В статье рассматриваются проблемные вопросы компенсации морального вреда, как неоднозначного и противоречивого правового механизма защиты нематериальных благ юридического лица, посредством исследования его правовой природы. Подчеркивается необходимость единообразного подхода судов применительно к возможности компенсации морального вреда организациям в свете последних изменений российского гражданского законодательства.
Ключевые слова: юридическое лицо, моральный вред, деловая репутация, нематериальный вред, неимущественные права, судебная практика, способы защиты прав.
The article deals with the problematic issues of non-pecuniary damage as ambiguous and contradictory legal framework for the protection of intangible benefits of a legal entity, through the study of its legal nature. Emphasizes the need for a uniform approach courts with regard to the possibility of non-pecuniary damage organizations in the light of recent changes in the Russian civil law.
Key words: legal entity, non-pecuniary damage, goodwill, intangible harm, moral rights, judicial practice, the remedies
В последнее время в судебной практике все чаще и чаще упоминается о компенсации морального вреда в пользу юридических лиц. Несмотря на то, что данный вопрос является далеко не новым по своей природе, он по-прежнему носит наиболее дискуссионный характер и обращает на себя самое пристальное внимание. «Вечный» спор двух «эскадрилий» — сторонников и противников возможности причинения юридическому лицу морального вреда вызывал немало разногласий в научной плоскости. Да и вряд ли юридическая наука компетентна в решении подобных вопросов, ведь главное ее предназначение коренится в словах «изучить», «предложить», «создать», «оспорить», но никак не «придать форму законного правила». Последнее способен реализовать законодатель, основываясь на обобщении судебной практики и выявлении закономерностей при решении сравнительно аналогичных споров.
Задача науки предложить разумную идею, воплощение в жизнь которой позволит избежать возможных правоприменительных разногласий и несоответствий, выработать единый для судов подход в решении данной проблемы.
Опуская многочисленные позиции в научной среде, отметим, что до недавнего времени и в правоприменительной практике существовало два противоположных подхода, что, безусловно, нарушало, в какой-то степени, важнейший принцип единообразного применения на территории Российской Федерации правовых норм. Подобная ситуация носила во многом парадоксальный характер, ведь в одной и той же стране суды общей юрисдикции и арбитражные суды по-разному применяли и толковали одни и те же положения ГК РФ: первые признавали возможность компенсации морального вреда организациям, вторые — нет.
В последние годы позиция арбитражных судов несколько изменилась, несмотря на сохранение убежденности в том, что компенсация морального вреда применима только в отношении физического лица. Однако компенсация вреда, причиненного деловой репутации юридического лица вполне допустима, по мнению «экономических судов». При этом правовая реализация компенсации такого вреда должна происходить по аналогии с компенсацией морального вреда, причиненного гражданину (см., например, Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 08.12.2005 N А43–5790/2005–4-127).
Позиция и аргументы арбитражных судов вполне понятны. Если моральный вред трактуется как физические и нравственные страдания, то юридическое лицо, будучи фикцией, не способно по природе своей испытывать подобных страданий (См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 1 декабря 1998 г. N 813/98 по делу N А70–1806/5–97 // Вестник ВАС РФ. 1999. N 2; Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 1 ноября 1996 г. N 4/41; Постановление ФАС Поволжского округа от 15 марта 2001 г. N А49–3282/00–128/4 // СПС «КонсультантПлюс»).
Но ответа на вопрос: «А является ли юридическое лицо фикцией?» — однозначного нет. При этом нет его ни в научной среде, ни в судебно-прикладной действительности.
Сущность юридического лица раскрывалась через призму самых разных теорий, как реалистического, так и фиктивного уклона. Теория фикции Г. Ф. Шершеневича, теория социальной реальности И. А. Покровского, теория государства С. И. Аскназия, концепция трудового коллектива А. В. Венедиктова, теория директора Ю. К. Толстого, концепция социальных связей О. А. Красавчикова, концепция персонифицированного имущества Е. А. Суханова, концепция искусственной правосубъектности Н. В. Козловой, теория правового средства Б. И. Пугинского, теория целевого имущества А. Бринца, теория интереса Р. Иеринга и органическая концепция О. Гирке — вот не полный перечень всевозможных теорий, отражающих феномен юридического лица.
Однако представляется, что подобный плюрализм не должен отражаться на судебной практике. Напротив, суд, как главный правоприменительный институт правовой системы, должен выработать единый подход в решении анализируемого вопроса, который, в свою очередь, не может быть не основан на однозначности воли законодательной власти. В этой связи полагаем, что с точки зрения действующего ГК РФ юридическое лицо — это все же юридическая фикция, воображаемый, искусственный и абстрактный субъект, создаваемый для выделения, обособления имущества, принадлежащего некоей цели, ради которой оно и существует.
