Терроризм — одно из самых сложных явлений нашей жизни, имеющее тысячелетнюю историю. Считается, что слово «террор» в политическом лексиконе Европы появилось в XIV веке, когда с латыни на французский были переведены сочинения древнеримского историка Тита Ливия. Его смысл в различные исторические эпохи понимался по-разному. В словаре, изданном во Франции в 1796 году, слово «террорист» имеет положительное наполнение.
Как отмечается в литературе, многие вожди революции гордились, когда за «решительность» и пламенную веру в «революционную справедливость» их именовали террористами [1].
Терроризм — это идеологическая, социальная и моральная сила. В повседневной деятельности террористических организаций террор является не средством, а самодостаточной целью. Это и образ жизни, и образ смерти, и смысл существования. В 1905 году — П. Куликовским было совершено покушение на московского градоначальника графа Шувалова. Уже на первой встрече с Борисом Савинковым Куликовский сказал, что хочет работать в терроре. Куликовский услышал интересный ответ: в террор должен идти только тот, для кого нет психической возможности участвовать в мирной работе.
Уголовное законодательство Российской империи второй половины 19 — начала 20 века, в частности Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года в редакции 1857, 1865 и 1885 годов и Уголовное уложение 1903 года, не содержало в себе самостоятельного раздела или главы где были бы сосредоточены нормы, предусматривавшие ответственность за деяния, аналогичные тем, которые предусмотрены в главе 24 раздела IX УК РФ 1996 года (преступления против общественной безопасности).
Уголовно — правовые системы европейских государств решали этот вопрос по разному. Одни, например, французское, бельгийское, английское законодательство шли по тому же пути, что и Россия, другие (германское, венгерское, голландское, норвежское) выделяли самостоятельную группу посягательств против общежития под наименованием общеопасных преступлений.
К числу общеопасных преступлений по УК этих государств относились следующие деяния: повреждения телеграфов, путей сообщения, железных дорог, имущества посредством огня, взрыва и потопления, уничтожение чужого скота посредством сообщения ему заразы, отравления водохранилищ и т. п.
Основным определяющим признаком этих преступлений признавался общеопасный способ совершения преступления. Тем не менее, само понимание способа и его границы трактовались весьма специфически. Под ними понимались: «случаи, когда для достижения преступного результата виновный прибегает к средствам, впоследствии выходящим из под контроля и носящим характер разрушительных стихийных сил природы (огонь, вода, пар, газы, заразные болезни)" [2]. Одновременно сфера действия способа ограничивалась лишь воздействием на чужое имущество. Вместе с тем, из изложенного выше не следует, что уголовное законодательство Российской империи не предусматривало ответственности за аналогичные преступления. Уложение 1845 года в редакции предусматривало достаточное количество норм о деяниях, относимых в настоящее время к числу общеопасных преступлений [3].
Причем следует отметить, что ответственность за это деяние дифференцировалась в зависимости от характера и роли участия лица:
по ч.1 ст.269 (1) наказывались за участие в публичном скопище;
по ч.3 ст.269 (1) за организацию скопища, руководство учиненном насилия над личностью, вторжением в чужое жилище или покушением на такие действия, а также подстрекательство к их совершению или продолжению [4].
Если же «скопище» или его участники, совершая указанные выше действия, оказывали насильственное противодействие вооруженной силе, признанной для рассеивания скопища, то наказание виновным резко усиливалось, соответственно ч.2 и 4 ст.269 (1). Понятие «скопища» в литературе ХIХ века определялось, как «публичное скопление многих в явном намерении защищать соединенными силами свою частную волю против объявленной государственной воли», а «на последовавшие приказания начальства разойтись по своим домам, они останутся на месте собранными и неразлучными» [5].
Позже при подготовке проекта Уложения 1885 года в литературе было предложено понимать под скопищем «соединение ради общих действий или ради общей цели более или менее значительного числа лиц» [6].
Рассматривая терроризм в России можно выделить дооктябрьский терроризм, который оставил особый след в мировой истории — современный безбрежный террор ведет свое начало с выст.рела Каракозова 4 апреля 1862 г., возвестившего, что эпоха терроризма началась.
