Рассматриваются особенности английской языковой культуры в контексте употребления и перевода научной терминосистемы на украинский язык.
Ключевые слова: термины, лингвокультура, ментальность.
Стратегия внедрения европейской трансферно-накопительной системы, формирование открытого методического пространства координации образования, участие в совместных образовательных проектах актуализирует проблему перевода научной терминологии. Погружение в англоязычное пространство, формирование навыков полилингвистической личности направляет мировоззренческие ориентации на ценности мультикультурного социума, удовлетворяет его запросы на личность номадического мышления. Как отмечает В. фон Гумбольдт, «через многообразие языков для нас открывается богатство мира и многообразие того, что мы познаем в нем; и человеческое бытие становится для нас шире, поскольку языки в отчетливых и действенных чертах дают нам различные способы мышления и восприятия» [2, с.349].
Перевод научных текстов с английского языка, который осуществляет функцию интернационализации терминов, занимает ведущее место в современном переводоведении. Терминологический перевод как особый вид деятельности является средством не только обмена научной информацией, но и лингвокультурной коммуникации, при которой переводчик становится посредником в обмене духовным достоянием наций и народов. Поэтому без глубокого понимания не только лексики, но и линвокультуры и социокультуры нации-носителя языка оригинала нельзя надеяться на эффективность перевода текстов.
Однако если лексико-семантический аспект проблемы перевода нашел достойное отражение в исследованиях лингвистов, то лингвокультурный аспект лишен такого внимания. Впрочем можно отметить работы, прямо или косвенно касающиеся нашей темы, — таких известных ученых как Т.Алексеенко, А.Вежбицкая, Л.Дротянко, В.Карабан, Л.Коломиец, В.Комиссаров, Ю.Кочарян, В.Манакин, М.Новикова, Ю.Соболь, О.Суперанская, А.Якимчук.
Однако говорить о надлежащем теоретико-методическом обеспечении переводческой деятельности пока не приходится. Практика перевода терминов дает нам новые факты, поэтому и проблема оборачивается новыми аспектами, которые требуют обновления исследований или углубление уже известных.
Наука не является какой-то исторической константой, ее бурное развитие, процессы интеграции и дифференциации непрерывно обогащают терминологический вокабуляр. Вполне правомерно считается, что термины составляют отображения содержания эпохи, отражение состояния развития науки.
Культура информационного общества чрезвычайно обогатила язык лексическими новообразованиями вроде интернационализмов, инициализмов и пр., которые имеют свою специфику перевода. Поэтому вполне оправданно проблема перевода научных и технических текстов с английского на украинский язык должна стать предметом пристального внимания научного сообщества. Основной направленностью исследований при этом нами видится лингвокультурный аспект проблемы.
Основные трудности перевода терминов кроются в жестких требованиях однозначности и установка онтологического содержания понятия. Впрочем, в дополнение к указанным накладываются еще и трудности, обусловленные лингвокультурными различиями языков. Понятие отчасти являются отражением национальной культуры, ментальности и в разных языках значимо и смыслово различаются. По мнению Ф. де Соссюра, «если бы слова служили для выражения заранее данных понятий, то каждое из них находило бы точные смысловые соответствия в любом языке; но в действительности это не так» [10, с.149]. Эти слова должны восприниматься нами как установка не только на владение широким спектром приемов перевода терминов, но и на понимание существенных различий в лексико-семантических и лингвокультурных возможностях языков оригинала и перевода, на учет того факта, что ни один язык не может полностью воспроизвести культуроспецифичность другого языка. Следовательно, даже рационально осмысленную абстракцию понятия не всегда представляется возможным в полной мере воспроизвести в иноязычной форме потому, что, как отмечают М.Цюрупа и Н.Громова, "... взгляды на один и тот же объект представителями различных культур и языков не дополняют и не перекрывают друг друга в построении единой, универсальной картины, а создают множество различных картин мира, через культурные различия могут не только не совпадать, но и противоречить друг другу " [12, с.67–68]. Эти различия закономерно обусловлены единством мышления и речи, самым способом постижения действительности. Вещание обременено мышлением и наоборот, поэтому воспринимать абстракцию слова другого языка означает проникновение в ментальность носителя языка оригинала. «Увидеть и понять автора произведения — значит увидеть и понять другое, чужое сознание и его мир, то есть другой субъект («Du»)" [1, с.338]. Насколько такое проникновение возможно -- вопрос этно-психологического характера, ответ на который призвана дать контрастивная лингвистика, методологической основой которой является диалектика языка и мышления, понимание того, что перевод является взаимодействием не только языка, но и культур.
