Как и любое другое преступление, предусмотренное Особенной частью УК РФ [1], террористический акт имеет свой состав. Состав преступления состоит из объективных и субъективных признаков. К объективным признакам относятся объект и объективная сторона, а к субъективным — субъективная сторона и субъект.
Настоящая статья посвящена субъективным признакам состава террористического акта — субъективной стороне и субъекту состава террористического акта.
Значение субъективной стороны состава террористического акта, как его квалифицирующего признака, трудно переоценить, т. к. именно ее признаки позволяют в полной мере определить, имеет ли место рассматриваемый состав преступления или нет. Субъективная сторона — это внутренняя характеристика преступления. Ее составляют вина, цель и мотив. Вина — это психическое отношение человека к содеянному, то есть к совершаемому им преступлению.
Субъективная сторона состава террористического акта характеризуется прямым умыслом. Осознание лицом общественной опасности совершения террористического акта означает, что оно осознает объект, на который посягает, осознает общеопасный способ совершения преступления, осознает, что совершенное им преступление приведет к возникновению страха у населения, и осознает, что в результате всё это приведет к дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций либо окажет воздействие на органы власти или международные организации. Предвидение лицом возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий террористического акта предполагает предвидение того, что совершение преступления вызовет страх у населения, возникнет опасность гибели человека, возникнет опасность причинения значительного имущественного ущерба, наступление иных тяжких последствий, и это в результате приведет к дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций либо будет оказано воздействие на органы власти или международные организации. Желание лица в наступлении тяжких последствий террористического акта означает, что совершение указанных деяний общеопасным способом, оно стремится к определенным целям — дестабилизация деятельности органов власти или международных организаций либо воздействие на принятие ими решений [2, с. 40–41].
Составу террористического акта присуще также и наличие специальных целей совершения деяния. Цель преступления — это «представление о результате преступной деятельности, к достижению которого лицо стремилось, совершая свои общественно опасные действия либо бездействие» [3, с. 50]. Иными словами, цель — это то, к чему стремится лицо, совершая преступление, то есть предполагаемый результат его действия (бездействия). Специальные цели являются обязательным признаком состава террористического акта.
Согласно ст. 205 УК РФ, в редакции Федерального закона от 05.05.2014 г. № 130-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» [4], целями рассматриваемого состава преступления является дестабилизация деятельности органов власти или международных организаций либо воздействие на принятие ими решений. Таким образом, законодатель выделяет два вида субъектов, на которые могут пытаться воздействовать преступники [5, с. 12]. Исходя из содержания ст. 205 УК РФ, таковыми субъектами могут быть органы власти и международные организации.
В юридической литературе отмечается, что террористы могут пытаться дестабилизировать, оказывать воздействие и на другие субъекты. Так, В. Емельянов отмечает, что «в реальной действительности террористы оказывают воздействие не только на органы власти, но и на международные и другие организации, на физических лиц (политиков, бизнесменов)» [6, с. 42]. В. Боровиков предлагает указать в качестве адресатов воздействия «государство (Российскую Федерацию или иностранное государство), организации (как российские, так и иностранные) и их представителей» [7, с. 12]. И. Кириллов отмечает, что требования могут предъявляться к «юридическим лицам, представителям общественных организаций, должностным лицам» [8, с. 31].
Вместе с тем преступники могут пытаться дестабилизировать и оказывать воздействие на органы местного самоуправления [9, с. 59–60]. Исходя из этого, представляется расширить круг субъектов, которых могут пытаться дестабилизировать и оказывать воздействие террористы, за счет включения в их число органов местного самоуправления.
В заключение рассмотрения специальных целей состава террористического акта наряду с предложением о включении в качестве субъектов, которых могут пытаться дестабилизировать и оказывать воздействие террористы органов местного самоуправления, необходимо также поставить вопрос об исправлении двух неточностей, которые могут привести к ошибкам при квалификации рассматриваемого состава преступления.
Во-первых, не совсем понятно, почему законодатель в ч. 1 ст. 205 УК РФ говорит о воздействии только на принятие решения органами власти или международными организациями. Преступники могут быть заинтересованы в обратном, а именно в том, чтобы органы власти или международные организации не приняли определенное решение. Таким образом, упускается такая форма поведенческой стороны адресатов воздействия, как бездействие.
На основании изложенного представляется в ч. 1 ст. 205 УК РФ внести соответствующие изменения путем указания после слов «в целях дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций либо воздействия на принятие ими решений» формулировки «или воздержания от принятия решения» [10, с. 324].
Во-вторых, также не представляется понятным, почему законодатель указывает органы власти и международные организации во множественном числе. По смыслу такой формулировки для состава террористического акта необходимо, чтобы преступники оказали воздействие на два и более органа власти или две и более международные организации, что, разумеется, неправильно, т. к. для совершения террористического акта достаточно оказания воздействия на один орган власти или на одну международную организацию.
Поэтому представляется в ч. 1 ст. 205 УК РФ адресатов воздействия указывать в единственном числе, с использованием между ними разделительных союзов, подчеркивая альтернативность данных субъектов [11, с. 520].
Еще одним составляющим субъективной стороны рассматриваемого состава преступления являются мотивы. Мотив преступления — «это побуждения, которыми руководствовалось лицо, совершая преступление» [12, с. 50].
