К вопросу об уголовно-процессуальном статусе лиц, нуждающихся в применении принудительных мер медицинского характера
УДК 343.13
Митюшова Юлия Сергеевна, студентка 5-го курса специалитета
Научный руководитель: Вражнов Алексей Сергеевич, кандидат юридических наук, старший преподаватель
Московский государственный юридический университет им. О. Е. Кутафина (МГЮА)
Статья посвящена вопросам определения уголовно-процессуального статуса лиц, совершивших общественно опасное деяние в состоянии невменяемости или ограниченной вменяемости, нуждающихся в применении к ним принудительных мер медицинского характера. В статье рассматривается вопрос, является ли лицо, нуждающееся в применении принудительных мер медицинского характера, самостоятельным участником уголовного судопроизводства, а также освещаются их права и обязанности в уголовном процессе.
Ключевые слова: невменяемость, ограниченная вменяемость, лица, нуждающиеся в применении принудительных мер медицинского характера, уголовно-процессуальный статус лиц, нуждающихся в применении принудительных мер медицинского характера, права и обязанности лиц, нуждающихся в применении принудительных мер медицинского характера.
Учитывая особенности лиц, нуждающихся в применении принудительных мер медицинского характера (далее — ПММХ), к восприятию и пониманию окружающей реальности, они находятся в уязвимом по сравнению с иными субъектами уголовного процесса положении, что обуславливает специфику их уголовно-процессуального статуса. Данный вопрос практически не регламентирован в научной доктрине, что влечет за собой трудности в понимании объема прав и обязанностей лиц, нуждающихся в применении ПММХ и, как следствие, их нарушения.
Специфика уголовно-процессуального статуса лиц, нуждающихся в применении ПММХ, обусловлена тем, что производство о применении ПММХ относится к особому порядку производства уголовного судопроизводства, как это закреплено в главе 51 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ) [1]. Данный вывод подтверждается в отраженной в статье 433 УПК РФ норме о том, что производство о применении ПММХ реализуется с изъятиями, предусмотренными главой 51 УПК РФ.
Сложность в определении уголовно-процессуального статуса лица, нуждающегося в применении ПММХ, обусловлена неполной регламентацией их правового положения в УПК РФ, а именно — такие лица не перечислены среди участников уголовного судопроизводства [2, с. 19]. Понятие лица, в отношении которого ведется производство о применении ПММХ, не закреплено в статье 5 УПК РФ, посвященной основным понятиям. Отсутствие правовой регламентации в данных вопросах влечет за собой правовую неопределенность в уголовно-процессуальном статусе лиц, нуждающихся в применении ПММХ.
Неопределенностью пронизан весь институт особого производства о применении ПММХ. Как минимум, в нем нет единой терминологии в части понятия лица, совершившего общественно опасное деяние в состоянии невменяемости или лица с психическим расстройством, не исключающем вменяемости. Так, ч. 1 ст. 437, 439 и ч. 1 ст. 441 УПК РФ упоминают «лицо, в отношении которого ведется производство о применении ПММХ». При этом в той же 441 статье УПК РФ в части 2 содержится упоминание «лица, которое признано невменяемым» и «лица, у которого наступило психическое расстройство». Формулировка «лицо, которое признано невменяемым», содержащаяся в ч. 2 ст. 441 УПК РФ и относящаяся к стадии судебного разбирательству — судебному следствию, является юридически неграмотной. Это обусловлено тем, что, как упоминалось ранее, согласно ч. 2 ст. 300 УПК РФ суд, признав подсудимого невменяемым, выносит постановление в порядке гл. 51 УПК РФ. Иными словами, мнение суда о невменяемости подсудимого отражается в итоговом процессуальном документе.
Ч. 2 ст. 441 УПК РФ гласит о том, что судебное следствие начинается с изложения прокурором доводов о необходимости применения к лицу, которое признано невменяемым. В судебном следствии суд исследует все доказательства по делу, на основании чего формирует решение, основанное на внутреннем убеждении. Не исследуя доказательств, суд не может признать лицо невменяемым. Более того, решение вопроса о невменяемости подсудимого отражается в окончательной форме только в итоговом процессуальном документе — постановлении, поэтому формулировка «лицо, которое признано невменяемым» в ч. 2 ст. 441 УПК РФ юридически неверна.
Подводя итог, видится целесообразным использование единой формулировки «лицо, нуждающееся в применении ПММХ», так как в ней отражены все существенные признаки: производство о применении ПММХ может вестись только в отношении лица, у которого есть психическое расстройство и которое совершило общественно опасное деяние. В данном исследовании используется термин «лица, в отношении которого ведется производство о применении ПММХ», что по своей сути можно считать тождественным «лицу, нуждающемуся в применении ПММХ», так как очевидно, что производство о применении ПММХ ведется только в отношении лиц, которые в этом нуждаются по результатам судебно-психиатрической экспертизы.
