Педагогическая деятельность традиционно понимается как система трансляции образцов личности, человеческой деятельности и её результатов от одного поколения к другому. Такая трансляция необходима для сохранения и воспроизводства культуры, в недрах которой осуществляется процесс образования и воспитания. Проблема выделения главных элементов культуры, при помощи которых возможно ее воспроизводство, возникла в середине ХХ века в рамках культурной антропологии, прежде всего, благодаря усилиям Ф. Боаса. Он считал, что каждая культура обладает рядом характерных черт, отличающих её от других культур. Педагогическая деятельность, с этих позиций, может быть рассмотрена как одно из важных средств воспроизводства культурных образцов. Но анализ механизма воспроизводства культуры затруднен тем, что ряд применяемых в его исследовании терминов не имеет однозначного толкования. Прежде всего это относится к ключевому понятию «культурный образец», которое не приобрело еще прочного категориального статуса. Поиск и определение этой структурной единицы культуры начались лишь в первой половине ХХ века.
Если целью деятельности педагога является формирование личности, способной к воспроизводству культуры, то, что же нужно для этого? В связи с возникновением такого вопроса в культурной и педагогической антропологии начались поиски основных единиц — «генов» — культуры, определяющих её специфику. А. Рамбо пишет о необходимости поиска таких единиц для объяснения закономерностей воспроизводства культуры: «Я полагаю, что выделение теоретически обоснованной и эмпирически применимой единицы, в которой аккумулируется и передается культурная информация, есть главная задача, и только её решение обеспечит очередной прорыв в исследовании процесса культурной эволюции» [1, р. 69].
Особенно интенсивно поиск единиц культуры велся в американской культурной антропологии начиная с 1930-х годов. По мнению У. Дархама и П. Вейнгарта, с того времени для обозначения «единиц культуры» было выдвинуто около пятидесяти различных терминов [2, p. 300–313]. В частности, в работах культурологов встречаются понятия «элементы культуры», «привычки», «идеи», «верования», «ценности», «нормы», «символы», «мемы», идеалы», «эталоны», «культурные паттерны», «коды высокой согласованности», «социальные эстафеты», «стереотипные культурные формы», «конфигурации», «образцы» и др.
У. Дюрэм считает, что единица культуры должна отвечать следующим требованиям: а) включать в себя информацию нормативного характера; б) обладать инвариантностью; в) обладать способностью к рубрикации, разделению на группы той информации, которая передается в виде различных функциональных единиц. Основываясь на этих критериях, он предпочитает называть единицы культуры мемами, под которыми он понимает «реальные единицы социально передаваемой информации», имеющие разную форму, размер и структуру [3]. Нужно отметить, что теория мема («мемистика») — первая научная теория о единицах культуры — является широко распространенной в культурной антропологии США, поэтому остановимся на ней подробнее.
Автором концепции мема считают Р. Доукинса. Доукинс объясняет природу мема как культурного репликатора: «Как гены воспроизводят себя в генофонде, передаваясь от тела к телу через сперму или яйцеклетку, так и мемы распространяются через «мемофонд», переходя из мозга в мозг с помощью процесса, который в широком смысле может быть назван имитацией. Если ученый слышит или читает об интересной идее, он передает её своим коллегам и студентам, упоминает о ней в статьях и лекциях. Если идея прививается (становится модной), она, можно сказать, размножает сама себя, распространяясь от мозга к мозгу» [4, p. 206]. На наш взгляд, самое удачное определение мема принадлежит С. Блэкмор, которая рассматривает мем как «программу для реализации поведения, хранящуюся в мозге (или других объектах) и передаваемую путем копирования» [5, c. 43]. Она считает, что биологическая и культурная эволюция тождественны: если в биологических системах основным репликатором является ген, то в культурной эволюции эту функцию выполняет мем, который является культурным саморепликатором.
