единство рода, объединяющей множество видов. И.Гизель приходит к выводу, что формальное единство существует в реальности в конкретной вещи, а не только умственно. Говоря про «универсальное единство» И.Гизель подразумевает индивидуальное единство, что отличает вещь от других вещей. Хотя в природе существуют вещи с одинаковыми свойствами, каждая из них сохраняет свою индивидуальность, единство сделанную из этой материи.
В традиции решения ключевых вопросов для философско-религиозного дискурса, И.Гизель использует принцип «единства». Главным толчком к применению подобных трактовок послужила сложившаяся традиция, которая объясняла природу человека не за христианскими канонами. В свою очередь протестанты отрицали у человека свободу воли, человека постигнет или спасение или гибель, которая будет неодинаковой для всех, а значит, единства человеческого рода не существует. В первую очередь, не нужно забывать, что проблема формального единства реагирует на толкование Библии, которое представляет человечеству два варианта: одним спасение, другим гибель. Поэтому реагируя на подобное понимание, метафизика И. Гизеля утверждает, что люди по своей природе едины, а их судьба есть следствие ориентации их свободной воли к Богу. Используя принцип «единства» философ пытается утвердить единую природу, которая бы стала на защиту внутренней природы человека.
В средневековой традиции, с наступлением конфессиональных дискуссий различного характера о существовании Бога в богословии актуальное значение имело формальное единство, которое проецируется на человеческий род, а трансцендентальное единство — говорит о существовании единого Бога-Творца. В своей концепции И.Гизель использует понимание существования единого творца-Бога, а индивидуальное единство выполняет особую функцию, ведь провозглашает утверждение о неповторимости каждой человеческой души. Можно сказать, что И.Гизель как человек своего времени, пытался объяснять и реализовывать интеллектуальные практики в духе своей эпохи на разных уровнях: религиозных, духовных и социальных, добиваясь преобразований и вместе со всей западной философией ХVII века вдохновляется теми же интеллектуальными «веяниями», что подталкивает философа на формированию собственной системы мироздания. К тому же, необходимо подчеркнуть, что в борьбе против распространения теологических учений католицизма, создавая свои собственные философско-теологические учения для обоснования православия, И.Гизель, как и большинство ученых, вполне использовал философский потенциал предшественников, которое отразилось в курсе ученого.
Литература:
1. Труд из общей философии. Про природу метафизики и о явлениях или разделении сущего // Иннокентий Гизель. Украинский культурологический альманах. Украина философское наследство веков. хроника 2000, выпуск № 37–38, Киев — с.291.
2. Иннокентий Гизель. Избранные произведения в 3-х томах. Том II. Киев — Львов. Издательство «Свичадо», 2011. — с. 47.
3. Труд из общей философии. Про природу метафизики и о явлениях или разделении сущего // Иннокентий Гизель. Украинский культурологический альманах. Украина философское наследство веков. хроника 2000, выпуск № 37–38, Киев — с. 293–294.
4. ftp://lib.sumdu.edu.ua/Books/metafizika.pdf // [электронный ресурс].
5. Иннокентий Гизель. Избранные произведения в 3-х томах. Том II. Киев — Львов. Издательство «Свичадо», 2011.
