Земельная реформа в Японии после Второй мировой войны и современное состояние сельскохозяйственного землепользования в Японии. Реформы Ладежинского



В статье рассматривается эволюция сельскохозяйственной модели Японии в результате земельных реформ Ладежинского, как заложивших основы современной модели японского сельского хозяйства. Автор анализирует политическую и экономическую конъюнктуру в послевоенной Японии и влияние политических и экономических факторов на процессы, протекавшие в сельскохозяйственной отрасли и на структуру сельскохозяйственного землепользования. Автор описывает влияние процессов, протекавших в Японии на формирование современной модели японского сельского хозяйства. Анализируется и описывается послевоенная земельная реформа в Японии.

Ключевые слова: Япония, сельское хозяйство, землепользование, земельные реформы, Вольф Ладежинский

The article examines the evolution of Japan's agricultural model as a result of Ladezhinsky's land reforms, which laid the foundations for the modern model of Japanese agriculture. The author analyzes the political and economic situation in post-war Japan and the influence of political and economic factors on the processes that took place in the agricultural industry and on the structure of agricultural land use. The author describes the influence of the processes that took place in Japan on the formation of the modern model of Japanese agriculture. Post-war land reform in Japan is analyzed and described.

Keywords: Japan, agriculture, land use, land reforms, Wolf Ladezhinsky.

Who till the soil of Japan shall have a right and equal opportunity to enjoy the fruits of their labour.

General MacArthur, land-reform directive of 15th December 1945

Введение

История японского землепользования разительно отличается как от европейских, так и от остальных азиатских путей развития сельского хозяйства и землепользования. Япония прошла довольно нетипичный путь развития от феодального землевладения до современного. В настоящее время в Японии преобладает мелкая и средняя собственность на землю, что является результатом сложного и долгого эволюционного пути японского землевладения и землепользования. Нельзя сказать, что этот путь был полностью эволюционно-естественен, равно как нельзя назвать этот путь и полноценно капиталистическим путем развития земельно-рыночных отношений, хотя Япония за свою современную историю, безусловно, не переживала никаких социалистических экспериментов в экономике.

Отход от феодальных форм землевладения в Японии начался сравнительно поздно: первые земельные реформы были проведены только в эпоху Мэйдзи, во второй половине XIX века. На начальных этапах реформ Мэйдзи императорскому правительству удалось передать часть земель землевладельцев в собственность крестьянам, в основном, в обмен на политические уступки, однако неравенство и крупное землевладение в сельских общинах сохранялось. На эту квазифеодальную земельную систему накладывался постоянный рост населения Японии, которое всё ещё оставалось преимущественно сельским, вопреки успехам японской индустриализации. Данные реформы не смогли полностью устранить феодальные пережитки в сельском хозяйстве и поместное землевладение. Японское безземельное и малоземельное крестьянство того времени все еще находилось в неравном и невыгодном положении по отношению к крупным землевладельцам и арендодателям.

В эпоху Мэйдзи, Тайсё и довоенную эпоху Сёва японский крестьянин все еще оставался на одной из низших ступеней иерархии японского общества, чему способствовала и все еще сохраняющаяся традиционность японской общественно-политической структуры.

Положение дел стало меняться только после Второй мировой войны, с установлением на территории Японии режима союзной оккупации во главе с Дугласом МакАртуром. Важнейшую роль в земельных реформах союзной оккупационной администрации сыграли советник по аграрной реформе при Командовании союзными оккупационными войсками в Японии Вольф Исаакович Ладежинский и японский социалист Хироо Вада.

Именно благодаря реформам Ладежинского и Хироо Вады, японское сельское хозяйство и землепользование обрело свой современный вид преимущественного мелкого и среднего землепользования. Основным постулатом реформы Ладежинского было обеспечение крестьян землей при помощи государство, которое должно было выкупить землю у крупных помещиков, разбить ее на небольшие участки и продать мелким крестьянам в рассрочку на 30 лет. В результате этой реформы, в Японии появился новый класс мелких фермеров-собственников, а левые настроения в селе практически сошли на нет.

В настоящее время в Японии, несмотря на развитие агропромышленной интеграции и появление крупных агрохолдингов и фермерских хозяйств, большей частью все еще сохраняется мелкая и средняя структура собственности на землю, при значительной роли сельскохозяйственных и фермерских кооперативов в аграрном секторе экономики. Однако сельскому хозяйству Японии в настоящее время присуща тенденция на укрупнение сельскохозяйственной отрасли, а также ряд других проблем.

В данной работе мы подробнее рассмотрим и проанализируем земельные реформы эпохи Мэйдзи и реформы Ладежинского, а также проведем анализ современного состояния сельского хозяйства и землепользования в Японии.

Земельная реформа Ладежинского

Политическое сопровождение земельной реформы: режим и реформы администрации МакАртура Перед тем как перейти напрямую к рассмотрению послевоенной земельной реформы, автор считает нужным рассмотреть и более глобальные политические и экономические реформы и процессы, происходившие в Японии того времени, поскольку полагает невозможным рассматривать процесс реформирования землепользования в отрыве от иных политических реформ, а сельское хозяйство, как важнейшую и неотъемлемую часть экономики, — в отрыве от общей экономической картины.