Несмотря на плодотворную роль концепции мема в понимании механизмом воспроизводства культуры, на наш взгляд, более удачным приобретением педагогической и культурной антропологии является концепция культурного образца. В отечественной философии теорию культурного образца начал разрабатывать Е. Д. Бляхер. Он считает, что освоение социального опыта предыдущих поколений осуществляется при помощи «культурных образцов», представляющих собой создаваемые культурой объекты, способные концентрировать и представлять значимые для данной культуры ценности и особенности образа жизни. В качестве примера автор приводит характерный для определенной культуры образ жилища [6]. Мы предлагаем свое определение культурного образца, которое в главном совпадает с точкой зрения Е. Д. Бляхера. Культурный образец — это элемент культуры, выступающий в качестве репрезентанта значимых для культуры ценностей.. По нашему мнению, к культурным образцам следует отнести и «образцовую личность», как продукт и носитель определенного типа культуры. Далее понятие «культурный образец» мы будем применять именно в этом значении.
Культурные образцы, применяемые в сфере духовной культуры, делятся на естественные и искусственные, причем роль последних в обществе по мере его развития возрастает. Сейчас их изготовление и применение вышло далеко за рамки тех институтов, которые традиционно этим занимались. Проникновение почти во все сферы жизни телевидения и компьютерных технологий открыло невиданные возможности использования специально создаваемых культурных образцов в целях формирования у людей нужных взглядов, интересов и потребностей. Политические партии, религиозные организации, коммерческие фирмы стараются создать такие образцы для подражания, которые способствовали бы формированию личности, поддерживающей их деятельность. В языке, наряду с терминами «модель самолета», «математическая модель» и т. п., появился термин «модель личности» с определенным набором составляющих её элементов. Акцентируя внимание на «рукотворном» характере модели личности, Э. Савицкая, например, определяет «модель культурного человека» как «свод идеализированных портретов «лучших» людей различных эпох и народов, написанных их современниками», в котором «поименно определяется, какие ценности должен культурный человек усвоить, какими нормами поведения руководствоваться, что он должен знать и что уметь... Именно модель (реально сформулированная или подразумевающаяся) является отправной точкой выработки учебных программ и программ воспитания» [7, c. 63].
Почему же мы обращаем внимание на важность этого вида культурного образца? Дело в том, что общество нуждается в образах таких личностей, которые служат носителями качеств, необходимых для воспроизводства той культуры, на идеалы и стандарты которой человек должен ориентироваться. Главным механизмом воспроизводства этих качеств мы, вслед Г. Тардом и Э. Дюркгеймом, считаем подражание [8; 9; 10]. М. Оссовская, написавшая большую работу о роли личностных образцов в культуре, предлагает считать подражанием «старание походить на кого-то, обусловленное сознательным или неосознаваемым убеждением в тех или иных достоинствах лица, которому мы подражаем» [11, c. 38]. Бессознательное подражание у человека, видимо, коренится в его биологической природе и представляет собой форму проявления распространенного в животном мире имитационного обучения, осуществляемого через копирование детенышами поведения взрослых особей. Известно, например, что в первобытном обществе воспитание детей осуществлялось, главным образом, путем их включения в жизнь рода, где они могли непосредственно наблюдать и копировать поведение взрослых в тех или иных ситуациях, точно так же, как волчонок копирует действия волчицы во время охоты
По мере развития общества воспитательный процесс постепенно стал обособляться: появились воспитательные учреждения, институт педагогов, техника воспитания. Из многообразия общественного бытия педагог стал выбирать те ситуации, которые считал важными для процесса воспитания, изменив их по своему усмотрению. Так, для воспитания юношей в Древней Спарте сознательно конструировались ситуации, тождественные условиям воинского похода и боя.
