В представленной обзорной статье рассматриваются существующие подходы к правовой природе электронной формы сделки, всё более распространённой в гражданском обороте. Автор делает вывод, что существующие доктринальные позиции о необходимости выделения электронной формы сделки наравне с устной и письменной формами и об отсутствии такой необходимости, недостаточно учитывают практическую составляющую вопроса. В связи с этим, в работе предлагается провести социально-правовое исследование мнений правоприменителей, непосредственно работающих со сделками, в том числе электронными, относительно необходимости или об отсутствии необходимости такого выделения и того, как должно выглядеть правовое регулирование электронных сделок. На основании результатов предложенного исследования можно будет более точно определить правовую природу электронной формы и сделать вывод, касающийся внесения изменений в действующее гражданское законодательство.
Ключевые слова: договорное право, гражданско-правовые сделки, форма сделки, электронный договор, цифровизация права.
Современные технологии привносят нововведения в деятельность человека, трансформируя привычные обществу порядки. Это касается в том числе и вопроса заключения сделок. На текущий момент контрагенты могут взаимодействовать друг с другом, например, путём составления единого электронного документа, с помощью обмена электронными сообщениями, через интернет-сайты, что ставит вопросы о правовой природе таких сделок, об их правовом регулировании. В соответствии с абз. 2 п. 1 ст. 160 ГК РФ подобные сделки относятся к письменной форме, если электронные либо иные технические средства, с помощью которых совершена сделка, «позволяют воспроизвести на материальном носителе в неизменном виде содержание сделки, при этом требование о наличии подписи считается выполненным, если использован любой способ, позволяющий достоверно определить лицо, выразившее волю» [1]. Однако в юридической литературе высказываются различные позиции по этому поводу, в связи с чем видится необходимым рассмотреть существующие научные подходы, на основании их анализа сформулировать соответствующие выводы.
О. С. Гринь пишет: «…законодатель отказался от предлагаемого ему изначально подхода о выделении специальной категории «электронной формы сделки» (известного, в частности, германскому и американскому праву) и воспринял подходы, отраженные в Конвенции ООН и Типовом законе ЮНСИТРАЛ. Введен ещё один случай фикции письменной формы договора, поскольку при совершении сделки с помощью электронных либо иных технических средств такая форма лишь «считается соблюденной» [2]. Однако в российской доктрине не все согласны с легальным подходом. Так, Л. Е. Ефимова считает электронную форму сделки новой формой волеизъявления наряду с устной и письменной формами, аргументируя это тем, что:
- договор в электронной форме существует в цифровом виде и не может быть прочитан людьми в таком формате;
- электронный документ может быть не только в формате файла (статический документ), но и в виде компьютерной программы, когда речь идёт о смарт-контрактах (динамический документ);
- при электронной форме сделки могут отсутствовать подписи сторон — важный реквизит традиционной письменной формы [3]. Исходя из этого, Л. Е. Ефимова предлагает дополнить ГК РФ определением электронной формы сделки и ввести специальное правовое регулирование такой формы. При этом автор не указывает, в чём будет заключаться практическая ценность таких нововведений и не вырабатывает принципы или возможные варианты специального правового регулирования.
В юридической литературе также встречается точка зрения, схожая с позицией законодателя: электронная форма сделки — это разновидность письменной формы. Так, например, Р. И. Шугаев, не согласившись, в частности, с аргументами, приводимыми Л. Е. Ефимовой, пишет: «…высказываемые в литературе аргументы в пользу признания электронной формы самостоятельной разновидностью формы сделок являются неубедительными. Практическая ценность такого подхода также довольно сомнительна. Следует признать, что электронная форма сделок является разновидностью письменного способа заключения договоров» [4]. Автор отмечает, что цифровой формат волеизъявления, нечитаемый человеком, при электронной форме сделки соотносится с признаками письменной формы, при этом указывая, что международные документы по-разному подходят к этому вопросу. Также Р. И. Шугаев пишет, что динамический характер электронного документа не противоречит признакам письменной формы, ведь волеизъявление на материальном носителе может ссылаться на примерные условия. Возможное отсутствие подписей сторон при электронной форме сделки не является её отличительным признаком, так как при письменной форме подписи тоже могут отсутствовать.
