Взаимосвязь личностных особенностей и копинг-стратегий людей, выросших в алкогольных семьях



В статье рассматривается взаимосвязь личностных особенностей и копинг-стратегий людей, выросших в алкогольных семьях, актуальность данной темы исследования продиктована необходимостью формирования целей психотерапевтической работы.

Ключевые слова: ВДА, взрослые дети алкоголиков, копинг-стратегии.

Введение. Синдром алкогольной зависимости является не только проблемой отдельной личности, это семейное заболевание, независимо от того, пьют ли в семье оба родителя или только один. «Это объясняется тем, что поведение алкоголика настолько деформирует отношения, так влияет на эмоциональный климат, что больными становятся и все близкие люди, которые живут с ним под одной крышей» [5].

Зарубежные и отечественные специалисты алкогольной называют семью, в которой хотя бы один из родителей или прародителей злоупотреблял спиртным на различных этапах развития ребенка, при этом несущественно, имел ли родитель диагноз алкоголизма, жил с семьей или прервал отношения с ней, принимал непосредственное участие в воспитании ребенка или нет, жив родитель в данный момент или умер [4].

Установки и поведение детей в таких неблагополучных семьях дезадаптивны, кроме того, им передается предрасположенность к зависимому или созависимому поведению. Переживания детей в семье алкоголиков оказывают влияние на мышление, чувства, поведение и самооценку, формируют определенные индивидуально-личностные особенности. Данный феномен получил свое название — взрослые дети алкоголиков (ВДА).

Синдром взрослого ребенка алкоголика определяется как комплекс личностно закреплённых схем социально-психологического функционирования, сформированных в ситуации проживания в алкогольной семье [3]. Также в отечественной психологической литературе можно встретить термины «созависимые», «аддикция отношений», «зависимые от отношений», «взрослые дети алкоголиков (ВДА)», пришедший из англоязычной литературы, в которой он обозначается как «Adult Children of Alcoholics (ACOA)».

Схожесть проявлений синдрома ВДА и других аддиктивных форм поведения, стала основанием расширения ареала значений термина «ВДА». В настоящее время термин «ВДА» применятся также в отношении категории людей, которые воспитывались и взрослели в семьях с альтернативными формами аддикции (пищевой, игровой, компьютерной) или в дисфункциональных семьях [6].

В последние годы в психологической науке нарастает интерес о стратегиях совладающего поведения у различных групп лиц. Исследователи активно изучают взаимосвязь копинг-стратегий с личностными особенностями. При этом исследования, посвященные преодолению стресса лицами, выросшими в алкогольных семьях, единичны.

Группа лиц с синдромом ВДА является значительной по численности, они зачастую страдают от проявлений синдрома ВДА и обращаются за психологической помощью. В целях квалифицированного оказания поддержки и улучшения качества жизни людей с синдромом ВДА необходимо дальнейшее изучение их личностных особенностей и копинг-стратегий, что позволит специалистам планировать работу и определять терапевтические мишени.

Целью нашего исследования является исследование личностных особенностей и копинг-стратегий людей, выросших в алкогольных семьях.

Объектом исследования являются личностные особенности и копинг-стратегии взрослых людей.

Предмет исследования — личностные особенности и копинг-стратегии людей, выросших в алкогольных семьях, и людей, не имеющих такого опыта.

Гипотезы исследования:

1) Копинг-стратегии и личностные особенности людей, выросших в алкогольных семьях, и в группах людей, не имеющих такого опыта, будут иметь особенности. Так, предположительно, люди, выросшие в алкогольных семьях, более тревожны, самокритичны, нестабильны и чувствительны, им присуще использование неадаптивных копинг-стратегий в сравнении с людьми, не имевшими такого опыта;

2) Личностные особенности имеют взаимосвязи с копинг-стратегиями, при этом можно наблюдать особенности взаимосвязей у людей, выросших в алкогольных семьях. Мы предполагаем, что вследствие негативного влияния семейной дисфункции на развитие личности, взрослые дети алкоголиков склонны использовать неадаптивные копинг-стратегии.

