В статье говорится о вине членов органов управления хозяйственных обществ как основании для привлечения их к гражданско-правовой ответственности, дается анализ таких характеристик вины, как добросовестность и разумность. Уделяется также внимание вопросу распределения бремени доказывания по такой категории дел.
Ключевые слова: гражданско-правовая ответственность, член органа управления хозяйственного общества, вина.
Основанием наступления гражданско-правовой ответственности для членов органов управления хозяйственных обществ является совершенное гражданское правонарушение. Такое гражданское правонарушение должно иметь все условия, которые в совокупности образуют его состав, а это: 1) противоправный характер поведения; 2) наличие последствий в виде вреда или убытков; 3) причинно-следственная связь между противоправным поведением и вредом (убытками); 4) вина причинителя вреда. Хотелось бы остановиться на таком условии, как вина.
Согласно ст. 401 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — Гражданский кодекс РФ или ГК РФ) [1] лицо, не исполнившее обязательство либо исполнившее его ненадлежащим образом, несет ответственность при наличии вины (умысла или неосторожности), кроме случаев, когда законом или договором предусмотрены иные основания ответственности.
Члены органов управления хозяйственных обществ привлекаются к гражданско-правовой ответственности, только при условии если будет доказана их вина. Гражданский кодекс РФ не содержит определение понятия вины, моделируя при этом ситуацию, в которой лицо признается невиновным: «Лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства» (п.1 ст. 401 ГК РФ).
В. В. Витрянский справедливо считает, что «в современной юридической литературе практически отсутствует теоретический анализ вины как условия гражданско-правовой ответственности, а доктрина гражданского права по инерции продолжает, в основном, оставаться на прежних позициях, смысл которых заключается в поиске все новых объяснений необходимости применения в цивилистике чуждых ей уголовно-правовых взглядов на вину, как на один из элементов состава правонарушения…» [7, с. 726].
В цивилистической науке до настоящего времени сформировалось две концепции вины: «объективистская» и «субъективистская», или по другому их называют — поведенческая и психологическая.
Объективистской (или поведенческой) концепции отдавали предпочтение такие ученые, как: М. М. Агарков [6, с. 145], Л. А. Лунц [22, с. 319-336], Б. И. Пугинский [24, с. 150] и другие. Ее сторонники исходят из понимания вины не с точки зрения традиционного для уголовного права мнения о вине, как о психическом отношении лица к своему поведению и к наступившим последствиям. Напротив, вина рассматривается как непринятие тех мер, которые являются необходимыми и возможными для предотвращения или устранения отрицательных последствий своего поведения.
Г. Ф. Шершеневич [26, с. 918-925], Г. К. Матвеев [20, с. 183-209], О. С. Иоффе [14, с. 128] и другие избрали иной подход к определению понятия вины. Сегодня можно сказать, что они придерживались субъективистской или психологической концепции. Суть данной концепции слагается из определения вины как отношения человека, связанного с протекающими в его сознании психическими процессами.
Особых требований к вине члена органа управления законодательство не предусматривает. Его вина может иметь место в форме умысла или неосторожности.
Умышленная вина, очевидно, будет заключаться в намеренных действиях либо бездействии члена органа с целью неисполнения или ненадлежащего исполнения своей обязанности действовать в интересах юридического лица либо создания невозможности ее исполнения.
Вина члена органа управления в форме неосторожности возможна тогда, когда он при исполнении своей обязанности перед юридическим лицом не проявляет ту степень заботливости и осмотрительности, какая требовалась от него по характеру обязательства и условиям оборота, и в результате с его стороны не приняты все надлежащие меры для надлежащего исполнения обязательства. При грубой неосторожности член органа управления не проявляет той минимальной степени заботливости и осмотрительности, какую можно было бы ожидать от всякого члена органа управления, окажись он на его месте и непринятие им очевидных (хотя бы элементарных) мер в целях надлежащего исполнения своей обязанности действовать в интересах юридического лица.
