В статье автор исследует путь героя Олега Шустова в романе-травелоге Олега Ермакова «Песнь тунгуса» (2017) и «Либгерик» (2020).
Ключевые слова: Ермаков, духовное путешествие, духовный травелог, пространственно-временная составляющая хронотопа.
Свой миф есть у молодого лесника Олега Шустова. На Байкал его приводит не только желание избежать армии и уйти от мира цивилизации, но и прочитанная в журнале история о легендарном пресвитере Иоанне — средневековом правителе затерянной в Азии страны, в которой росло дерево Сиф: «прибывших путешественников пресвитер сам предостерегал обходить это дерево «с другой стороны», но один старый пилигрим не послушался и ступил «на ту сторону» — там и пропал…» [1, с. 8]. Сиф в системе пространственно-временных координат средневековья воспринимается как одна из возможных модификаций универсального мирового древа, олицетворяющего космический универсум. Для Шустова его аналогом становится Гора Бедного Света. Этот номинатив вводит героя в своеобразный мифологический контекст. И сам Байкал, лежащий в глубине Азии — прообраз «светлого царства» Иоанна, но обрести его внутри себя Шустову пока не удаётся. Так возникает промежуточный тип хронотопа, находящегося на границе двух миров — реального и вымышленного. Здесь мы видим лишь временные «вылазки по ту сторону дерева» и кратковременные странствия из одного временного портала в другой. В «Либгерике» использование репрезентативных топонимов как средства идентификации реального и мифологического хронотопов характерно для внешнего сюжета повествования, связанного с Олегом Шустовым. Географическое пространство духовных поисков героя значительно расширяется — мистическое царство пресвитера Иоанна, которое ранее мерещилось ему «за каждым кедром, за всякой лиственницей» байкальского заповедника» [1]. может быть также обретено «в Тибете, в Монголии, даже в Казани…» [1]. В том числе и в столице Кореи.
Многолюдный столичный город, наряду с Монголией, Китаем и другими странами азиатского мира также становится для бывшего лесника дорогой к самому себе, напоминая о когда-то оставленном Заповедном Береге. Так, при подъеме на гору во время вечернего путешествия по столице Кореи Шустов мысленно представляет вместо обычной возвышенности придуманную им на далёком кордоне Гору Бледного Света:
«А вершина уже видна. На нее восходят три пожилых корейца или китайца, а может японца. И дружно что-то горланят. Последние ступени круто идут вверх. Кристина и Шустов взбираются на площадку, озираются, задыхаясь. Внизу Сеул, огромный и неведомый город с дорогами, домами, рекой, мостами, горами, музеями, ресторанами, дворцами, башнями, парками, он дышит, неясно гудит, как дракон, во все свои сопла, белеет снежной чешуей, выбрасывает столбы дыма. — Привет горе, — бормочет Шустов, ветер срывает его приветствие с губ и уносит куда-то. — Какой горе? — спрашивает Кристина, отворачиваясь от ветра. — Нашей, — отвечает Шустов» [1].
Сквозь реалии времени «просвечивает» иное, вневременное, содержание. Конкретная географическая топонимика становится универсальной, вписываясь в масштабы мифологического пространства. Символична концовка романа, когда Шустов, потерпевший крах в бизнесе, решается кардинально поменять географический маршрут, чтобы вернуться в исходную точку духовных исканий. Он совершает «бегство» до Листвянки, от которой ходил паром на Байкал, тем самым оказываясь в контексте мифа о далёкой звезде Чалбон и реке Энгдегит. Герой — в начале того пути, который до него уже пройден Мишкой Мальчакитовым.
Шустов, стоя на берегу Байкала, чувствует, как его сердце наполняется странным трепетом. Вода, сверкающая под лучами солнца, кажется ему не просто озером, а живым существом, хранящим в своих глубинах тайны и легенды. Он вспоминает о пресвитере Иоанне и о том, как тот когда-то правил своей затерянной страной. Мысли о мифах и реальности переплетаются в его сознании, создавая уникальный коктейль из воспоминаний и надежд.