Методики исследования:

1. Скрининг-тест на определение наличия синдрома ВДА (Children of Alcoholics Screening Test — «CAST»). Перевод с английского и апробация — В. В. Распопина.
2. Многофакторный личностный опросник Р. Кеттелла, 16 PF (сокращенная форма C). Адаптация: А. Г. Шмелев, В. И. Похилько, А. С. Соловейчик (1987);
3. Опросник копинг-стратегий COPE (Carver, Scheier, Weintraub, 1989)/ Адаптация: Е. И. Рассказова, Т. О. Гордеева, Е. Г. Осин (2010).

Всего в исследовании приняло участие 76 респондентов, из них 16 мужчин и 60 женщин. Возраст респондентов составил от 20 до 65 лет (зрелость по периодизации). Было сформировано 2 подгруппы участников исследования:

1. Люди, выросшие в алкогольных семьях. В данную подгруппу вошло 48 респондентов;
2. Люди, не имеющие опыта взросления в алкогольной семье. В данную группу вошло 28 респондентов.

Результаты эмпирического исследования. Для проверки гипотезы о существовании различий в копинг-стратегиях и личностных особенностях у респондентов, имеющих (группа ВДА) и не имеющих опыт взросления в алкогольной семье (группа не-ВДА) использовалась процедура сравнительного анализа. Поскольку проверка выборок на нормальность распределения показателей с помощью критерия Колмогорова-Смирнова свидетельствует о том, что по большинству показателей (78,4 % от общего их числа) распределение соответствует нормальному, была использована процедура сравнения средних значений по t-критерию Стьюдента. Результаты приведены в таблице 1.

Таблица 1

Различия по копинг-стратегиям и личностным особенностям между группами ВДА и не-ВДА

Показатели методик	Среднее арифметическое		Т-критерий Стьюдента	Уровень значимости
	ВДА	Не-ВДА		p
Сумма баллов ВДА	17,44	1,36	14,22	0,000	***
Позитивное переформулирование	12,60	13,57	-1,36	0,179
Мысленный уход от проблемы	10,04	9,11	1,42	0,159
Концентрация на эмоциях и их активное выражение	12,96	11,46	2,17	0,033	*
Использование инструментальной социальной поддержки	11,83	11,79	0,06	0,949
Активное совладание	13,38	13,64	-0,45	0,652
Отрицание	9,15	7,82	1,88	0,063
Обращение к религии	8,04	7,89	0,16	0,872
Юмор	11,04	11,93	-1,13	0,260
Поведенческий уход от проблемы	9,35	8,14	1,79	0,077
Сдерживание	10,83	10,29	0,90	0,372
Использование эмоциональной социальной поддержки	11,96	11,29	0,77	0,441
Использование «успокоительных»	7,81	6,25	1,70	0,093
Принятие	12,98	12,25	1,03	0,304
Подавление конкурирующей деятельности	11,46	11,21	0,37	0,713
Планирование	13,63	13,64	-0,03	0,977
MD-Самооценка	5,10	6,00	-1,74	0,086
A-Замкнутость — общительность	5,92	6,46	-0,80	0,429
B-Интеллект	4,69	4,50	0,46	0,648
C-Эмоциональная нестабильность-стабильность	6,35	8,86	-4,91	0,000	***
E-Подчиненность-доминантность	5,81	6,25	-0,77	0,445
F-Сдержанность — экспрессивность	5,63	6,25	-1,12	0,265
G-Нормативность поведения	6,75	7,46	-1,30	0,197
H-Робость — смелость	5,77	7,04	-2,18	0,032	*
I-Жесткость — чувствительность	7,27	6,68	1,11	0,270
L-Доверчивость — подозрительность	5,60	5,50	0,23	0,818
M-Практичность — мечтательность	6,69	6,32	0,75	0,458
N-Прямолинейность — дипломатичность	4,73	5,25	-1,13	0,261
O-Спокойствие — тревожность	8,52	6,11	3,96	0,000	***
Q1-Консерватизм — радикализм	7,33	7,36	-0,05	0,962
Q2-Конформизм — нонконформизм	6,17	6,50	-0,61	0,541
Q3-Самоконтроль	6,77	7,14	-0,71	0,482
Q4-Расслабленность — напряженность	6,48	4,93	2,77	0,007	**
F1-Тревожность	6,29	4,10	4,16	0,000	***
F2-Интроверсия-экстраверсия	5,73	6,79	-1,61	0,112
F3-Чувствительность	4,14	5,16	-2,23	0,029	*
F4-Конформость	6,61	6,51	0,19	0,846

