Экзистенциализм — философское направление середины ХХ в., выдвигающее на первый план абсолютную уникальность человеческого бытия, ставящее проблемы смысла жизни, отношения человека к смерти и абсурдности бытия.
Осмысление существования человека в пограничных ситуациях, определение подлинности выбора в таких ситуациях, формирование способности стать судьей своих поступков — эти и подобные глобальные установки экзистенциализма стали жизненными ценностями и бытийными ориентирами для многих героев западноевропейской литературы.
Основы экзистенциализма были заложены еще в XIX в. датским теологом и философом С. Кьеркегором (1813–1855), а сложилось это направление в XX в. на почве пессимистического взгляда на технический, научный и нравственный прогресс, обернувшийся кошмаром мировых войн и тоталитарных режимов. [4;529]
Представители экзистенциализма поставили в центр внимания проблемы существования человека, отношения человека к смерти, смысла жизни, ответственности, выбора, бытия как такового, проблемы, трогающие душу любого человека, задумывающегося о смысле своего бытия.
Экзистенциализм приобрел большое влияние на умы людей в Европе во многом также благодаря крупному писателю, публицисту, философу — Альберу Камю (1913–1960).
Замысел повести «Посторонний» возник в 1937 г. В «Записных книжках» А. Камю, относящихся к апрелю 1937 г., определена тема будущей повести: «Рассказ: человек, который не хочет оправдываться. Он предпочитает то представление, которое сложилось о нем у окружающих. Он умирает, довольствуясь сознанием своей правоты. Тщетность этого утешения». [3;342]
А.Камю говорил: «Хочешь быть философом — пиши роман» [1;430]. Он также говорил о том, что роман — это не просто художественное произведение, это в первую очередь, продолжение философии. Поэтому повесть А. Камю «Посторонний» будет рассматриваться нами в контексте философии экзистенциализма.
В черновиках А. Камю встречаются различные варианты названий повести: «Счастливый человек», «Обыкновенный человек», «Безразличный». Но А. Камю остановил свой выбор на названии, которое может быть переведено как «чужой», «чужак», «инородный», «посторонний». И уже это название отсылает нас к экзистенциализму, который ставит в центр своей философии отчуждение от общества. Его представители утверждают, что тот человек обладает достоинством, который сумел избавиться от общества.
И в лице главного героя мы видим именно «чужого» человека, который отказывается быть как все, отказывается лгать, предпочитает говорить правду, даже когда это идет вразрез с его интересами:
«<…> Потом спросил, могу ли я сказать, что в тот день я подавлял в душе своей естественные сыновьи чувства. Я ответил: — Нет, не могу, это было бы ложью». [2;331]
Чужим, лишним ощущает себя и сам Мерсо:
«<…> Все в зале отыскивали и отвлекали знакомых, вели разговоры. Отчасти этим и объяснялось возникшее у меня странное впечатление, будто я тут лишний, как непрошеный гость». [2; 351]
«<…> дело разбиралось без меня. Всё шло без моего участия. Мою судьбу решали, не спрашивая моего мнения». [2;357]
Мерсо — посторонний и в отношении к жизни, которая ему представляется нелепым собранием ритуалов, он отказывается выполнять их. К примеру, он не плачет на похоронах своей матери, отказывается в последний раз взглянуть на свою мать и т. д.
Но Мерсо чужд не только обществу, не только жизни, он чужд и самому себе. Он даже не знает, что ему интересно:
«<…> я, может быть, не всегда уверен в том, что именно меня интересует, но совершенно уверен в том, что не представляет для меня никакого интереса». [2;251]
В литературоведении превалирует точка зрения, что Мерсо — вымышленный образ. «Воображаемость образа Мерсо акцентирует отсутствие у него портрета, привычек, точных указаний на возраст, вследствие чего героя можно отнести к разным поколениям (от 25 до 40 лет).
Ощущение ирреальности происходящего создаётся также благодаря мотиву сна, который пронизывает всю повесть:
«Я чувствовал, что меня одолевает дремота». [2;353]
«Должно быть, я задремал». [2;347]
Равнодушного Мерсо не вывело из состояния сна даже совершённое им убийство:
«Вначале я плохо спал по ночам, а днем совсем не ложился. Но постепенно я стал лучше спать ночью и мог спать днем. Признаться, в последние месяцы я спал по шестнадцати, по восемнадцати часов в сутки». [2;402]
Вот что говорит сам Камю о своем герое: «Невольный убийца, осужденный за то, что не играет в игру окружающих. В этом смысле он чужд обществу, в котором живет. Он бродит в стороне от других по окраинам жизни частной, уединенной, чувственной. Он отказывается лгать… Он говорит то, что есть на самом деле, он избегает маскировки, и вот уже общество ощущает себя под угрозой» [2;340]
И этот самый мотив игры появляется в сцене в зале суда, когда у Мерсо появляется ощущение, будто всё это игра:
«Вначале я как-то не относился к следователю серьезно. Он говорил со мной в комнате, где все было занавешено — и окна и двери: горела только одна лампа на письменном столе, освещавшая кресло, в которое он меня усадил; сам же он оставался в тени. О таких приемах я уже читал в книгах, и все это казалось мне игрой».
