Продолжительное время деятельность русских дипломатов в первой четверти XIX в. рассматривалась в отечественной исторической науке исключительно в рамках развития международных отношений, либо внешней политики Российской империи. Повседневная жизнь дипломатов, возложенные на них рутинные обязанности становились предметом изучения лишь фрагментарно, в контексте общих тем. XIX — начало XX вв. прошли под знаком позитивистской концепции исследований, русские историки занимались в основном накоплением фактического материала в изучении внешней политики России на Балканах. В советский период отечественной историографии преобладал подход, в рамках которого изучение балканских народов и сопряженная с ними деятельность дипломатических агентов развивались в двух направлениях, взаимосвязанных между собой. Первое направление предполагало изучение балканского национального освободительного движения. Второе направление предметом своего исследования сделало рассмотрение обширной проблематики русско-балканских отношений в XIX веке.
Современный период в отечественной историографии ознаменовался пересмотром ряда положений и утверждений в русской балканистике. Так деятельность русских дипломатических агентов начинают рассматривать не только с традиционных позиций, но и в рамках получивших популярность культурологических тенденций. Начиная с 1990-х гг. исследователи в серии своих публикаций обращаются к изучению сферы деятельности дипломатических агентов, носящих «народоведческий» характер.
Впервые данной проблематике посвятила свою работу И. С. Достян [7]. Автор показала значимость балканских народов в общественно-политической мысли русского общества первой трети XIX века. В работе нашли свое отражение идеи и концепции В. Ф. Малиновского, первого директора Царскосельского лицея, служившего перед этим в дипломатическом ведомстве Российской империи генеральным консулом в Яссах (1801–1802 гг.). И. С. Достян рассмотрела служебную переписку, труды Малиновского через призму полезности в освещении истории балканских народов. В. Ф. Малиновский по служебной надобности собирал сведения о жизни балканских народов, главным образом проживающих на территории Придунайских княжеств [7, С. 44–76.]. Достян наглядно продемонстрировала выработанную Малиновским концепцию «недействительности всяких отношений, не основанных на равенстве и свободе», применяемую последним в характеристике балканских народов в условиях Османского владычества. Малиновский одним из первых начал развивать идею славянского единения. Оценивая возможности сохранившихся документов Малиновского, И. С. Достян подробно раскрывает потенциал сохранившихся дипломатических писем. В 1990-е гг. автор продолжила вектор своих исследований в ряде статей. Так Достян рассмотрела деятельность И. П. Ковалевского, С. И. Мазаровича, Я. Н. Озерецковского, С. А. Санковского и других официальных представителей на Балканах, посетивших регион с «различными миссиями» [8; 9, С. 123–149]. Сохранившуюся делопроизводственную документацию и дипломатическую переписку отличало наличие «народоведческих» сюжетов в освещении Балкан.
В 1996 г. вышла в свет работа Бажовой А. П. «Россия и югославяне в конце XVIII — начале XIX века» [1], которая стала логическим продолжением предыдущей, опубликованной в далеком 1982 г. [2]. Давая характеристику и анализ русско-югославянским связям, автор выводит тезис о том, что процесс взаимного узнавания русского и югославянского народа был неразрывно связан с деятельностью русских дипломатов на Балканах, а создававшиеся в результате служебной деятельности записки и материалы способствовали данному процессу. Бажова тем не менее замечает, что, несмотря на всю информативность и полезность материалов дипломатической переписки, отраженные в ней сведения были субъективны по своей природе и нуждались в источниковедческом анализе.
В следующем, в 1997 г., в Москве была издана монография М. М. Керимовой, носящая в большей степени этнографический характер [10]. Исследование Керимовой интересно тем, что, по словам автора, впервые в Российской империи первой половины XIX в. производится попытка воспроизвести историю развития знаний и проектов о югославянских народах. Керимова выдвигает утверждение, согласно которому деятельность дипломатических агентов способствовала популяризации и увеличению интереса к изучению этнографии югославянских народов. «Народоведческими» сюжетами так и пестрили дипломатические письма и служебные записки людей, которые были далеки от науки. Д. Н. Бантыш-Каменский, И. П. Липранди, С. А. Санковский и ряд других официальных лиц занимались сбором сведений о балканских народах, после чего составляли подробные записки, отправляемые в ведомства, за которыми были закреплены чиновники.
Во многом по-новому взглянула на тему развития русско-сербских/черногорских отношений в начале XIX века отечественный исследователь Е. Ю. Гуськова. В своих статьях, касаясь репрезентации образов «сербов» и «черногорцев» в сознании русских современников, автор отмечает различия между «чиновничьим» восприятием действительности и общественной мыслью [5, С. 69–77; 6, С. 104–115]. Так «народоведческие» сюжеты», созданные русскими дипломатическими агентами, находящимися непосредственно вблизи от происходящих событий, выступали в качестве информационной базы для объяснения деятельности балканских народов (политической элиты — Д.Ш.) в международной и политической жизни.
