История разработки об актуальном членении предложения (АЧП) насчитывает уже три столетия.
Учение об актуальном членении предложения, как известно, тесно связано с проблемой словопорядка. Эта проблема стала чрезвычайно популярной во второй половине XVIII в.
Долгое время ее началом считались работы французского ученого Анри Вейля. Однако В. П. Даниленко [Даниленко] убедительно показал, что основные понятия актуального членения (прежде всего, понятие ремы) с достаточной отчетливостью представлены уже в работах французских и немецких ученых второй половины XVIII в. В недрах психологического направления в 19 веке возникает проблема актуального членения (АЧ) предложения, которой суждено стать в последствии решающим фактором в исследованиях ПС в различных языках.
О. А. Крылова [3] разделяет историю разработки этого учения на четыре этапа.
1. Со второй половины XVIII в. до первой половины XIX в. — рассмотрение соответствующих проблем в связи с изучением закономерностей порядка слов (ПС);
2. Со второй половины XIX в. до начала XX в. — период психологической трактовки проблематики, связанной с изучением актуального членения;
3. Первая половина XX в. — работы В. Матезиуса и ряда советских ученых (в основном германистов), поставивших вопрос об актуальном членении предложения на лингвистическую основу.
4. Вторая половина XX в. — начиная с работ И. П. Распопова,– современный период в развитии учения.
Первый период представлен работами Ш. Бате, Монбоддо (Дж. Барнета), И. Аделунга, К. Беккера, Ц. де-Марсэ, Н. Бозэ, А. Вейля. По отношению к этим работам термин «актуальное членение» применим лишь условно, поскольку «он применим к понятиям Тема и Рема на стадии их первоначальной функции в науке [6, с. 44].
Названные ученые рассматривали интересующий нас вопрос в связи с изучением ПС. Закономерные расположения слов в различных языках сопоставлялись с ходом развертывания мысли (или естественным ходом событий), в связи с чем различался ПС, совпадающий с этим ходом (прямой, естественный, грамматический) и ПС, не совпадающий с ним — инверсионный (фигуральный, ораторский, искусственный). Так, например, И. Аделунг (1732–1806) порядок слов «подлежащее-сказуемое» называл естественным, а порядок слов «сказуемое-подлежащее» — искусственным. Он сравнивал предложения:
Der tag war heiter и Heiter war der Tag.
В первом он усматривал естественный ПС, а во втором — искусственный, причем в обоих предложениях на первом месте видел субъект.
И. Аделунг своеобразно осмысливал содержание понятий «субъект» и «предикат», «подлежащее» и «сказуемое», так как в подлежащем он видел, с одной стороны, тот член предложения, который обозначает нечто неопределенное, а с другой стороны, «главное понятие».
Первой попыткой связать грамматику ПС с актуальным членением является работа Анри Вейля [Weil]. В отличие от И. Аделунга, А. Вейль интерпретирует подлежащее как член предложения, который обозначает то, о чем говорится в предложении, а сказуемое — как член предложения, сообщающий нечто о подлежащем. Подлежащее является исходным пунктом высказывания, а сказуемое — собственно высказыванием. И, в соответствии с этим, подлежащее занимает обычно первое место, а сказуемое — второе. Однако на первом месте могут оказаться и другие члены предложения, если они будут выполнять функцию исходного пункта высказывания.
Таким образом, у А. Вейля с подлежащим связывается понятие темы (а не ремы, как у И. Аделунга): субъектная функция становиться тематической, а предикатная — рематической.
На первом этапе разработки интересующей нас проблематики не было еще достигнуто понимания сущности АЧП, не был выработан единый понятийный аппарат, однако, стало очевидно, что грамматической характеристикой членов предложения не исчерпываются функции словоформ, организующих предложения, и, что законы ПС в индоевропейских языках связаны не с формальным грамматическим членением предложения, а с тема–рематическими отношениями. Поэтому трактовка и «нормального» ПС, и отступлений то него, то есть инверсионного ПС, должна связываться с характером последовательности членов предложения не самих по себе, а в связи с той функцией, которую эти члены предложения выполняют в тема-рематических отношениях.
Второй этап можно назвать психологическим. Он представлен работами Г. фон Габеленца, Г. Пауля, В. П. Сланского, Ф. Ф. Фортунатова, А. М. Пешковского. Предложение трактуется как выражение в речи психологического суждения: «Предложение есть языковое выражение, символ того, что сознание говорящего осуществило соединение ряда представлений, и средство, чтобы указанное соединение данных представлений довести до сознания говорящего» [Пауль]. Эти два компонента получили название психологического субъекта и психологического предиката (психологического подлежащего и психологического сказуемого). Любой член предложения может выступать в функции психологического субъекта и психологического предиката.
Известный немецкий ученый XIX в. Георг фон дер Габеленц говорил о сочетании представлений, последовательно возникающих в сознании говорящего. Первым представлением, выступающим в качестве предмета речи, служит «психологический субъект», а вторым представителем, выражающим то, что говорящий думает о психологическом субъекте, служит «психологический предикат».
Датский лингвист А. Блинкенберг делает попытку связать порядок слов с автоматизмом речи, которая развертывается так плавно, как музыкальное произведение в процессе его исполнения [7].
Несмотря на то, что учение о бинарном членении предложения в этот период синтаксической науки было выведено за пределы грамматики, большим достижением можно считать то обстоятельство, что лингвисты сошлись на мысли об отсутствии обязательного тождества между формально-грамматическим и смысловым (коммуникативным) строением предложения, и именно с последним они связывали такие явления, как ПС, интонация, логическое ударение, смысловое ударение, учение о второстепенных членах предложения.
Третий этап связан с именем Вилема Матезиуса, поскольку именно ему принадлежит заслуга постановки этого учения на лингвистическую почву.
