Корреляция рака молочной железы и высшего образования

Рак молочной железы является ведущей проблемой здравоохранения среди женщин из-за его высокого уровня смертности и заболеваемости. Пятилетняя выживаемость при метастатическом раке молочной железы составляет менее 30 % даже при адъювантной химиотерапии. Заболеваемость раком молочной железы чаще встречается в странах с высоким уровнем дохода (571/100 000), чем в странах с низким уровнем дохода (95/10 000), что отражает связь с глобализацией. Отмечено, что в отличие от других видов рака, у женщин с более высоким уровнем образования и социально-экономическим положением заболеваемость выше, что требует принятия мер по управлению заболеванием на нескольких уровнях. Рак молочной железы очень опасен, его этиология до конца остается неясной, но существуют известные факторы риска, частью из которых возможно управлять. В развитых странах основными факторами риска развития рака молочной железы являются измененный образ жизни, более поздний возраст вступления в брак, позднее рождение первого ребенка, ночной график работы и заместительная гормональная терапия. В развивающихся странах основными причинами высокой заболеваемости раком груди и смертности от него являются отсутствие надлежащей осведомленности или знаний об этом заболевании, ненадлежащие программы скрининга, запоздалая диагностика и недостаточное количество медицинских учреждений. Выявлено, что частота злокачественных опухолей варьируется в зависимости от уровня образования. Отрицательная корреляция наблюдалась между уровнем образования и распространенностью рака печени, легких, пищевода, желудка, печени, в то время, как связь уровня образования с раком молочной железы остается спорной.

Цель: провести анализ современных данных о взаимосвязи рака молочной железы и уровня высшего образования.

Материалы и методы: исследования, которые выявлены путем поиска в базах данных PubMed, Web of Science и Scopus, а также списки ссылок из этих статей.

Ключевые слова: заболеваемость раком, социально-экономическое положение, образование, доход, рак молочной железы.

Breast cancer is a leading public health problem among women due to its high mortality and morbidity rates. The 5-year survival rate for metastatic breast cancer is less than 30 % even with adjuvant chemotherapy. The incidence of breast cancer is higher in high-income countries (571/100,000) than in low-income countries (95/10,000), reflecting the association with globalization. It is noted that, unlike other cancers, women with higher levels of education and socioeconomic status have a higher incidence, which requires disease management measures at several levels. Breast cancer is very dangerous, its etiology remains unclear to the end, but there are known risk factors, some of which can be controlled. In developed countries, the main risk factors for breast cancer are altered lifestyle, later age at marriage, late birth of the first child, night work, and hormone replacement therapy. In developing countries, the main reasons for the high incidence of breast cancer and mortality from it are lack of awareness or knowledge about this disease, inadequate screening programs, late diagnosis and insufficient number of health facilities. It was revealed that the incidence of malignant tumors varies depending on the level of education. A negative correlation was observed between the level of education and the prevalence of liver, lung, esophagus, stomach, liver cancer, while the relationship of the level of education with breast cancer remains controversial.

Objective: to analyze current data on the relationship between breast cancer and the level of higher education.

Materials and methods: studies that were identified by searching the PubMed, Web of Science and Scopus databases, as well as reference lists from these articles.

Keywords: cancer incidence, socioeconomic status, education, income, breast cancer.

Введение

Рак груди представляет собой серьезную проблему для мирового здравоохранения: он чаще всего диагностируется в мире. По оценкам, в 2020 году было зарегистрировано 2,26 миллиона случаев, и это основная причина смертности от рака среди женщин [1]. В отличие от многих других видов рака, рак молочной железы чаще встречается у женщин с более высоким уровнем социально-экономического положения, что предполагает наличие высшего образования [2]. В исследовании Ларсен И. и соавт. (2020) было установлено, что у женщин с самым высоким уровнем образования чаще диагностируют рак груди [3].