А. Камю ставит своего героя в типичную для экзистенциалистов «пограничную ситуацию», то есть в ситуацию выбора перед лицом смерти, когда, согласно экзистенциалистской философии, наступает прозрение. Мерсо выбирает свободу знать, что мир абсурден. Отказавшись пойти на компромисс, Мерсо принимает смерть.
Доминантной чертой образа Мерсо (и одновременно философским выводом из него) служит мотив «равнодушия» героя, который можно прочитать как сознательный уход его от предстоящего выбора. Он становится «посторонним» по отношению к самому бытию. Перед ним проходя т различные явления бытия, которые могут повлечь определенные действия героя. Но он ко всему оказывается равнодушным, тем самым не углубляясь ни в одну из возможностей выбора.
«<…> Я ничего не ответил, и он переспросил, хочу ли я быть его приятелем. Я сказал, что мне это безразлично». [2;324}
«<…> Немного погодя патрон вызвал меня к себе. <…> Он хотел узнать, соглашусь ли я поехать туда. Я ответил: -Да, но мне, в сущности, всё равно». [2;324]
И мотив равнодушия непосредственно связан с одной из главных категорий экзистенциализма — свободой. Так, А. Камю говорил: «Этот мир не имеет значения. И кто понимает это, обретает свободу». [2;320]
Хайдеггер, а вслед за ним и Камю, считали, что быть свободным, значит поступать и думать не «как все». Герой Камю удовлетворяет эти требования.
Категории абсурдности существования отведена главенствующая роль. Ею пронизана вся повесть. Абсурдно уже первое предложение:
«Сегодня умерла мама, а может вчера — не знаю». [2;302]
Абсурдным является и суд над Мерсо: героя судят не за убийство, а за то, что он не плакал на похоронах матери. И кроме Мерсо это осознаёт лишь его адвокат:
«Да что же это наконец! В чём обвиняют подсудимого≤ В том, что он похоронил мать, или в том, что он убил человека≤» [2;377]
Суд над Мерсо также является доказательством ирреальности происходящего. То, что его судят и за поведение на похоронах матери, противоречит не только юридическим законам, но и правам человека и элементарному здравому смыслу. Тем не менее, к данному обстоятельству обращается не только прокурор, но и адвокат (например, в эпизоде, когда он просит присяжных учесть, что именно привратник предложил кофе).
Смерть трактуется в экзистенциализме не как прекращение жизни, а как зловещая тень, падающая на жизнь, омрачающая её. Речь идёт не об объективном факте смерти, а о её ожидании. Ясперс говорил: «Учиться жить и уметь умирать — это одно и то же». Так, герой повести принимает смерть, осознавая её неизбежность:
«Ну что ж, я умру. Раньше, чем другие, — это несомненно. Но ведь всем известно, что жизнь не стоит того, чтобы за неё цепляться. <…> Другие-то люди, мужчины и женщины, будут жить». [2;392]
Таким образом, Альбер Камю ставит героя в типичное для экзистенциалистов положение вещей — в крайности ситуации, оставляя его на грани выбора между жизнью и смертью, в результате чего должно наступать прозрение. И Мерсо выбирает свободу от абсурда, отказавшись от компромисса, герой принимает смерть. В повести нашли отражение такие категории экзистенциализма, как свобода, страх, смысл жизни и бытия, смерть, отчуждение.
В повести есть два лейтмотива, которые характеризуют героя и жизнь — это мотив равнодушия и мотив жары. И оба этих мотива связаны с экзистенциализмом непосредственно, так как мотив равнодушия непосредственно связан с одной из главных категорий экзистенциализма — свободой.
1. Антология мировой философии. В 4-х т. Том 1. Часть 1. М., 1969, 575 с.
2. Камю А. Посторонний. Избранное. М., 1989, 464 с.
3. Камю А. Записные книжки. Творчество и свобода. М., 1990, 555 с.
4. Литературный энциклопедический словарь. Под ред. В. М. Кожевникова, П.А Николаева. М., 1987, 865 с.
