В настоящее время чрезвычайно актуальной является проблематика контрастивной лингвистики. «Контрастивная лингвистика — направление исследований общего языкознания, интенсивно развивающееся. Целью контрастивной лингвистики является сопоставительное изучение двух, реже нескольких языков для выявления их сходств и различий на всех уровнях языковой структуры. Ранними источниками контрастивной лингвистики можно считать наблюдения над отличиями чужого (иностранного) языка по сравнению с родным, которые нашли свое отражение в грамматиках, публиковавшихся в различных странах, и работы по типологическому сравнению неродственных языков, проводившиеся в связи с задачами типологической классификации языков….
Как правило, контрастивная лингвистика оперирует материалами на синхронном срезе языка. Методы, применяемые в контрастивных исследованиях, с одной стороны, тесно связаны с развитием теории в различных направлениях современного общего языкознания, а с другой — зависят от целей и ориентации той или иной работы контрастивного характера. В работах, направленных на улучшение методики изучения иностранного языка, родной язык берется как исходная модель — «язык-эталон», с которой по линии сходства и главным образом различий сравнивается изучаемый иностранный язык. Работы подобного рода охватывают обычно всю область грамматики в целом…
Как отмечается в «Лингвистическом энциклопедическом словаре», «в количественном отношении работы по различным уровням языка распределены неравномерно: больше всего — по контрастивной грамматике, меньше — по контрастивной фонологии, еще меньше — по контрастивному сравнению лексических систем…»
Самым важным в этом аспекте является «набор» грамматических категорий характерных для того или иного языка. Само наличие или отсутствие тех или иных ГК является яркой типологической характеристикой данного языка и во многом определяет специфику организации его лексического состава. Однако следует отметить, что специфика лексических систем различных языков во многом определяется спецификой организации грамматических систем, прежде всего системой грамматических категорий и спецификой способов выражения грамматических значений, а также спецификой словообразовательных категорий. «С точки зрения теории номинации весьма существенно, например, включается ли семантический признак «пол», отраженный в грамматической категории рода и словообразовательной категории женскости, в наименование лица, как в русском языке, акцентируется ли он либо нейтрализуется …
Именно в грамматических различиях проявляются весьма существенные, на наш взгляд, отличия языковых картин мира русского и узбекского языков». Поэтому выявление контрастов лексических систем необходимо русского и узбекского языков необходимо начинать, по нашему мнению, с выявления контрастов грамматических систем.
Максимально контрастирующими в русском и узбеком языках являются категории рода и лица-нелица, которые во многом определяют специфику лексических и словообразовательных систем этих языков.
Наиболее существенными чертами контраста морфемных систем русского и узбекского языков являются следующие: «1. В русском языке основным способом выражения грамматических значений является флексия, которая характеризуется свойствами многозначности, синтаксичности и представленностью в виде парадигматических комплексов. Такого класса морфем в узбекском языке нет. 2. Для русского языка продуктивными являются как посткорневые, так и предкорневые морфемы. В узбекском языке префиксальные морфемы представлены небольшим количеством заимствованных морфем персидско-таджикского происхождения, играющих, однако, важную роль в образовании имен. Следует особо подчеркнуть отсутствие в узбекском языке глагольных префиксов»
Еще одной чертой типологического контраста является широкая представленность в русском языке и отсутствие в узбекском языке комплексных словообразовательных аффиксов, представляющих собой сочетание префикса и суффикса, префикса и постфикса или префикса, суффикса и постфикса, например: на-коленн-ик, со-бесед-ник, раз-бежать-ся, с-лететь-ся, о-банкрот-и (ть)-ся.
Русский и узбекский языки являются языками генетически неродственными и типологически контрастными: русский язык относится к славянским языкам; он является языком флективного типа с детерминантой «максимальное использование многозначных аффиксов», в то же время следует отметить в его строе нарастание явлений аналитизма и частично агглютинации. Узбекский язык относится к тюркской языковой семье (чагатайской, или восточной подгруппе); это язык агглютинативного типа с детерминантой «экономное использование однозначных аффиксов».
«Грамматическая категория представлена совокупностью словоформ и выражаемыми в них грамматическими значениями, она организуется минимум двумя грамматическими значениями, которые являютсякомпонентами этой категории и связаны с ней иерархическими отношениями». Если распространить это определение на все типы языковых категорий (ЯК), то ЯК можно определить как систему однородных языковых значений, выраженных теми или инымиформальными средствами. На формальность ЯК указывает и приведенное выше определение, это важное свойство языковых категорий.
Существительные русского языка обладают грамматическими категориями рода, числа, падежа, одушевленности-неодушевленности.
Существительные узбекского языка обладают категориями числа, падежа, принадлежности, определенности-неопределенности и лица-нелица.
Максимально контрастирующими в русском и узбеком языках являются категории рода и лица-нелица, которые во многом определяют специфику лексических и словообразовательных систем этих языков.
Словообразование диалектически совмещает в себе взаимоисключающие свойства — универсальное и неуниверсальное, регулярное и нерегулярное, продуктивное и непродуктивное, конечное и бесконечное, творческое и воспроизводимое. Таким образом, словообразовательная подсистема не может не отражать специфики каждого языка и вместе с тем общих черт, объединяющих различные языковые системы.