Во многих странах законы об отдельных видах юридических лиц предусматривают нормы об ответственности управляющих. Среди них: США, Великобритания, Франция, Германия, Канада, Корея, Япония и другие. Следует заметить, что в странах романо-германской правовой семьи, вина является необходимым условием для возложения ответственности. В отличие от стран англо-американского права, где преимущественно устанавливаются основания для освобождения от ответственности [7, с. 742].
Небезынтересен, в связи с анализом вины, опыт привлечения к ответственности по американскому праву, где директора являются доверенными лицами корпорации и акционеров. Прежде всего, такое внимание к законодательству США обусловлено тем, что основанием для привлечения к ответственности директоров является нарушение обязанностей добросовестности, должной степени заботливости и лояльности [27].
Обязанность добросовестности (Duty of Good Faith) раскрывается путем сложения следующих ее элементов: 1) директор должен действовать честно, осознанно и справедливо; 2) директор должен принимать решения исходя из интересов всех акционеров, а не отдельных их групп; 3) директор должен ставить в известность акционеров о сведениях, касающихся корпорации, данные сведения должны быть достоверными, не должны вводить в заблуждение держателей акций; 4) директор должен избегать конфликтов с другими членами органов управления, если это приведет к нарушению интересов компании.
Обязанность должной степени заботливости (Duty of Due Care) в свою очередь состоит из следующих элементов: 1) директор должен действовать усердно и заботливо. Однако он не должен действовать исключительно лишь с намерением исполнять свои обязанности добросовестно, не принимая во внимание фактические обстоятельства дела; 2) к директору предъявляются требования как к «благоразумному (предусмотрительному) человеку, действующему при обычных обстоятельствах. Между тем, если директор обладает специальными познаниями, образованием, то к нему предъявляются повышенные требования (например, если директор — финансист или юрист, то он должен более детально проверять финансовую отчетность или правомерность юридического документа); 3) директор также обязан принимать меры к выявлению информации о состоянии дел в корпорации, интересоваться соответствующими вопросами, следить за совершением действий внутри компании.
Российская наука также не обошла своим вниманием категории «добросовестности» и «разумности». О принципах разумности и добросовестности написано немало работ [11, 18, 23]. Их изучению посвящены также диссертационные исследования. Среди последних диссертационных работ, можно назвать работы: Е. В. Василенко [8], Ю. В. Винниченко [9], Л. В. Волосатовой [10], Т. Ю. Дроздовой [12], Д. Л. Кондратюк [17], Т. В. Новиковой [21], А. В. Татарникова [25] и других. Между тем, в основном, исследователи чаще всего обращают внимание на неурегулированность этих вопросов в российском гражданском праве и на отсутствие конкретных критериев квалификации поведения членов органов управления как добросовестного и разумного.
Пунктом 5 статьи 10 ГК РФ установлена презумпция добросовестности участников гражданских правоотношений и разумность их действий. Добросовестность и разумность — оценочные категории гражданского права, которые имеют нравственный оттенок. Добросовестность понимается в бытовом смысле как порядочность, честность, а разумность — предусмотрительность, рациональность, обладание здравым смыслом.
Попытка определения критериев добросовестного поведения была предпринята в Кодексе корпоративного поведения [2]. Говоря о членах совета директоров (п. 3.1.2 гл. 3), а также генеральном директоре (управляющей организации, управляющем) и членах правления (п. 3.1.1 гл. 4), Кодекс корпоративного поведения предусматривает, что обязанность указанных лиц действовать добросовестно и разумно в интересах общества означает, что при осуществлении своих прав и исполнении обязанностей, предусмотренных законодательством, уставом и иными внутренними документами общества, они должны проявлять заботливость и осмотрительность, которых следует ожидать от хорошего руководителя в аналогичной ситуации при аналогичных обстоятельствах. В Кодексе корпоративного поведения раскрывается, что управляющий считается действующим разумно и добросовестно, если он лично не заинтересован в принятии конкретного решения и внимательно изучил всю информацию, необходимую для принятия решения; при этом иные сопутствующие обстоятельства должны свидетельствовать о том, что он действовал исключительно в интересах общества (абз. 3 п. 6.1.1 гл. 3 и абз. 3 п. 6.1.1 гл. 4).