Сейчас возрастает значимость требования к учету национальных лингвокультурных особенностей организации-реципиента (потребителя информации), а также к подготовке переводчика в области международных отношений, а в определенных случаях может и способности находить инвариантный смысл основных понятий. Скажем, перевод для организации США несколько отличается от перевода для европейского ее представительства и т. д. Например: «county» для Англии переводится как графство, а для США — округ. Для обозначения одного и того же правового института в Великобритании и США могут использоваться различные термины. Так, британцы используют термин «компания» (company), тогда как американцы — «корпорация» (corporation), при этом имея в виду то же самое. Поэтому для точной передачи содержания понятия переводчик должен иметь полный объем информации относительно авторства текста, его источника, времени создания, иметь четкое представление об организации-заказчике и ее требованиях, уметь четко воспроизводить логику содержания текста, стилистические факторы (способы организации лексических элементов в смысловую и композиционную формы), учитывать возможность нежелательных ассоциаций, которые может вызвать перевод у реципиента. С указанного вытекает необходимость в фоновых знаниях к переводу институциализмов, какими должны стать знания лингвострановедения как пропедевтики к переводоведению. Перевод требует сопоставления языковых культур на уровнях семантическом, лексическом, стилистическом и грамматическом.
Кроме того, англоязычные нации Европы отличаются способом постижения действительности, мышлением от, скажем, славянских народов, а значит и лексическим богатством рационального или эмоционально- чувственного выражения мировосприятия. Поэтому держим в поле зрения тот факт, что в переводческой деятельности выбор лексического аналога онтологическому статусу понятия обусловлен не только экстралингвистическими факторами (межъязыкового взаимовлияния), но и лингвокультурными, что перевод является видом межъязыковой деятельности по преобразованию одного лингвокультурного варианта в другой, ведь «каждый язык составляет свой понятийный мир, который служит как бы посредником между действительностью и человеком " [6, с.171]. Например: «brigadier» в украинском языке обозначает организатора производства, в английском приобретает статус — военного генерала.
Слово перевода обременено ассоциациями с теми или иными реалиями, духовными достижениями нации-носителя языка. «Поскольку этнонациональная картина мира определяет языковую картину мира любой нации, поэтому важно помнить, что язык отражает национальные особенности народа-носителя этого языка, его дух и ментальность, которая не всегда понятна и близка носителям других языков и культур. Каждая нация видит мир по-своему, поэтому и интерпретирует внешние события и явления иначе, чем другие нации... " [12, с.71]. Таким образом переводчик призван донести до реципиента не только содержание сообщения, но и передать ментальные особенности другой нации. Например, в ментальности украинцев еще сохранилась негативная окраска понятия «businessman» как беспринципного дельца, в то время как в ментальности европейцев — вполне уважаемый человек. Или имена исторических личностей, которые стали номинальными. В американском английском языке так же как и в украинском ассоциации связаны с определенными историческими номинациями. Скажем, Rockеfeller — ассоциируется с богатством, Linсoln -- символ честности, Benedict Arnold — синоним предательства и т. д.
