На протяжении периода с конца XX века до начала XXI века Россия, как и многие государства мира, столкнулась с проблемами экстремизма и крайней формой его проявления — терроризмом, что связано с процессами глобализации и коренными изменениями в политической, социально-экономической и духовной жизни в стране. Политически мотивированные экстремистские проявления подрывают основы общественной безопасности, создают угрозы государственной целостности Российской Федерации. Эти угрозы нашли отражение в Стратегии национальной безопасности Российской Федерации, в которой отмечается, что дальнейшее развитие националистических настроений, ксенофобии, сепаратизма, национального экстремизма, в том числе под лозунгами религиозного радикализма, будет оказывать негативное влияние на обеспечение национальных интересов России. [1, с.809]
Проблемы противодействия экстремизму уже не первый год находятся в центре пристального внимания государства. Принимаются и меры организационного характера — в структуре правоохранительных органов созданы специальные подразделения, деятельность которых ориентирована именно на противодействие экстремизму.
Однако ситуация в данной сфере остается сложной, причем в разных регионах. Официальные оценки оптимистичными не выглядят: в Стратегии национальной безопасности РФ до 2020 г. прогнозируется, что в будущем получат развитие националистические настроения, ксенофобия, сепаратизм и насильственный экстремизм, в том числе под лозунгами религиозного радикализма.
Все это возлагает на государство дополнительные обязанности принятия необходимых мер по предупреждению, пресечению экстремистских деяний, а также по привлечению виновных лиц к юридической ответственности. В силу значительной общественной опасности экстремизма речь должна идти, как правило, об ответственности уголовной. Именно законодательные запреты, в том числе уголовные, являются тем нормативным индикатором, который позволяет формировать в обществе негативное отношение к экстремизму как к не только опасной, но и противоправной деятельности.
Прав в этом отношении А. Г. Хлебушкин, указывающий, что в правовом смысле вне конкретных запретов понять суть экстремизма невозможно — он определен именно в них, и иначе его нельзя вычленить из всего многообразия форм отклоняющегося поведения; экстремизм в правовом аспекте представляет собой комплекс нормативных запретов, что характерно и для иных видов общественно опасной деятельности. Наиболее опасным же его видом является преступный экстремизм, под которым следует понимать комплекс деяний из числа альтернативно указанных в ст. 1 Закона «О противодействии экстремистской деятельности», за осуществление которых установлена уголовная ответственность. [2, с. 44]
Ядро преступного экстремизма, в том числе политического, составляют деяния, предусмотренные ст. 280 «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности», ст. 282 «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства», ст. 282.1 «Организация экстремистского сообщества», ст. 282.2 «Организация деятельности экстремистской организации» УК РФ.
Особую опасность представляет преступный политический экстремизм, поскольку для его приверженцев характерно стремление к дестабилизации, уничтожению существующих государственных структур, разрушению политической системы современного общества с целью установления нового политического порядка. [3, с. 631]
В связи с антигосударственной направленностью такого экстремизма к его уголовно-правовой характеристике наряду с приведенными выше нормами УК РФ можно также отнести деяния, предусмотренные ст. 277 «Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля», ст. 278 «Насильственный захват власти или насильственное удержание власти» и ст. 279 «Вооруженный мятеж» УК РФ.
Кроме этого, в УК РФ сформирован институт преступлений экстремистской направленности, под которыми, согласно примечанию к ст. 282.1 УК РФ, понимаются преступления, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, предусмотренные соответствующими статьями Особенной части УК РФ и п. «е« ч. 1 ст. 63 УК РФ. [4, с. 128]
Межэтнические и этно-конфессиональные противоречия провоцируются социально-экономическими проблемами, конкуренцией этнических групп, низким уровнем жизни, безработицей. Эти проявления смешиваются с криминальными и коррупционными явлениями. Весомым фактором всей системы общественных отношений являются фамильные, клановые, тейповые, диаспорные связи, которые реализуются как в позитивных, так и в негативных проявлениях. Также используются факторы численности, титульности, диаспорности, автохтонности, репрессированности некоторых народов, которые формируют определённую «иерархию» этносов, условную шкалу «престижной и непрестижной» этнической принадлежности. Проблемным остаётся социальное самочувствие русского населения в конкуренции с коренным и титульным населением. [5, с. 548]
Все это позволяет сделать вывод о том, что в целом уже существует необходимая нормативно-правовая база, позволяющая адекватно реагировать на проявления политического экстремизма.