Так, согласно ст. 48 ГК РФ юридическим лицом признается организация, которая имеет в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении обособленное имущество и отвечает по своим обязательствам этим имуществом, может от своего имени приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права, нести обязанности, быть истцом и ответчиком в суде. Толкуя данную дефиницию, Н. В. Козлова убежденно отстаивает позицию, что современный российский законодатель рассматривает юридическое лицо как фикцию, т. е. как правовое средство, прием юридической техники, искусственный субъект права, существование которого признается только после его государственной регистрации [1, с. 42]. Соглашаясь с данным утверждением, думается, что нормативные признаки юридического лица (в частности, имущественная обособленность, самостоятельная имущественная ответственность, выступление в гражданском обороте от собственного имени) свидетельствуют о самостоятельности данного субъекта гражданского оборота и его обособлении от органов управления и трудового коллектива.
Однако судебная власть, а именно суды общей юрисдикции, вряд ли с нами согласятся. Так, Верховный Суд РФ в постановлении Пленума от 24 декабря 2005 г. N 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» однозначно обозначил, что правило о возмещении убытков и морального вреда «применяется и к защите деловой репутации юридических лиц (п. 7 ст. 152 ГК РФ). Поэтому правила, регулирующие компенсацию морального вреда в связи с распространением сведений, порочащих деловую репутацию гражданина, применяются и в случаях распространения таких сведений в отношении юридического лица (п. 15). Опираясь на указанное положение, судебная практика развивалась по пути признания за юридическими лицами права на компенсацию морального вреда.
Представляется, что подобная позиция явно противоречит духу гражданского законодательства и выходит за пределы здравого смысла. На это не раз указывали видные отечественные цивилисты. Так, с точки зрения Т. А. Фадеевой, «юридическим лицам моральный вред возмещен быть не может, его просто нет, в связи с тем, что понятие «моральный вред» производно от слова «мораль», означающего совокупность представлений об идеале, добре и зле, справедливости и несправедливости. Зачастую мораль отождествляют с понятием «нравственность», а нравственность определяют как правила поведения, духовные и душевные качества, необходимые человеку для жизни в обществе. Страдание сопровождается физической или нравственной болью, мучением [2, с. 280].
А. М. Эрделевский полагает, что субъектом, которому причиняется моральный вред, может быть только гражданин, так как иное понимание заставило бы предположить возможность претерпевания юридическим лицом физических или нравственных страданий, что несовместимо с правовой природой юридического лица как искусственно созданного субъекта права, не обладающего психикой и не способного испытывать эмоциональные реакции в виде страданий и переживаний. С равным успехом можно было бы говорить о телесных повреждениях транспортного средства в дорожно-транспортном происшествии [3, с. 23].
По мнению А. Боннера, юридическое лицо, будь то музей, завод, акционерное общество, иная организация, никаких физических и нравственных страданий претерпевать не может, а раз так, то в рамках действующего законодательства невозможна и компенсация несуществующего «морального вреда», якобы понесенного юридическим лицом [4, с. 15].
При всем многообразии подобных позиций, в то же время, очевидно, что фиктивная природа юридического лица не исключает наличие у него как материальных, так и нематериальных благ. И если применительно к защите первых гражданское законодательство предусматривает определенные механизмы защиты (ст. 1064 ГК РФ), то касательно вторых — наличествует пробельность.
Научным сообществом уже несколько лет предлагаются всевозможные пути выхода из сложившейся, безусловно, негативной ситуации, каждый из которых в конечном счете упирается в необходимость внедрения в гражданское законодательство нового способа защиты нарушенного нематериального блага организации. При этом встречаются самые различные обозначения предлагаемого способа защиты: «взыскание нематериальных убытков», «компенсация вреда, причиненного деловой репутации юридического лица», «возмещение репутационного вреда», «компенсация морального вреда юридическому лицу», «компенсация нематериального вреда» и др.
Представляется, что использовать термин «убытки» в данном случае не совсем целесообразно, так как в своей основе он имеет имущественную направленность, что подтверждается п. 2 ст. 15 ГК РФ, согласно которому под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).
Как отмечено в Постановлении Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 21.10.2009 N А32–6861/2008–16/114 юридическое лицо является искусственным субъектом права и по своей правовой природе, не будучи живым существом с высшей нервной деятельностью, не способно испытывать физических и нравственных страданий, а следовательно, и претендовать на компенсацию морального вреда. Данное положение, на наш взгляд, справедливо отражает несостоятельность использования словосочетания «компенсация морального вреда юридическому лицу» в принципе.