В результате поражения Японии во Второй мировой войне в стране был установлен оккупационный режим союзной администрации под руководством генерала Дугласа МакАртура. Несмотря на то, что хотя вся полнота власти в государстве и находилась в руках оккупационной администрации и её командования, выступавшего от имени союзных держав, политика оккупационной администрации проводилась не напрямую, а через японское правительство. Основы послевоенной политики союзных держав в отношении Японии были определены Потсдамской декларацией от 26 июля 1945 года. В ней говорилось о “необходимости навсегда искоренить милитаризм в Японии, устранить препятствия к возрождению и укреплению демократических тенденций в японском народе, установить свободу слова, вероисповедания и мышления, уважать основные человеческие права”. На основе Потсдамской декларации оккупационные власти издали ряд директив по демократизации и демилитаризации Японии: была разрешена деятельность политических партий и профсоюзов, освобождены политические заключенные, в том числе и коммунисты. Закон о профсоюзах впервые в истории Японии предоставил всем японским трудящимся право на создание независимых профсоюзов и право на забастовку. Было введено всеобщее избирательное право, предоставленное как мужчинам, так и женщинам. Вооруженные силы Японии, военные учреждения и тайная полиция были распущены. Парамилитаристские и националистические организации также подлежали роспуску.

В результате в 1947 г. после принятия и вступления в силу закона о запрете монополий и обеспечении справедливых сделок и закона о запрете чрезмерной концентрации экономической мощи, было произведено разделение крупных японских компаний — дзайбацу. Были реорганизованы концерны Мицуи, Мицубиси, Сумитомо, Ясуда. Принадлежавшие дзайбацу акции и другие ценные бумаги были арестованы и выставлены на торги. Их новыми приобретателями стали преимущественно служащие и работники этих компаний. В итоге из 167 млн акций, которыми владели дзайбацу, к 1951 г. было продано 165 млн на сумму 7,57 млрд иен. Новые антимонопольные законы запрещали создание холдинговых компаний, картелей и других монополистических объединений, а также перекрестное владение более чем 25 % акций других компаний. В результате такого разделения, семейное управление, семейная собственность и контроль в крупном бизнесе, как и концентрация большого количества акций в одним руках, ушли в прошлое. Помимо принятых антимонопольных законов была также создана комиссия по честной торговле. Она была призвана следить за соблюдением антимонопольного законодательства и пресекать нечестные и нелегальные методы конкуренции, образование картелей, синдикатов, трестов и концернов во главе с холдинговыми компаниями. Контролировались и могли быть пресечены поглощения и слияния, которые вели к исчезновению конкуренции на рынке. Ограничивалось право скупки и владения акциями других компаний. В период оккупации была проведена чистка в правительственном аппарате, бизнесе, образовании, в результате которой было уволено 200 тыс. человек. На Токийском трибунале было осуждено 28 главных военных преступников. Оккупационной администрацией был проведен ряд важных реформ, важнейшей из которых стала конституционная реформа, воплотившая принцип суверенной власти народа. Японское общество в целом достаточно спокойно приняло реформы, и в том числе введение новой конституции, которая стала фундаментом политико-правовых реформ послевоенных лет и моральной юридической основой существования государства. Среди других реформ следует отметить принятие нового трудового законодательства, установившего 8-часовой рабочий день, систему оплачиваемых отпусков, охрану труда женщин и подростков, хотя не устранило некоторые проблемы и недостатки японских трудовых отношений, как, например, дискриминацию в оплате женского труда, а также не смогло ликвидировать систему временных рабочих, также носившую дискриминационный характер. Послевоенная японская конституция провозгласила принцип деполитизации государственного чиновничества и определила его статус “как слуг всего общества, а не какой-то его части”. Послевоенная политическая система Японии стала представлять собой в значительной степени уникальное сочетание норм континентального (преимущественно, германского) права, пришедших в Японию еще в период реформ Мэйдзи, и новейших заимствований из англо-саксонского права. Это наложило отпечаток на все отрасли современного права Японии, в том числе и на его разделы, регулирующие систему государственного управления. В то же время в концепции государственного права и управления остался этико-ментальный элемент о главенствующей роли государственной власти. Говоря о демократии в Японии, стоит сказать, что по-настоящему она была принесена в страну лишь после войны, несмотря то, что в Конституции Мэйдзи Япония провозглашалась конституционной монархией. Демократизация была осуществлена прежними консервативными, бюрократами и политиками, так называемого, второго эшелона, поскольку высший немногочисленный слой политической элиты подвергся чистке в годы оккупации. Реформы этого периода нанесли ощутимый удар по феодальным пережиткам в стране. Из полу-конституционной абсолютистской монархии по прусскому образцу, в дальнейшем эволюционировавшей в квази-тоталитарное военно-бюрократическое государство, Япония была превращена в конституционно-парламентскую монархию, политически близкую западным демократиям.

Обратный курс, линия Доджа и экономическое восстановление Однако, тенденция на демилитаризацию и активное проведение демократических и социальных реформ угасала по мере нарастания страха перед “красной угрозой” — победа коммунистов в Китае, война в Корее и рост левых настроений в самой Японии сподвигнул оккупационную администрацию пересмотреть роль Японии во внешнеполитической доктрине США и сдвинуть акценты проводимой ими политики в сторону укрепления экономики и безопасности страны, что вылилось как в ставшие безусловным благом для Японии финансовые и земельные реформы и экономическое восстановление и рост, так и в ремилитаризацию, отмену некоторых реформ и ограничений, введённых ранее, и возвращение старых политиков и бюрократов довоенной эпохи Сёва.

Новый план экономического восстановления Японии получил название “линия Доджа” по фамилии автора и руководителя реформ — американского финансиста Джозефа Доджа.

Этот план предусматривал достижение профицита государственного бюджета путем увеличения налогов и лимитирования выдачи субсидий, а также стабилизацию заработной платы и установление контроля над ценами на ряд товаров. Полный список мер, осуществленный в рамках линии Доджа, выглядит так:

1. Достижение бюджетного профицита.
2. Увеличение налоговых поступлений.
3. Стабилизация заработной платы.
4. Существенное ограничение правительственных субсидий.
5. Установление контроля над ценами.
6. Усиление контроля над внешней торговлей и иностранной валютой.
7. Создание эффективных цепочек поставок сельскохозяйственного и промышленного сырья.
8. Поддержка отечественного производства и уменьшение импортной зависимости Японии.

