Детский фольклор и, в частности, такой жанр детского фольклора, как «садистские стишки», является оригинальным и самобытным явлением современной русской культуры. В данной работе будет сделан анализ особенностей мира, представленного в текстах «садистских стишков», функционирующих в современной действительности и являющихся востребованными и актуальными в детском социуме.
Тексты «садистских стишков» появились в конце 80-х — начале 90-х годов — время непростое, связанное с перестройкой всего общества, его идеалов и основ морали. Поэтому можно говорить, что возникновение жанра «садистских стишков» социально обусловлено. Содержание «садистских стишков» такие ученые как С. М. Лойтер и Е. М. Неелова определяют как «иронические миниатюры, весьма рискованно балансирующие на грани «приличия», а порой и охотно переступающие ее» [1, с.67]. Детские садистские стишки являются связующим звеном между «страшными историями» и анекдотами.
Появление «садистских стишков» в детском и подростковом фольклоре объясняется во многом психологией. Садистские стишки — жанр детского фольклора, бытующий в среде детей школьного возраста — 10–13 лет. е. В. Субботский: «К этому времени в сознании ребенка уже произошел переворот, результатом которого стало прочное и окончательное преобладание естественнонаучного подхода к объяснению мира. Перелом в мышлении постепенно приводит к осознанию грани между реальным и сказочным» [9, c. 132].
Особое значение для появления жанра садистских стишков в репертуаре школьного фольклора имеет понятие смеха. Для детей 10–13 лет в процессе социализации особую роль играет «черный юмор». Исследователи этого феномена (Пропп В. Я., Белянин В. П., Новицкая И. Ю.) связывают его с необходимостью как-то обозначить переход ребенка во взрослое состояние, сопровождающийся, по древней традиции, жестокостями и истязаниями.
Некоторые исследователи (Тихомиров С, Рублев К. А.), помимо психологических, выделяют другие причины появления «черного юмора» и садистских стишков как выразителей этого юмора:
1. социальные причины: в садистских стишках отражаются различные модели и варианты взаимоотношений в социуме: между взрослыми и детьми, одноклассниками и др. Ребенок пытается выразить свое ироничное отношение к навязанным ему взрослыми идиллическим картинам семейных, дружеских и др. отношений, в реальности этим картинам не соответствующих:
Мне мама в детстве выколола глазки,
Чтоб я в шкафу варенье не нашел.
Я не хожу в кино и не читаю сказки,
Зато я нюхаю и слышу хорошо
2. мифологические: весь предшествующий детский фольклор, в частности, сказки имел те или иные элементы «страшного», пугающего сюжета. Например, «сюжет сказки во всех своих, в том числе и предельно жестоких, звеньях, предопределен прочной, всегда неизменной структурой языческого обряда инициации, корнями уходящего в праисторическую древность» [10, c.33]. Таким образом, современная «страшилка» продолжает традиции древнего мифа.
Особенности «страшного мира» садистских стишков.
Вданной работе проведен анализ около 40 садистских стишков, выявленных в ходе анкетирования среди учащихся младших и старших классов. Все выявленные текстовые единицы были разделены на несколько тематических групп, представленных в Таблице 1.
Таблица 1.
|
Персонаж гибнет или подвергается физическому негативному воздействию со стороны взрослых |
10 единиц |
|
Причиной гибели персонажа становится предмет, вещь, явление окружающего мира |
18 единиц |
|
Главный герой несет гибель другим персонажам |
11 единиц |
Все садистские стишки структурно выстраиваются по следующей схеме: завязка и действие, представляющие собой обыденную картинку реальности, не предвещающую трагедии, и развязка, неожиданно появляющаяся в последней строке — она фиксирует смерть или другую драму, происходящую с героями. Пример:
Двое влюбленных по рельсам гуляли,
О чем-то болтали, о жизни мечтали.
Поезд прошел из Москвы до Сибири,
Было их двое, а стало — четыре.
