Данная статья представляет собой дополненную версию предисловия к «Словарю окказионализмов Андрея Вознесенского», размещённому в сети Интернет в августе 2013 года. В текст добавлены примеры оформления словарных статей.
Ключевые слова:словарь, окказионализм, Вознесенский.
Честно говоря, мне не очень хотелось использовать термин «окказионализм» в названии своего словаря (дальше станет ясно, почему). Я мог бы выбрать проверенное временем существительное «неологизм», однако этот простой шаг сделал бы мою работу гораздо более трудной. Возможно, даже невыполнимой... По-моему, назвать слово, использованное поэтом или писателем, его авторским неологизмом (то есть новым словом) — значит, пойти на огромный риск. Для этого нужно быть уверенным в том, что оно не употреблялось нигде и никогда — по крайней мере, в письменной речи. Кроме того, термин «неологизм» ассоциируется прежде всего с лексикой: таково уж его происхождение. А ведь хочется охватить и фонетические отступления, и грамматические диковины.
Следует признать, что термин «окказионализм» гораздо удобнее. “Occasional” — это всего лишь «случающийся время от времени, иногда, редко; редкий, случайный» [8]. Речь может идти о чём угодно: фонемах, морфемах, словах, словосочетаниях... Таким образом, если слово, используемое автором, не существует на уровне языковой нормы (то есть не встречается ни в одном из основных толковых словарей), можно говорить об авторском окказионализме. То же касается и словоформ. При этом один и тот же окказионализм может употребляться разными личностями; в данном случае «авторский» — это не придуманный, а всего лишь использованный автором. В моём словаре есть слово «совмещане», ранее применённое Владимиром Маяковским, слово «Погорельщина», которым назвал свою поэму 20-х годов Николай Клюев, и ряд других...
Мне, кажется, перестаёт хватать существительного «окказионализм»; возникает потребность в надёжном синониме. Я, пожалуй, попробую ввести в лингвистический обиход недлинное слово «спорадизм» (от «спорадический» — «не постоянный, случайный, появляющийся иногда, от случая к случаю» [3, с. 784]).
Первым современным русскоязычным словарём авторских окказионализмов является «Словарь неологизмов В. В. Маяковского» (составитель — Н. П. Колесников, редактор — Н. М. Шанский; Тбилиси: Изд-во Тбил. ун-та, 1991). К сожалению, мне не удалось раздобыть этот раритетный труд; его не оказалось даже в главной библиотеке нашей страны... Через несколько лет вышел «Словарь неологизмов Велимира Хлебникова» Н. Н. Перцовой [6]. Издание отличается высоким уровнем академизма. Каждая или почти каждая словарная статья состоит из 9 рубрик. В частности, упоминаются адреса описаний или упоминаний слова в двух авторитетных монографиях и связанные с ним ассоциации. Сложность структуры характерна и для более поздних изданий подобного рода: «Словаря окказиональной лексики футуризма» Д. Б. Масленникова [4] и «Словаря неологизмов Игоря-Северянина» В. В. Никульцевой [5].
Как можно заметить из названий, академичность — не единственное, что объединяет данные словари. Все они посвящены поэзии Серебряного века; и это вполне логично, учитывая её небывалую «словотворность». Теперь, благодаря составителям упомянутых словарей, наука имеет чёткое представление об окказионализмах, созданных самыми яркими «игрословами» 1900-х — 1920-х годов. На мой взгляд, это позволяет уделить больше внимания тому, как проявили себя на данном поприще литераторы более позднего времени.
Первой ласточкой стал труд В. П. Изотова «Окказионализмы В. С. Высоцкого. Опыт словаря» [2]. По сложности словарных статей автор почти не уступает своим коллегам, исследовавшим спорадизмы Хлебникова и Игоря-Северянина. И я не считаю возможным осуждать подобный подход. Он достаточно разумен, если главной (или единственной) целевой аудиторией являются профессиональные филологи, имеющие учёную степень или претендующие на неё. Однако мой словарь предназначен, прежде всего, для простых любителей поэзии, далёких от тягот и отрад исследовательской деятельности. Он также предназначен для тех, кто пока не прочувствовал магию стихотворного слова, но всё-таки верит в её существование. Хотелось бы, чтобы, вдохновившись моим произведением, люди читали Вознесенского и перечитывали его; использовали почерпнутые спорадизмы и изобретали собственные. Однако не скрою: мне будет приятно, если результаты моего неоднодневного труда окажутся полезными и в научном отношении.
