Цель настоящей статьи — сравнение институтов корпоративной и субсидиарной ответственности за доведение до банкротства на основе анализа ст. 53.1 ГК РФ и Постановления Пленума ВАС РФ № 62 от 30.07.2013 г., комментирующего данную статью, а также главы III.2 Закона о банкротстве и разъясняющего положения данной главы Постановления Пленума № 53 от 21.12.2017 г.
Ключевые слова: Пленум 53, Пленум 62, субсидиарная ответственность, корпоративная ответственность, контролирующие лица, банкротство, добросовестность и разумность, презумпции вины, солидарная ответственность.
The purpose of this article is to compare the institutions of corporate and subsidiary liability for bringing to bankruptcy based on the analysis of art. 53.1 of the Civil Code of the Russian Federation and Resolution of the Plenum of the Supreme Arbitration Court of the Russian Federation No. 62 dated 07/30/2013, commenting on this article, as well as Chapter III.2 of the Bankruptcy Law and the explanatory provisions of this chapter of the Resolution of the Plenum No. 53 dated December 21, 2017.
Keywords: Plenum 53, Plenum 62, subsidiary liability, corporate responsibility, controlling persons, bankruptcy, good faith and reasonableness, presumption of guilt, joint and several liability.
В целях сравнения институтов корпоративной ответственности и субсидиарной ответственности за доведение до банкротства в данной статье анализируются два документа — Постановление Пленума ВС РФ № 62 от 30.07.2013 г. (далее — Пленум № 62) [5], в котором комментируются положения ст. 53.1 ГК РФ, связанные с возмещением директором убытков перед юридическим лицом, а также Постановление Пленума ВС РФ № 53 от 21.12.2017 г. (далее — Пленум № 53) [4], разъясняющий главу III.2 Закона о банкротстве, делая акцент на привлечении контролирующих должника лиц (далее — КДЛ) к субсидиарной ответственности за действия, которые привели должника к банкротству (в основном, подразумевая виновные действия, которые привели организацию к финансовой нестабильности, например вследствие вывода активов).
Следует отметить, что ст. 53.1 ГК РФ была введена в рамках реформы гражданского законодательства в части регулирования корпоративных отношений в 2014 году, посредством вступления в силу Федерального Закона от 05.05.2014 г. № 99-ФЗ «О внесении изменений в главу 4 части первой ГК РФ» [2] и подразумевает, помимо органов юридического лица, ответственность лица, уполномоченного выступать от имени юридического лица.
Глава III.2 Закона о банкротстве была введена 29.07.2017 г. в Федеральный Закон «О несостоятельности (банкротстве)» от 26.10.2002 г. (далее — Закон о банкротстве) [1] посредством принятия Федерального закона от 29.07.2017 N 266-ФЗ [3]. Данная глава регулирует ответственность КДЛ за доведение до банкротства, в рамках процедуры банкротства, с целью защиты прав кредиторов.
Пленум № 53, принятый спустя 5 месяцев после введения данной главы, по своему содержанию является основополагающим методическим указанием в целях правильного применения норм указанной главы, с целью обеспечения единства практики правоприменения.
Анализируемые постановления Пленумов ВАС РФ имеют общую практическую направленность, связанную с привлечением к ответственности лиц руководящих должностей, разрешением споров о возмещении убытков, как применительно к корпоративным отношениям, так и в контексте сферы банкротства. Общая цель указанных документов заключается в защите интересов юридических лиц, кредиторов, — от недобросовестных действий контролирующих лиц.
Оба документа включают схожие положения, касающиеся, в частности, требований добросовестности и разумности, соблюдение которых выражается, например, в отсутствии конфликта интересов, действиях в рамках обычного делового риска.
Корпоративная ответственность и субсидиарная ответственность, несмотря на защиту разных интересов (компаний, кредиторов), в своей основе имеют сходные основания: ответственность за убытки и вред кредиторам.
Касаемо солидарной ответственности, она также характерна для обоих сфер, но имеет разное содержание: по Пленуму № 62 речь идёт о членах коллегиального органа, которые проголосовали за невыгодное решение, а в случае с Пленумом № 53 мы имеем дело с фактическими и номинальными руководителями, совместно способствовавшими банкротству компании. Наконец, оба Пленума предусматривают освобождение от ответственности, если убытки были вызваны следующими внешними факторами: форс-мажором (стихийные бедствия), общеэкономическим кризисом, непредвиденными изменениями рынка, — объективными обстоятельствами.