Из таблицы 1 видно, что выборки респондентов статистически значимо различаются по 6 показателям личностных особенностей и по 1 показателю копинг-стратегии.

На основании таблицы 1 были составлены графики средних значений по исследуемым факторам, благодаря которым можно сделать выводы об индивидуальных особенностях ВДА (Рисунок 1, 2).

Установлено, что в группе ВДА в сравнении с группой не-ВДА следующие личностные особенности оказались значимо выше:

1) Фактор C: «Эмоциональная нестабильность — эмоциональная стабильность» (t-критерий -4,91, p < 0,000);

2) Фактор F1: «Тревожность» (t-критерий 4,16, p < 0,000);

3) Фактор O: «Спокойствие — тревожность» (t-критерий 3,96, p < 0,000);

4) Фактор Q4: «Расслабленность — напряженность» (t-критерий 2,77, p < 0,007);

5) Фактор F3: «Чувствительность» (t-критерий -2,23, p < 0,029);

6) Фактор H: «Робость — смелость» (t-критерий -2,18, p < 0,032).

Кроме того, в качестве тенденции можно отметить фактор MD «Адекватная самооценка — неадекватная самооценка» (t-критерий -1,74, p < 0,086), характеризующего такие особенности ВДА как недовольство собой, неуверенность в себе, излишняя критичность по отношению к себе.

Рис. 1. График средних значений различий по исследуемым личностным особенностям в группах ВДА и не-ВДА

На рисунке 2 видно, что группа не-ВДА более склонна использовать адаптивные стратегии совладания со стрессом, такие как «Позитивное переформулирование и личностный рост», «Активное совладание» и «Юмор».

Рис. 2. График средних значений различий по исследуемым копинг-стратегиям в группах ВДА и не-ВДА

Копинг-стратегия «Концентрация на эмоциях и их выражение» (t-критерий 2,17, p < 0,033) оказалась значимо выше в группе ВДА в сравнении с группой не-ВДА. Таким образом, люди с синдромом ВДА в большей степени, чем люди, не имеющие опыта взросления в алкогольной семье, склонны фокусироваться на неприятных эмоциях и проблемах, испытывают подавленность, переживают и выражают негативные чувства.

К подобным результатам в своих исследованиях индивидуально-психологических особенностей ВДА приходили и зарубежные, и отечественные авторы. Копинг-стратегия «Концентрация на эмоциях и их выражение» имеет дезадаптивный характер для людей с синдромом ВДА в связи с неспособностью распознавания собственных чувств и отсутствием опыта эмоционального принятия в детско-родительских отношениях. Концентрация на негативных эмоциях приводит к повышению общей депрессивности и тревожности, а неконструктивное их выражение усложняет межличностные отношения.

Также в качестве тенденции можно отметить в порядке значимости такие копинг-стратегии как «Отрицание» (t-критерий 1,88, p < 0,063), «Поведенческий уход от проблемы» (t-критерий 1,79, p < 0,077) и «Использование “успокоительных”» (t-критерий 1,70, p < 0,093).