Важно оговорить, что решение о применении ПММХ относится к исключительной компетенции суда, как это отмечено в ч. 1 ст. 97 УК РФ. Однако для того, чтобы суд принял такое решение, в ходе предварительного следствия необходимо собрать доказательства, подтверждающие необходимость применения ПММХ к лицу, нуждающемуся в этом. В статье 13 Закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» [3] отражено, что ПММХ осуществляются медицинскими организациями государственной системы здравоохранения, оказывающими психиатрическую помощь. Следовательно, наименование главы 51 УПК РФ «производство о применении ПММХ» не в полной мере отражает сущность данного правового института, так как можно неправильно понять суть и предположить, что в рамках данного производства органы предварительного следствия назначают или осуществляют ПММХ. Более логичным было бы дать наименование исследуемому правовому институту «производство о подготовке к применению ПММХ».
Спорным в науке является вопрос о том, является ли невменяемое лицо субъектом уголовного судопроизводства. Так, академик и доктор юридических наук Михаил Соломонович Строгович [4, с. 471] категорически утверждал, что невменяемые лица не могут выступать в качестве субъекта уголовного судопроизводства. Он выступал приверженцем советской школы права, общим для которой была ценность коллективного, что, несомненно, оставило отпечаток в его научной деятельности. Данный подходит приводит к рассмотрению невменяемого лица в уголовном процессе с позиции не субъекта, а объекта уголовного судопроизводства, что чревато нарушением всех его прав.
Современные же представители науки уголовно-процессуального права с учетом его нацеленности на защиту прав и свобод человека и гражданина придерживаются противоположной точки зрения. Профессор Евгений Захарович Трошкин обосновывает точку зрения о правосубъектности невменяемого лица тем, что производство о применении ПММХ осуществляется в общем порядке с учетом изъятий, предусмотренных главой 51 УПК РФ.
Существует и дифференцированный подход к пониманию правосубъектности невменяемых лиц в зависимости от условной категории невменяемости [5, с. 84]. Невменяемых можно разделить на 2 группы на основании степени выраженности психического расстройства: невменяемые лица, которые могут самостоятельно осуществлять свои права, и невменяемые лица, которые не могут этого сделать. Первая группа невменяемых лиц, которым психическое расстройство позволяет воспринимать и оценивать окружающую действительность рационально, наделяется рядом прав, предусмотренных для обвиняемых и подозреваемых лиц согласно ч. 1 ст. 437 УПК РФ.
В научной доктрине существует мнение о том, что нынешняя формулировка ч. 1 ст. 437 УПК РФ является не совсем удачной [6, с. 41]. В корне исследуемого мнения лежит невозможность наделения таких лиц правами подозреваемого и обвиняемого в полном объеме по причине особого процессуального статуса лица, нуждающегося в ПММХ. С этим следует согласиться, так как наделение лиц, нуждающихся в применении ПММХ, некоторыми правами обвиняемого и подозреваемого противоречит уголовно-процессуальному статусу. К таким правам, например, относятся право знать, в чем оно обвиняется или подозревается, право давать показания по поводу имеющегося подозрения, право возражать против обвинения. Противоречие обусловлено тем, что по своей сути такие лица совершают не преступления, предусматривающие осуществление уголовного преследования за их совершение, а общественно опасные деяния, в которых юридически нет состава преступления. По этой причине уголовное преследование в отношении таких лиц по своему смыслу не осуществляется. Следовательно, лиц, нуждающихся в применении ПММХ, следует наделить собственными правами, что обусловлено особенностями их уголовно-процессуального статуса.
Таким образом, лиц, нуждающихся в применении ПММХ, необходимо рассматривать в качестве субъекта уголовного судопроизводства, наделенного правами подозреваемого и обвиняемого. Однако реализовать эти права они могут в зависимости от наличия или отсутствия способности самостоятельно осуществлять свои права. В последнем случае их права будут реализоваться через законного представителя. Указание на обязательное привлечение законного представителя к участию по уголовному делу свидетельствует о дополнительной гарантии защиты прав, даже если лицо, нуждающееся в применении ПММХ, способно самостоятельно осуществлять свои права.
Литература
- Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921;
- Трошкин Е. З. Досудебное производство по уголовным делам об общественно опасных деяниях невменяемых лиц: монография. М: ЮНИТИ-ДАНА. Закон и право. 2017. 239 с.
- Закон РФ от 02.07.1992 № 3185–1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» // Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. № 33. Ст. 1913;
- Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. Порядок производства по уголовным делам по советскому уголовно-процессуальному праву. Том 2. М.: Издательство «Наука». 1958. С. 516.
- Войстрикова Д. С. Проблема уголовно-процессуального статуса лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера // Вестник экономики, управления и права. 2024. № 2. С. 103–109;
- Белоусова И. В. Некоторые вопросы формирования процессуального статуса лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера // Вестник Московского университета МВД России. 2023. № 6. С. 40–43.