«Компенсация вреда, причиненного деловой репутации юридического лица» и «репутационный вред» в сущности своей абсолютно тождественны. Однако, что собой представляет деловая репутация юридического лица — вопрос дискуссионный и неоднозначный. На сей счет в науке прослеживается многообразие мнений, каждое из которых имеет право на существование. Не вдаваясь в глубину отмеченного вопроса, понимая, что он требует детального анализа и является предметом самостоятельного исследования, все же, думается, что его следует затронуть.
Как отмечает Т. А. Терещенко, деловая репутация — это сложившееся мнение о профессиональных качествах юридического лица [5, с. 108]. М. Н. Малеина дает, на наш взгляд, наиболее полное определение деловой репутации, как определенного «набора качеств и оценок, с которыми их носитель ассоциируется в глазах своих контрагентов, клиентов, потребителей, коллег по работе, поклонников (для шоу-бизнеса), избирателей (для выборных должностей) и персонифицируется среди других профессионалов в этой области деятельности» [6, с. 29].
Однако следует понимать, что деловая репутация является только одним из нематериальных благ, присущих юридическому лицу, которое, конечно, выступает одним из важнейших условий его успешного функционирования в гражданском обороте.
В этой связи представляется, что наиболее целесообразно введение в гражданский оборот термина «компенсация нематериального вреда».
К слову сказать, известное и довольно противоречивое Определение Конституционного Суда РФ от 4 декабря 2003 г. N 508-О использует подобный термин. Так, абз. 5 п. 2 содержит следующий вывод суда: «Применимость того или иного конкретного способа защиты нарушенных гражданских прав к защите деловой репутации юридических лиц должна определяться исходя именно из природы юридического лица. При этом отсутствие прямого указания в законе на способ защиты деловой репутации юридических лиц не лишает их права предъявлять требования окомпенсации убытков, в том числе нематериальных, причиненных умалением деловой репутации, или нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание (отличное от содержания морального вреда, причиненного гражданину), которое вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения (пункт 2 статьи 150 ГК Российской Федерации). Данный вывод основан на положении статьи 45 (часть 2) Конституции Российской Федерации, в соответствии с которым каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом».
Занимающийся глубоким изучением анализируемой проблемы Е. В. Гаврилов полагает, что «моральный вред и его компенсацию следует рассматривать в классическом (традиционном) и неклассическом (нетрадиционном) понимании. В первом случае моральный вред — физические и (или) нравственные страдания, испытывать которые может лишь человек, поэтому только физическое лицо имеет право на компенсацию морального вреда. Во втором случае, который представляется более демократичным и справедливым, моральный вред не ограничивается физическими и нравственными страданиями, а включает в себя иные неблагоприятные последствия нематериального характера, не поддающиеся точному денежному исчислению и являющиеся отрицательными и существенными для потерпевшего. Согласно этому подходу моральный вред возможен и в отношении организаций, поэтому юридические лица наряду с гражданами вправе требовать компенсацию морального вреда. Однако в данном случае предпочтительнее говорить о нематериальном вреде и его компенсации, а в случаях умаления деловой репутации (ст. 152 ГК РФ) — о компенсации нематериального (репутационного) вреда... По своей сути предлагаемая компенсация нематериального вреда будет расширенным вариантом ныне существующей компенсации морального вреда; она не будет ограничиваться денежным «утешением» исключительно за понесенные физические и (или) нравственные страдания» [7, с. 43].
Считаем, что подобная позиция не решает проблему, а еще больше ее усложняет.
Во-первых, ошибкой, на наш взгляд, является отождествление нематериального и репутационного вреда, ведь вред нематериального характера, как уже отмечалось, не всегда является вредом деловой репутации юридического лица. Во-вторых, предложение ввести в гражданское законодательство термина «репутационный вред» бессмысленно, ведь статья 152 ГК в п. 7 по сути его подразумевает («правила о защите деловой репутации гражданина соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица»).
Удивительно, что в науке гражданского права идея внедрения специальной разновидности вреда — «репутационного вреда», право компенсации которого должно быть предоставлено юридическим лицам, в последнее время значительно распространилась. Так, например, Н. Г. Фроловский считает, что «данное предложение является перспективным, так как оно будет согласовываться с конституционными положениями о праве каждого на судебную защиту, на защиту доброго имени (ст.ст. 23, 46 Конституции РФ), а также вписываться в концепцию юридического лица — фикции, реализованную в ГК РФ, и соответствовать понятию морального вреда как физических и нравственных страданий (ст. 151 ГК РФ)» [8, с. 51].
Кроме того, термин «репутационный вред» как аналог морального вреда, обозначающий «страдания» юридического лица, уже начинает использоваться в судебной практике (см.: Определение ВАС РФ от 2 июня 2010 г. N ВАС-6424/10 по делу N А32–6861/2008–16/114–2009–31/179 // СПС «КонсультантПлюс»).