Важно отметить, что развязка, как правило, выражается имплицитно и указывает не на смерть как окончательный итог произошедшей драмы, а на появление новой субстанции в результате случившейся трагедии.
Главная особенность, характеризующая жанр садистских стишков — несоответствие формы — содержанию. Мало отличающийся от языка, на котором общаются взрослые, язык в садистских стишках используется для описания событий и явлений, вызывающих у взрослых ужас и непонимание.
На основании анализа содержания садистских стишков, можно выделить две разновидности возможного развития сюжета.
1. Смерть или другая трагедия, происходящая с персонажем при столкновении с каким-либо предметом, вещью окружающего мира.
2. Трагедия, происходящая с персонажем из-за воздействия на него другого персонажа.
Образная система героев садистских стишков достаточно многообразна, в нее входят персонажи, которых можно разделить на несколько групп:
1) детский социум, представленный героями, которые могут быть обозначены по именам или названы по половому признаку: «маленький мальчик», «маленькая девочка», «Анюта», «Петя», «Вовочка» и др.
2) взрослый мир — в нем выделяется несколько подгрупп:
- родственники персонажей: «бабушка», «дедушка», «мама», «папа»,
- «сестра» и др.
- взрослые, окружающие ребенка в реальности, обозначенные, как
- конкретно по имени, так и обобщенно: «ворюга Егор», «дед Силантий»
- «учительница», «завуч», «гости» и др.
- исторические персонажи: «Чапаев», «Ульянов» и др.
В большинстве случаев персонажи садистских стишков представляют собой некий обобщенный образ — это подчеркивается прибавлением к имени персонажей их половой характеристики, например: «девочка Таня», «девочка Маша» и др. или использованием для обозначения героев типичных наименований: «двое влюбленных» и др.
3) предметы, вещи окружающего ребенка мира — кинжалы, ножи, мясорубки, машины, комбайны и др.
Важно, что большинство персонажей садистских стишков несут на себе определенную символическую нагрузку. Встречаются образы и персонажи, связанные с детским фольклором; в таких стишках бабушка, мама, завуч, по своим действиям в отношении ребенка связанные со злодеями из сказок или страшных рассказов, бытующих в среде детей. Рассмотрим примеры:
1) Маленький мальчик в ванной купался,
Теплой водою он наслаждался.
Мама подкралась, халатом шурша,
Взмах табуреткой — и нет малыша.
4) Образы, предметы, олицетворяющие целую культуру или эпоху — это могут быть как реально существовавшие люди — Чапаев, Романовы и др., так и предметы («пионерский значок»). Употребляемые в тексте садистского стишка эти образы подвергаются ироничному переосмыслению. Рассмотрим пример:
Маленький мальчик рыбу ловил,
Сзади него подплыл крокодил.
Долго мучился крокодил-старичок,
В горле застрял пионерский значок.
Наличие в текстах садистских стишков большого количества нагруженных символическим смыслом образов свидетельствует, с одной стороны, о связи исследуемого жанра со всем детским фольклором, с другой стороны, о связи садистских стишков с художественной литературой. Тексты исследуемого жанра обладают качеством интертекстуальности — можно привести ряд примеров, по содержанию и форме близких к текстам художественных произведений: строка — «Колбасная фабрика. Полночь. Забор» — по форме аналогична строке из стихотворения А. Блока «Ночь. Улица. Фонарь. Аптека».
Переходя к анализу сюжетного уровня садистских стишков, можно выделить 2 мифа, пародийно воспроизводящихся в сюжете стишков:
1) Пародия на представление взрослых о том, что в любой момент ребенок подвергается опасности со стороны окружающего мира.
Девочка Таня у клетки ходила.
Снова не надо кормить крокодила.
Или:
Мальчик засунул пальцы в розетку,
Все, что осталось, свернули в газетку.
При этом сам сюжет таких стишков абсолютно реален с точки зрения самих ситуаций, героев, в них действующих и окружающих реалий. Трагедия, происходящая с персонажем, изображена как нечто обыденное, злодеи же взяты из современной детям действительности.
