В XVIII — первой половине XIX в. быт узбеков определялся господствовавшим в то время феодальным общественным строем и влиянием ислама.
Феодализм у узбеков тесно сочетался с пережиточными укладами родового общинного строя, что проявлялось в наличии большой патриархальной семьи у полуоседлой части населения, в неизжившихся традициях кочевого быта, родо-племенной организации и широком распространении древних обычаев и традиций.
Общественные отношения имели форму соседских. Принадлежность к общине определялась проживанием на территории квартала (махалля-в городе) и кишлака. Члены общины совместно строили общественные здания, несли расходы на приобретение общественного инвентаря (котлы, посуда и др.), участвовали в семейных торжествах и обрядах (свадьба, похороны и др.). В кишлаках общественные отношения в значительной степени были связаны с хозяйственной деятельностью населения-землепользованием, водопользованием, скотоводством.
Общину возглавлял выборный староста (оқсоқол, в Хорезме-яшуллы). Однако в силу происходящего социального расслоения в городских и сельских общинах традиция выборности не всегда соблюдалась. Решающее слово в делах общин часто принадлежало не аксакалу, как это полагалось по традиции, а представителям городской и сельской знати. Без их ведома старшины не могли предпринимать никаких самостоятельных действий, носящих общественный и экономический характер. Роль аксакалов сводилась к тому, что они (под контролем баев, крупных торговцев и представителей духовенства) организовывали общественные работы (хашар), руководили проведением свадеб, похорон и других мероприятий.
Значительные группы узбеков вели полуоседлое хозяйство, сочетая скотоводство с земледелием. У них в еще большей мере сохранялись родо-племенные деления и патриархальные отношения. Однако содержание родовых институтов в XVIII-первой половине XIX в. коренным образом отличалось от соответствующих институтов доклассового общества. Общественные традиции указанного периода разнообразно сочетались с господствующими феодальными отношениями.
Помимо пережитков родо-племенного деления, у полуоседлых групп узбеков сохранялся ряд других реликтов древних социальных институтов: совет старейшин (маслаҳат), общее собрание членов рода-сбор (йиғин), выборы на этих собраниях старшин-аксакалов. Однако в условиях социального неравенства эти древние черты демократизма во многом были лишь внешней традиционной формой общественного быта. Б действительности родовой группой управляли представители эксплуататорской верхушки.
Общинно-родовые традиции у названных групп узбеков проявлялись также в пережитках общинного пользования пастбищами (даже при наличии социального неравенства членов общины), в обычае временного (сезонного) объединения скота во время пастьбы на родовых пастбищах, в наличии кровного родства в отдельных родовых подразделениях и семейно-родственных группах. Эти виды родового общения давно потеряли своё первоначальное значение. В условиях классового общества они продолжали сохранять лишь внешнюю форму. Экономическая же сущность поздней общины стала совершенно иной. Характерной особенностью этого нового типа общины был дуализм общинной и частной собственности на средства производства, что коренным образом отличало ее от подлинно родовой.
Пережитки традиций общинно-родового строя проявлялись во многих обычаях общественной жизни и семейно-бытового уклада, в торжественных церемониях, связанных с традиционным мусульманским обрезанием, некоторых формах брака.
Брак у узбеков был эндогамным, т. е. заключался внутри рода. Однако, наряду с этим, в брачных отношениях существовал ряд пережитков экзогамного (брак вне рода) и группового брака, как, например, кросс-кузенный брак (брак двоюродных братьев с двоюродными сестрами), сорорат (женитьба на сестре умершей жены), левират (женитьба на вдове умершего брата) и др. Длительное сохранение этих обычаев в быту имело экономическую основу. В феодальном обществе, особенно в его поздний период, эти древние традиции и обычаи использовались в материальных интересах отдельных неразделенных, патриархальных семей. Заключая брак внутри рода, старались сохранить имущество и скот за данной семьей и родом.
К пережиткам социальных институтов родовой общины относились и различные формы мужских объединений, широко бытовавшие в XVIII-первой половине XIX в. Мужчины определённых возрастных групп населения кишлаков и городских кварталов, собравшись в компании, устраивали пирушки (тўкма, ҳалфана, гaп, гаштак). К названным традиционным сборищам относится и объединение «қирқ йигит», бытовавшее у отдельных групп полуоседлых узбеков (кипчаков, найман и др.). Чаще всего в таких компаниях собирались молодые сверстники. Угощения устраивались либо вскладчину (халфана, тўкма), либо поочередно (гаштак, ran, жўра л др.).
В мужских компаниях люди общались друг с другом, в них прививалось чувство коллективизма. Они совместно принимали активное участие в общественных работах (хашар), свадебных, похоронных, поминальных обрядах своего квартала и селения. Все это являлось положительной стороной мужских компаний. Однако не исключены были и отрицательные явления. Участники компаний, как правило, были социально неравными, и в них часто ведущую роль играли лица из зажиточных семей. Нередко сынки баев организовывали самостоятельные компании, в которых не могли участвовать дети бедняков. Помимо всего, организация вечеринок (особенно «қирқ йигит») была связана с ощутимыми расходами, которые нередко доводили малоимущие семьи до разорения.
В общественной жизни узбеков продолжали бытовать частично и такие древние обычаи, как кровная месть (хун), публичная казнь (за совершение тяжких преступлений-воровство, прелюбодеяние и др.).
Наряду с официальной, широко распространившейся религией-исламом в быту узбеков продолжали существовать в той или иной мере пережитки первобытных верований, среди которых значительное место занимали анимистические представления-вера в различных духов, особенно в «злых» (пережиток шаманизма). Служителями этого культа являлись шаманы, которые у узбеков известны под различными названиями (бахши, парихон, кучирмачи и др.). Шаманы занимались комлением, т. е. изгнанием злых духов. Этот обряд сопровождался принесением в жертву животных или птиц, приготовлением ритуального угощения.