Одним из важнейших направлений линии Доджа было преодоление инфляции, вызванной чрезмерными государственными тратами. Додж представил министерству финансов Японии проект бюджета, предполагавший превышение доходов над расходами, для реализации чего, в первую очередь, требовалось заменить правительственные субсидии частным и государственным предприятиям на банковское кредитование, а также серьезно повысить налоги. Джозеф Додж не скрывал, что данные меры приведут к серьезному снижению уровня жизни населения, однако иных вариантов плана выхода из экономического кризиса у японского правительства в наличии не было, и парламент страны принял проект жесткой бюджетной экономии без поправок.

Проведенная в 1949 году бюджетно-финансовая реформа позволила Японии держать профицит бюджета практически 15 лет подряд. Государство стало использовать систему частного кредита, поддерживая его стоимость на приемлемом для предприятий уровне.

Столь жесткий экономический курс способствовал ускоренному накоплению капитала, подъему промышленного производства, снижению уровня инфляции, стабилизации монетарной системы страны, и заложил фундамент под дальнейшее экономическое развитие, которое впоследствии будет названо “японским экономическим чудом”.

Однако этот процесс имел сложный и противоречивый характер. С одной стороны, шло форсированное восстановление и развитие тяжелой и химической промышленности, с другой — снижение государственной поддержки средних и мелких предприятий, что вынуждало их сокращать производство, массово увольнять сотрудников, задерживать или уменьшать заработную плату или объявлять о банкротстве — положение средних и мелких предприятий сильно ухудшилось, большое число из них обанкротилось.

До 1949 года восстановление японской экономики шло медленнее, чем аналогичные процессы в странах Западной Европы. Но с началом проведения “линии Доджа” ситуация заметно меняется: в мае 1949 года американские власти заявили о полном прекращении демонтажных работ и изъятии военных предприятий из репарационных списков и одновременно были сняты введенные ранее ограничения объемов производства в ряде отраслей японской промышленности и запреты на импорт железной руды, нефти и бокситов. По рекомендации Доджа были внесены изменения и в систему американской экономической помощи Японии. Так, например, был создан эквивалентный фонд, предназначенный для долгосрочного кредитования крупных компаний под контролем оккупационных властей и пополнявшийся средствами от продажи в Японии американских товаров, которые поставлялись в порядке помощи. В целях сокращения американской помощи были приняты меры по расширению экспорта и уменьшению отрицательного сальдо торгового баланса Японии.

Важной частью “линии Доджа” была осуществленная в 1949 году реформа налоговой системы Японии, которая состояла в перераспределении налогового бремени — снижение налогов на крупные корпорации путём переоценки стоимости постоянного капитала и отмена налога на сверхприбыль компенсировалась за счёт увеличения налогообложения мелких предприятий и простых людей. Однако начавшийся рост экономики имел узкую базу, поскольку покупательский спрос широких слоёв населения, ввиду их низкого уровня материального благосостояния, был весьма ограниченным, что подтолкнуло Японию к выбору экспортно ориентированной экономической модели. Таким образом, в конце 1940-х — начале 1950-х годов в Японии была успешно проведена шоковая терапия. Однако при снятии контроля над частной хозяйственной деятельностью внутри страны был сохранен, на базе введения единого твердого курса иены к доллару, жесткий контроль над всей системой внешней торговли и расчётов. Япония установила государственный контроль над всеми финансовыми передвижениями национальной и иностранной валюты через границу, над ввозом и вывозом капитала. С этой целью были приняты законы о контроле над валютным обменом и внешней торговлей и об иностранном капитале. Первоначально они предполагались как временные, но в итоге просуществовали почти 30 лет до пересмотра первого и отмены второго уже в 1980-х годах.