Итак, первым ученым, доказавшим, что проблема АЧ является проблемой лингвистической, был чешский лингвист Вилем Матезиус, основатель Пражской школы функциональной лингвистики. Опираясь на некоторые идеи французского лингвиста XIX в. А. Вейля [8], В. Матезиус подчеркнул принадлежность проблематики АЧ к лингвистике. Для обозначения компонентов АЧ В. Матезиус применил термины «основа» (или «исходный пункт») и «ядро» [4]. Чешский лингвист тесно связал АЧ с главным средством его выражения — порядком слов.
В. Матезиус считал одним из характерных явлений в каждом языке отношение между актуальным и формальным членением предложения. Он подчеркивал, что деление предложения на два компонента: основу (или исходный пункт) и ядро представляет собой членение именно предложения, а не суждения, как считали ранее. Это членение В. Матезиус назвал актуальным, поскольку такое членение зависит от того, как включается предложение в ту или иную речевую или реальную ситуацию. Он считал, что для характеристики каждого языка важно отношение между актуальным и формальным членением предложения. В. Матезиус связал актуальное членение с главным средством его выражения — порядком слов, и поэтому смог впервые научно и объективно выявить закономерности ПС в чешском языке, сравнил их с закономерностями ПС в английском языке.
Идеи В. Матезиуса развивались в трудах Фр. Данеша, Я. Фирбаса, П. Адамца, И. Мистрика, Е. Кржижковой, а в современном языкознании — первоначально преимущественно германистами К. Г. Крушельницкой, А. И. Смирницким, а также академиком В. В. Виноградовым. На этом этапе существенным было создание необходимости включения учения об АЧ в лингвистическую проблематику, то есть осознание лингвистической природы этого явления и указания на ПС и интонацию как на средства его оформления в языке.
Чешский русист П. Адамец [1] впервые подробно описал основные варианты словорасположения в русском языке, образуемые предложениями с разным синтаксическим составом. Ученый оперировал понятием «линейно-динамическая структура», которая представляет собой «обобщение целого ряда конкретных предложений с одинаковым составом синтаксических членов, с одинаковым порядком слов и местом фразового ударения [1,с.18]. П. Адамец кладет в основу своей классификации разные линейно-динамические структуры и определяет, какие «актуально-синтаксические типы» возникают на базе данной линейно-динамической структуры. «Актуально-синтаксический тип» является «обобщением множества конкретных предложений с одинаковым составом синтаксических компонентов, с одинаковой линейно-динамической структурой, с одинаковым АЧ и одинаковой общей коммуникативной функцией» [1, с. 48–49].
Начало четвертого этапа связано с выходом в свет монографии Н. П. Распопова. Это исследование считается определяющим для разработки теории АЧ, так как Н. П. Распопов «затронул такие стороны этого явления, которые до него оставались вне поля зрения лингвистов или затрагивались, но не были решены» [5,с.124]. К первым относится, прежде всего, вопрос о соотношении грамматического и актуального членения, о языковой природе этого явления, а ко вторым — вопрос о связи АЧ с категорией предикативности, о средствах оформления АЧП.
Для определения компонентов АЧ Н. П. Распопов использовал термины «основа» и «предикативная часть». Он подчеркивал зависимость АЧ от коммуникативного задания и доказал, что если нет соответствия заключенного в предложении высказывания определенному коммуникативному заданию, то нет и предложения как такового, хотя бы данная конструкция и умещалась в наиболее типичную для предложения синтаксическую схему. Говоря о соотношении актуального и грамматического членения предложения, Н. П. Распопов указал, что они располагаются как бы «в разных плоскостях его структуры». АЧ «прямо связано с выражением целенаправленного сообщения, свидетельствуя при этом о состоявшемся акте предикации и закончившемся формировании предложения как коммуникативной единицы языка», а грамматическое членение отражает в форме грамматической связи слов объективно существующие отношения и связи между предметами, явлениями, признаками и т. д.
«Предложение — это коммуникативная единица языка, — писал Н. П. Распопов, — и в качестве таковой оно с необходимостью включает как грамматическое, так и АЧ» [5, с. 44].
В настоящее время рассмотрение вопросов ПС и АЧП ведутся также в синергетическо-когнитивном аспектах.
Таким образом, актуальное членение не имеет единого толкования. Различные исследователи не только по — разному понимают его, но и по-разному осуществляют. И все же в его основе лежит то неизменное общее положение, что оно отражает коммуникативную сущность речевого общения и обуславливается коммуникативными зданиями, которые устанавливает особые отношения между компонентами предложения. Одно и тоже предложение может приобретать разный смысл в зависимости от коммуникативной цели, которую преследует говорящий.
Литература:
1. Адамец П. Порядок слов в современном русском языке. — Рraha, 1971.
2. Даниленко В. П.. Даниленко В. П. У истоков учения об АЧП (период до А. Вейля) // Филологические науки, 1990, № 5.
3. Крылова О. А., Хавронина С. А. Порядок слов в русском языке. 3-е изд. — М., 1986
4. Матезиус В. О так называемом актуальном членении. В сб. Пражского лингвистического кружка. — М.: Прогресс. 1987.
5. Распопов И. П. Актуальное членение предложения. — Уфа, 1961.
6. Саттарова А. Ф. Изучение актуального членения предложения в русском языке (в сопоставлении башкирском и французском). Дис…кан.пед.наук/ А. Ф. Саттарова. — Москва, 2002. — 191с.
7. Blinkenbery A. L'ordre des mots en français modèrne. — Copénhague, 1928–1933.
8. Weil H. De l'ordre des mots dans la langues anciènnes comparées aux langues modеrnes. — Paris, 1944.
