Экстремизм-это форма радикального отрицания отдельными лицами или группами существующих в государстве общественных норм и правил. Его причины лежат в социальной дезориентации части граждан, их недостаточном образовании, кризисном состоянии общества, слабых институтах общественного контроля и неэффективной правовой системе. Некоторые формы экстремизма имеют исторические корни, что никак его не оправдывает. Экстремизм характерен для слабо модернизированных обществ, но от него не застрахованы и «благополучные» страны с демократическим правлением. Достаточно сказать, что в США действует около 500 экстремистских групп, главным образом неонацистского, антисемитского и так называемого «сепаратистского» характера. Плата за демократию, точнее, за свободу слова, в этой стране столь велика, что некоторые неонацисты могут десятилетиями пропагандировать из США свои идеи по всему миру и подвергнуться аресту только, например, оказавшись на территории Германии, где действуют более жесткие законы. В тоже время в США действует общественный контроль над подобными группами, а власти могут решительно спалить целую общину, которая занимается псевдорелигиозным изуверством, отрицая общество и государство. Правда, в ответ могут появиться новые фанатики-экстремисты и устроить знаменитый взрыв в Оклахоме в 1996 году. [1, с.100].
Экстремистские организации, в основном антииммигрантского и неонацистского толка, из числа городской молодежи (так называемые скинхеды-бритоголовые) существуют в европейских странах, в том числе в, казалось бы, спокойной и сытой Скандинавии. Ультра-правые партии и организации, действующие постоянно на грани нарушения закона и норм общественной морали, имеются почти во всех странах, где есть минимальная свобода общественных организаций. Таковых, пожалуй, нет только в странах с диктаторскими и авторитарными режимами, но там право на экстремизм узурпировано самим режимом, как это было и в Советском Союзе. В России современные формы антисистемного экстремизма появились с утверждением основ демократического правления и это в какой-то мере тоже результат демократии. Толерантность демократии допускает проявления интолерантности, но только до такой степени, пока последняя не угрожает общественным устоям, правам и безопасности граждан. Противодействовать нетерпимости сложно, ибо в бескомпромиссной борьбе с ней можно потерять и саму демократию.
В России нет достаточного опыта противодействия экстремизму, и уже совершено много ошибок и глупостей по этой части. Тем не менее, противостоять ему можно и нужно безо всяких ссылок на состояние дел в стране и умонастроения населения. Хорошая жизнь не гарантирует исчезновения экстремизма. Наоборот, может появиться больше материальных возможностей для экстремистской пропаганды, как это произошло в США, где разного рода ультра-правые прочно оккупировали Интернет и печатают свою пропагандистскую продукцию на роскошной бумаге. Да и в России, пока «Программа мира» ЮНЕСКО готовит свои рекомендации для общества, у других находятся средства, чтобы бесплатно рассовать по почтовым ящикам корчагинскую книгу «Еврейская оккупация России». На распространение литературы противоположного содержания ума и средств в обществе не хватает. [2, с. 308].
Для эффективной стратегии противодействия необходим более точный диагноз самого явления, ибо в каждой стране оно имеет свои особенности. В России не столь сильно распространен религиозный экстремизм, как, например, в Японии и Индии. Нет откровенно антииммигрантских экстремистских групп, как, например, в Германии или Швеции. В России широко распространяется экстремизм ксенофобского толка, основанный на этно-расовой нетерпимости, а также политический экстремизм неофашистского толка, основанный на идеях группового неравенства и отторжении культурных различий, на пропаганде тоталитарного порядка и ненависти. Именно эти формы имеют достаточную почву и наиболее опасны для страны с многоэтничным и много расовым составом населения. Хотя расизм может существовать и в обществах, где нет особого расового многообразия. Экстремисты придают расовый смысл малейшим, даже воображаемым внешним различиям. Так, например, клише «лица кавказской национальности» и все, что из этого проистекает мерзкого, в том числе и задержания милицией лиц с темными волосами, это есть расизм, в отправлении которого, к сожалению, участвуют и представители власти.