Возраст является немодифицируемым и наиболее важным фактором риска, а самые высокие показатели заболеваемости по возрасту наблюдаются у самых пожилых женщин [4]. В Великобритании более трети случаев рака груди встречается у женщин старше 70 лет, и менее одной пятой женщины на момент постановки диагноза не исполнилось 50 лет. В менее развитых странах, напротив, более половины случаев рака груди встречается у женщин моложе 50 лет. Молодое население и на десятилетие более короткая продолжительность жизни являются основными факторами среднего более молодого возраста при постановке диагноза в менее развитых странах [5].

Примерно 5–10 % случаев рака молочной железы имеют основную генетическую или наследственную причину, такую как мутации BRCA1 или BRCA2, но 8 из 9 женщин, у которых диагностирован рак молочной железы, не имеют заболевших раком женщин первой степени родства.

Репродуктивные факторы риска

К репродуктивным факторам риска относятся более раннее наступление менархе, позднее наступление менопаузы, меньшее количество детей и реже практикуемое грудное вскармливание [6]. Более высокий уровень образования человека, как правило, снижает средний возраст наступления менархе за счет улучшения среднего статуса питания, который является ключевым фактором, определяющим возраст наступления менархе. В исследовании Хинард Л. и др. был оценен риск в 7 % у женщин, вышедших замуж в возрасте 30 лет или старше, а у женщин, вышедших замуж в более молодом возрасте (~20 лет) он составлял 1,4 % [7].

Женщины, которые получают высшее образование, рожают меньше детей и в более старшем возрасте [8]. А поздний возраст первых родов приводит к отсутствию дифференциации тканей молочной железы, большему воздействию неэстрогенных мутагенов и генотоксичности эстрогена [9]. У женщин с высшим образованием более длительное время сохраняется функционирующие яичники, что связан о с более поздним наступлением менопаузы. Менопауза после 50 лет подвергает женщин длительному воздействию эстрогена [10, 11]. Метаанализ показал, что ранняя беременность и более длительное грудное вскармливание снижают риск развития рака молочной железы [12]. Однако женщины с высшим образованием, которые строят успешную карьеру, ввиду особенностей трудовой деятельность, дефицита времени откладывают беременность и предпочитают применение детских смесей для питания.

Нерепродуктивные факторы риска

Женщины, придерживающиеся невегетарианской и богатой животными жирами диеты, имеют больше шансов на развитие рака молочной железы, чем женщины, придерживающиеся вегетарианской диеты [13]. При этом отмечено, что вегетарианской диеты больше придерживаются лица с низким уровнем образования.

Риск рака молочной железы увеличивается вдвое у женщин с избыточным весом в постменопаузе. Ожирение, как один из факторов риска рака молочной железы, более распространено у лиц с более низким уровнем образования. В Тайване женщины с образованием ниже младшей школы имели гораздо более высокий уровень избыточного веса или ожирения, чем другие группы, а группы с более высоким уровнем образования имели более низкую распространенность избыточного веса или ожирения [14]. В США как женщины, так и мужчины, окончившие колледж, имели более низкую распространенность ожирения, чем люди с более низким уровнем образования [15, 16].

Ожирение является одним из сильных фактором риска рака молочной железы у женщин в постменопаузе, а также связано с неблагоприятным исходом заболевания у женщин всех возрастов [17]. Было отмечено, что женщины в постменопаузе с ИМТ (индексом массы тела) ≥25,0 и окружностью живота ≥90 см были более склонны к развитию рака молочной железы [18]. Это является результатом активности и накопления полициклических ароматических углеводородов (ПАУ) в жировой ткани молочной железы. В жировой ткани молочной железы ПАУ взаимодействует с клеточным рецептором эстрогена, повышая риск развития рака молочной железы [19]. Кроме того, в другом исследовании было отмечено, что женщины с ожирением и раком молочной железы имеют худшую безрецидивную и общую выживаемость, чем женщины с раком молочной железы без ожирения.