Для проверки гипотезы о специфике взаимосвязи личностных особенностей и копинг-стратегий у людей, выросших в алкогольных семьях (группа ВДА), применялась процедура корреляционного анализа по К. Пирсону, на основании которого можно сделать следующие выводы:

1. Копинг-стратегия «Концентрация на эмоциях и их активное выражение» имеет прямую взаимосвязь с фактором Q4 «Расслабленность — напряженность» (0,40 на уровне значимости p < 0,001). Чем более напряжен, фрустрирован и раздражителен человек, тем более он склонен фокусироваться на неприятных эмоциях и проблемах, испытывает подавленность, переживает и выражает негативные чувства;
2. Копинг-стратегия «Концентрация на эмоциях и их активное выражение» имеет прямую взаимосвязь с фактором F1 «Тревожность» (0,32 на уровне значимости p < 0,01), а также с фактором O «Спокойствие — тревожность» (0,24 на уровне значимости p < 0,05). Для ВДА характерна высокая личностная тревожность, в связи с чем имеется склонность к концентрации внимания и фиксации на переживаниях, проблемах и страхах, подверженности настроению. В трудных ситуациях чувствуют себя неустойчиво, т. к. детский опыт небезопасен и непредсказуем;
3. Копинг-стратегия «Концентрация на эмоциях и их активное выражение» имеет обратную взаимосвязь с фактором MD «Адекватная самооценка — неадекватная самооценка» (-0,26 на уровне значимости p < 0,05). ВДА критичны по отношению к себе, им свойственны недовольство собой и неуверенность в себе, вследствие чего испытывают чувство вины и стыда, имеют сложности с выражением данных чувств, что приводит к длительному переживанию негативных эмоций;
4. Копинг-стратегия «Концентрация на эмоциях и их активное выражение» имеет обратную взаимосвязь с фактором G «Низкая нормативность поведения — высокая нормативность поведения» (-0,23 на уровне значимости p < 0,05) и фактором Q3 «Низкий самоконтроль — высокий самоконтроль» (-0,23 на уровне значимости p < 0,05). Аналогично копинг-стратегия «Поведенческий уход от проблемы» имеет обратную взаимосвязь с фактором C «Эмоциональная нестабильность — эмоциональная стабильность» (-0,34 на уровне значимости p < 0,001) и фактором G «Низкая нормативность поведения — высокая нормативность поведения» (-0,29 на уровне значимости p < 0,05). ВДА склонны к непостоянству, имеют трудности в достижении поставленных целей, и, как следствие, импульсивны, подвержены влиянию чувств, случая и обстоятельств. Для алкогольных семей характерны двойные стандарты поведения, регулярное нарушение обещаний, непоследовательность и непредсказуемость, что влечет за собой трудности в развитии эмоционально-волевой сферы ребенка;
5. Копинг-стратегия «Отрицание» имеет прямую взаимосвязь с фактором F1 «Тревожность» (0,40 на уровне значимости p < 0,001), фактором O «Спокойствие — тревожность» (0,38 на уровне значимости p < 0,001), фактором Q4 «Расслабленность — напряженность» (0,68 на уровне значимости p < 0,05). Невозможность помочь близкому и амбивалентность отношения к нему фрустрирует и вызывает высокую тревогу и внутреннее напряжение, выносить которые весьма трудозатратно для психики. Одним из способов совладания с тревогой по К. Хорни является защитный механизм психики «отрицание». Вытесненные в бессознательное страхи и тревоги приводят к физическим симптомам (дрожь, учащенное сердцебиение, ощущение удушья, усиленное потовыделение, частое побуждение к мочеиспусканию), как следствие, треть ВДА с юности страдает теми или иными психосоматическими заболеваниями и невротическими расстройствами [2]. Отрицание реальности становится устойчивым паттерном реагирования;