Между тем, несмотря на указанные сходства, Пленумы содержат различия по ряду соотносимых критериев, например: по презумпциям и их императивности, бремени доказывания, аспектам солидарной ответственности, доказательствам и их оценки судами, основаниями для привлечения к той или иной ответственности, процессуальным различиям и т. д. Об этом всём пойдёт речь далее по тексту.
По своей сути, Пленум № 53, как видится, уместно считать, если не продолжением, то развитием темы привлечения к ответственности управляющих лиц, но в контексте банкротства. Если Пленум № 62 даёт общие принципы (в частности, о добросовестности и разумности), которые могут применяться, в том числе, в делах о банкротстве, то Пленум № 53 конкретизирует эти принципы конкретно к сфере банкротства. Например, в п. 1 Пленума № 62 указывается отсылка к п. 3 ст. 53 ГК РФ о принципе добросовестности: «Лицо, входящее в состав органов юридического лица…, — обязано действовать в интересах юридического лица добросовестно и разумно». Переходя к п. 7 Пленума № 53 мы можем видеть следующее содержание: «… контролирующим может быть признано лицо, извлекшее существенную (относительно масштабов деятельности должника) выгоду в виде увеличения (сбережения) активов, которая не могла бы образоваться, если бы действия руководителя должника соответствовали закону, в том числе принципу добросовестности».
Например, в Определении ВС РФ от 7 октября 2021 г. № 305-ЭС18–13210(2) [6] о привлечении ранее действовавших руководителей банка к субсидиарной ответственности указывается, что они необоснованно подписали кредитные договоры с техническими компаниями без надлежащей проверки заёмщиков на сумму свыше 5 млрд. руб, тем самым нарушив банковское законодательство и внутренние положения банка о предоставлении кредитов лицам без ликвидного обеспечения. Судебная коллегия отменила постановления нижестоящих инстанций, указывая на необоснованность обвинений в адрес бывших руководителей, отсутствия аффилированности последних, какого-либо выгодоприобретения за счёт данных действий. В контексте данной темы, примечательно, что ВС РФ указывает в своём определении: «Возражая против доводов истца, ответчик вправе ссылаться на правило о защите делового решения, а именно, что он действовал разумно и добросовестно (пункт 3 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации).
Так, в частности, совершение (одобрение) сделки на основании положительного заключения (рекомендации) профильного подразделения банка (в том числе кредитного департамента) предполагает, что действия ответчика не отклонялись от стандартов разумности и добросовестности, обычно применяемых в этой сфере деятельности». Таким образом, Верховный Суд придал значение не возникшим убыткам вследствие действий доверенных лиц, но их добросовестности, — контролирующие лица не должны заключать заведомо невыгодные сделки или выводить активы компании без должного обоснования, т. е. с целью извлечения собственной выгоды, злонамеренного поведения с целью нанести ущерб интересам компании и т. д.
То же самое касается и принципа разумности, что выражается в действиях в рамках обычных условий делового оборота, в пределах разумного предпринимательского риска. К примеру, в Определении ВАС РФ от 13.05.2013 N ВАС-5911/13 по делу N А50–672/2012 [7] о взыскании с ответчика в пользу организации причинённых убытков продажей помещений ниже рыночной стоимости, в размере свыше 5 млн. руб., суд ссылается на то, что ответчик действовал разумно, а прямой причинно-следственной связи между его поведением и наступившими неблагоприятными последствиями, — выявлено не было.
Так, суд указывает: «В силу статьи 53 Гражданского кодекса Российской Федерации привлечение к ответственности руководителя общества зависит от того, действовал ли он, представляя интересы общества, добросовестно и разумно. Как правильно указали суды, руководитель общества не может быть признан виновным в причинении обществу убытков, если он надлежащим образом исполнял свои обязанности и действовал исходя из обычных условий гражданского оборота. Рассматривая дело, суды пришли к выводам о том, что противоправность действий Емельяновой М. В. при исполнении полномочий генерального директора общества не доказана».