К политическому экстремизму должна быть отнесена прежде всего деятельность по распространению таких идей, течений, доктрин, которые направлены на пропаганду и в конечном счете на установление тоталитарного строя, которому свойственны: произвол и насилие; ликвидация возможности свободного распространения и обмена идеями; разделение людей по классовому, имущественному, расовому, национальному или религиозному признаку; невозможность самому обществу легально трансформировать режим. Основная же опасность политического экстремизма заключается в его способности негативно воздействовать на всю общественно-политическую жизнь, разрушать государственные устои, чему способствуют следующие факторы: существенно снижается уровень дозволенного в политике, вследствие чего приоритетными становятся методы конфронтационные, а не консолидирующие; в обществе распространяется нетерпимость, снижается уровень стабильности; насилие все более воспринимается как допустимый и даже наиболее предпочтительный метод достижения целей; доминирующим мотивом гражданской жизни становится страх, а это — лучший фон для прихода экстремистов к власти.
Вместе с тем применительно к Северному Кавказу вряд ли можно говорить о политическом экстремизме в чистом виде. Для данного региона характерен, скорее, комплексный вид экстремизма. Так, в теории выделяют религиозно-политический вид экстремизма — это религиозно мотивированная или религиозно камуфлированная деятельность частных или должностных лиц, а также общественных объединений, направленная на насильственное изменение государственного строя или насильственный захват власти, нарушение суверенитета и территориальной целостности государства, на организацию в этих целях незаконных вооруженных формирований и возбуждение религиозной вражды и ненависти. [6, с. 543]
Аналогично и религиозный экстремизм практически никогда не выступает в чистом виде. Как правило, истинной причиной религиозных конфликтов выступают экономические и политические интересы. [7, с. 625]
Также можно выделить социально-политический вид экстремизма — общественно-политическое явление, сущность которого состоит в радикальном характере деятельности субъектов социально-политических отношений, основанном на приверженности к крайним оценкам условий, в которых эта деятельность происходит. Его идеологической основой являются отрицание проводимого курса реформ и стремление утвердить свою систему взглядов и навязать ее оппонентам. Средствами достижения цели социально-политического экстремизма являются словесно выраженные крайности суждений, безапелляционность, категоричность, что в практической деятельности неизбежно приводит к насилию. В целом же политическая сущность экстремизма детерминирует многогранную его природу, что, в свою очередь, объясняет возможность сочетания политического экстремизма с другими его видами. [8, с. 47]
С учетом изложенного можно привести следующие меры по предупреждению политического экстремизма на Северном Кавказе.
1. В науке отмечается, что отдельные религии иногда используются как инструмент борьбы, политический фактор. Исходя из этого, а также с учетом крайней опасности дальнейшего распространения в России экстремизма, обусловленного прежде всего национальными и конфессиональными факторами, органы государственной власти РФ, правоохранительные органы должны вести целенаправленную борьбу с антиконституционной деятельностью экстремистских организаций, в том числе связанных с нетрадиционным исламом, особенно на территории СКФО.