Вообще всегда надо принимать во внимание тот факт, что разный уровень развития науки может обусловить отсутствие в том или ином языке лексических единиц, которые адекватно передавали бы не только содержание, но и значение слова. Согласимся с оценкой Гегеля в его рецензии на исследование В. фон Гумбольдта в том, что «природе вещей противоречит требование, чтобы слово языка какого-то народа... передавалось таким словом нашего, которое соответствовало бы ему в его полной определенности. Слово нашего языка дает нам наше определенное представление о соответствующем предмете и именно поэтому не представление другого народа не только с иным языком, но и с иными представлениями " [5]. В специальной литературе даже существует обозначение «временно безэквивалентных» терминов, которые в текстах определенных областей науки составляют существенный процент. Безеквивалентность — это следствие отражения национальных характеристик отдельных языковых уровней. Под безэквивалентной лексикой, по В.Манакину, понимаются лексические единицы, в которых отражается этнически специфическая характеристика объективной действительности на понятийном и лингвистическом уровнях [7, с.145].
Во многих случаях переводчику приходится сталкиваться со вторичной номинацией лексемы, отражающей национальную окраску значения слова. Скажем, довольно распространенное слово «coyote» имеет значение американского волка, однако на сленге койотом обозначают отрицательную характеристику человека. Лексемой «койот» в просторечии как прозвище, которое отражает определенную историческую или географическую особенность штата, обозначают и штат Южная Дакота — штат Койотов (Coyote State). В украинском языке лексема «тряпка» кроме своего прямого значения в просторечии имеет вторичную номинацию — приобретает пренебрежительную окраску — обозначает бесхарактерного, безвольного человека. В английском языке эквивалентом лексемы «тряпка» является слово «milksop». Поэтому распознавание вторичной номинации лексемы обусловлено пониманием контекстуального употребления, источника информации, лингвокультурных особенностей т. п. Сейчас эквивалентность перевода текста уместно заменить на адекватность как "... воспроизведение реакции, которую текст... производит на аудиторию с учетом лингвокультурных стереотипов ожидания. Иными словами, мерило адекватности перевода — читательское восприятие " [4, с.36]. Переводчик сближает две лингвокультурные среды, ментальные черты народов.
Ментальность пронизывает все сферы бытия человека, впрочем наиболее отчетливо она отражается в языке. Особенно разительно ментальные различия проявляются в славянских и англосаксонских языках. Поэтому, чтобы точно перевести содержание оригинала, переводчик должен учитывать, кроме онтологического статуса термина, еще и внутреннюю форму слова как связь мышления и вещания. Через выделение внутренней формы слова А. Потебня объяснял, почему в одном и том же языке может быть несколько слов для обозначения одного и того же предмета и, наоборот, одним словом можно обозначать различные предметы. Это различие закономерно обусловлено единством мышления и вещания, самим способом постижения действительности, присущем, скажем, североевропейским народам и южным — славянским. Для первых характерно рационалистическое постижение действительности, склонность к рационализму мышления, в то время как славянские народы отличаются склонностью к иррационализму, внелогическим формам постижения действительности, а отсюда и богатство эмоционально-чувственного мировосприятия, богатство насыщенности языка лексическими единицами для выражения чувств, психоэмоционального состояния.
Сравнение возможностей выражения эмоционального состояния украинского и англосаксонских языков относительно выражения эмоционального состояния является не в пользу последних. Л.Дротянко иллюстрирует богатство украинского языка на ключевых словах, которые, по ее мнению, являются показателем лингвокультурных и, прежде всего, ментальных различий наций. Иллюстрацией этому является широкая гамма чувств, которые передают слова «душа», «судьба», «на душе», «в душе», «душа в душу», «излить душу», «открыть душу», «душа нараспашку», «разговаривать по душам» — богатство значений и смыслов, которых нет не только в английском, но даже в других славянских языках. Вследствие объединения языковой семантики и смыслов и значений, отражающих образ мышления, имеем почти непреодолимые логические препятствия в переводе.