Наряду с верой в духов среди узбеков продолжали бытовать магические представления-вера в колдовство, сглаз, привораживание и др. В городах и кишлаках были специальные лица, занимающиеся «лечебной практикой»-колдуны, знахари, гадальщики. Служители мусульманского культа не одобряли действия шаманов, колдунов, знахарей и др., считая их представителями шайтана (чёрта). Но тем не менее многие пережитки первобытного культа продолжали бытовать.
Остатками зороастризма можно считать культ огня (молодую невесту, прежде чем принять в дом жениха, проводили вокруг костра), исключительно уважительное отношение к очагу, золе (ее нельзя было смешивать с солью), использование огня при изгнании злых духов из тела больного, массаж живота при помощи золы, вложенной в чашку, и т. д.
В обрядовой жизни мусульман значительное место занимали ежегодные праздники окончания поста (рамазан ҳайит) и жертвоприношения (қурбон ҳайит). В дни праздников устраивались большие народные гуляния в специально отведённых местах (сайилгоҳ), на сельских и городских базарах, где торговцы и ремесленники в большом количестве сбывали свои товары.
Наряду с религиозными бытовали и безрелигиозные праздники-навруз, лола байрами и Др. Наиболее древним и популярным народным праздником являлся навруз. О его безрелигиозном характере писал еще Абу Райхан Беруни [1]. Навруз возник в древние времена. Он отмечался с большим торжеством у древних и средневековых жителей Хорезма, Тохаристана, Согда, Ферганы и Ташкентского оазиса. Через земледельческое население культурных областей празднование навруза проникло в быт кочевого и полуоседлого населения.
С течением времени традиция празднования навруза изменялась. Она приспосабливалась к быту и нравам конкретной народности. Именно в силу народного характера навруз продолжал сохраняться тысячелетиями. Однако в нем присутствовали и некоторые элементы зороастрийского празднества нового года, главным образом в приготовлении некоторых видов ритуальных блюд (ҳалвойтар, талқон н др.). Давно забыв их назначение, люди готовили их не в силу убеждений, а скорее всего по привычке и древнему обычаю.
Навруз отмечали обычно в первый день первого месяца нового года по солнечному календарю (по европейскому календарю-21 марта), и он продолжался несколько дней. В эти дни готовили различные кушанья и пряности, навещали родителей, ходили в гости к старшим по возрасту родственникам, друзьям, соседям, делали им подарки. Устраивались разного рода состязания: пешие и конные бега (пойга), игры с козлом (козлодраиие — кўпкори, ўғлоқ) и др. После праздника крестьяне начинали пахоту и сев.
В семейном коллективе бытовали различные виды торжеств, многие из которых были связаны с рождением и воспитанием детей. Основным из них являлись бешик тўйи-торжество, связанное с укладыванием новорожденного в колыбель; соч тўйи —трапеза по случаю первой стрижки волос ребенка и др. Важное место в семейном быту узбеков занимал обряд обрезания (суннат).
Значительным событием являлись брачные обряды, отличавшиеся некоторыми особенностями в разных районах и у разных этнографических групп узбеков. Они начинались со сватовства (савчилик), затем проводилась помолвка (унашиш), мусульма.нский обряд бракосочетания (никоҳ) и вслед за этим (одновременно) устраивался и «большой пир», т. е. свадьба (никоҳ тўйи). Важным этапом был обряд чаллар или чақириқ-приглашение новобрачных в дом родителей невесты и ответный визит в дом жениха родителей невесты.
Проведение свадебных обрядов требовало больших затрат со стороны жениха и его родителей. Особенно тяжелым был калым, который отрицательно сказывался на бюджете малоимущих семей.
Весьма сложным был похоронный обряд. Умершего полагалось хоронить в тот же день, предварительно обмыв его. При этом придерживались мусульманского обычая захоронения: умершего заворачивали в белый саван и хоронили без гроба, укладывая в специальную камеру (лаҳат). Придерживались обычая захоронения покойника на родовом кладбище (хилхона). Смерть отмечалась длительным трауром. Родственники выражали свою скорбь громкими плачем и причитаниями. Имелись специальные плакальщицы, руководившие оплакиванием. Они причитали, а остальные женщины подхватывали их, громко оплакивая смерть своих близких.
Поминки совершались на седьмой, двадцатый и сороковой дни. В дом покойника приходили родственники, соседи, люди из ближайших кварталов (города) и селения. Через год после смерти устраивались последние поминки (йиллиги).
В описанных обрядах и обычаях проявлялись немалые архаические черты, унаследованные еще из доклассового общества, которые переплетались с исламом.
Таким образом, социальные отношения узбеков XVIII-первой половины XIX в. характеризуются как патриархально-феодальные. Патриархальные черты сохранились у полуоседлых и полукочевых групп узбеков в большей степени, чем у оседлого населения. Об этом свидетельствует наличие таких пережитков, как родо-племенное деление, родовое и племенное самосознание, кровная месть; прослеживались реликты древних институтов, таких как совет племени (кенгаш) и рода (маслаҳат). Существовали также и широко используемые Феодально-байской верхушкой обычаи выборности родовых старшин и совместного пользования пастбищными угодьями и др. Патриархальные пережитки наблюдались также и в семейном быту.
Литература:
1. Абу Райхан Беруни. Памятники минувших поколений // Перевод и примечания М. А. Салье. Избранное. Т. 1. Ташкент, 1957. С. 221—224.