«Что, если я смогу найти свой собственный путь к этому светлому царству?» — думает он. Олег понимает, что его путешествие — это не просто физическое перемещение по карте, но и глубокое внутреннее исследование. Он решает отправиться в Листвянку не только ради того, чтобы увидеть знакомые места, но и чтобы заново открыть для себя смысл своего существования.
На пароме к Листвянке он встречает людей разных национальностей: туристов из Европы, местных жителей и даже паломников из других стран. Каждый из них несет свою историю, свои мечты и разочарования. Шустов слушает их разговоры о жизни, любви и поисках счастья. Эти истории становятся для него своеобразным зеркалом, отражающим его собственные переживания.
«Как много людей ищут свой путь», — размышляет он. «Каждый из нас — это отдельная вселенная со своими мифами и легендами». В этот момент он осознает: его собственный миф о Горе Бледного Света не так уж далек от реальности. Возможно, именно здесь, на берегу Байкала, он сможет найти ответы на свои вопросы.
Прибыв в Листвянку, Шустов направляется к старым знакомым местам. Он проходит мимо уютных домиков с резными наличниками и маленьких лавочек с сувенирами. В воздухе витает запах свежеприготовленной рыбы и дыма от костров. Олег чувствует себя как дома — здесь все напоминает ему о том времени, когда он был лесником.
Он решает подняться на одну из близлежащих гор.
Поднимаясь выше по склону горы, Олег ощущает прилив сил. Каждый шаг приближает его к вершине — к той самой Горе Бледного Света, которую он так долго искал в своих мечтах. На вершине его ждет открытие: мир вокруг него становится ярче и насыщеннее; каждый звук природы наполняется смыслом.
На мгновение он закрывает глаза и представляет себе пресвитера Иоанна с его мудростью и силой духа. «Как бы я хотел встретить его», — думает Шустов. «Он мог бы рассказать мне о своих путешествиях по мирам».
Когда Олег открывает глаза, перед ним раскидывается бескрайний пейзаж Байкала — вода переливается всеми оттенками синего и зеленого; вдали виднеются горы с белоснежными вершинами; небо кажется бесконечным.
В этот момент он понимает: его поиски не закончены; они только начинаются заново. Он решает остаться здесь подольше — возможно, именно здесь он найдет ответы на свои вопросы о жизни и предназначении.
С каждым днем Шустов все больше погружается в атмосферу этого места: он начинает изучать местные легенды о духах природы, обитающих в лесах вокруг Байкала; слушает рассказы старожилов о том времени, когда эти земли были полны тайн и загадок.
Однажды вечером он встречает группу туристов у костра; они делятся своими историями о путешествиях по Азии. Олег присоединяется к ним и рассказывает о своем опыте лесника на Байкале; его слова вызывают интерес у слушателей.
— Знаете ли вы легенду о пресвитере Иоанне? — спрашивает он.
Глаза собеседников загораются любопытством; они просят рассказать подробнее об этом мифе.
Олег начинает рассказывать историю о затерянной стране с деревом Сиф; его голос становится все более уверенным по мере того как он погружается в повествование. Словно сам пресвитер Иоанн оживает перед ними через его слова.
В этот момент Шустов осознает: именно через рассказы можно соединить реальность с вымыслом; именно так можно найти свой путь к светлому царству внутри себя.
С каждым днем он все больше ощущает связь с природой вокруг него; каждый звук ветра или шорох листвы становится частью его внутреннего мира. Он начинает вести дневник своих мыслей и наблюдений — это помогает ему структурировать свои идеи о жизни и поисках смысла существования.
Однажды ночью он решает подняться на гору снова; звезды сверкают над головой как драгоценные камни на черном бархате неба. Олег садится на камень у вершины и смотрит вниз на озеро; оно мерцает под лунным светом как волшебное зеркало.
В этот момент ему кажется, что сама природа говорит с ним; она шепчет ему свои тайны через ветер и шум волн. Он чувствует себя частью этого мира — частью чего-то большего.
Литература:
- Ермаков О. Н. Либгерик: роман. М.: Время. 2020. Художественное электронное издание. — 416 с.
- Ермаков О. Н. Песнь тунгуса: роман. М.: Время. 2017. Художественное электронное издание. — 208 с.