Отсылку к принципу разумности мы можем увидеть и в Пленуме № 53: «Неправомерные действия (бездействие) контролирующего лица могут выражаться, в частности, в принятии ключевых деловых решений с нарушением принципов добросовестности и разумности…». В целом, бремя доказывания недобросовестности лежит на истце, но может быть перераспределено в зависимости от доказательств (например, извлечения выгоды из незаконных действий). Таким образом мы видим в достаточной степени единообразный подход к ответственности в контексте корпоративных конфликтов и банкротств.
Второй важный элемент касается ответственности за убытки и вред кредиторам . В п. 6 Пленума № 62 указывается на убытки, причиненные юридическому лицу недобросовестными действиями директора (например, невыгодные сделки). Этот аспект имеет более широкую сферу применения деликтной ответственности, независимо от наличия признаков несостоятельности, по сравнению с Пленумом № 53, где в п. 16 говорится о невозможности погашения требований кредиторов из-за действий КДЛ, например, ввиду вывода активов.
Третий общий аспект касается солидарной ответственности. Согласно п. 7 Пленума № 62 предусмотрена солидарная ответственность членов коллегиальных органов, если они совместно принимали решения, приведшие к убыткам (а равно, если их действия одобрены решением). Пунктом 22 Пленума № 53 устанавливается аналогичная норма для нескольких КДЛ (фактических и номинальных руководителей) за неподачу заявления о банкротстве, чьи совместные действия способствовали наступлению банкротства.
Четвертый аспект связан с доказательственной частью (презумпциями). Хотя в Пленуме № 62 и не содержится столь строгих презумпций, как в Пленуме № 53 (например, презумпция вывода активов по 62 возможна на основании прямых доказательств, тогда как по 53 — если ответчик не сможет обосновать своё поведение), — оба документа возлагают на истца обязанность доказать недобросовестность или неразумность действий ответчика. Возложение данного бремени продиктовано п. 3 ст. 53.1 ГК РФ. Вместе с тем, допускается перераспределение бремени доказывания: в случае предоставления кредиторами убедительных косвенных доказательств согласно п. 56 Пленума № 53, КДЛ обязан опровергнуть эти доводы, тогда как в согласно п. 1 Пленума № 62 отказ директора давать пояснения может привести возложению судом обязанности (бремени) доказывания своей добросовестности.
Наконец, пятый аспект. Оба Пленума утверждают, что ответственность не возникает, если убытки вызваны объективными обстоятельствами, такими как кризисы или стихийные бедствия. В п.1 Пленума № 62 указывается, что директор не несет ответственности за убытки, вызванные неблагоприятной рыночной конъюнктурой. В п. 19 Пленума № 53 отмечается, что размер субсидиарной ответственности может быть снижен, если банкротство частично обусловлено внешними факторами.
В целом, оба Постановления направлены на защиту финансовой самостоятельности и автономности организации (бизнеса в целом), интересов кредиторов, — от действий КДЛ. Они одинаково требуют доказательств недобросовестности и неразумности, а также допускают солидарную ответственность за совместные нарушения. Это создаёт, если не одинаковый, то единый подход к ответственности, как в корпоративных конфликтах, так и в сфере банкротства.
Что касается ключевых различий между двумя Пленумами, то фокус внимания следует направить на вопросы субсидиарной ответственности в рамках процедур банкротства, специальные правила привлечения контролирующих лиц к ответственности перед кредиторами. Здесь выявляется важнейшее отличие: если в Пленуме № 62 указывается на требование доказывания конкретных недобросовестных действий, то Пленум № 53 уже вводит ряд презумпций, облегчающих процесс доказывания, например, презумпцию вины КДЛ за совершение существенно убыточной сделки (виновное деяние, которое привело должника к банкротству). Оба постановления устанавливают правила компенсации убытков, однако в различных контекстах.