Низкая физическая активность, что наблюдается чаще в женщин-карьеристок с высшим образованием, что также коррелирует с риском развития рака молочной железы. В исследовании случай-контроль, проведенном среди населения Южной Индии, было установлено, что женщины, занимающиеся домашним хозяйством и зачастую имеющие низкий уровень образования, имеют низкий риск рака молочной железы по сравнению с женщинами, не занимающимися домашним хозяйством, которые больше времени проводят на рабочем месте в офисе или др. [20, 21].

Повышенное потребление алкоголя наблюдалось у примерно 4 % всех случаев рака молочной железы, диагностированных в 2020 году [26]. Женщины с более высоким социально-экономическим статусом и уровнем образования, как правило, употребляют больше алкоголя, что влияет на уровень эндогенных гормонов и как следствие на риск рака груди для этой группы [27]. Они на 26 % больше страдают от рака груди, чем женщины с более низким уровнем образования, которые употребляют меньше алкоголя [32]. Большое норвежское исследование изучало связь репродуктивных факторов и факторов образа жизни в пошаговых статистических анализах и пришло к выводу, что 26 % и 23 % социального неравенства в раке молочной железы объяснялось паритетом и потреблением алкоголя [33].

Уровень образования напрямую связан с когнитивными способностями. Есть доказательства того, что когнитивные способности коррелируют с поведением, связанным со здоровьем, таким как курение, чрезмерное употребление алкоголя и ожирение [28], а именно эти факторы повышают риск развития рака груди.

Донг и др. утверждают, что женщины с более высоким уровнем образования обладают повышенным риском развития рака молочной железы, при этом употребление алкоголя, возраст наступления менопаузы и гормональная терапия играют опосредованную роль [29].

В исследовании У. Хвидтфельдт и др. выявлено, что более высокая заболеваемость раком груди в постменопаузе среди женщин с высоким уровнем образования в первую очередь опосредована потреблением алкоголя, репродуктивным поведением и использованием заместительной гормональной терапии (ЗГТ). Гормональные контрацептивные препараты содержат более низкие дозы эстрогена, но их использование в течение длительного времени также может подвергать женщин длительной эстрогеновой стимуляция линии груди увеличивает риск рака груди [30, 31].

Выводы:

Обзор литературы показал наличие сильной корреляции между высоким уровнем образования и повышенным риском развития молочной железы. Этот риск обусловлен рядом факторов, таких как репродуктивное поведение (рождение детей в позднем возрасте, меньшее количество родов), употребление алкоголя и использование заместительной гормональной терапии. В то же время женщины с более высоким уровнем образования, как правило, редко страдают от ожирения, что снижает риск возникновения рака груди. Также они могут предотвратить около четверти случаев образования молочной железы за счет изменений в образе жизни. Установлено, что социально-экономическое явление также влияет на выживаемость пациентов. Женщины с низким уровнем образования чаще диагностируются на более поздних стадиях процессов, доступность медицинского обслуживания меньше, что ухудшает прогноз. Требуют разработки комплексных профилактических мер, учитывающих особенности поведения и образа жизни разных социальных групп, для снижения риска и улучшения выживаемости при раке молочной железы. Рак груди можно уменьшить, сократив потребление алкоголя, нормализовав массу тела, контролируя артериальное давление, увеличивая физическую активность и выполняя ежегодный скрининг онкозаболеваний у гинеколога.

Литература:

1. Sung H, Ferlay J, Siegel RL, Laversanne M, Soerjomataram I, Jemal A, et al.. Global cancer statistics 2020: GLOBOCAN estimates of incidence and mortality worldwide for 36 cancers in 185 countries. CA Cancer J Clin 2021; 71: 209–49. doi: 10.3322/caac.21660.
2. Klassen AC, Smith KC (2011) The enduring and evolving relationship between social class and breast cancer burden: a review of the literature. Cancer Epidemiol 35: 217–234. doi: 10.1016/j.canep.2011.02.009. PubMed: 21470929.
3. Larsen IK, Myklebust TÅ, Babigumira R, Vinberg E, Møller B, Ursin G. Education, income and risk of cancer: results from a Norwegian registry-based study. Acta Oncol. 2020 Nov;59(11):1300–1307. doi: 10.1080/0284186X.2020.1817548. Epub 2020 Sep 14. PMID: 32924698.
4. Cancer Research UK. Breast Cancer Statistics. 2021. Available from: https://www.cancerresearchuk.org/health-professional/cancer-statistics/statistics-by-cancer-type/breast-cancer [Accessed Aug 2021].
5. Heer E, Harper A, Escandor N, Sung H, McCormack V, Fidler-Benaoudia MM. Global burden and trends in premenopausal and postmenopausal breast cancer: a population-based study. Lancet Glob Health 2020; 8: e1027–37. doi: 10.1016/S2214–109X(20)30215–1.
6. Collaborative Group on Hormonal Factors in Breast Cancer. Menarche, menopause, and breast cancer risk: individual participant meta-analysis, including 118 964 women with breast cancer from 117 epidemiological studies. Lancet Oncol 2012; 13: 1141–51. doi: 10.1016/S1470–2045(12)70425–4.
7. Hinyard L., Wirth L. S., Clancy J. M., Schwartz T. The effect of marital status on breast cancer-related outcomes in women under 65: A SEER database analysis. Breast. 2017;23:13–17. doi: 10.1016/j.breast.2016.12.008.
8. Ewertz M, Duffy SW, Adami HO, Kvåle G, Lund E et al. (1990) Age at 1st Birth, Parity and Risk of Breast-Cancer — A Meta analysis of 8 Studies from the Nordic Countries. Int J Cancer 46: 597–603. doi: 10.1002/ijc.2910460408. PubMed: 2145231.
9. Dey S., Boffetta P., Mathews A., Brennan P., Soliman A., Mathew A. Risk factors according to estrogen receptor status of breast cancer patients in Trivandrum, South India. International journal of cancer. 2009;125.
10. Surakasula A., Nagarjunapu G. C., Raghavaiah K. V. A comparative study of pre- and post-menopausal breast cancer: risk factors, presentation, characteristics and management. Journal of research in pharmacy practice. 2014;3(1):p. 12.,
11. Dall G. V., Britt K. L. Estrogen effects on the mammary gland in early and late life and breast cancer risk. Frontiers in oncology. 2017 https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/28603694/.
12. Anstey E. H., Shoemaker M. L., Barrera C. M., O’Neil M. E., Verma A. B., Holman D. M. Breastfeeding and breast cancer risk reduction: implications for black mothers. American journal of preventive medicine. 2017;53(3):S40–S46. doi: 10.1016/j.amepre.2017.04.024.
13. Gilsing A. M., Weijenberg M. P., Goldbohm R. A., van den Brandt P. A., Schouten L. J. Consumption of dietary fat and meat and risk of ovarian cancer in the Netherlands Cohort Study. The American journal of clinical nutrition. 2011;93(1):118–126.
14. University College London, Institute of Health Equity. Health inequalities in Taiwan 66–67 (Health Promotion Administration, Ministry of Health and Welfare, 2016).
15. Hales CM, et al. Differences in obesity prevalence by demographic characteristics and urbanization level among adults in the United States, 2013–2016. JAMA. 2018;319:2419–2429. doi: 10.1001/jama.2018.7270.
16. Ogden CL, et al. Prevalence of obesity among adults, by household income and education—United States, 2011–2014. Morb. Mortal. Wkly Rep. 2017;66:1369. doi: 10.15585/mmwr.mm6650a1.