6. Копинг-стратегия «Отрицание» имеет прямую взаимосвязь с фактором M «Практичность — мечтательность» (0,28 на уровне значимости p < 0,05) и обратную связь с фактором Q3 «Низкий самоконтроль — высокий самоконтроль» (-0,25 на уровне значимости p < 0,05). Детство ВДА зачастую сопряжено с чувством стыда за поведение близкого под воздействием алкогольного опьянения, что вызывает потребность абстрагироваться от происходящего, «витать в облаках», фантазировать о другой жизни или ином прошлом (дезадаптивная мечтательность). Вследствие импульсивности и непоследовательности ВДА склонны к прокрастинации, долгому принятию важных жизненных решений, отрицанию необходимости изменений;
7. Копинг-стратегия «Поведенческий уход от проблемы» имеет прямую взаимосвязь с фактором F1 «Тревожность» (0,41 на уровне значимости p < 0,001) и фактором O «Спокойствие — тревожность» (0,35 на уровне значимости p < 0,01), а также и обратную связь с фактором Q3 «Низкий самоконтроль — высокий самоконтроль» (-0,41 на уровне значимости p < 0,001). Непостоянный родитель с алкогольной зависимостью либо созависимый родитель вызывают постоянную тревогу и ощущение «боевой готовности», как следствие, ВДА дистанцируются, отдаляются. Данная амбивалентность становится устойчивым паттерном реагирования, для ВДА характерны созависимость и страх близости, что влечет за собой одновременно потребность в дистанцировании и потребность в контроле. Направляя контроль вовне, ВДА уходят от неподвластного и неразрешимого внутреннего конфликта.
8. Копинг-стратегия «Отрицание» имеет обратную взаимосвязь с фактором MD «Адекватная самооценка — неадекватная самооценка» (-0,31 на уровне значимости p < 0,01), а также с фактором H «Робость — смелость» (-0,26 на уровне значимости p < 0,01) и фактором F2 «Интроверсия — экстраверсия» (-0,24 на уровне значимости p < 0,01). Аналогично копинг-стратегия «Поведенческий уход от проблемы» имеет обратную взаимосвязь с фактором MD «Адекватная самооценка — неадекватная самооценка» (-0,34 на уровне значимости p < 0,01), фактором H «Робость — смелость» (-0,31 на уровне значимости p < 0,01) и фактором F2 «Интроверсия — экстраверсия» (-0,30 на уровне значимости p < 0,01). ВДА склонны к изоляции для того, чтобы скрыть «позор семьи»; они часто испытывают ненависть к себе; а для прикрытия заниженной, «условной» самооценки демонстрируют своё мнимое превосходство или вызывающую грубость [4];
9. Копинг-стратегия «Использование “успокоительных”» имеет прямую взаимосвязь с фактором F1 «Тревожность» (0,42 на уровне значимости p < 0,001), фактором Q4 «Расслабленность — напряженность» (0,41 на уровне значимости p < 0,001) и фактором O «Спокойствие — тревожность» (0,32 на уровне значимости p < 0,01). ВДА прибегают к использованию алкоголя, лекарственных средств, наркотиков как к знакомому, благодаря семейной системе, способу улучшить самочувствие или мысленно уйти от проблем и напряжения. Прямая взаимосвязь с фактором M «Практичность — мечтательность» (0,23 на уровне значимости p < 0,05) также демонстрирует уход от стрессогенных факторов методом погружения в измененную реальность (сон, опьянение).
10. Копинг-стратегия «Использование “успокоительных”» имеет обратную взаимосвязь с фактором C «Эмоциональная нестабильность — эмоциональная стабильность» (-0,39 на уровне значимости p < 0,001), фактором Q3 «Низкий самоконтроль — высокий самоконтроль» (-0,31 на уровне значимости p < 0,01) и фактором F3 «Чувствительность» (-0,31 на уровне значимости p < 0,01). ВДА испытывают затруднения в связи с проявляющейся во всем эмоциональностью, вследствие этого, использование «успокоительных» обуславливается стремлением к снижению психического напряжения.
11. Копинг-стратегия «Использование “успокоительных”» имеет обратную взаимосвязь с фактором G «Низкая нормативность поведения — высокая нормативность поведения» (-0,29 на уровне значимости p < 0,05). Подверженность влиянию чувств, импульсивность и недостаточная развитость эмоционально-волевой сферы влияет на использование «успокоительных». В стрессовой ситуации ВДА склонны ориентироваться на значимых других [1], вследствие чего возможно развитие «соупотребления», зачастую взрослые дети алкоголиков становятся зависимыми, как их родители [2].