С тех пор для Запада и России он стал вполне «приемлемым и универсальным средством решения практически всех конфликтов и проблем, возникающих в обществе и государстве, более того, самым простым, не требующим ни интеллектуальных усилий, ни опоры на нравственные ценности, ни дипломатического искусства, ни экономических затрат» [7].
Особенно разрушительным оказались последствия террористических десятилетий, конечно, для России, в которой общество, свыкшись с обильной кровью, без помех вошло в большевистский террор. В после сталинские годы он значительно ослаб, но усилиями советского руководства переместился в другие страны, а теперь бумерангом вернулся к нам.
Терроризм второй половины XIX — начала XX вв. отличали следующие весьма существенные черты:
1) необоснованно расширительное представление о насилии со стороны власти и господствующих групп населения;
2) характерное для многих революционеров черно-белое видение мира;
3) примитивизация общественных отношений, игнорирование сложнейших взаимоотношений в обществе;
4) доведение критики существующего права и основных правовых институтов до абсурда, до отрицания права вообще;
5) стремление к нравственному оправданию терроризма ссылками на аморализм господствующих классов;
6) вера в то, что цель оправдывает средства и создания культа насилия.
Необходимо отметить, что практически все эти особенности были унаследованы большевиками и современными левыми экстремистами. Россия дорого заплатила за безбрежное террористическое насилие.
У терроризма были свои певцы и пророки, например, Нечаев, Морозов, Степняк-Кравчинский, Савинков. Террор оправдывал даже столь уважаемый человек, как П. Кропоткин. В своей «Этике анархизма» он писал, что убийцы русского царя имели на это право. Революционеры-террористы и их убежденные последователи, знали, что идея — это все, а потому, не колеблясь, приносили ей многочисленные жертвы.
Следует обратить внимание на то, что революционеры-террористы второй половины XIX в. — начала XX в. и государственные террористы сталинской поры оправдывали убийства и прочие репрессии высшей целью — установление справедливости и равенства [8].
Среди острых политических, экономических и социальных проблем, которые приобрела Россия на исходе XX и начале XXI века, терроризм представляет одну из главных опасностей. Для России это явление не есть порождение века нынешнего, атрибут урбанизации [9].
Истоки российского терроризма теряются в глубине веков.
По иронии судьбы русская интеллигенция еще в конце XIX века полагала, что только в форме террора она способна защитить свое право на свободу и демократию. Террор рассматривался как средство борьбы против самодержавия, способ защиты права двигать историю. За всю историю русских революционеров было совершено порядка трехсот террористических актов.
В связи с этим, «…происшедшие изменения в современном терроризме определяют необходимость качественной перестройки борьбы с ним, основные направления которой затрагивают как международный» [10], так и внутри «…российский аспекты, требуют критического переосмысления имеющихся представлений об этом особом и весьма сложном явлении современной жизни» [10].
В современной литературе насчитывается более 100 определений терроризма. Существующая сегодня конструкция правового определения терроризма довольно громоздкая, сложная и создает трудности при квалификации уголовно-правовых деяний, имеющих сходные квалифицирующие признаки, однако, терроризмом не являющихся [11].
Слово «терроризм» («террор»), довольно широко распространенное, не имеет, однако, четко фиксированного содержания. Оно пришло из латинского языка (terror — страх, ужас) и очень близко к таким понятиям, как «терроризировать», «держать в повиновении», «запугивать», «творить расправу» и др.
Например, «Толковый словарь» В. И. Даля трактует терроризм как стремление устрашать смертью, казнью, угрозами насилия и физического уничтожения, жестокими карательными мерами и истязаниями, расстрелами [12].
Трактовка В. И. Далем слова «терроризм» ближе к современному понятию «терроризировать»:
1) устрашать, запугивать, держать в повиновении угрозами насилия и физического уничтожения;
2) творить расправу жестокими карательными мерами и истязаниями, расстрелами и т. п.
С. И. Ожегов уточняет такую деталь: «…террор — это физическое насилие, вплоть до физического уничтожения, по отношению к политическим противникам» [13]. Такое уточнение сужает понятие терроризма, если его относить только к политическим противникам. Так, если виновный осуществил насилие из политических мотивов в отношении не политических противников, а, например, «простых» граждан, то такие действия нельзя отнести к терроризму.