Продолжая разговор о добросовестности и разумности в диспозиции ст. 53 ГК РФ, нельзя не заметить, что они не выступают здесь как руководящие положения (принципы), которым должны следовать члены органов управления. Не являются они, как полагают некоторые исследователи, и характеристикой противоправности деяния [13, с. 72-79]. Скорее всего, они выступают характеристиками субъективной стороны поведения, и вследствие этого могут расцениваться как критерии отграничения виновного и невиновного деяний. С учетом отмеченных аргументов, вполне обоснованно считать добросовестность и разумность признаками вины членов органов управления.
Применительно к рассматриваемым вопросам, добросовестность и разумность в поведении члена органа управления означает отсутствие вины. Для того, чтобы определить наличие добросовестности и разумности необходимо ориентироваться на критерий «среднего» члена органа управления, оценивая его поведение в подобной ситуации и при схожих обстоятельствах. Между тем, нельзя не принимать во внимание конкретные обстоятельства дела, а также возможности, профессиональные знания, наличие дополнительных навыков у члена органа управления. Учитывая то, что он занимает соответствующее положение в организации, требовать от него исполнение обязанностей как от профессионального лица.
В качестве общего правила в ст. 401 Гражданского кодекса РФ основанием для освобождения от гражданско-правовой ответственности признается отсутствие вины лица, не исполнившего или исполнившего ненадлежащим образом обязательство. Лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства. Изъятий для членов органов управления хозяйственными обществами, данное правило не содержит.
Бремя доказывания отсутствия вины возлагается на члена органа управления, допустившего правонарушение. Тем не менее, несмотря на очевидность данного законодательного положения, на практике, стало почти повсеместным вынесение решений, в которых суды отказывают в удовлетворении исковых требований о возмещении убытков в связи с недоказанностью вины истцом [5].
Нельзя не отметить, что в юридической науке достаточно много исследователей высказываются о наличии обязанности истца по такой категории дел доказать вину ответчика [15, 16, 18]. Исключение для членов органов управления из общего правила о презумпции вины до недавнего времени было обусловлено применением п. 3 ст. 10 Гражданского кодекса РФ (в редакции до 30.12.2012 г.), которая содержала положение о том, что в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагается.
С учетом внесенных в Гражданский кодекс РФ изменений, на сегодняшний день, во всех случаях добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются. Однако, такое положение дел, не влечет за собой смещение презумпции вины должника в гражданском праве и обязанности истца абсолютно по всем категориям дел доказывать ее наличие. Поэтому с изложенным подходом судебной практики категорически нельзя согласиться.
Нельзя не отметить, положительные изменения в судебной практике в связи с принятием Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации Постановления от 06.03.2012 № 12505/11 [4]. В данном судебном акте стандарт доказывания при взыскании убытков с членов органов управления был несколько смягчен. Истец по данному делу основывался на косвенных доказательствах взаимосвязанности нескольких сделок: совершение сделок в отношении одного и того же объекта, короткий период их совершения, аффилированность участников сделки. А суд, при условии непредставления доказательств, нераскрытия информации по сделкам ответчиком, удовлетворил заявленное требование.
Не менее важным для судебной практики является данные Пленумом Высшего Арбитражного Суда РФ в Постановлении от 30 июля 2013 года № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими или входившими в состав органов юридического лица» [3] разъяснения, касающиеся возмещения убытков, причиненных действиями (бездействием) лиц, входящих или входивших в состав органов юридического лица. Положительным для арбитражных судов стало разъяснение относительно распределения бремени доказывания в ситуациях, когда считаются доказанными недобросовестность и неразумность действий (бездействия) директора.
В заключении хотелось бы еще раз сказать, что вину члена органа управления хозяйственного общества при рассмотрении судами конкретных дел весьма сложно доказать. А установить такие характеристики, как добросовестность и разумность ввиду отсутствия их определения, практически невозможно. Поэтому, совершенствование законодательства и судебной практики в этом направлении считаю весьма перспективным. Хотелось бы также выразить надежду, что распределение бремени доказывания, хотя бы по некоторым категориям дел о привлечении члена органа управления юридического лица к гражданско-правовой ответственности, облегчит рассмотрение споров арбитражными судами.