Сторонником же выделения электронной формы сделки также является Х. В. Идрисов, утверждающий, что «существует коллизия между нормами ст. 434 ГК РФ, которая закрепляет электронную форму договора (хотя и не приводит дефиниции понятия «электронный договор»), и нормами ст. 158 ГК РФ, которая упоминает только устную и письменную формы сделки (а значит, и договора)», и отмечающий следующее: «…хотя электронная форма договоров приравнивается судами к письменной форме и электронные документы (включая сопроводительные документы к договору) принимаются ими при рассмотрении дел как вид доказательства по экономическим спорам, делают они это с большой осторожностью. Дело в том, что суды не готовы безоговорочно воспринимать электронную форму фиксации договорных отношений в связи с отсутствием непротиворечивого закрепления положений о такой форме договора в российском гражданском законодательстве» [5]. Автор указывает особенности электронных договоров (дистанционное согласование воли сторон при помощи электронных средств связи; возможность оплаты в безналичной форме, включая переводы через электронные платёжные системы; возможность подписания электронной цифровой подписью), разрабатывает соответствующие предложения по изменению ГК РФ, например, предлагает ввести статью «Электронная форма сделки» в ГК РФ, формулирует легальное определение понятия «Электронная форма договора». Несмотря на то, что в работе Х. В. Идрисова в небольшом объёме проанализирована судебная практика, подтверждающая необходимость выделения электронной формы сделки, указание возможности оплаты в безналичной форме, включая переводы через электронные платёжные системы, в качестве особенности электронных сделок представляется нам спорным, поскольку договор, заключённый в «классическом» виде на бумажном носителе, так же может содержать условие об оплате в безналичной форме, в том числе через электронные платёжные системы.
Занимают сходную с законодателем позицию и А. В. Епифанцев с С. Н. Петровым, соглашаясь с тем, что электронная форма вписывается в текущее правовое регулирование, являясь разновидностью письменной формы, при этом отмечая необходимость принятия специального закона, регулирующего порядок заключения сделок в электронном пространстве [6].
На основании изложенного, можно сделать вывод, что в доктрине нет единой позиции относительно правовой природы электронной формы сделки: одни исследователи считают её разновидностью письменной формы, что соответствует позиции законодателя, другие же настаивают на выделении электронной формы наравне с устной и письменной формами, не соглашаясь с существующим регулированием. Авторы приводят различные аргументы и контраргументы, однако мало уделяется внимания практической составляющей вопроса. При этом в литературе справедливо отмечается, что анализ договоров, заключаемых в электронной форме, должен проводиться через призму обеспечения баланса интересов сторон и, возможно, с выделением особой категории «дистанционного договора» [7].
Исходя из названного ранее, нам видится необходимым провести социально-правовое исследование мнений правоприменителей, непосредственно работающих со сделками, в том числе электронными. Следует, используя репрезентативную выборку, выяснить, считают ли практики необходимым выделить электронную форму отдельно или же действующее законодательное закрепление является оптимальным. Также возможна постановка вопроса о том, каким образом должно выглядеть регулирование электронных сделок. Применяя полученные данные, можно будет сделать вывод о необходимости или об отсутствии необходимости внесения изменений в действующее законодательство.
Литература:
- Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 08.08.2024, с изм. от 31.10.2024) // СПС «КонсультантПлюс».
- Гринь О. С. Трансформации требований к форме договоров с учетом развития цифровых технологий / О. С. Гринь // Актуальные проблемы российского права. — 2019. — № 6 (103). — С. 49–57.
- Ефимова Л. Г. Ещё раз о понятии и правовой природе электронной формы сделки / Л. Г. Ефимова // Lex Russica. — 2019. — № 8 (153). — С. 129–137.
- Шугаев Р. И. Электронная форма сделок: вопросы правового регулирования / Р. И. Шугаев // Цифровое право. — 2023. — № 4 (2). — С. 40–63.
- Идрисов Х. В. Электронная форма договора: доктрина и правовое регулирование / Х. В. Идрисов // Российский юридический журнал. — 2020. — № 3 (132). — С. 107–113.
- Епифанцев А. В. Современные электронные средства и формы сделок / А. В. Епифанцев, С. Н. Петров // Международный журнал гуманитарных и естественных наук. — 2018. — № 4. — С. 260–263.
- Савельева Т. А. Дистанционные способы совершения сделок с использованием цифровых технологий / Т. А. Савельева // Journal of Digital Technologies and Law. — 2023. — 1 (4). — С. 1058–1086.