Для агглютинативного узбекского языка с детерминантой «экономное использование однозначных аффиксов» характерно наличие немногочисленных способов. Возникает впечатление, что системы словообразования данных двух языков полностью алломорфны, что не соответствует действительности.
Поскольку способ образования и словообразовательный тип (СТ) связаны как общее и частное, то обращение к СТ как единице сопоставления изучения разносистемных языков не меняет сути дела.
С нашей точки зрения, единицей сопоставления разносистемных языков должна стать словообразовательная категория (СК). Необходимо отметить универсальность понятия СК как единицы сопоставительного анализа. Разработка теории СК как комплексной единицы синхронного словообразования была особенно важна для сопоставительной лингвистики.
«Ономасиологические категории — и в рамках этих категорий словообразовательные категории как семантическая модель, абстрагирующаяся от конкретных словообразовательных типов, — является tertium comparationis. Сопоставляя реализации словообразовательных категорий, можно установить различные способности языков выражать отдельные значения специализированными словообразовательными средствами.
Задачей сопоставительного анализа является описание и сравнение моделируемых значений производных слов, создание типологии СЗ и СК. Из-за полного или почти полного расхождения планов выражения разносистемных языков подход к их изучению с формально-функциональной стороны очень труден и не всегда эффективен.
Напротив, в силу значительной близости планов содержания языков многие их словообразовательные категории могут быть признаны универсальными.
Для русского словообразования характерны множественность способов и словообразовательных типов, а также их широкая вариативность, проявляющаяся в морфологических видоизменениях.
В русском языке как флективном широко представлена асимметрия формы и содержания в морфемной и словообразовательной системах.
1. Это проявляется прежде всего в наличии нулевых окончаний и суффиксов, например: лес() — леса, вода — вод(), жена — жен(); разливать — разлив(), бегать — бег(), тихий — тишь(), супруг — супруг()а, кум– кум()а и т. д. «В узбекском языке в силу четкого, строгого морфемного строения слова и закрепления за определенными аффиксами тех ил иных значений не может быть ни нулевых грамматических, ни нулевых словообразовательных показателей».
2. В русском языке существует большое количество слов со связанным корнем (например, об-у-ть, раз-у-ть, эго-ист, эго-изм, от-ня-ть, при-нять, изо-лировать, изол-атор, изол-ация и под.). Связанный корень принято называть радиксоидом. В узбекском языке корень, как и аффиксы, стабилен в семантическом и формальном отношении.
3. Ярким свидетельством асимметрии формы и содержания является наличие лексем непервой степени членимости, ср. учитель — учительница, студент — студентка (1 степень членимости, т. к. слово легко членится и по линии корня, и по линии форманта, в данному случае имеющем значение женскости), почта — почтамт, стекло — стеклярус (П степень членимости, так как корень вычленяется легко, а семантика аффикса неясна), говядина, буженина (Ш степень членимости, поскольку аффикс указывает на значение вещественности, а семантика корня без аффикса неопределенна). «Большой проблемой в плане определения производности в русском словообразовании были слова типа калина, малина, смородина, пастух, ячмень, мусор, буженина, птица, эгоист, белесый, курносый, почтамт, стеклярус. Эти слова объединяются в ряды по аффиксоподобному отрезку (калина, малина, смородина, брусника содержат так называемый «ягодный» суффикс, на самом же деле это один из показателей СК «вещественность»), причем отсутствует производящее слово, либо формант имеется, но формант представляет собой уникальное образование с неясным значением (ячмень, почтамт, стеклярус, курносый)».Уникальные форманты принято называть унификсами, а уникальные связанные корни унирадиксоидами.
По отношению к узбекскому языку нет необходимости выделения особого подкласса членимых слов: как правило, членимые на корень и аффикс слов являются производными. Для узбекского языка как агглютинативного характерно четкое морфемное строение, сравнительное легкая вычленимость стабильных в формальном и семантическом отношении корней и аффиксов.
Наличие нулевых морфем, связанных корней, слов непервой степени членимости объясняется монолитностью русской лексемы, высокой степенью слитности и тесным взаимодействием корней, аффиксов и флексий, что характерно для фузионного характера соединения морфем в словоформе. Этому способствует практическая обязательность морфонологических преобразований при словоизменении и словообразовании.
Явные черты контраста характерны и для строения словообразовательных цепочек (СЦ) и словообразовательных гнезд (СГ) русского и узбекского языков. Для СГ русского языка характерна многоступенчатость: союз –> союзный –> союзник –> союзничать -> союзничество, новый –> обновить –> обновление –> обновленец, работать –> разработать –> разработчик –> разработчица.
«Словообразовательные гнезда узбекского языка более компактные, грамматичные, предсказуемые, хотя многие из них включают идиоматичные образования, например, иш — работа, ишбай — сдельщина, ишбилармон — знаток своего дела, умелец, ишбилармонлик — знание дела, ишбоп — годный для работы, ишбоши — глава, руководитель, ишбошилик — руководство,ишбошқарувчи — управделами»
Следует добавить, что СГ узбекского языка обычно являются одно- или двухступенчатыми, несмотря на потенциальную многочленность узбекской словоформы, так как грамматические и словообразовательные аффиксы в составе этой словоформы чередуются.