Суть и содержание земельной реформы Ладежинского

Ко времени установления в Японии режима союзной оккупационной администрации, довоенная модель сельского хозяйства и землепользования, сложившаяся в эпоху Мэйдзи, подходила к исчерпанию ресурсов своего развития. К 1945 году в сельском хозяйстве была занята (полностью или частично) приблизительно половина населения Японии. К этому времени отрасль, имеющая важнейшее значение для экономики страны, находилась в откровенном упадке. В японской деревне господствовала система помещичьего землевладения, утвердившаяся в эпоху Мэйдзи. Большая часть пахотных земель принадлежала крупным и мелким помещикам-дзинуси, которые сдавали их для обработки арендаторам на условиях, ставших к тому времени практически кабальными. К 1947 году примерно две трети пахотной земли обрабатывалась арендаторами. Профессор Я. А. Певзнер приводит следующие цифры: 1947 году из 5909 тысяч крестьянских хозяйств лишь 2154 тысяч (около 37 %) не прибегали к аренде земли, а 1574 тысяч хозяйств (около 27 %) вообще не имели земли в собственности. Число же хозяйств, арендующих от 10 % до 50 % обрабатываемой земли, составляло 1183 тысяч (20 %), хозяйств, арендующих от 50 % до 90 % земли — 997 тысяч (около 17 %). Автор будущей земельной реформы в Японии Вольф Ладежинский, описывая в своих статьях состояние земельных отношений, писал следующее: “Природа в Японии достаточно скупа к фермерам, которые владеют своими земельными участками. Но они обрабатывают лишь половину сельскохозяйственных угодий Японии. Остальная часть обрабатывается арендаторами и полуарендаторами, которые составляют около 70 % из 5 700 000 японских фермерских семей. Традиционно они были вынуждены отдавать половину или больше урожая со своих арендованных участков в пользу арендодателя. Средний арендатор обрабатывает так мало земли, что эти урожаи, которыми он вынужден делиться, действительно мизерны. 50 % арендаторов арендуют менее 1,2 акра каждый, или в среднем пол-акра, и еще 27 % арендуют в среднем по 1,7 акра. Это само по себе объясняет бедность японских арендаторов. Но ситуация усугубляется условиями аренды. Земельный голод и интенсивная конкуренция за право владения землей и за право на обработку земли, сохранили стоимость земли и арендную плату намного выше уровня, оправданного продуктивностью почвы. Помещики в полной мере воспользовались этими условиями. Арендная плата в 50 % от урожая риса и лишь немногим меньше от урожая других культур были обычным делом. Кроме того, арендатор выплачивает ряд других взносов и пошлин, покупает на собственные деньги удобрения, и сам обслуживает свой дом, хозяйственные постройки, инвентарь и сам же покупает семена. Доля же, из которой он имеет средства к существованию, часто составляет не более 30 % урожая. Добавьте к этому тот факт, что арендодатель имеет право расторгнуть договор аренды по своему усмотрению, и становится ясно, почему условия жизни японского арендатора были весьма плачевными. Проблемы в сельскохозяйственной отрасли Японии начали накапливаться еще до начала Второй мировой войны — отдельный период обострения сельскохозяйственного кризиса в начале 1930-х годов, в японской историографии даже получил отдельное название “Сельскохозяйственной депрессии эпохи Сёва”. В этот период произошло значительное падение цен на два основных экспортных товара японской деревни — шелк-сырец и рис. Первое было вызвано падением, на фоне Великой Депрессии спроса и производства в текстильной и легкой промышленности США, второе, по мнению ряда японских исследователей, — притоком дешевого риса из японских колоний и других стран. Это обстоятельство поставило множество крестьянских хозяйств на грань экономического, а в отдельных случаях, даже физического выживания: так, например, японский историк Масанори Накамура приводит цифру примерно в 200 тысяч человек, которые страдали от недоедания по всей стране. Характерной проблемой японской деревни был высокий уровень арендных платежей (которые зачастую взимались частью урожая) и многочисленные конфликты, возникавшие на этой почве между арендаторами и помещиками-дзинуси. Уровень механизации японского сельского хозяйства также оставался довольно низким. Не стоит упускать из виду и стихийные бедствия (например, цунами 1934 года в Тохоку) и неурожайные годы, нанесшие сельскому хозяйству Японии серьёзный ущерб.

Вторая мировая война нанесла тяжелый урон сельскому хозяйству страны. Сильно пострадало шелководство, резко сократилось применение удобрений, и в целом производство всех основных видов сельскохозяйственной продукции заметно снизилось: производство риса сократилось более, чем на 40 %, овощей — на 20 %, фруктов — на 40 %, шелка-сырца — на 75 %. Из-за реквизиции рыболовных судов, сокращения районов рыболовства и уменьшения численности рыбаков уменьшился вылов рыбы.

Следует отметить, что японское правительство понимало критическое положение сельскохозяйственной отрасли и попыталось предпринять меры еще до выхода непосредственных распоряжений оккупационных властей.

В октябре 1945 года, под руководством министра сельского и лесного хозяйства Японии Мацумары Кэндзо был разработан “План реформы землевладения”, согласно которому предусматривалось принудительное отчуждение принадлежавших помещикам-дзинуси, не занимавшимся напрямую сельским хозяйством и не жившим в сельской местности, обрабатываемых земель в пользу арендаторов. План встретил ожесточенное сопротивление как самих землевладельцев, так и политически связанных с ними чиновников и бюрократов. Им удалось добиться сокращения числа земельных владений, подлежавших полному или частичному изъятию, в 10 раз. Однако, даже такой вариант плана реформ вновь встретил сильное противодействие в японском парламенте, многие депутаты которого также политически опирались на помещиков-дзинуси.

Ситуация в японской деревне, тем временем, накалялась: резко увеличилось число арендных споров: по данным, приведенным японским исследователем Тюшити Сузуки за весь 1945 год было зарегистрировано 5171 споров, а за первую половину 1946 года количество споров возросло до 20 тысяч зарегистрированных случаев. Неудачная попытка земельной реформы вызвала недовольство в штабе генерала МакАртура, который в декабре 1945 года передал правительству Японии “Директиву о земельной реформе”.

17 июля 1946 года штаб оккупационной администрации вручил правительству Японии “Рекомендации относительно второй земельной реформы”. Руководствуясь ими, правительство Сигэру Ёсида, разработало соответствующие законопроекты. В октябре 1946 года они были приняты японским парламентом, состав которого в результате первых послевоенных выборов претерпел существенные изменения.

Автором и руководителем второй земельной реформы стал Вольф Исаакович Ладежинский, советник по сельскому хозяйству при Командовании союзными оккупационными войсками в Японии. Крупнейшая реорганизация земельных отношений в Японии началась.

В соответствии с директивой генерала МакАртура, японское правительство, активно консультируясь с оккупационными властями, как было сказано выше, разработало проект “Специальных мер по созданию фермеров-собственников” (Закон о земельной реформе) и законопроекты “О сельскохозяйственных землях” и “О корректировке сельскохозяйственных земель” от 1946 года. Эти документы обеспечили правовую основу для проводимой земельной реформы.

Реформа предусматривала покупку японским правительством приблизительно 2 миллионов гектар обрабатываемой земли (около 80 % сельскохозяйственных угодий), для последующей перепродажи малоземельным и безземельным арендаторам. Перераспределение прав собственности на землю, согласно планам, должно было идти примерно два года. Согласно новым законам о земельной реформе государство выкупало у землевладельцев, не занимавшихся сельским хозяйством напрямую и не жившим в сельской местности, все принадлежащие им земли, а у землевладельцев, так или иначе занятых в сельском хозяйстве, — земли, превышающие площадь примерно 3 гектар (на Хоккайдо — более 12 гектар).