Оригинальным представляется исследование Е. П. Кудрявцевой в области изучения Сербского вопроса и деятельности Константинопольской миссии. Она в серии своих работ раскрывает процесс формирования государственности в Сербии в первой половине XIX века и дает оценку вклада представителей дипломатического ведомства России в Сербском вопросе [11, С. 153–165]. «Народоведческие» сюжеты, освещающие жизнь «сербов», прописаны в работах в качестве иллюстрирования деятельности дипломатов. Последняя крупная работа Е. П. Кудрявцевой «Русские на Босфоре: Русское посольство в Константинополе в первой половине XIX в». была основана на обширном комплексе источников, отложившихся в архиве внешней политики Российской Империи [12]. Эта монография дает возможность погрузиться в будни дипломатической службы и воссоздать картину всех служб представительства русской миссии в Константинополе. Привлечение новых архивных материалов и их тщательный анализ приводят автора к ряду интересных выводов. Именно в столице Османской империи «народоведческие» сюжеты получали свою первую характеристику и сопоставлялись с процессами и тенденциями, которые имели место на Балканах в первой четверти XIX века. Е. П. Кудрявцева выдвигает тезис, что характеризуя сюжеты, связанные с балканскими народами, дипломаты приходили к выводам, не всегда соответствующим официальной позиции Санкт-Петербургского двора.
Еще одним исследователем, который дальше всех ушел в изучении «народоведческих» сюжетов в истории Балкан, является М. В. Белов. Тщательно проработав первоисточники, он приходит к интересным выводам, которые изложил в монографии и многочисленных статьях [3]. Занимаясь проблемами сербской государственности и национальной идеологии в первой половине XIX века, автор рассматривает доктрину объединенной и независимой Сербии. М. В. Белов впервые в отечественной науке вводит термин «служебное славяноведение», под которым понимается ведомственное исследование балканских славян в первой половине XIX в. [4, С. 53–68]. Автор делает акцент на том, что данный вид знаний не следует изолировать от остального поля познавательной деятельности, т. к. все это осознанно или неосознанно оказывалось арсеналом в работах чиновников систем структурирования знания, классифицирующих схем и оценочных суждений и стилистических приемов.
Таким образом, последние публикации позволяют сделать вывод, что «народоведческие сюжеты», создаваемые русскими дипломатическими агентами в процессе служебной деятельности в первой четверти XIX века, не исчерпали себя как исторический источник. По мнению исследователей, контакты русских дипломатов с многочисленными балканскими народами «настоятельно требовали базовых данных для выработки квалифицированных решений, их верификации и экспертизы» [4, С. 54]. Так как академического знания об истории народов, населяющих Балканский полуостров, вплоть до 1835 г. (утверждение согласно университетскому уставу кафедр славяноведения — Д.Ш.) не существовало, роль исследователей и экспертов должны были взять на себя сами дипломатические агенты. Многочисленные, сохранившиеся документы и материалы, содержащие «народоведческие» сюжеты до сих пор не все введены в научный оборот и ждут своих исследователей. Если же говорить о комплексном исследовании «народоведческих» сюжетов в рамках изучения процесса формирования взглядов «дипломатической» корпорации на проблемы связанные с Балканским регионом, то данная постановка проблемы не являлась предметом специального изучения.
Литература:
1. Бажова А. П. Россия и югославяне в к. XVIII — н. XIX века / А. П. Бажова. — М.: Изд-во Ин-та Рос. истории, 1996. — 190 с.
2. Бажова А. П. Русско-югославянские отношения во второй половине XVIII века / А. П. Бажова. — М.: Наука, 1982. — 288 с.
3. Белов М. В. У истоков сербской национальной идеологии: механизмы формирования и специфика развития (конец XVIII — середина 30-х гг. XIX века) / М. В. Белов. — СПб.: Алетейя, 2007. — 544 с.
4. Белов М. В.Служебное славяноведение в первой половине XIX века / М. В. Белов // Славяноведение. — 2012. — № 4. — С. 53–68.
5. Гуськова Е. Ю. Историјске традиције XIX века у судбини црногорског народа / Е. Ю. Гуськова // Међународно признање Црне Горе: Зборник радова са научног скупа (Никшић, мај 1998). — Подгорица, 1999. — С. 69–77.
6. Гуськова Е. Ю. Черногорцы: их любовь к России чиста, безмерна и искренна. Как она складывалась≤ [Электронный ресурс] / Е. Ю. Гуськова // Родина. — М. — 2005. — № 6. URL: http://guskova.ru/w/yuhis/2005-feb (Дата обращения 1.05.2013).
7. Достян И. С. Русская общественная мысль и балканские народы. От Радищева до декабристов / И. С. Достян. — М.: Наука, 1980. — 328 с.
8. Достян И. С. А. С. Грибоедов и доктор из Пераста С. И. Мазарович / И. С. Достян // Studia slavica: Языкознание. Литературоведение. История. История науки. М., 1991.
9. Достян И. С. Миссии русских государственных деятелей и военных в Сербском княжестве в 30-е годы XIX века // Национальное возрождение балканских народов в первой половине XIX века и Россия. М.: Наука, 1992. Ч. 1. — С. 123–149.
10. Керимова М. М. Югославянские народы и Россия: Этнографические сюжеты в русских публикациях и документах первой половины XIX века / М. М. Керимова. М.: Изд-во РАН, 1997. — 205 с.
11. Кудрявцева Е. П. Российский дипломат Г. А. Строганов (1770–1857) / Е. П. Кудрявцева // Новая и новейшая история. — 1993. — № 4. — С. 153–165
12. Кудрявцева Е. П Русские на Босфоре. Российское посольство в Константинополе в первой половине Х1Х в. / Е. П. Кудрявцева. — М.: Алетейя, 2010. — 348 с.