Терроризм — это насилие, содержащее в себе угрозу, не менее жестокого насилия, для того чтобы вызвать панику, нарушить и даже разрушить государственный и общественный порядок, внушить страх, заставить противника принять желаемое решение, вызвать политические и иные изменения.
Основой и главной сущностной характеристикой понятия терроризм является термин «террор».
Эти понятия зачастую идентифицируются и употребляются как синонимы не только в обиходе, но и в научной литературе. В переводе с латинского слово террор означает «страх», «ужас», а значит практически любой акт насилия, убийства, захвата заложников можно отнести к категории террористического постольку, поскольку этот акт преследует цель кого-то устрашить, запугать, повергнуть в ужас.
В данном случае понятия «террор» и «терроризм» являются вполне идентичными по своему смысловому значению. Насилие, угроза насилия, уничтожение (повреждение) имущества являются теми опробованными теорией уголовного права понятиями, которые могут, как нельзя лучше отразить суть терроризма. В словарях «террор» определяется как «физическое насилие, вплоть до физического уничтожения, по отношению к политическим противникам» [14].
Многие российские ученые пытались внести ясность в этот вопрос.
С. А. Эфиров считает, что понятие терроризма в широком смысле можно употреблять, как объединяющее нелегальную подрывную деятельность, все виды государственного террора, террористической политики и геноцида, а в узком смысле — в отношении нелегальных террористических актов.
Известный криминолог Ю. М. Антонян также предлагает понимать под терроризмом как все явление в целом, так и отдельные террористические акты. Кроме того, он настаивает на различении криминологического (более широкого) и уголовно-правового понятий терроризма.
С этой точки зрения автору, представляется возможным выделить такие виды терроризма, как политический, государственный, религиозный, националистический, военный, криминальный, корыстный и т. д. Но вне зависимости от названия методы террористов были неизменны.
Под террором Ю. М. Антонян предлагает понимать реализацию терроризма в течение достаточно длительного времени, на значительной территории и в отношении большого количества людей.
В. И. Замковой и М. З. Ильчуков предлагают различать терроризм и террор по признакам субъекта, совершающего террористический акт, и по «адресату» такого террористического акта.
С этой точки зрения более правомерным и логичным будет относить понятие террора к политическим силам, находящимся во власти, опирающимся на властные структуры и репрессивный аппарат подавления (армию, контрразведку, различные спецслужбы), то есть объективно являющимся более сильной стороной в противоборстве [15].
Понятие же терроризм данные исследователи относят к оппозиционным силам, выступающим против официальной власти и объективно являющимся более слабой стороной в конфликте.
Кроме того, В. И. Замковой и М. З. Ильчуков, отмечают открытый и легальный характер осуществления террора, тогда как терроризму, по их мнению, присуща конспиративная и нелегальная форма реализации.
В большинстве случаев в литературе террор понимается как одна из разновидностей терроризма. Наиболее предпочтительной представляется позиция В. П. Емельянова, который предлагает отличать террор от терроризма по следующим признакам:
Террор, в отличие от терроризма, не одноразово совершаемый акт или серия подобных актов, он носит массовый характер, воздействуя на неограниченно большой круг лиц, состоящий не только из политических противников, но и случайно подвернувшихся людей, стремится к достижению повиновения всей массы населения на данной территории;
Террор применяется субъектами, которые обладают официально установленной (выборным путем, путем военной интервенции) властью над определенным социальным контингентом;
Террор — социально-политический фактор действительности, в то время как терроризм — явление уголовно-правового свойства. По мнению В. П. Емельянова террор и терроризм — разно уровневые явления по своей сущности и значимости последствий для общества, которые они могут причинить.
Цель терроризма — нанесение ущерба демократическим и прогрессивным социальным преобразованиям, собственности организаций, учреждений, частных лиц; запугивание людей, насилие над ними и физическое уничтожение в угоду реакционным взглядам и идеологии фашистского, расистского, анархистского, шовинистического либо военно-бюрократического толка, а также получение преступными элементами или покровительствующими им организациями, группами, лицами материальной или иной выгоды; дезорганизация и нанесение ущерба нормальным отношениям между государствами.
Анализ научной литературы, международных документов и уголовного законодательства ряда стран показывает, что терроризму как деянию свойственны следующие четыре отличительных признака.