Одной из причин провала предыдущей попытки земельной реформы, заключалась в отсутствии установленных государством фиксированных цен на землю — до этого цена земли оставалась элементом договора между землевладельцем и арендатором. Ранее землевладельцы также, как писал сам Ладежинский, не были официально принуждены к продаже земли в определенные сроки и могли вести переговоры с позиции силы, заламывая заоблачные цены на землю. В программе земельной реформы, разработанной под руководством Ладежинского, на землю были введены официальные фиксированные цены: государство выкупало землю по цене 3 000 иен за акр плодородных земель (главным образом, отведенных под возделывание риса) и по 1 860 иен за акр суходольных земель. Кроме того, землевладельцы получали дополнительную плату в размере 880 иен за акр для рисовых и 520 иен за акр для суходольных полей за первые приобретенные у одного землевладельца 7,5 акров земли на Хонсю, Кюсю и Сикоку, и 30 акров на Хоккайдо. Государство, как правило, рассчитывалось с землевладельцами облигациями на 24 года и с процентной ставкой в 3,65 % в год.

Выкупленные государством участки земли продавались по твердым, озвученным выше, ценам крестьянам-арендаторам. Были установлены максимальные размеры участка, который крестьянин-арендатор мог приобрести в собственность, аналогичные размерам земель, оставляемым в собственность землевладельцам: в среднем по стране не более 3 гектар на одно хозяйство, на Хоккайдо — до 12 гектар. Институт земельной аренды в пореформенной японской деревне все еще сохранялся, но становился строго регламентирован: устанавливались предельные нормы арендной платы, которую надлежало выплачивать в денежной, а не в натуральной форме. Также, арендодатель более не мог разрывать договор с арендатором без наличия на то адекватных причин. Для практического осуществления реформы на местных, префектурных и национальном уровнях были созданы выборные земельные комиссии, в руках которых находилось управление перераспределением земли и земельной реформой в целом. Местные земельные комиссии являлись центральными административными элементами реформы. Они определяли фактические участки в сельской местности, которые в дальнейшем приобретались арендаторами в собственность. Местная комиссия обычно состояла из пяти арендаторов, трех землевладельцев-арендодателей и двух фермеров-собственников, которые избирались местными жителями.

Над местными комиссиями существовало 46 префектурных комиссий, также состоящие из арендаторов, землевладельцев и фермеров-собственников, избираемых местными комиссиями, через которые проводилась общая политика земельных реформ, установленная Центральной земельной комиссией, председателем которой являлся Министр сельского и лесного хозяйства Японии.

Неотъемлемым элементом аграрных преобразований стало также государственное поощрение добровольной и равноправной фермерской кооперации в сельском хозяйстве. В “Меморандуме о земельной реформе” отмечалась необходимость “программы развития и поощрения кооперативного движения в среде японского крестьянства, свободного от господства некрестьянских элементов и ставящего своей целью экономический и культурный прогресс”.

В ноябре 1947 были приняты законы о роспуске довоенных сельскохозяйственных ассоциаций и объединений, политически и экономически зависимых от государства и формировании независимых сельскохозяйственных кооперативов. Тем самым был заложен прочный правовой фундамент для зарождения широкого фермерского кооперативного движения. Создание демократических и независимых сельскохозяйственных кооперативов, с равноправными условиями членства, вместо прежних их суррогатов, служивших для мобилизации сельского хозяйства на нужды экспансионистской политики, само по себе стало важной мерой обеспечения экономической устойчивости и благополучия фермерских хозяйств новых крестьян-собственников. Участие практически всех фермерских хозяйств в различных формах сельскохозяйственной кооперации стало одним из важнейших факторов подъёма сельскохозяйственного производства, а также решения многих социальных проблем в сельской местности.

После проведения земельной реформы жизнь деревни стала довольно быстро налаживаться: высокие цены на продовольствие в первые послевоенные годы, обесценивание крестьянских долгов вследствие инфляции и избавление от непомерной арендной платы, а с начала 1950-х годов — и новые возможности для дополнительного заработка в городе привели к быстрому росту доходов японских фермеров и их семей. Это, вкупе с государственными субсидиями, в свою очередь, позволило фермерам, закупать больше современных удобрений, пестицидов, сельскохозяйственной техники, а также диверсифицировать свое производство.

Земельная реформа была завершена к 1949–1950 годам. Её ускорению способствовали как сравнительно низкие выкупные цены на землю, так и бурная инфляция первых послевоенных лет. Денежная компенсация, выплаченная правительством помещикам за выкупленную землю, быстро обесценилась, и в результате помещики лишились не только земли, на и каких-либо финансовых рычагов влияния на жизнь деревни. Крестьяне же, напротив, оказались в выигрыше, так как инфляция привела к существенному уменьшению реальной величины их выплат за приобретенную землю. Арендаторы в короткий срок смогли рассчитаться за приобретенную землю, по сути, символическими денежными суммами. Если накануне реформы около 46 % сельскохозяйственных площадей сдавались в аренду, то к 1950 году этот показатель упал до примерно 10 %. При этом число хозяйств крестьян-собственников, не прибегавших к аренде, увеличилось почти на 1700 тысяч, а число хозяйств безземельных крестьян-арендаторов, напротив, сократилось на 1150 тысяч человек. Также увеличились непосредственно объемы сельскохозяйственного производства (на 35 % в период с 1958–1960 года относительно довоенного периода с 1933 по 1935 годы) и общая площадь обрабатываемых пахотных земель (с примерно 5 миллионов гектар в 1950 до примерно 6,1 миллионов гектар в 1960 году) — такие цифры приводит Я. А. Певзнер.