Формой расизма и ксенофобии является и антисемитизм-враждебная пропаганда и действия в отношении представителей еврейской национальности или в отношении еврейского народа и культуры в целом. В СССР антисемитизм существовал больше на государственном уровне. В современной России он перекочевал на общественно-политический уровень и оказался в арсенале не только маргиналов, но и заметных политических сил и экспертных групп. Хотя со времен Горбачева авторитетные службы общественного мнения фиксируют снижение антисемитских настроений в обществе (отчасти их заменили антикавказские фобии), а случаев физического насилия при радикальном ослаблении правопорядка также не фиксируется (за исключением взрыва московской синагоги и надругательств над еврейскими захоронениями), тем не менее, в самое последнее время ситуация стала ухудшаться. Отчасти по причине резкой актуализации антисемитизма, а значит, и его пропаганды (хотя и в форме отрицания и осуждения), через средства массовой информации. Многие журналисты никогда не согласятся, что именно они могут стать причиной «новой волны», но это так. Ибо акт речи способен вызывать реальность, а тиражированные слова могут стрелять сильнее пули. [3, с. 259].
По этой причине важнейшей стратегией противодействия экстремизму должна быть политика отказа в паблисити. На экранах телевизоров и в печати не только недопустимо показывать и цитировать теоретиков и активистов экстремизма, но и все сообщения на эту тему должны носить строго дозированный и целенаправленный характер без пересказа аргументов и демонстрации «как это можно делать».
Следующей стратегией противодействия являются образование и просвещение граждан по части культурного многообразия и единства жителей страны и мира, истории нетерпимости, геноцида и других преступлений, которые принес людям экстремизм. С этим у нас дела обстоят неважно. Российский народ имеет гораздо больше общих культурных и исторических ценностей и социальных норм, чем различий между гражданами по причине их этнической принадлежности. Уровень повседневного взаимодействия людей в многоэтничных сообществах и коллективах (включая семейно-родственные) на порядок выше, чем среди представителей политических и интеллектуальных элит, которые никак не могут даже выговорить слова «российских народ» и «россияне». А уж чеченцы для них это вообще этнографический реликт с некими военной демократией, тайповой (родо-племенной) социальной организацией и законами адата и шариата. Хотя современные чеченцы жили и живут по тем же советским и российским законам и носят российские паспорта, не желая их обменивать на масхадовские или какие-либо другие. [4, с.496].
Экзотизация этнических общностей и придание этничности фундаментального характера чреваты дальнейшей разобщенностью граждан. Именно это создает основу для формирования стереотипов и ксенофобии. Если в части российских школ детей начинают учить прежде всего тому, что значит быть «настоящим якутом» или «настоящим татарином», не говоря ни слова о том, что значит быть россиянином и ответственным гражданином своей страны, такая национальная система образования является несостоятельной. У нас же до сих пор живет советское клише, согласно которому «национальная школа»-это не общероссийская, а «адыгейская», «башкирская», а теперь и «русская» и т. д.
Образование, не только молодежи, но и взрослых, должно включать точную и подробную информацию об истории мировых геноцидов, антисемитских погромов и сталинских репрессий, но оно не должно позволять превращать прошлую коллективную травму в предмет сакрального значения и питать идеи реванша и «исправления прошлого» за счет новых несправедливостей. Современный экстремизм питается не только прошлым, но и новыми мифами и политическими спекуляциями. Одна из них намеренно апокалиптическая оценка жизни и событий в стране за последние годы в целях борьбы за власть. [5, с.529].
Следующая стратегия это общественный мониторинг экстремизма, его профилактика и нейтрализация на массовом, низовом уровне. Если в классе учителя не реагируют на обидные клички этнического содержания, появившиеся среди детей и подростков, и не знают, как этому противодействовать, то это плохо. Если родители или преподаватели училища не замечают, что молодой человек сбрил волосы на голове и стал носить черную одежду, а у его кровати появились портреты разных фюреров, то это уже очень плохо. Если взрослые граждане и общественные организации не могут остановить появление на улице молодежных групп со свастикой и спокойно смотрят, как у их дома продают расистскую литературу, то это уже беда. Если чиновники или собственники помещений сдают залы для собраний подобных групп, а владельцы типографий готовы печатать все, за что платят, то это есть соучастие в преступлении.