Так, Пленум № 62 регулирует случаи, когда убытки были причинены юридическим лицам вследствие недобросовестных действий директора, включая заключение невыгодных сделок. В свою очередь, Пленум № 53 фокусируется на невозможности удовлетворения требований кредиторов из-за действий КДЛ, таких как вывод активов. Также важно отметить различия в процессуальных аспектах: споры о субсидиарной ответственности рассматриваются исключительно в рамках дела о банкротстве, тогда как требования о возмещении убытков относятся к корпоративным спорам. Сроки также имеют различия: Пленум ВС № 53 устанавливает специальные сроки исковой давности (3 года с момента банкротства, но не более 10 лет с момента нарушения), в то время как к требованиям по Пленуму № 62 применяются общие сроки исковой давности.
Более информативно вышеуказанные различия отражены в таблице 1.
Таблица 1
|
Критерий |
Пленум ВС РФ № 53 (2017) |
Пленум ВАС РФ № 62 (2013) |
|
Сфера регулирования |
Субсидиарная ответственность при банкротстве (ст. 61.10–61.12 Закона о банкротстве). |
Ответственность за убытки в корпоративных отношениях (ст. 53.1 ГК РФ, ст. 44 Закона об ООО). |
|
Основания ответственности |
Доведение до банкротства, неподача заявления о банкротстве, сокрытие документов (ст. 61.11–61.12). |
Недобросовестные/неразумные действия, конфликт интересов, невыгодные сделки (ст. 53.1 ГК РФ). |
|
Субъекты ответственности |
Руководители, учредители, фактические контролеры , выгодоприобретатели. |
Члены органов управления (директора, члены советов директоров). |
|
Презумпции |
Презумпции вины КДЛ (например, при сокрытии документов или совершении убыточных сделок — п. 2 ст. 61.11). |
Нет презумпций; истец доказывает недобросовестность (например, сделка с «фирмой-однодневкой»). |
|
Процессуальные особенности |
Рассмотрение в рамках дела о банкротстве (обособленные споры). |
Корпоративные споры (гл. 28.1 АПК РФ). |
|
Сроки исковой давности |
Специальные сроки: 3 года с момента банкротства, но не более 10 лет с момента нарушения (п. 5 ст. 61.14). |
Общие сроки (ст. 200 ГК РФ), но начало течения связано с моментом, когда новый директор/участник узнал о нарушении. |
Несмотря на то, что оба Пленума регулируют схожие по правовому смыслу отношения, их одновременное использование затруднительно, поскольку, несмотря на общую цель, они имеют весомые составляющие, требующие чёткого разграничения, что позволит не допустить коллизий.
Во-первых, одновременное возникновение оснований для взыскания убытков по Пленуму № 62 и требования субсидиарной ответственности по Пленуму № 53 за одно и то же действие директора может вызвать конкуренцию: с одной стороны, может быть сформирован состав нарушений как убытки для компании, а с другой — как доведение до банкротства, т. е. служить основанием для субсидиарной ответственности. Например, участник общества может требовать возмещения убытков согласно ст. 53.1 ГК РФ, а кредиторы — субсидиарную ответственность по ст. 61.11 Закона о банкротстве. Без чёткой квалификации действий мы будем иметь дублирование ответственности, что, к сожалению, формально допустимо, но совершенно неправильно согласно здравого смысла.
Во-вторых, различия в процессуальном порядке рассмотрения споров создают дополнительные трудности, включая различие в объеме предоставляемых доказательств: в первом случае нужно точно установить размер убытков, а во втором достаточно доказать существенный вред кредиторам, возможно использование презумпций, что следует из п. 2 ст. 61.11 Закона о несостоятельности (банкротстве). Мы можем буквально наблюдать ситуацию, что в первом случае, по Пленуму № 62 суд может отказать в иске ввиду недостатка доказательств, тогда как в деле о банкротстве иск удовлетворяется на основе презумпций.
В-третьих, теоретическая возможность двойного взыскания за одно и то же нарушение является одной из основных проблем. Так, Васильева А. отмечает: «Субсидиарная ответственность, как и ответственность в виде возмещения причиненных юридическому лицу убытков, имеет деликтный характер. Данные требования могут быть основаны на одних и тех же действиях контролирующего лица, в связи с чем возникает проблема их конкуренции» [8]. Директор может быть обязан компенсировать убытки компании, после чего те же средства будут включены в конкурсную массу для покрытия требований кредиторов через механизм субсидиарной ответственности. По Пленуму № 62 и Пленуму № 53 разные правовые режимы и последствия, размеры взыскания, критерии разграничения, сроки исковой давности.