Земельная реформа Ладежинского радикально изменила ситуацию в сельском хозяйстве страны. Главным ее результатом стало формирование многочисленного слоя крестьян-собственников. Им предстояло хозяйствовать на малых по размерам земельных площадях. Но хотя основная часть хозяйств (4495 тысяч, что составляло около 72 % общего числа дворов) владела наделами до 1 гектара, упразднение помещичьей эксплуатации повысило заинтересованность крестьян в результатах своего труда, привело к росту их доходов и создало возможность накопления средств и ресурсов на расширение существующих и создание новых производств, для модернизации своих хозяйств и совершенствованию методов сельскохозяйственного производства, что вело к дальнейшему росту урожайности и доходов.

Однако, следует сказать, что земельная реформа Ладежинского имеет гораздо большее значение, чем может показаться на первый взгляд, поскольку она несла в себе не только социально-экономический, но и немалый общественно-политический аспект. Уже много позже земельной реформы в Японии, Ладежинский вспоминал в своих статьях, что наиболее важной и трудной частью реформы было ее воплощение в жизнь, имея в виду не экономические трудности и препятствия, а политическое противодействие реформе.

Реальная сила помещиков и их политических союзников в препятствовании земельной реформе проистекала не из убедительности их аргументов, а из их социального положения, которое они занимали в правительстве и в деревне. Традиционно главенствующая роль сельских помещиков среди крестьян являлась одним из серьезных негативных факторов, тормозящих реформу. Хотя они находились в меньшинстве в сельских земельных комиссиях, которые определяли ход реформы, их статус и положение давали им большое влияние в этих органах. В противодействии и препятствовании земельной реформе помещикам помогало и повсеместное незнание крестьян-арендаторов о реформе. Общая атмосфера и настроения, в которой проходила земельная реформа, была характеризована представителями оккупационной администрации следующим образом: «враждебность землевладельцев, попытки коррупции и саботаж, запугивание арендаторов и государственных служащих, а также апатия и неосведомленность арендаторов».

Было понятно, что перспектива столь серьезных изменений в традиционном аграрном обществе, неизбежно вызовет сильные общественные пертурбации и волнения. Курс на ликвидацию помещичьего господства в японской деревне вызвал сопротивление японских политиков и интеллектуалов, а также, разумеется, самих помещиков. Одной из основ могущества политической и промышленной олигархии, на которой держалось ее господство, была эксплуатация труда бедного и неимущего крестьянства, укоренившаяся в традиционно патерналистском аграрном обществе. А сами же помещики откровенно оправдывали свою патерналистскую роль тем, что помещичий патернализм, вкупе с помещичьим земельным монополизмом — это культурная и экономическая необходимость для японской деревни. Критика земельной реформы на более официальном и сложном уровне исходила от японских интеллектуальных кругов. Стоит также отметить, что у японских арендаторов было мало представителей среди интеллигенции. В решающий момент жизни японских крестьян-арендаторов те из японских интеллектуалов, от кого можно было бы ожидать поддержки интересов крестьян, оказывали поддержку помещикам.

Яркими представителями негативно настроенной по отношению к реформе помещичьей элиты были члены клана Хомма, одного из крупнейших землевладельческих кланов в Японии. 16 семей, входящих в клан, суммарно владели примерно 4 тысячами акров плодородных рисовых полей в префектуре Ямагата, накопленных за два с половиной века путем покупки и отчуждения земель, типичным для большинства крупных японских поместий. Значительная часть из 5 142 арендаторов, обрабатывающих эти владения, являются потомками мелких фермеров, которые потеряли свои земли в результате продажи их семьям Хомма в результате голода, экономической депрессии, феодальных и налоговых поборов и ростовщической практики. Хомма назвали реформу «наказанием для бережливых, эффективных и более успешных». Они предрекали серьезный экономический и культурный упадок во всей сельской Японии, если помещики будут ликвидированы, а арендаторы станут владельцами мелких ферм. Они признали необходимость «правильной» земельной реформы, однако они хотели исключить два ключевых компонента реформы проекта Ладежинского: официально установленные цены, по которым должна приобретаться земля, и положение о принудительной продаже. По их мнению, в результате реформы Ладежинского крестьяне бы лишились экономической стабильности, обеспечиваемую помещиком, который платил налоги и, предположительно, помогал арендаторам во время бедствий и неурожая. Однако вся гипотетическая польза, что арендаторы могли извлечь из патернализма и опеки со стороны доброжелательно настроенных землевладельцев (что, впрочем, встречалось довольно редко и было скорее исключением из правила), значительно перевешивалось экономическими, политическими и социальными пороками подобной системы в целом. С помощью земельной реформы американская оккупационная администрация стремилась не только перераспределить землю более справедливым образом, и не только исправить социально-экономическое положение в японской деревне и проблемы в сельскохозяйственной отрасли, но и искоренить саму патерналистскую помещичью систему, которая систематически подавляла японское крестьянство, не давая им полноценно выражать и отстаивать свои интересы, систему, основанную на заведомом социальном, политическом и экономическом неравноправии сторон, а также на архаичных и кабальных принципах лендлордизма, и препятствующую развитию демократических институтов в деревне и не дававшую японским крестьянам адекватного политического представительства и представительства их прямых интересов на региональных и местных уровнях. Довоенная система помещичьего землевладения отжила свое и стала лишь тормозом и преградой на пути к построению в Японии более равноправного, открытого и демократического общества. С созданием же широкой прослойки мелких и средних фермеров и дисперсной структуры землевладения, были созданы мощные стимулы к увеличению благосостояния как самих фермеров, так и всей страны в целом. Также, стоит сказать, что земельная реформа Ладежинского на десятилетия вперед создала эффективный предохранительный механизм от зарождения земельного монополизма и лендлордизма, который, впрочем, к настоящему времени начинает все чаще давать сбои.

