В статье представлена оценка причин и форм участия интеллектуалов в современных сетевых сообществах, а также анализ потенциала вовлеченности профессиональных производителей идей в коммуникативные практики пользователей социальных сетей.
Ключевые слова: интеллектуалы, сетевые сообщества, социальные сети, культурный капитал, интерактивные ритуалы, гражданская активность.
Концепция сетевого общества предлагает трактовку морфологии современной социальной организации, ключевые институты и деятельность членов в которой структурированы вокруг электронных коммуникаций. Однако ведущую роль в сетевом обществе играют не компьютеры или гаджеты как продукты научно-технического прогресса, и не информация сама по себе, а способы ее распространения и принципы самоорганизации участников виртуального взаимодействия.
Такое общество способствует развитию горизонтальных отношений, в которых нет централизации и жесткой иерархии. Тем не менее, один из авторов концепции сетевого общества, М. Кастельс, отмечает в нем тенденцию построения социального действия и даже политики вокруг первичных идентичностей, «либо приписанных, укоренившихся в истории и географии, либо построенных заново в тревожном поиске смыслов и духовности» [1]. Под идентичностью Кастельс понимает процесс, «через который социальный актор узнает себя и конструирует смыслы, главным образом на основе какого-либо культурного свойства или совокупности свойств» [1]. По его мнению, самоидентификация и самопрезентация являются важнейшими аспектами взаимодействия в социальных сетях.
В сетевом обществе личность не остается замкнутой в виртуальном пространстве, напротив, она получает дополнительные возможности для избирательного расширения своего социального окружения. Социальные сети сегодня — это виртуальные форумы, на которых происходит обсуждение общественно значимых проблем, позиционирование партий, аккумуляция, артикуляция и агрегирование общественных интересов, а подчас и мобилизация сторонников гражданских движений.
В аспекте идентичности пользователей социальных сетей действует правило: скажи, членом каких сообществ ты являешься, или на чьи персональные страницы подписан, и я скажу, кто ты. Потребность репрезентации виртуального я формирует спрос пользователей социальных сетей на образцы культурного капитала — идеи, знания, произведения или тексты, причастность к которым достигается посредством включенности в практики комментирования, репоста и расставления «лайков».
Производители культурного капитала, в свою очередь, также становятся участниками сетевых сообществ. Свои странички в Facebook или LiveJournal имеют многие популярные политики, журналисты, общественные деятели и, конечно, интеллектуалы. Именно интеллектуалов французский социолог П. Бурдье определял как носителей этого уникального ресурса — культурного капитала — налагая на них обязательство действовать в качестве «коллективного сознания» нации [2].
Сетевую схему культурного производства, ключевыми участниками которого выступают интеллектуалы, также предлагает современный американский социолог Р. Коллинз, по мнению которого интеллектуальный мир представляет собой грандиозный разговор, культурный капитал, циркулирующий как в периодических ритуалах «лицом к лицу», так и в написании текстов. В работе «Социология философий. Глобальная теория интеллектуального изменения» Коллинз вводит понятие интеллектуальной сети, понимая под ней сообщества интеллектуалов, лично знакомых друг с другом и включенных в интерпретацию одних и тех же текстов. Интеллектуальная сеть разительно отличается от других видов социальной сети. Во-первых, для нее характерен особый тип самоидентификации участников — через причастность к созданию универсальной, сакральной «истины». Во-вторых, она поддерживается за счет особых интерактивных ритуалов — совместных обсуждений, докладов и лекций, не направленных на социализацию и не имеющих практического характера. Различные варианты таких интеллектуальных сетей (интеллектуальные группы, цепочки «учитель — ученик» и линии соперничества между современниками) создают то поле сил, в котором и происходит интеллектуальная деятельность [3].
В трактовке Р. Коллинза, интеллектуалом, человека делает его тяга к данному разговору: стремление участвовать в беседе о самой «горячей», центральной проблеме, в которой идеи имеют величайшую сакральность, и желание придать им, если возможно, отпечаток собственной личности так, чтобы его идеи имели широкое обращение в разговоре, а вместе с ними и личная репутация автора [3, с. 79]. Таким образом, интеллектуальная сеть — это высоко конкурентная среда, поскольку диалог интеллектуалов всегда состязателен, в явной или неявной форме включает элемент «толкания локтями», а также цепляния друг за друга с целью попасть в область сосредоточения внимания, причем как можно ближе к ее центру. Успех в борьбе за лидерство определяется способностью профессионального производителя идей доказать, что именно его идеи отвечают критериям новизны и важности.