Обратимся к структуре словарных статей в «Словаре окказионализмов Андрея Вознесенского» [7]. Первый компонент неизбежно неоригинален: это сам окказионализм. Гласная буква в ударном слоге пишется крупно и курсивом; в словах, где позиция ударения не вызывает сомнений (или, напротив, заставляет сильно сомневаться), оно просто не ставится. Затем следует помета (или не следует). В ней, например, может объясняться, что окказионализм «жаме» происходит от французского наречия “jamais” («никогда»). Однако я не считаю нужным указывать, что спорадизм «урагангел» отсылает к существительным «ураган» и «ангел», а спорадизм «полтергейстик» — к слову «полтергейст» и уменьшительно-ласкательному суффиксу «-ик». Люди, не способные к подобной расшифровке, как минимум не стали бы интересоваться творчеством Вознесенского... В то же время я понимаю, что даже очень тонкие ценители поэзии могут не владеть специфической терминологией. Поэтому я не использую названий способов словообразования: «контаминация», «конверсия» и т. д. Полагаю, для моего словаря вполне хватит термина «окказионализм» (вместе со «спорадизмом»).
Несколько сложнее было определиться с просветительскими пометами. С тем, нужны ли они. Например, в одном из стихотворений фамилия “Bollenback” превратилась не в «Болленбек» (стандартное написание), а в «Боллинбэк». То есть налицо окказионализм. Вопрос: нужно ли поведать о том, что имеется в виду американский джазовый гитарист Пол Боллинбэк? Буду честен: до работы над словарём я никогда не слышал об этом человеке, хотя несколько лет вплотную занимался популярной музыкой. Наверное, большинство людей также о нём не слышало и не читало... Однако тот факт, что Пол Боллинбэк является гитаристом, напрямую вытекает из поэтических строк (и, видимо, не таким уж безызвестным: иначе о нём вряд ли упомянул бы в своём творчестве представитель иной культуры). Это, в сущности, всё, что необходимо знать читателю. Если возникнет желание, можно осведомиться о господине Болленбеке в англоязычной «Википедии» или в энциклопедическом справочнике «Джаз. XX век». Поэтому я ограничился орфографическим примечанием — как и в большинстве подобных случаев.
По-моему, при некоторых окказионализмах просветительская помета могла бы удивить, обидеть или даже оскорбить («Ассольвейг», «прустрица», «Симф-9», «оскаруайльдовский»), а лингвистическая — оказать медвежью услугу. Читатель не получил бы должного интеллектуально-эстетического удовольствия от поэтической цитаты (см. в словаре: «Вобюлиманс», «женоров», «СИЗИРК»). Здесь я хочу упомянуть ещё об одной черте, свойственной всем известным мне словарям авторских окказионализмов: строки стихотворного отрывка, содержащего спорадизм, приводятся на одной и той же строчке и разделяются косой линией. Получается, что сердце словарной статьи, — поэтическая цитата, — выступает на равных с другими компонентами. И на чисто визуальном, и на более глубоком уровне. Словно музыку стиха заменили нотными знаками... Мне могут возразить: мол, сердцем статьи является сам окказионализм. Однако следует помнить, что интерес к словотворчеству поэтов обусловлен, прежде всего, интересом к их словесному творчеству в целом. Иными словами, поэтический спорадизм сияет всеми гранями лишь в оправе контекста. Окказионализмы, существующие внутри бездарных или посредственных стихотворений, едва ли могут стать объектом научного исследования. О них, скорее всего, просто не вспомнят... Впрочем, использование косой линии можно понять: при классическом оформлении фрагментов (включая обрамляющие отступы сверху и снизу) объём словаря увеличился бы в несколько раз. Понадобилось бы гораздо больше бумаги... К счастью, электронный формат снимает эту проблему.
В конце словарной статьи указываются название произведения, год написания и наименование поэтического сборника (есть мысль добавить электронные ссылки на полные тексты).
Соблюдём принцип наглядности:
ЗимАрь
Стоял Январь, не то Февраль,
какой-то чёртовый Зимарь.
(«Антимиры», 1963 // «Треугольная груша»; «Песенка травести из спектакля «Антимиры»", 1963 // «Малый зал»)
Боллинбэк (Пол Боллинбэк)
(вместо «Болленбек»)
— «Почему, почему!"
Ща те рожу починю!
С гитарой обжимается Пол Боллинбэк.
— А бас, что же, не человек?..