На основании приведенного анализа установлено, что первичный фактор Q3 «Низкий самоконтроль — высокий самоконтроль» имеет обратную взаимосвязь со всеми копинг-стратегиями, выявленными в нашем исследовании для группы ВДА; первичный фактор O «Спокойствие — тревожность» и вторичный фактор F1 «Тревога» имеют прямую взаимосвязь. Наибольшее влияние на копинг-стратегии группы ВДА оказывают эмоциональные (C, H, O, Q4) и регуляторные (Q3, G) свойства личности.

Как видно из описания методики Р. Кеттелла, в нашем исследовании эмпирически доказано, что взрослые дети алкоголиков, характеризующиеся высоким уровнем личностной тревожности, в сравнении с людьми, не имеющими опыта взросления в алкогольной семье, в стрессовых ситуациях чаще прибегают к копинг-стратегии «Концентрация на эмоциях и их активное выражение». В связи с этим, копинг-стратегия «Поведенческий уход от проблемы» характерна для ВДА по причине сниженных регуляторных свойств личности.

Большинство взрослых детей алкоголиков научились подавлять пережитые травмы, поэтому поначалу они не видят никакой связи между своими проблемами, несчастными чувствами и своими детскими переживаниями. Многие из них начинают испытывать неприятные ощущения относительно поздно, в возрасте от 25 до 35 лет, они не осознают причин своих частых кризисов и своих проблем в различных сферах жизни, а потому нуждаются в квалифицированной психологической помощи.

Немецкий исследователь Lambrou привел яркий пример необходимости помощи взрослым детям алкоголиков: «Гной, который не удаляется из инфицированной раны, только усугубляет состояние человека. Только когда рана вскрыта и гной может вытекать, организм может использовать свои способности к самовосстановлению, и рана может заживать изнутри. Прикрытие приводит только к обратному результату» [7].

Важно отметить, что не у всех людей, выросших в алкогольных семьях, развивается синдром ВДА, в связи с такими факторами как тяжесть алкогольной зависимости члена семьи, возраст ребенка на момент становления зависимости, стиль воспитания, наличие поддерживающего взрослого, а также предрасположенность психики ребенка к развитию тех или иных симптомов. Это указывает важность дальнейших исследований синдрома ВДА в рамках интегративного подхода.

Понимание специфических для ВДА способов совладания и их личностных особенностей позволяет разрабатывать эффективные методы психотерапевтической помощи таким клиентам.

Литература:

1. Артемцева Н. Г., Малкина С. А. Когнитивные ошибки созависимых как способ защиты от неопределенности // Вестн. Сам. гос. техн. ун-та. Сер. Психолого-педагогич. науки. — 2022. — № 1.
2. Гатальская Г. В., Короткевич О. А. Психологическая помощь взрослым детям алкоголиков: международный опыт // Проблемы здоровья и экологии. — 2010. — № 4(26). — С. 81.
3. Гатальская Г. В., Короткевич О. А., Новак Н. Г. Социально-психологические особенности молодых людей с синдромом взрослых детей алкоголиков (ВДА) // Практика психологической помощи взрослым детям алкоголиков: направления, формы и методы. — Минск: Амалфея, 2014. — С. 48–55.
4. Гриднева С. В., Тащева А. И. Своеобразие личности, общения в семье и самовосприятия у взрослых детей из алкогольных семей // Социально-психологические проблемы ментальности / менталитета. — 2018. — № 14. — С. 23–31.
5. Меринов А. В., Меденцева Т. А. Рождение в алкогольной семье как фактор формирования повышенной виктимности личности // Виктимология. — 2016. — № 3 (9).
6. Уфимцева Е. И. Социально-психологический феномен «ВДА» («взрослые дети алкоголиков») // X Дыльновские чтения. Социология и современное общество: междисциплинарные подходы исследования: Материалы всероссийской научно-практической конференции с международным участием (Саратов, 10 февраля 2023 года). — Саратов: Издательство «Саратовский источник», 2023. — С. 294–298.
7. Reiners-Kröncke Werner. Die alkoholkranke Familie und ihre Kinder. Dissertation, — Siegen, 2005.