2. При противодействии экстремизму весьма важным направлением деятельности представляется борьба с агитацией экстремистов. Данное направление условно предлагается разделять на: а) нейтрализацию самих агитаторов: вербовка, дискредитация и т. д.; б) нейтрализацию средств агитации, которая должна включать в себя оперативные мероприятия по выявлению подпольных типографий, каналов поставки литературы, а также меры социального противодействия, как то: коллективные работы по уборке наглядных средств агитации экстремистов с улиц города, конкретное (материальное, моральное) поощрение наиболее активных граждан, осуществляющих общественную деятельность по противодействию экстремизму, и т. д. [9, с. 102]
3. Представляется необходимой организация комплексной антиэкстремистской пропаганды как на федеральном, так и на региональном уровне, направленной на формирование адекватного, объективного общественного мнения о сущности экстремизма и методах противодействия ему.
4. В связи с тем, что экстремисты часто для осуществления своей противоправной деятельности используют современные компьютерные технологии, необходимы разработка соответствующей комплексной системы контроля за электронными средствами массовой информации, принятие мер по своевременному пресечению работы экстремистских сайтов. [10, с. 112]
5. К основным направлениям функционирования системы профилактики экстремистской активности в молодежной среде отнесены: а) нормативно-правовое обеспечение системы профилактики экстремизма в молодежной среде; б) научно-методическое и аналитическое обеспечение профилактики экстремизма в молодежной среде; в) создание системы альтернативных полей, площадок для реализации потенциала молодежи и включения ее в социально одобряемые виды деятельности. [11, с. 42]
Разумеется, это лишь малая часть мер, которые могут обеспечить достойную защиту общества от угроз экстремистского характера. И приведенные направления выделены лишь в силу своей приоритетности. Однако противодействие экстремизму — не только государственная задача. Полагаем, на гражданском обществе лежит не меньше ответственности за формирование надлежащих общественных отношений, характеризующихся стабильностью и отсутствием социальных конфликтов в условиях многонациональности народа РФ.
Литература:
1. Бидова Б. Б. Политически мотивированные экстремистские проявления на Северном Кавказе //Молодой ученый. 2014. № 4. С. 808–811.
2. Стратегии национальной безопасности РФ до 2020 г. от 12 мая 2009 г. № 537 //СЗ РФ. 2009. № 20. Ст. 2444.
3. Хлебушкин А. Г. Экстремизм: уголовно правовой и уголовно политический анализ. — Саратов: Изд во Сарат. юрид. ин та МВД России, 2007. 160 c.
4. Бидова Б. Б. Идеология терроризма //Молодой ученый. 2014. № 3. С. 630–632.
5. Андреев С. Ю. Некоторые аспекты совершенствования законодательства по противодействию терроризму //Юридические науки: проблемы и перспективы: материалы междунар. науч. конф. (г. Пермь, март 2012 г.). — Пермь: Меркурий, 2012. С. 127–129.
6. Бидова Б. Б. Профилактика национализма и ксенофобии в субъектах Северо Кавказского федерального округа //Молодой ученый. 2014. № 6. С. 547–549.
7. Альханов Н. М. Общегосударственное противодействие терроризму на юге России: стратегический аспект //Молодой ученый. 2014. № 6. С. 543–544.
8. Аюбов Н. В. Стратегии противодействия экстремизму //Молодой ученый. 2013. № 12. С. 624–627.
9. Кагерманов А. С. С., Бидова Б. Б. Идеологические направления российского экстремизма конца XIX начала ХХ вв //Научно информационный журнал Армия и общество. 2014. № 2 (39). С. 45–48.
10. Бидова Б. Б. Преступления экстремистской направленности: уголовно правовой и криминологический анализ (на примере Северо Кавказского федерального округа). — Кисловодск: Магистр, 2013. 193с.
11. Бидова Б. Б. К вопросу об использовании компьютерных технологий экстремистскими организациями //Вестник Ессентукского института управления, бизнеса и права. 2013. № 7. С. 111–114.
12. Бидова Б. Б. Личностно ориентированная образовательная концепция высшего профессионального образования как элемент профилактики экстремизма //Международное научное издание Современные фундаментальные и прикладные исследования. 2013. № 2. С. 40–46.