(«Беременный бас», 2001 // «Время пошло»)
жамЕ
(от «jamais» (франц.) — никогда)
Белые с беж
полыхают дублёнки ампиром.
Жарим милашку,
влюблённые в Настю Филиппову...
В слове Манеж
проступает «жаме» -
НИКОГДА!
(«Жарим мираж», 2004 // «Вдвоём»)
совмещАне
(окказионализм ранее использовался Владимиром Маяковским в стихотворении «Нашему юношеству»)
Ура, студенческая шарага!
А ну, шарахни
по совмещанам свои затрещины!
Как нам мещане мешали встретиться!
(«Прощание с Политехническим», 1962 // «Треугольная груша»)
наоборотный
Париж,
как ты наоборотен
(«Париж без рифм», 1963 // «Антимиры»)
И под этим подвешенным миром внизу распо-
ложился второй, наоборотный, со своим поэтом
со своим тамадой Ъ.
<...>
Что за наоборотная страна?!
(«Оза», 1964 // «Колокола»)
Прилетал я каждую субботу.
В итальянском литографском камне
я врезал шрифтом наоборотным
«Аз» и «Твердь», как принято веками,
верность контролируя в зерцало.
(«Автолитография», 1977 // «Такое же — и всё другое»)
На любви односторонней,
на любви наоборотной,
и на голубом пороке,
и на ненависти белой,
и на золотой разлуке
лишь — не высказать без виски! -
аксиома самоиска».
<...>
Мухой полз Буонарроти,
крася на плафоне Сикста
Рай и Ад наоборотный -
аксиому самоиска.
(«Аксиома стрекозы», 1988 // «Малый зал»)
Есть Optina кустовая.
Есть Оптина пустынь.
Пусть нет ещё Пушкина -
есть бутон.
Есть ирис с бородкой
наоборотный.
Цветы — это оборотни,
но без погон.
(«Возвратитесь в цветы!", 2003 // «Вдвоём»)
Теперь отвечу на главный вопрос моих друзей и знакомых: почему именно Вознесенский? Ведь во второй половине XX столетия было немало одарённых поэтов — взять хотя бы остальных «шестидесятников». Конечно, мой выбор во многом субъективен. Когда я ещё не умел ходить, мама читала мне наизусть стихи Андрея Андреевича, чередуя их с народными песнями. Евтушенко её не грел, а Ахмадулина с Рождественским не обжигали. В общем, типичный пример навязывания собственных ценностей... Однако есть и объективные причины. Во-первых, никто из названных поэтов не может сравниться с Вознесенским по количеству и разнообразию авторских окказионализмов. Мой словарь содержит более 2000 единиц, но я почти не сомневаюсь, что при повторной работе с текстами обнаружу ещё около пятисот (и, разумеется, сразу же включу их в свой интернетный однотомник). Во-вторых, недавно увидело свет полное собрание сочинений Андрея Андреевича — единый источник материала (и стихотворного, и прозаического) [1]... И, наконец, в-третьих: в этом году прекрасному поэту исполнилось бы 80 лет. Пусть мой словарь станет чем-то вроде юбилейного подарка...
Литература:
1. Вознесенский А. А. Полное собрание стихотворений и поэм в одном томе. — М.: «Издательство АЛЬФА-КНИГА», 2012. — 1223 с.: ил.
2. Изотов В. П. Окказионализмы В. С. Высоцкого. Опыт словаря. — Орёл: ОГПУ, 1998. — 85 с.
3. Кузнецов С. А. Современный толковый словарь русского языка. — М.: «Ридерз Дайджест», 2004. — 960 с.
4. Масленников Д. Б. Словарь окказиональной лексики футуризма. — Уфа: БГПУ, 2000. — 140 с.
5. Никульцева В. В. Словарь неологизмов Игоря-Северянина (под ред. В. В. Лопатина). Институт русского языка им. В. В. Виноградова РАН. — М.: «Азбуковник», 2008. — 380 с.
6. Перцова Н. Н. Словарь неологизмов Велимира Хлебникова. — М.; Vien; Hansen — Liove, 1995. — 560 c.
7. Самохин И. С. Словарь окказионализмов Андрея Вознесенского. — 2013. — URL: http://samlib.ru/editors/s/samohin_iwan_sergeewich/slovar_okkazionalizmov_andreya_voznesenskogo.shtml
8. ABBYY Lingvo x5. Английский язык: Профессиональная версия. — ABBYY, 2011.