Литература:
1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ // Российская газета. 1994. № 238–239.
2. Распоряжение ФКЦБ РФ от 04.04.2002 № 421/р «О рекомендации к применению Кодекса корпоративного поведения» (вместе с «Кодексом корпоративного поведения» от 05.04.2002)//Вестник ФКЦБ России. 2002. № 4.
3. Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30 июля 2013 года № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими или входившими в состав органов юридического лица» // Экономика и жизнь. 2013. № 34.
4. Постановление Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 12505/11 от 6 марта 2012 г.// СПС «КонсультантПлюс». 2014.
5. Постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа от 12.03.2008 N Ф03-А73/08–1/432 по делу N А73–8989/2007–38// СПС «КонсультантПлюс». 2014.
6. Агарков М. М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М.: Юрид. изд-во НКЮ СССР, 1940.С. 145.
7. Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. М.: Статут, 2008.
8. Василенко Е. В. Категории «добросовестность» и «разумность» в гражданском праве: вопросы соотношения: Дис.... канд. юрид. наук. Краснодар, 2012.
9. Винниченко Ю. В. Разумность в гражданском праве Российской Федерации: Дис. … канд. юрид. наук. Иркутск, 2003.
10. Волосатова Л. В. Принцип разумности в реализации субъективных гражданских прав: Дис.... канд. юрид. наук. Москва, 2005.
11. Добровольский В. И. Применение корпоративного права: Практическое руководство для корпоративного юриста. М.: Волтерс Клувер, 2008.
12. Дроздова Т. Ю. Добросовестность в российском гражданском праве: Дис.... канд. юрид. наук. Иркутск, 2004.
13. Жукова Ю. Д. Распределение бремени доказывания добросовестности и разумности поведения руководителя общества при разрешении споров о привлечении его к ответственности // Право и экономика. 2012. N 2.
14. Иоффе О. С. Обязательственное право. М: Юридическая литература. 1975.
15. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой: в 3 т. (постатейный) / под ред. Т. Е. Абовой, А. Ю. Кабалкина. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт-Издат, 2007. Т. 1.
16. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / под ред. О. Н. Садикова. 3-е изд., испр., перераб. и доп. М.: КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2005.
17. Кондратюк Д. Л. Нравственно-правовые принципы в гражданском праве России: На примере справедливости, гуманизма, разумности и добросовестности: Дис.... канд. юрид. наук. Москва, 2006.
18. Корпоративное право: Учебник для студентов вузов, обучающихся по направлению «Юриспруденция» / отв. ред. И. С. Шиткина. М.: Волтерс Клувер, 2007.
19. Маковская А. А. Основание и размер ответственности руководителей акционерного общества за причиненные обществу убытки // Убытки и практика их возмещения: Сб. статей. М., 2006.
20. Матвеев Г. К. Основания гражданско-правовой ответственности. М.: Юридическая литература. 1970.
21. Новикова Т. В. Понятие добросовестности в российском гражданском праве: Дис.... канд. юрид. наук. Краснодар, 2008.
22. Новицкий И. Б., Лунц Л. А. Общее учение об обязательстве. М.: Государственное издательство юридической литературы. 1950.
23. Осипенко О. В. Конфликты в деятельности органов управления акционерных компаний. М.: Статут, 2007.
24. Пугинский Б. И. Гражданско-правовые средства в хозяйственных отношениях. М.: Юрид. лит., 1984.
25. Татарников А. В. Принципы разумности и добросовестности в гражданском праве России: Дис.... канд. юрид. наук. Москва, 2010.
26. Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. Вып.III. С. 629–641. (Печатается по: Хропанюк В. Н. Теория государства и права. Хрестоматия. Учебное пособие. М.: 1998.).
27. Adam M. Beaudoin. Good faith, due care, loyalty: Fiduciary duties of directors of for-profit corporations // http://wraltechwire.com/business/tech_wire/news/blogpost/7059956/