Это ярко проявляется в анализе слова «свобода» и его аналогов в польском, английском, русском, украинском языках. Английские «freedom» и заимствованное из латыни «liberty», польское «wolnosc», русское «свобода» и украинское «воля» приобретают разное значение, отражают различные чувства в культурах соответствующих народов. В частности, «freedom» даже приобретает разное значение в самой англоязычной номинации в зависимости от контекста его применения и в отличие от слова «liberty» в определенных случаях может принимать даже негативную окраску. «Свобода» в русском языке больше коррелируется с онтологическим статусом объективной необходимости, в то время как украинское «свобода» приобретает субъективную окраску, содержит в себе отпечаток екзистенциальности бытия, внутреннего мира эмоций, переживаний, стремлений. Но, кроме этого, в обращении украинского языка есть и слово «свобода» по значению, близкому к отражению объективной действительности. В польском языке слово «wolnosc» связывается прежде всего с национальной независимостью или характеристикой личностной независимости — так исторически сложилось. Более близким к российскому и украинскому слову «свобода» в польском языке есть слово «swoboda». Речь идет о разном концептуальном наполнении лексических соответствий разных языков. В этом видится существенное и истинное смысловое восприятие слов, которые не только обозначают определенные предметы, а и являются знаками национальной культуры. Например, такими знаками национальной культуры есть в украинском языке слова «калина», «рушник», в русском — “береза”, “черемуха”, в то время как в английском языке они просто обозначают ботанические названия пород деревьев: «birch tree», " bird cherry tree ".
Различные смыслы слов есть феноменом психолингвистического механизма проявления семантики слова в мышлении. Различные смысловые употребления слов порождают различные психосемантические ассоциации, сопровождающие семантическое движение слова в контекстуальном обращении. Согласимся, что «можно общаться с тем, кто говорит на другом языке, но не с тем, кто в те же слова вкладывает совсем другой смысл» [8, с.4]. Прекрасно иллюстрирует эмоциональное богатство украинского языка, его отличие от англосаксонских языков широкий спектр смыслов слов «душа», «доля» и т. п.. По мнению В.Манакина [там же], смыслы в отличие от значений имеют более тонкий, а иногда даже причудливый способ материализации, что фиксируется и одновременно разводится в результате пересечения языковой семантики, поля сознания, основ бессознательного и совокупности других моментов, которые формируют индивидуально неповторимое содержание слова, которое мы называем смыслом.
В этом смысле следует отметить содержательность материала, который дает для обогащения переводоведения Ю.Соболь, ее исследования лингвокультурного аспекта проблемы научно-технического перевода [9, с.345–350]. В частности, она привлекает внимание к тому факту, что научному стилю украинского языка присуща большая строгость в использовании терминов, чем английскому. Говоря языком когнитивной лингвистики, речь идет о неодинаковом концептуальном наполнении лексических соответствий разных языков. Поэтому в терминологическом переводе в связи с такими различиями рекомендуется заменять обороты оригинала на более привычные, отыскивать замену английского слова на другое, возможно, содержательно более узкое, осуществлять то, что Ю.Соболь называет «стилистическим исправлением» оригинала, то есть делать стилистическую адаптацию текста перевода, вводить вместо парафразы точный термин, давать разъяснения, изменять авторские обороты на более привычные штампы, заменять слова английского языка на термин более узкого значения украинского языка. There is a great need to develop science which deals specially with the problems of how science affects man — Чувствуется большая потребность в развитии науки, которая специально изучала бы проблемы влияния последствий научных исследований на человека.
В определенных случаях проявления лингвокультурных реалий допускаются: членения — прием, по которому синтаксическая структура предложения оригинала превращается в две или более предикативные структуры предложения перевода; перестановки — прием, по которому осуществляется изменение расположения (порядка следования) языковых элементов в тексте перевода по сравнению с расположением их в тексте оригинала; контекстуальная замена — прием, по которому грамматическая единица в оригинале преобразуется в единицу предложения перевода с другим грамматическим значением. При этом замена возможна как одного сложного предложения или предложения с различными грамматическими оборотами на языке оригинала двумя или более предложениями на языке перевода, так и замена двух предложений или слов языка оригинала одним предложением языка перевода.