При этом до недавнего времени буквальное толкование п. 5 и п. 7 статьи 152 ГК РФ свидетельствовало о наличии у организации законного права требования по суду опровержения порочащих ее деловую репутацию сведений, а также наряду с таким опровержением требования возмещения убытков и морального вреда. Так, согласно п. 7 ст. 152 ГК РФ (недействующая редакция) правила о защите деловой репутации гражданина соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица. Из смысла указанной нормы следует, что правила, регулирующие компенсацию морального вреда в связи с распространением сведений, порочащих деловую репутацию гражданина, применяются и в случаях распространения таких сведений в отношении юридического лица. Таким образом, законодатель тем самым признавал две разновидности нематериального вреда применительно к организациям: репутационный вред и моральный вред. Данная неудачная формулировка п. 7 статьи 152 гражданского закона, на наш взгляд, во многом и явилась причиной «раскола» судебной практики. Действительно, применение норм ст. 152 ГК РФ к защите деловой репутации юридических лиц является в настоящее время широко распространенной и признанной практикой судов общей юрисдикции (См.:Определение ВАС РФ от 02.06.2010 N ВАС-6424/10 по делу N А32–6861/2008–16/114–2009–31/179;Постановление ФАС Поволжского округа от 06.09.2007 по делу N А49–6077/06–171/25;Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 10.09.2008 N Ф08–5217/2008 по делу N А32–21220/2007–20/567).
Существенную роль в этом сыграли и сами суды общей юрисдикции. Так, в п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.02.2005 N 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» выражена позиция, согласно которой допускается применение норм о компенсации морального вреда к защите деловой репутации юридического лица.
Действующий ГК РФ, с изменениями и дополнениями, вступившими в силу с 1 октября 2013 года, рассматриваемое противоречие разрешил, изменив приведенную норму следующим образом: «Правила о защите деловой репутации гражданина, за исключением положений о компенсации морального вреда, соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица» (п. 11 ст. 152 ГК РФ).
Указанная формулировка исключает способность юридических лиц испытывать физические и нравственные страдания, а, следовательно, подтверждает вышеотмеченную позицию законодательной власти относительно сущности юридического лица, отражая в законе однозначную линию его фиктивности.
Однако, исключив возможность компенсации (возмещения) морального вреда организации и разрешив «вечный» спор сторонников и противников подобной возможности в пользу последних, законодатель проигнорировал ряд иных вопросов, разумные ответы на которые были предложены научным сообществом.
Так, например, по мнению А. Ю. Цибенко, следует дополнить главу 8 ГК России развернутой системой детальных правовых норм, имеющих целью регулирование и (или) защиту конкретных видов нематериальных благ и личных неимущественных прав юридических лиц [9, с. 31].
Представляется, что следует согласиться с данной идеей, ведь она отвечает современным правоприменительным реалиям, соответствует опыту зарубежных стран в сфере законодательного регулирования гражданско-правовых отношений. Так, Е. В. Гаврилов в одной из своих работ отметил, что «если в 2003–2006 гг. требование о компенсации нематериального (репутационного) вреда юридическим лицам встречалось в судах довольно редко, то на сегодняшний день можно констатировать, что указанное требование встречается почти в каждом исковом заявлении о защите деловой репутации юридического лица» [10, с. 12].
Таким образом, можно ожидать коренного изменения развития судебной практики по вопросу применения норм о компенсации морального вреда к защите деловой репутации юридического лица.
Литература:
1. Козлова Н. В. Юридическое лицо с точки зрения закона и правовой науки // Вестник Моск. университета. Сер. 11. Право. 2002. N 5.
2. Фадеева Т. А. Нематериальные блага // Гражданское право. Ч. 1 / Под ред. Ю. К. Толстого, А. П. Сергеева. СПб., 1996.
3. Эрделевский А. М. О компенсации морального вреда юридическим лицам // Хозяйство и право. 1996. N 11.
4. Боннер А. Т. Можно ли причинить моральный вред юридическому лицу? // Российская юстиция. 1999. N 7.
5. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть первая: Учебно-практический комментарий (постатейный) / Под ред. А. П. Сергеева. М.: Проспект, 2010.
6. Малеина М. Н. Защита чести, достоинства, деловой репутации предпринимателя // Законодательство и экономика. 1993. N 23.
7. Гаврилов Е. В. К вопросу о возможности компенсации морального вреда юридическим лицам // Законодательство и экономика. 2012. N 3.
8. Фроловский Н. Г. Защита деловой репутации юридического лица // Законы России: опыт, анализ, практика. 2012. N 4.
9. Цибенко А. Ю. Деловая репутация юридического лица и способы ее защит // Налоги. 2011. N 24.
10. Гаврилов Е. В. Компенсация нематериального (репутационного) вреда юридическим лицам на примере ФАС Восточно-Сибирского округа // Арбитражный и гражданский процесс. 2011. N 10.