17. Seidell J. C. Waist circumference and waist/hip ratio in relation to all-cause mortality, cancer and sleep apnea. European Journal of Clinical Nutrition. 64 https://www.nature.com/articles/ejcn200971.
18. Recalde M., Davila-Batista V., Díaz Y., et al. Body mass index and waist circumference in relation to the risk of 26 types of cancer: a prospective cohort study of 3.5 million adults in Spain. BMC medicine. 2021;19(1).
19. Niehoff N., White A. J., McCullough L. E., et al. Polycyclic aromatic hydrocarbons and postmenopausal breast cancer: an evaluation of effect measure modification by body mass index and weight change. Environmental research. 2017;152:17–25.
20. Kim J., Choi W. J., Jeong S. H. The effects of physical activity on breast cancer survivors after diagnosis. Journal of cancer prevention. 2013;18(3):p. 193.,
21. Wirtz P., Baumann F. T. Physical activity, exercise and breast cancer — what is the evidence for rehabilitation, Aftercare, and Survival? A Review. Breast Care. 2018;13 https://pubmed.ncbi.nlm.nih.gov/29887785/.
22. Bosron W. F., Li T. K. Genetic polymorphism of human liver alcohol and aldehyde dehydrogenases, and their relationship to alcohol metabolism and alcoholism. Hepatology. 1986;6(3):502–510.
23. McDonald J. A., Goyal A., Terry M. B. Alcohol intake and breast cancer risk: weighing the overall evidence. Current breast cancer reports. 2013;5(3):208–221.
24. Bosron W. F., Li T. K. Genetic polymorphism of human liver alcohol and aldehyde dehydrogenases, and their relationship to alcohol metabolism and alcoholism. Hepatology. 1986;6(3):502–510.
25. Liu Y., Nguyen N., Colditz G. A. Links between alcohol consumption and breast cancer: a look at the evidence. Women’s health. 2015;11.
26. Rumgay H, Shield K, Charvat H, Ferrari P, Sornpaisarn B, Obot I, et al.. Global burden of cancer in 2020 attributable to alcohol consumption: a population-based study. Lancet Oncol 2021; 22: 1071–80. doi: 10.1016/S1470–2045(21)00279–5.
27. Menvielle G, Kunst AE, van Gils CH, Peeters PH, Boshuizen H et al. (2011) The contribution of risk factors to the higher incidence of invasive and in situ breast cancers in women with higher levels of education in the European prospective investigation into cancer and nutrition. Am J Epidemiol 173: 26–37. doi: 10.1093/aje/kwq319. PubMed: 21084553.
28. Huisman M, Mackenbach JP. Intelligentie en de verklaring van sociaaleconomische gezondheidsverschillen [Intelligence and the explanation for socio-economic inequalities in health]. Ned Tijdschr Geneeskd. 2007 May 12;151(19):1059–61. Dutch. PMID: 17552413.
29. Dong JY, Qin LQ. Education level and breast cancer incidence: a meta-analysis of cohort studies. Menopause. 2020 Jan;27(1):113–118. doi: 10.1097/GME.0000000000001425. PMID: 31479033.
30. Collaborative Group on Hormonal Factors in Breast Cancer. Menarche, menopause, and breast cancer risk: individual participant meta‐analysis, including 118 964 women with breast cancer from 117 epidemiological studies. Lancet Oncol. 2012;13(11):1141‐1151.,
31. Ruan GT, Xie HL, Hu CL, et al. Comprehensive prognostic effects of systemic inflammation and insulin resistance in women with breast cancer with different BMI: a prospective multicenter cohort. Sci Rep. 2023;13(1):4303.
32. Hvidtfeldt UA, Lange T, Andersen I, Diderichsen F, Keiding N, Prescott E, Sørensen TI, Tjønneland A, Rod NH. Educational differences in postmenopausal breast cancer--quantifying indirect effects through health behaviors, body mass index and reproductive patterns. PLoS One. 2013 Oct 24;8(10):e78690. doi: 10.1371/journal.pone.0078690. PMID: 24205296; PMCID: PMC3812044.
33. Braaten T, Weiderpass E, Kumle M, Lund E (2005) Explaining the socioeconomic variation in cancer risk in the Norwegian women and cancer study. Cancer Epidemiol Biomarkers Prev 14: 2591–2597. doi: 10.1158/1055–9965.EPI-05–0345.