В первую очередь отличительной чертой терроризма является то, что он порождает общую опасность, возникающую в результате совершения общеопасных действий либо угрозы таковыми. Опасность при этом должна быть реальной и угрожать неопределенному кругу лиц.
Следующая отличительная черта терроризма — это публичный характер его исполнения. Другие преступления обычно совершаются без претензий на огласку, а при информировании лишь тех лиц, в действиях которых имеется заинтересованность у виновных.
Терроризм сегодня — это бесспорно форма насилия, рассчитанная на массовое восприятие. Поэтому когда мы на практике имеем дело с общеопасными деяниями неясной этимологии, то чем больше неясностей, тем меньше вероятности, что это акты терроризма. Наряду с порождением общей опасности и публичным характером действий следующим отличительным и самым важным признаком терроризма является преднамеренное создание обстановки страха, подавленности, напряженности.
«Совершенно разные цели, — пишет Ю. М. Антонян, — могут преследоваться при нападении на государственных и политических деятелей, сотрудников правоохранительных органов и «рядовых» граждан, при уничтожении или повреждении заводов, фабрик, предприятий связи, транспорта и других аналогичных действиях, но о терроризме можно говорить лишь тогда, когда смыслом поступка является устрашение, наведение ужаса. Это основная черта терроризма, его специфика, позволяющая отделить его от смежных и очень похожих на него преступлений» [16].
Причем создается эта обстановка страха, напряженности не на индивидуальном или узкогрупповом уровне, а на уровне социальном и представляет собой объективно сложившийся социально — психологический фактор, воздействующий на других лиц и вынуждающий их к каким либо действиям в интересах террористов или принятию их условий.
Таким образом, резюмируя существующие научные положения и международный опыт борьбы с терроризмом, представляется возможным, остановится на следующем обобщающем определении терроризма как явления, выраженного в деянии: Терроризм — это публично совершаемые общеопасные действия или угрозы таковыми, направленные на устрашение населения или социальных групп, в целях прямого или косвенного воздействия на принятие, какого — либо решения или отказ от него в интересах террористов.
Литература:
1. Алексеенко Д. Актуальность новых подходов в борьбе с терроризмом //Материалы Международной конференции. 23–24 октября 2001г. — М.: Бек, 2001. — С.55.
2. Белогриц — Котляревский Л. С. Очерки курса русского уголовного права. Общая и Особенная часть. Лекции. — Киев — Харьков, 1896. — С. 563.
3. Фойницкий И. Я. Курс русского уголовного права. Часть Особенная. — Санкт-Петербург.: Издательство Императорского лицея правоведения, 1912. — С. 339.
4. Свод законов Российской империи. Т. 15.4.3. — М.: Печатное дело, 1914. — С. — 45.
5. Свод законов уголовных. Часть первая. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. — СПб.: Типогафия Братьевъ Тушинскихъ, 1910. — С.89.
6. Фейербах П. И. Уголовное право в 3-х книгах. Кн. 2. — СПб.: Печатникъ российскийъ, 1810. — С. 42.
7. Емельянов В. П. Субъективная сторона терроризма. — М.: Спарк, 1998. — С.61.
8. Антонян Ю. М. Терроризм. Криминологическое и уголовно-правовое исследование. — М.: «Щит-М», 2001. — С.35.
9. Замковой В. П., Ильчуков М. З. Терроризм — глобальная проблема современности. — М.: Спарк, 1999. — С.44.
10.Гаухман Л. Д. Уголовно-правовая борьба с терроризмом. — М.: Бек, 1999. — С. 121.
11.Милюков С. Ф. Российское уголовное законодательство: опыт критического анализа. — СПб.: Знание, 2000. — С. 65.
12.Эфиров С. А. Терроризм: психологические корни и правовые оценки //Государство и право. 1995. № 9. –С.78.
13.Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. — М.: Знание, 1955. — С. 401.
14.Ожегов С. И. и Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. Изд.4 (дополненное). — М.: Азбуковник, 1999. — С.456.
15.Антонян Ю. М. Указ. соч. — С.55.
16.Емельянов В. П. Понятие терроризма в уголовном законодательстве России и Украины. Сравнительный анализ. — М.: Бек, 1999. — С.124.