В английском языке иногда, в основном, в гуманитарных науках, переводчику приходится сталкиваться с терминами, которые содержат имплицитные семы. Мы обращаем внимание на это потому, что перевод без вывода скрытых сем может вызвать искажения значение термина. Сейчас для понимания такого применения термина надо его перефразировать, восстанавливая все пропущенные, что лишь подразумеваются, слова. Например: «dying declaration» — вследствие добавления перестановки, логического развития и контрольного контекстуального анализа следует иметь в виду «declaration of a person who is dying». Однако необходимо помнить, что добавление новых слов может обусловить и изменение структуры словосочетания.
Лингвисты отмечают разную валентность элементов украинских и английских терминов, разную их сочетаемость и разнообразие конституэнтов. Иногда внутренняя форма украинского термина включает компоненты, эквивалентные компонентам английского термина. Однако для обеспечения их сочетаемости и сочетания в грамматически правильное словосочетание вводится дополнительный элемент. Например: «flap actuator» (авиац.) — механизм выпуска-уборки закрылков. Дополнительными являются слова «выпуска-уборки» или «turbine bore» — канал в ступице турбины — дополнительными являются «в ступице турбины» [9, с.94].
Наконец следует обратить внимание на такую лингвокультурную особенность, которая довольно часто приводится в лингвистических исследованиях — образность, которая, как, например, считает Ю.Соболь, характерная для англоязычной литературы, в то время как украинская, по ее мнению, имеет большее «наукообразие» в терминологических выражениях. Например: «cap» — капсюль, «sleeve» — втулка «mud» — свердловый раствор.
Нельзя обойти вниманием еще одну лингвокультурную особенность. Англоязычным научным текстам, особенно американском английском языке, достаточно часто присуща метафоричность. Метафоричность является отражением национальной ментальности, проявлением этнопсихологических характеристик носителя языка оригинала. Поэтому трудности перевода заключаются в том, чтобы за метафорой увидеть семантику лексемы, обозначения действительности. Сейчас метафора должна рассматриваться не только в контексте информационного сообщения, но и в лингвокультурном контексте языка оригинала. «Язык окрашивает через систему своих значений и ассоциаций концептуальную модель мира в национально-культурные цвета» [11, с.41], — указывает В.Телия. Например, англ. «нearth» — любимое слово английских поэтов — в украинском приобретает сухое и вполне прозаическое значение — «вереск».
Практика перевода показывает, что довольно часто в английском языке слова обыденного языка применяются для обозначения понятий в научных текстах. Однако, став достоянием науки, они получают статус терминов при условии лишения ассоциативных связей, эмоциональной окраски, метафоричности и т. п., поскольку научные термины призваны раскрывать сущность вещей и явлений, а не эмоциональное отношение к действительности. Например «время», «пространство» в науке лишены субъективного наполнения — отношения человека к вечности или временности бытия — и приобретают четко формализованное выражение.
Обоснованно утверждается, что английский язык более свободно «оперирует» метонимическими и метафорическими средствами, чем украинский. Скажем, в следующем переводе используется словосочетание «драматические улучшения» (ср. «резко возросла»): The developments with specially shaped and sized cutters has led to dramatic improvements in their durability. — Вследствие разработок, предусматривающих комбинации резцов разной формы и размеров, значительно возросла их прочность.
Одним из проявлений образности является прием анимизма, который имеет метафорический характер и построен на «приписывании» неживому материальному объекту качеств живого. В английских научных текстах используются сочетания существительных, обозначающих неодушевленные предметы, с глаголами, которые в украинском языке употребляются обычно с существительными, что позначают существ: In the modern world, regularity, uniformity, order, and a frequent respect for the structural properties of materials has created economical, functional buildings — В современном мире систематичность, однообразие, последовательность и постоянное использование конструктивных особенностей материалов привели к образованию экономических функциональных сооружений (букв.... создали экономические функциональные сооружения).