2) Второй миф, пародия на который реализуется в сюжете садистского стиха -это миф о безоблачных, душевных отношениях между детьми и родителями, бабушками, дедушками и в целом всего социума.
В детской спаленке — ни звука,
Только булькал кипяток...
Поливала бабка внука:
— Семь часов! Вставай, дружок!!!
Особенности сюжета таких садистских стишков связаны, по мнению М. П. Чередниковой, с тем, что «педагогика до определенного возраста, обращаясь к ребенку, сознательно гармонизирует мир. Ребенок же в 10–13 лет начинает чувствовать себя отдельной, самостоятельной личностью, его перестает устраивать навязанная ему структура и язык взаимоотношений между взрослыми и детьми» [14, c.215].
Смерть в садистских стишках воспринимается не как нечто страшное и неизвестное, а как достаточно обыденное явление, не случайно при описании смерти используется нейтральный тон, слова без экспрессивной окраски.
Мальчик за лесом нашел миномет,
Больше в деревне никто не живет.
Исследователи (Тихомиров С, Рублев К. А. и др.) прослеживают в своих работах связь садистских стишков со всем предшествующим детским фольклором. Эта связь проявляется через определяющий сюжет детского фольклора обряд инициации. Этот обряд, связанный с переводом юношей и девушек в класс взрослых мужчин и девушек, сопровождался жестокостями и испытаниями, символизирующими условную смерть и перерождение человека в новое состояние. Отголоски обряда инициации можно найти и в современном жанре детского фольклора — садистских стишках. Смерть или трагедия, происходящая с персонажем садистского стишка, не оканчивается окончательной гибелью его, точнее, не только смерть, как таковая, означает конец текста. Финал садистского стишка обычно представляет собой указание на некое новое состояние, в которое переходит главный персонаж. Например, маленький мальчик может раздвоиться:
Гена (совсем еще маленький мальчик) -
Сунул в розетку свой тоненький пальчик.
Очень довольна им бабушка Вера:
Гена теперь светит вместо торшера.
Атмосфера абсурдного мира создается в стишках фиксацией непосредственно ситуаций, что подчеркивается бодрым ритмом, вступающим в противоречие с содержанием. Это и создает иронический подтекст.
Мир садистских стихов — мир хаоса, угроза исходит от всего, любая вещь может убить. С этим связано и особое пространство стишков, которое характеризуется определенной пейзажностью, — это не только пространство дома (кухня, квартира), как в «страшных рассказах», но и пространство окружающего мира — деревня, лес, река, фабрика, поле — оно опасно, как в связи с его открытостью (поле, лес), так и замкнутостью (фабрика). Все пространство наполнено опасными предметами, пустотами: люк лифта, колодец, конвейеры и др.
В садистских стишках редко обозначено время. В тех случаях, когда оно указано, время работает на содержание — чаще всего события происходят ночью, время конкретно-реальное. Указание на ночь как время развития событий — достаточно устойчивый прием всего фольклора в целом, связанное с восприятием ночи — временем рождения и действий темных сил. Упоминание ночного времени в тексте садистских стишков настраивает на будущие трагедии (Колбасная фабрика. Полночь. Забор...)