Общество само должно мобилизовать свои ресурсы на противодействие экстремизму, понимая, что его жертвами будут не евреи, цыгане, азиаты и прочие, а все граждане. Для этого нужны не столько разовые акции вроде антифашистских конгрессов, сколько массовые и одиночные повседневные действия. Нельзя спокойно проходить мимо нарисованных свастик, а тем более бояться подать в суд или выступить экспертом по делам против разжигания розни и оскорбления достоинства. В России слишком мало общественных советов и групп, которые вели бы подобную работу квалифицированно.
Профилактика и нейтрализация экстремизма нуждаются в поднятии моральной планки по поводу того, что допустимо и что неприемлемо в обществе, когда речь заходит об этнической или религиозной принадлежности граждан.
Грязный язык СМИ мало кем отслеживается, а уж тем более наказывается. Поэтому поднять планку должно прежде всего само общество, его элита, авторитетные эксперты. Почти вся экстремистская литература прибегает к ссылкам на более солидные издания и авторов, у которых часто те же аргументы, но только в псевдонаучных формах. Нужны серьезные разговоры на эту тему с участием экспертов и публицистов и выводами научного, морального и административного воздействия. [6, с.346].
Возможны и необходимы меры общественного воздействия и нейтрализации в отношении и тех, кто уже «вне системы». Разные листки и газетенки, а также группы возникают и крепнут, не получая отпора, а иногда даже пользуются общественной поддержкой. Серьезные и образованные люди должны найти время и силы, чтобы предложить некоторым активным «писателям» и «теоретикам» экстремизма серьезные контраргументы и альтернативные интеллектуальные занятия. Экстремистами не рождаются, ими становятся. И мы все в какой-то мере несем за это ответственность.
Отсюда вытекает еще одна стратегия политика инкорпорации (включения) несистемных экстремистов в более цивилизованную среду, а лидеров-активистов в, условно говоря, истеблишмент. Антисемитизм и другую ксенофобию в голову вбить легче, чем избавиться от нее, но все равно это возможно.
Теперь о самой важной стратегии государственного воздействия, в том числе правового преследования экстремизма, особенно в тех его формах, которые подлежат преследованию по закону. В уголовном кодексе РФ есть статьи, предусматривающие наказание за разжигание межнациональной и межрелигиозной розни и за оскорбление национальной чести и достоинства. Статьи сформулированы плохо, ибо даже ученые смутно понимают, что такое «национальная честь». Карать следует за разжигание (подстрекательство), умышленное или неумышленное, любой формы межгрупповой розни среди граждан и (или) за осуществление насильственных действий на этой основе. Что касается «национальной чести и достоинства», то, видимо, речь должна идти об оскорбительных словах и действиях в отношении тех ценностей, норм и представлений, которые коллективно почитаются представителями той или иной общности (народа, верующей общины) и оскорбление которых наносит безусловный моральный ущерб представителям этой общности.
Государство несет главную ответственность за противодействие экстремизму, и оно должно инициировать все необходимые меры и осуществлять необходимые действия по защите общества. Но и общественности пора прекратить беспомощные завывания. Все это заканчивается стыдными для страны и нами же спровоцированными резолюциями международных организаций и иностранных парламентов, преследующих единственную цель: унизить и наказать Россию.
Литература:
1. Бидова Б. Б. Преступления экстремистской направленности: уголовно-правовой и криминологический анализ (на примере Северо-Кавказского Федерального округа). — Кисловодск: Учебный центр «Магистр", 2013. — С. 193.
2. Бидова Б. Б. Историко-правовые аспекты феномена экстремизма в России //Молодой ученый. 2013. № 5. — С. 308.
3. Бидова Б. Б. Психолого-политическое понимание экстремизма //Молодой ученый. 2013. № 1. — С. 259.
4. Агаджанян Э. М. Уголовно-правовой анализ оснований освобождения от уголовной ответственности участников незаконных вооруженных формирований // Молодой ученый. 2013. № 5. — С. 496–498.
5. Ахъядов Э. С. М. Современные тенденции формирования международного терроризма //Молодой ученый. 2013. № 6. — С. 529.
6. Бидова Б. Б. Особенности национального самосознания и его роль в становлении межконфессиональной толерантности //Молодой ученый. 2013. № 3. — С. 346.