В русскоязычном варианте анимизм отсутствует, поскольку, с одной стороны, этот прием менее характерен для украинской лингвокультурной традиции, а с другой, украинскому языку значительно меньше присуща личностность, Действительность часто представляется безлично, в форме неопределенно-личного высказывания («утверждалось»). They have argued that a key step in this development was the establishment of the idea of radicals as the organic equivalent of the atoms — Утверждалось, что решительным этапом в развитии взглядов было объяснение радикалов как органических эквивалентов атомов ".
В отдельных случаях терминологического перевода переводчик сталкивается с явлением описания целого через его часть, то есть происходит метонимический перенос. «В английских выражениях часто вместо физической величины указывается способ измерения, например: RPM (revolutions per minute), horsepower вместо velocity «скорость» и, соответственно, capacity «мощность». Поэтому можно предположить, что в англоязычной культуре эти единицы и величины осознаются как тождественные, поскольку не наблюдается четкой границы между использованием единиц измерения и величинами, которые они измеряют» [9, с.346–347]. Мы вынуждены прибегнуть к широкому цитированию, поскольку в материале видим малоизвестные общественности, но весомые по значению переводоведческие факты.
Таким образом, мы обобщенно отразили лишь некоторые положения теории, методики и методологии переводческой деятельности. Но и это дает возможность говорить, что в целом переводческая деятельность — это профессионализм и добросовестность переводчика в отношении к своей миссии — посредника в международной коммуникации. Перевод во всех случаях составляет лингвокультурную коммуникацию, поэтому предусматривает взаимное языковое понимание, особенно на ниве научного сотрудничества. Перевод научной терминологии представляет не только проникновение переводчика в лексико-семантические и лингвокультурные глубины языка оригинала, но и в область той или иной отрасли науки. Во времена бурного развития науки достоверность перевода есть следствием отслеживания новаций в научной терминологии, изучение лингвистических и экстралингвистических факторов ее формирования, поиска соответствующих методов перевода.
Литература:
1. Бахтин М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках // Хрестоматия по философии. — М.: Проспект, 1998. — 576с.
2. Гумбольдт В. фон. Язык и философия культуры. — М.: Прогресс, 1985. — 451с.
3. Гуревич А. Исторический синтез и школа “Анналов”. — М.: Индрик, 1993. — 328 с.
4. Демецька В. Еквівалентність і адекватність відтворення прагматичних текстів у перекладі // Наукові записки. -- Випуск 104 (1). -- Серія: Філологічні науки (мовознавство): У2ч. -- Кіровоград: РВВ КДПУ ім. В.Винниченка, 2012. — С.35–39.
5. Косериу Э. Контрастивная лингвистика и перевод: их соотношение [Електронний ресурс].Режим доступу: http://www.classes.ru/grammar/166.new-in-linguistics-25/source/worddocuments/_4.htm
6. Кошланский Г. Соотношение субъективных и объективних факторов в языке. — М.: КомКнига, 2005. — 232с.
7. Манакин В. Основы контрастивной лексикологии: близкородственные и родственные языки. — К.: Центрально-Украинское из-дат., 1994. — 264с.
8. Манакін В. Лексичне значення і смисл слова // Наукові записки. — Вип.53. — Серія: Філологічні науки (мовознавство). — Кіровоград: РВВ КДПУ, 2004. — С. 3–9.
9. Матеріали У Міжнародної науково-практичної конференції “Фаховий та художній переклад: теорія, методологія, практика”, НАУ. — 2012, “Аграр Медіа Груп” -- 2012, -- 434с.
10. Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. -- М.: Прогресс. — 1977. -- 695с.
11. Телия В. Метафора как модель смыслопроизводства и ее эксперссивно-оценочная функция // Метафора в языке и тексте. -- М., 1988. -- С.26–51.
12. Цюрупа М., Громова Н. Мовна картина світу як специфічне відбиття світоглядної ментальності особистості // Мультиверсум. Філософський альманах. -- Вип.4. — К., 2011. -- С.63–73.