Таким образом, особая „страшная“ картина мира в садистских стишках создается на пересечении представленной в текстах образной системы персонажей, явлений, предметов реального мира и формой их выражения в тексте. С одной стороны, в мире садистских стишков действуют реально существующие, окружающие ребенка в жизни люди, обыденные предметы и явления. С другой стороны, способы их выражения в тексте соответствуют нормам также обыденной речи. При совмещении этих двух сторон и рождается новый образ мира — своеобразного «антимира», где происходит переворачивание традиционных законов реальности в действиях и поступках персонажей. В картине мира садистских стишков происходит отрицание всех форм нравственности, в этом отрицании можно усмотреть связь исследуемого жанра с карнавальной традицией, проявляющейся в общем для садистских стишков и карнавала временном освобождении от господствующей правды, норм и запретов. Мир садистских стишков, как и мир карнавальной народной культуры — «мир наизнанку» [Бахтин М. М. электронный ресурс]. Но, отрицая нормы и законы, садистские стишки, по закону карнавальной пародии, одновременно возрождают и обновляют эти же нормы. Важное значение в модели мира, созданной в садистских стишках, и продолжающей особенности их содержания, имеет смех, — как и карнавальный смех, он веселый и — одновременно — насмешливый, отрицающий и возрождающий, поэтому обычной реакцией ребенка на содержание садистского стишка является смех, опровергающий возможность осуществления содержания стишков в реальной жизни и выявляющий их абсурдность. Связано это с тем, что у ребенка к 13 годам уже сформировались представления о нравственности, поэтому он в состоянии отличить добро от зла и воспринимать садистские стишки как некую шутку, невозможную в реальности.
Главной особенностью мира, представленного в садистских стишках является ирония, проявляющаяся как на уровне формы, так и на уровне содержания. Картина мира в тексте садистских стишков представляет собой воссозданный фрагмент реальной действительности, воплощенный на уровне содержания в виде определенной опасности, которой подвергаются конкретные персонажи, и которая является выражением иронии ребенка по отношению к родительским запретам. На уровне формы ирония имеет более глубокий подтекст, внешне обыденная форма является выражением парадоксального содержания, поэтому главной особенностью „страшного мира“, воссозданной в садистских стишках, является парадоксальность.
В связи со всеми перечисленными особенностями садистские стишки являются живым жанром современного языка фольклора. В нем находят отражение все актуальные события и реалии, поэтому садистские стишки становятся универсальным жанром, используемым в речи как детей, так и взрослых.
Литература:
1. Лойтер С. М., Неелов Е. М. Современный школьный фольклор Петрозаводск: 1995.
2. Маслова В. А. Лингвокультурология. Учебное пособие для вузов. М.: Академия, 2001.
3. Мид М. Культура и мир детства: Избранные произведения. М.:1988.
4. Негневицкая Е. И., Шахнарович А. М. Язык и дети. М.: 1981
5. Психология индивидуальных различий. М.: ЧеРо, 2000.
6. Пиаже Ж. Речь и мышление ребенка. М. — Л.: 1932.
7. Потебня А. А. Мысль и язык. Потебня А. А. Эстетика и поэтика. М.: 1976.
8. Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира / Под ред Б. А. Серебренникова. М.: 1988.
9. Субботский Е. В. золотой век детства. М.: 1981.
10. Тихомиров С. «Девочка в поле нашла ананас»...:Бредни и откровения детского подпольного фольклора. Дет. Лит., 1990, № 9, с.31- 35
11. Харитонов В. И., Хроленко А. Т. Вера. Исследования по лингвофольклористике. — Курск: Курский гос. пед. Ун-т, 1997, с. 11–18.
12. Хроленко А. Т. Коннотативный аспект фольклорного слова. Вопросы семантики. Калининград: 1984, с. 89–95.
13. Чередникова М. П. Мир детства и традиционная культура: сборник научных трудов и материалов. М.: 1996.
14. Чередникова М. П. «Голос детства из дальней дали»... (Игра, магия, миф в детской культуре). М.: Лабиринт, 2002.
15. Шнейдер Л. Б. Психология семейных отношений. Курс лекций. М.: Апрель-пресс ЭКСМО-пресс. 2000.
16. Юдин А. В. Русская народная духовная культура. М.: Высшая школа, 1999.
17. Якобсон Р. Звуковые законы детского языка и их место в общей фонологии. Якобсон Р. Избранные работы. — М.: 1985.
18. Яковлева Е. С. Фрагменты русской языковой картины мира (Модели пространства, времени и восприятия). М.: Гнозис, 1994.