Логика развития сетевого общества с конца XX века формирует новый тип интеллектуала — публичного интеллектуала, которого отличают ориентация на практику, вовлеченность в общественное обсуждение актуальных проблем. Понятие «публичный интеллектуал» в своем значении восходит к используемому в XIX веке во Франции определению «ангажированный интеллектуал», описывавшему интеллектуалов, критиковавших политику государства и оправдывавших реакцию на действия властей со стороны гражданского общества. В наши дни, по мнению британского исследователя Р. Познера, публичный интеллектуал является не обозревателем, а скорее социальным критиком. Жанровая специфика публично-интеллектуальной работы определена такими областями, как: самопопуляризация; разработка новых идей в сфере своих научных интересов; комментирование актуальной общественно-политической повестки дня; формулирование прогнозов; участие в подготовке общественных реформ; литературная критика и политическая сатира; экспертная деятельность [4, с. 35–40].
В силу развития масс-медиа и распространения электронных коммуникаций в числе публичных интеллектуалов появляются интеллектуалы-знаменитости (celebrityintellectuals), как, например, Маршал Маклюэн, Стивен Хокинг или Славой Жижек. Американский социолог Л. Козер считает, что аудиторией таких интеллектуалов является отнюдь не круг соратников или экспертов, но образованная или полуобразованная публика в целом [5, с. 228]. Однако, ведя популярные блоги, интеллектуалы-знаменитости вынуждены действовать по законам рынка интеллектуального производства — то есть предлагать идеи, которые имеют значение не сами по себе, вне какого-либо времени или локальности, но которые интересны их подписчикам или членам виртуальных сообществ. И как следствие, становятся в большей степени знаменитостями, чем интеллектуалами. В социальных сетях культурный капитал распределен по пространству внимания, и наиболее ценен тот, который может быть успешно использован в следующем раунде конкурентной борьбы за внимание.
Тем не менее, «сетевой» авторитет профессиональных производителей идей, несомненно, является одной из форм социального капитала, спрос на который возрастает в периоды спада общественного доверия политической элите и институтам власти. В условиях социально-политической нестабильности авторский блог или пользовательский профиль интеллектуала становится площадкой непосредственного взаимодействия профессиональных производителей идей и субъектов гражданской активности. В терминологии Р. Коллинза, ситуация взаимодействия в социальных сетях подчас представляет собой интерактивный ритуал здесь-и-теперь общения интеллектуалов, лидеров общественного мнения и гражданских активистов. Как отмечает Коллинз, микроситуация взаимодействия не является чем-то индивидуальным, но «проникает сквозь индивидуальное, и ее последствия распространяются вовне через социальные сети к макро- сколь угодно большого масштаба» [3, с. 67]. Исследователь определяет также элементы интерактивного ритуала, к которым относит: группу, как минимум, из двух взаимодействующих участников; сосредоточение внимания участников на одном и том же объекте или действии, при этом каждый осознает, что другой удерживает этот фокус внимания; общее настроение или эмоцию участников. Механизм взаимодействия состоит в том, что обстоятельства, сочетающие высокую степень сосредоточения внимания друг на друге, порождают чувство членства, связанное с когнитивными символами, и наделяют эмоциональной энергией отдельных участников, заставляя их испытывать уверенность, энтузиазм и желание действовать так, как они считают нравственно верным [3, c. 69–70]. В последствии эмоциональная энергия перетекает из ситуации, когда пользователи социальных сетей участвуют в интерактивных ритуалах, в ситуации, когда они находятся в уединении, и сохраняется здесь. Через какое-то время эмоциональная энергия угасает, и пользователи могут вновь обратиться к ритуальному участию, чтобы подзарядить себя.
Безусловно, реализация потенциала вовлеченности интеллектуалов в коммуникативные практики пользователей социальных сетей, находится в зависимости от объективных условий — степени открытости общества или демократичности политической системы, доступности каналов электронной коммуникации и т. п. Однако интеграция профессиональных производителей идей в гражданские практики посредством участия в виртуальном общении с активистами и сторонниками общественных движений сегодня все чаще оказывает влияние на формирование репертуара коллективных действий, интенсификацию общения и развитие активистской среды, а в перспективе способна определять такие аспекты деятельности движений, как формирование идентичности участников движений и их сторонников; динамика установок гражданских активистов; агрегирование и артикуляция требований участников самоорганизующихся групп и движений; методы действия, формы и способы достижения целей.
Литература:
1. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/kastel/intro2.php
2. Bourdieu P. Fourth Lecture. Universal Corporatism: The Role of Intellectuals in the Modern World // Poetics Today. 1991. — Vol. 12. — issue 4. — P. 655–669.
3. Коллинз Р. Социология философий. Глобальная теория интеллектуального изменения. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2002.
4. Posner R. A. Public intellectuals: a study of decline. Cambridge: Harvard University Press, 2003.
5. Coser L. The Intellectual as Celebrity // Public intellectuals, an endangered species / ed. by A. Etzioni and A. Bowditch. N.Y.: Rowman & Littlefield publishers, 2006.