В-четвёртых, видится, что правильная квалификация судьёй требований позволяет и не допустить дублирования ответственности, и переквалифицировать требование, если оно заявлено неверно. Для преодоления конфликтов применяются различные подходы, включая: приоритет специальных норм, зачет требований с целью уменьшения субсидиарной ответственности, а также процессуальная консолидация, позволяющая суду объединить два дела при наличии аналогичных исков.
Отметим, что каждый документ направлен на защиту определённых интересов. Представляется, что различия в подходах имеют более чем конструктивную природу, т. к. данные акты, хотя на первый взгляд и приводят к диаметрально противоположным итогам, всё же, не противоречат друг другу, но являются генеральным и специальным деликтами по отношению друг к другу. Также видится, что в данных сферах правоотношений задача судов состоит в правильной квалификации нарушений, исключении двойного взыскания, а также учёта последовательности событий и определённых фактов (что, разумеется, имеет значение для квалификации).
Проанализировав содержание Пленума № 62 и Пленума № 53, мы пришли к выводу, что ВАС сформировано не столь противоречивое, сколько диалектически гармоничное сочетание норм, направленных на защиту интересов участников корпоративных отношений и кредиторов от злоупотреблений со стороны КДЛ. Видится, это сочетание является единой, родовой, правовой парадигмой, — «двухпорядковой» защитой от злоупотреблений, основанной на: требовании доказывания недобросовестности/неразумности действий (необходимость доказать наличие виновных действий контролирующих лиц); солидарной ответственности; балансе частных и публичных интересов.
Данные сферы, при своей относительной противоречивости, видятся также взаимодополняющими, поскольку Пленум № 62 является основой для Пленума № 53, так же, как субсидиарная ответственность, будучи специальным деликтом, относится к генеральному деликту, в рамках деликтной ответственности в целом. Также видится, что ответственность в рамках данных постановлений, имеет динамический характер, так как корпоративные механизмы имеют место быть на ранних стадиях убытков, тогда как субсидиарная ответственность уже наступает в рамках банкротства, гораздо более непростого финансового состояния компании. Существующие проблемы, среди которых риски двойного взыскания из-за различий в подсудности, объёме доказывания, критериях ответственности, порождают запрос на компетенцию судей, что выражается в их гибком подходе к квалификации нарушений, недопустимости двойной ответственности, а также учёте стадии развития корпоративного конфликта.
Литература:
- Федеральный закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ (ред. от 25.12.2023) «О несостоятельности (банкротстве)" // СПС «КонсультантПлюс». — URL: http://www.consultant.ru (дата обращения: 01.04.2025).
- Федеральный закон от 05.05.2014 № 99-ФЗ (ред. от [дата]) «О внесении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»... // СПС «КонсультантПлюс». — URL: http://www.consultant.ru (дата обращения: 01.04.2025)
- Федеральный закон от 29.07.2017 № 266-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс». — URL: http://www.consultant.ru (дата обращения: 01.04.2025)
- Постановление Пленума ВС РФ от 21.12.2017 № 53 // СПС «КонсультантПлюс» [сайт]. — URL: https://www.consultant.ru (дата обращения: 01.04.2025).
- Постановление Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 № 62 // СПС «КонсультантПлюс» [сайт]. — URL: https://www.consultant.ru (дата обращения: 01.04.2025).
- Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 07.10.2021 № 305-ЭС18–13210(2) по делу № А40–252160/2015 // СПС «КонсультантПлюс». — URL: http://www.consultant.ru (дата обращения: 01.04.2025)
- Определение ВАС РФ от 13.05.2013 № ВАС-5911/13 по делу № А50–672/2012 // СПС «КонсультантПлюс». — URL: http://www.consultant.ru (дата обращения: 01.04.2025)
- Васильева А. Дилемма «корпоративки» и «субсидиарки»: могут ли нормы об убытках и субсидиарной ответственности конкурировать? / Васильева А. [Электронный ресурс] // Экономика и Жизнь: [сайт]. — URL: https://www.eg-online.ru/print/article/460880/ (дата обращения: 04.04.2025).