Заключение. О лендлордизме или о пользе лозунга “Землю — крестьянину!”

С момента осуществления реформ Ладежинского в Японии прошло уже более 70 лет и, несмотря на то, что реформа многократно улучшила жизнь японских крестьян и фермеров, а ее базис и по сей день лежит в основе японского сельского хозяйства, наследие реформы постепенно размывается, а ее авторы — американский сельскохозяйственный экономист Вольф Ладежинский, — и многочисленные соавторы, например, японский социалист Хироо Вада, незаслуженно забыты. Сам Вольф Ладежинский после реформ в Японии, был советником по проведению аналогичной земельной реформы на Тайване под названием “Land to Tiller”, заложившей основу уже тайваньского экономического скачка. Наработки реформ Ладежинского использовались в Южной Корее, Индии и других странах.

Реформы Ладежинского были основаны на дистрибутистском подходе, который противопоставлялся как частному, так и государственному земельному монополизму. Идеалом реформы было большое сообщество мелких фермеров-собственников, работавших на своей земле, и обеспечивающих продовольствием всю страну, что будет служить не только гармоничному развитию экономики, но и общественному благу. Как говорилось выше, целью реформы было не только более справедливое перераспределение земли, но и разрушение в деревне лендлордистских и земельно-монополистических институтов, которые не только сдерживали экономическую инициативу крестьян, но и создавали значительные перекосы в политической сфере, лишая крестьян адекватного политического представительства и возможности отстаивать свои интересы. Именно поэтому дистрибутистский подход к землепользованию, который мы видим в реформе Ладежинского — есть вопрос не только экономики, но и общественного благополучия, рационального и справедливого использования земли и, конечно же, вопрос создания стабильной демократической политической системы, обеспечивавшей сельской местности равные и адекватные возможности для представления своих интересов, чему не в последнюю очередь японская деревня обязана своим стабильным развитием.

Вопрос рационального и справедливого использования земли особенно актуален для Японии, с ее географическим положением и малоземельем. Однако немаловажен и политический аспект данного вопроса, поскольку ни земельный лендлордизм, наличествующий в некоторых западных странах, ни государственный монополизм на землю, представленный, например, в КНР, не могут обеспечить наиболее полную самостоятельность и независимость фермеров при принятии решений и управлении своим хозяйством, фактически, низводя их до состояния наемных рабочих, а не полноправных собственников, что, в конечном итоге, чревато различными проблемами, некоторые из которых были названы в настоящей работе.

Именно примат мелких и средних фермерских хозяйств, с широкой государственной поддержкой в модернизации и улучшении методов ведения хозяйства, широким распространением добровольной, горизонтальной и равноправной фермерской кооперации, созданием надлежащей правовой базы, обеспечивающей здоровую и открытую конкуренцию и беспрепятственный оборот земли, а также с жестким антимонопольным законодательством, прогрессивным земельным налогом, административными ограничениями на максимальный размер земельных участков и крупными штрафами за неиспользуемую землю, является, по мнению автора данной работы, тем путем, который проложила для японской деревни реформа Ладежинского. К сожалению, японское правительство пошло по этому пути далеко не в полной мере, в результате получив целый комплекс проблем в сельскохозяйственной отрасли. Хочется сказать, что дистрибутистский путь развития сельского хозяйства, с точки зрения автора, является наиболее рациональным и справедливым, и является той моделью развития сельского хозяйства и землепользования, к которой стоило бы присмотреться не только Японии, но и всему миру, поскольку именно эта модель способна обеспечить наиболее рациональное, справедливое и разумное использование наиболее ограниченного в масштабе ресурса нашей планеты — земли. И именно подобный подход, по мнению автора, способен заложить фундамент не только более гармоничного социально-экономического развития сельской местности, чей разрыв в развитии по сравнению с городами стоит, во многих частях света, особенно остро, но и положить начало решению глобального продовольственного вопроса и, в конечном итоге — создания более справедливого и благополучного человеческого общества.

Литература:

1. Жуков А. Е., Лебедева И. П. (отв. ред.). Япония и современный мировой порядок, М.: Восточная литература, 2002.
2. История Японии. Т.II. 1868–1998, Жуков Александр Евгеньевич.
3. Япония: экономика, политика, история. / Под ред. Б. Е. Косолапов. М.: Наука, 1989. 274 с.
4. История государства и права зарубежных стран. Под общ. ред. О. А. Жидкова, Н. А. Крашенинниковой. М. 1996 г. ч. II. М. 1998 г. ч. ll.
5. Маркарьян С. Б. Аграрный сектор японской экономики: основные проблемы 80-х годов / Отв. ред. В. А. Попов. М.: Наука. Главная редакция восточной литературы. 1990.— 216 с.
6. Маркарьян С. Б. Сельскохозяйственная кооперация Японии (проблемы и перспективы) // Ежегодник Япония. 2007. № 36.
7. Маркарьян С. Б. Основные направления аграрной реформы в Японии // Восточная аналитика. 2016. № 4.
8. Сайфудинова Н. З., Сибагатов Н. Ф., Чепайкин М. О., Мальцев И. С., Пронькин П. Д. Развитие сельского хозяйства в Японии // Московский экономический журнал. 2021. № 5.
9. Иконникова О. В. Сельское население Японии в начале XXI века: проблемы и перспективы // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. 2013. № 11–1.
10. Панкратова А. И. «Японское экономическое чудо» как проект непрерывной «консервативной модернизации» (исследовательские подходы)//Вестник НАСА. 2016. № 1 (12).
11. Экономический рост в странах Востока: тенденции, неравномерность, неравенство социального развития: в 2-х книгах / Ред.-сост. И. В. Дерюгина. М.: ИВ РАН, 2020. — 280+288 с.
12. Лебедева И. П. Япония: общество среднего класса // Японские исследования. 2017. № 4.
13. Певзнер Я. А. Государство в экономике Японии. М.: Наука, 1976. — 321 с.
14. Япония / Отв. ред. Я. А. Певзнер и др. М.: Мысль, 1981. — 429 с.
15. Норман Герберт. Становление капиталистической Японии, М.: Иностранная литература, 1952.
16. Новикова А. А., Ишджан Т. Перераспределительная земельная реформа и структурные изменения в Японии, Южной Корее и на Тайване // American Journal of agricultural Economics. — Oxford, 2018. — Vol. 100, n 3. — p. 732–761 //
17. Емельянова О. Н., Щербаков Д. А. Земельно-налоговая реформа в Японии в эпоху Мэйдзи и ее значение // Проблемы Дальнего Востока. 2020 № 6 C. 155–166.
18. Сэн Катаяма. К 15-летию рисовых бунтов 1918 года в Японии // Коммунистический Интернационал, 1933, № 26–27, стр. II, 13–14.
19. Декларация глав правительств Соединенных Штатов, Соединенного Королевства и Китая о Японии (Потсдамская декларация). 26 июля 1945 г. // Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны, 1941–1945 гг.: Сборник документов. Т.6. Берлинская (Потсдамская) конференция руководителей трех союзных держав — СССР, США и Великобритании (17 июля — 2 авг. 1945 г.) — М.: Политиздат, 1980. — С 382–384.
20. Кравченко А. А. Основные направления политики Японии в области обеспечения продовольственной безопасности // Азиатско-Тихоокеанский регион: экономика, политика, право. 2013. № 2.
21. Экономические и политические проблемы современной Японии / Отв. ред. Я. А. Певзнер. М.: Издательство Восточной литературы, 1963. — 503 с.
22. Маркарьян С. Б. Аграрный сектор Японии: есть ли перспективы развития? // Восточная аналитика. 2012. № 3.
23. Маркарьян С. Б. Япония: есть ли шанс поднять конкурентоспособность сельского хозяйства? (анализируя статистику) // Восточная аналитика. 2020. № 3.
24. Ohno, Kenichi. The History of Japanese Economic Development: Origins of Private Dynamism and Policy Competence. Routledge, 2017. 216 p.
25. Ray A. M., Robinson D. R. Partners for Democracy: Crafting the New Japanese State under MacArthur. Oxford University Press, 2004. 432 p.
26. Ladejinsky, Wolf. “Agrarian Revolution in Japan.” Foreign Affairs, vol. 38, no. 1, 1959, pp. 95–109.
27. Ladejinsky, Wolf. “Land Reform in Japan.” The Journal of Modern History, vol. 32, no. 1, 1960, pp. 28–31.
28. Ladejinsky, Wolf. “Land Ceilings and Land Reform.” Economic and Political Weekly, vol. 7, no. 5/7, 1972, pp. 401–08.
29. Ladejinsky, W. I. “Trial Balance in Japan.” Foreign Affairs, vol. 27, no. 1, 1948, pp. 104–16.
30. Ladejinsky, Wolf. “Agrarian Reform in Asia.” Foreign Affairs, vol. 42, no. 3, 1964, pp. 445–60.
31. Ladejinsky, W. “Agrarian Unrest in Japan.” Foreign Affairs, vol. 17, no. 2, 1939, pp. 426–33.
32. Gilmartin, William M., and W. I. Ladejinsky. “The Promise of Agrarian Reform in Japan.” Foreign Affairs, vol. 26, no. 2, 1948, pp. 312–24.
33. Walinsky, Louis J. Agrarian reform as unfinished business: the selected papers of Wolf Ladejinsky (English). Unnumbered series,no. UNN 188 Washington, D.C.: World Bank Group.
34. Tsuzuki, Chushichi. The Pursuit of Power in Modern Japan 1825–1995. Oxford University Press, 2000. 568 p.
35. Orchard, Dorothy J. “Agrarian Problems of Modern Japan.” Journal of Political Economy, vol. 37, no. 2, 1929, pp. 129–49.
36. Ritchie Malcolm. Village Japan: Everyday Life in a Rural Japanese Community, Tuttle Publishing, 1999.
37. Nakamura Takafusa, The postwar Japanese economy: Its development a. structure / Takafusa Nakamura; Transl. by Jacqueline Kaminski. — Tokyo: Univ. of Tokyo press, Cop. 1981. — XIV, 277 с.: ил.; 24 см.; ISBN 0–86008–284–9
38. The Basic Law on Food, Agriculture and Rural Areas, 1961
39. Present state of Japanese agriculture and future prospect for agricultural structure: Detailed picture seen in 2015 Agricultural Census September 1st, 2017 Norinchukin Research Institute Co., Ltd. Basic Research Division SHIMIZU Tetsuro, Director-General Manager
40. OECD (2009), Evaluation of Agricultural Policy Reforms in Japan, OECD Publishing, Paris,
41. Deutsch-Japanischer Wirtschaftskreis, and Ludwig-Maximilians-Universität München. 2000. Japan Analysen Prognosen. Düsseldorf: DJW.
42. Honma Masayoshi. (2009). Agricultural trade policy reform in Japan. 10.1017/CBO9780511674587.007.
43. OECD (2017), «Japan», in Land-use Planning Systems in the OECD: Country Fact Sheets, OECD Publishing, Paris.