Мотивы состава террористического акта не являются его специальными, то есть квалифицирующими признаками. Верное установление мотивов этого преступления помогает установить сущность террористического акта.
Г. М. Миньковский и В. П. Ревин отмечают, что мотивация терроризма носит не только политический характер. Мотивы «могут быть самыми разнообразными — от фундаменталистского или сектантского, религиозного, националистического, социального фатализма до стремления к самоутверждению, «прославлению» себя, мести и т. д». [13, с. 85].
В юридической литературе встречаются мнения о необходимости включения мотивов рассматриваемого состава преступления в качестве квалифицирующего признака [14, с. 10].
Как было сказано выше, субъективная сторона террористического акта характеризуется прямым умыслом. Однако п. «б» ч. 2 ст. 205 УК РФ предусматривает также и вину в форме неосторожности — совершение террористического акта повлекшего по неосторожности смерть человека. Таким образом, данный состав характеризуется двойной формой вины.
Прямой умысел направлен на непосредственный объект террористического акта, которым выступает общественная безопасность, неосторожность направлена на дополнительный объект, которым могут выступать жизнь человека.
Совершение террористического акта, повлекшего по неосторожности смерть человека, относится к отягчающим обстоятельствам рассматриваемого состава преступления. Если же имело место умышленное причинение смерти, то содеянное подлежит квалификации по п. «б» ч. 3 ст. 205 УК РФ.
Рассмотрев субъективную сторону состава террористического акта, перейдем к рассмотрению субъекта этого состава преступления.
Субъект преступления — это вменяемое лицо, совершившее преступление. В соответствии со ст. 19 УК РФ уголовной ответственности подлежит только вменяемое физическое лицо, достигшее возраста, установленного УК РФ.
Субъектом состава террористического акта, согласно ст. 20 УК РФ, являются лица, достигшие четырнадцатилетнего возраста.
По мнению О. Аксенова [15, с. 59] и О. Камчазова [16, с. 30–31] возраст наступления уголовной ответственности по ст. 205 УК РФ должен наступать с шестнадцати лет.
Представляется, что наступление уголовной ответственности за совершение террористического акта с четырнадцатилетнего возраста оправдано. Во-первых, речь идет о тягчайшем преступлении и лицо, четырнадцатилетнего возраста способно осознавать характер совершаемого им деяния и его последствий. Во-вторых, увеличение возраста уголовной ответственности за совершение террористического акта, расширит возможности преступников, а именно позволит в большей степени привлекать к совершению террористических актов лиц, четырнадцатилетнего возраста, т. к. последние не будут нести уголовную ответственность.
Представляется, что внесенные в настоящей статье предложения помогут усовершенствовать законодательные нормы, предусматривающие ответственность за состав террористического акта.
Литература:
1. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 г. № 63-ФЗ // СЗ РФ. 17.06.1996. № 25. Ст. 2954.
2. Галкин А. Ю. Состав террористического акта: вопросы квалификации: Учебное пособие — г. Ростов н/Д.: Изд-во ЮФУ, 2010. 74 с.
3. Иванов В. Д. Уголовное законодательство Российской Федерации. Т. 1. Часть Общая — г. Ростов н/Д.: Изд-во Булат, 1996. 160 с.
4. Федеральный закон от 05.05.2014 г. № 130-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 12.05.2014. № 19. Ст. 2335.
5. Галкин А. Ю. Состав террористического акта: Фондовая лекция — г. Ростов н/Д.: Изд-во ЮФУ, 2010. 26 с.
6. Емельянов В. Понятие терроризма в уголовном законодательстве России и Украины. Сравнительный анализ // Российская юстиция. 1999. № 11. С. 42–43.
7. Боровинков В. Преступления против общественной безопасности: вопросы ответственности и совершенствования законодательства // Уголовное право. 2006. № 4. С. 9–12.
8. Кириллов И. Проблемы современного терроризма в социально-правовом, криминологическом и уголовно-правовом аспектах // Профессионал. 2003. № 5. С. 29–33.
9. Галкин А. Ю. Субъективная сторона состава террористического акта // Научная мысль. 2007. № 2. С. 56–64.
10. Галкин А. Ю. Состав террористического акта: вопросы усовершенствования законодательства // Сборник материалов докладов 8-й научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых«Молодежь XXΙ века — будущее российской науки». В 2 томах. Т. 2. — Ростов н/Д: Изд-во ЮФУ, 2010. С. 323–325.
11. Галкин А. Ю. Вопросы усовершенствования законодательных норм, предусматривающих ответственность за состав террористического акта // Молодой ученый. 2013. № 11. С. 519–521.
12. Иванов В. Д. Уголовное законодательство Российской Федерации. Т. 1. Часть Общая — г. Ростов н/Д.: Изд-во Булат, 1996. 160 с.
13. Миньковский Г. М., Ревин В. П. Характеристика терроризма и некоторые направления повышения эффективности борьбы с ним // Государство и право. 1997. № 8. С. 84–91.
14. Истомин А., Горбулин В., Зарубин В. Пути совершенствования норм Уголовного кодекса РФ как законодательной основы борьбы с терроризмом // Журнал российского права. 2001. № 1. С. 8–14.
15. Аксенов О. В чьих интересах совершается теракт? // Российская юстиция. 2001. № 1. С. 59–60.
16. Качмазов О. Уголовная ответственность за терроризм // Законность. 1998. № 8. С. 29–31.