Метод воспитания путем погружения в практическую ситуацию не исчез из арсенала современной педагогики, но её роль все более смещается в сферу обучения. Так, деловые игры, воинские учения, спортивные сборы, стажировки по специальности, представляющие собой трансформации этого метода, ныне в большей мере рассматриваются как обучающие технологии. Показательно, например, что все они входят в учебные разделы планов работы вузовских кафедр, в которых воспитательный аспект едва заметен. Что делать — техногенная культура нуждается в техниках-исполнителях. Но даже если речь идет о подготовке такой личности, то без воспитания, как средства её включения в многообразный мир бытия современного человека, не обойтись.
Таким образом, в обучении подрастающего поколения, передачи ему культурного опыта большую роль играет феномен подражания. Но для того, чтобы подражать, нужен объект. Таковым в обществе, прежде всего, является личность как основной структурный элемент всякой культуры. Обращая внимание на этот факт, Дж. Марголис пишет: «Культурные сущности обладают особой онтологией. Основной вид таких сущностей представляют, очевидно, личности, ибо их активность порождает слова и предложения, произведения искусства, артефакты и машины, которые сами образуют иные разновидности культурных сущностей» [12, с. 347]. Проведенный под этим углом зрения анализ мифов, религиозных, художественных, научных и научно-популярных текстов, биографий выдающихся людей позволяет сделать вполне определенный вывод: главным средством, при помощи которого воспитатель пытается воздействовать на воспитанника, является личностный образец, под которым, вслед за Оссовской, будем подразумевать «реальное или вымышленное лицо, которое побуждает или должно побуждать к подражанию» [11, c. 29]. Как мы писали ранее, при социализации важную роль играют религиозные личностные образцы [13; 14; 15].
Для обозначения такого образца человека существуют разные термины. Так, Дж. Мид, например, пишет о важной роли в социализации личности образа «обобщенного другого» [16, p. 75–76]. Р. Бернс пишет об определяющей роли в формировании личности «значимого другого» [17, с. 226]. Как уже отмечалось, М. Оссовская предпочитает пользоваться термином «личностный образец».
Как было указано выше, мы даем расширительное толкование понятию «культурный образец», включая в его объем и личностные образцы. На наш взгляд, личностные образцы входят в культурные образцы и составляют главное содержание последних. Социализация человека, которая во многом осуществляется при помощи образовательных учреждений, главным образом базируется на освоение им личностных образцов. Поэтому личностные образцы должны занять подобающее им место как в педагогической деятельности, так и культуре в целом, активно использоваться как в качестве цели, так и средства воспитания, образования и воспроизводства культуры.
Литература:
1. Rambo A. T. The Study of Cultural Evolution // Profiles in Cultural Evolution. Ann Arbur, 1991.
2. Durham W. H., Weingart P. Units of Culture: Between Biology and the Social Sciences. Mahwah. 1997.
3. Durham W. H. Coevolution: Genes, Culture and Human Diversity. Stanlbrd, 1991.
4. Dawkins R. The Selfish Gene. Oxford, 1976.
5. Blackmore S. The Meme Machine. Oxford, 1999.
6. Бляхер Е. Д. Культурный образец // Категория образа в марксистско-ленинской гносеологии: структура и функции. Свердловск, 1986.
7. Савицкая Э. Закономерности формирования «модели культурного человека» // Вопросы философии. 1990. № 5.
8. Рахматуллин Р. Ю. Личностный образец как фактор социализации // Вестник ВЭГУ. 2013. № 3 (65).
9. Рахматуллин Р. Ю., Сафронова Л. В. Образы и образцы в научной и педагогической деятельности. Уфа, 2009.
10. Рахматуллин Р. Ю., Сафронова Л. В. Культурные образцы педагогическом пространстве // Личность в образовательном процессе. Уфа, 2008.
11. Оссовская М. Рыцарь и буржуа: Исследование по истории морали. М., 1987.
12. Марголис Дж. Личность и сознание. М., 1986.
13. Рахматуллин Р. Ю. Суфийская антропология // Исламоведение. 2013. № 1.
14. Рахматуллин Р. Ю. Отражение личности Иисуса Христа в зеркале истории // Вестник ВЭГУ. 2011. № 2.
15. Рахматуллин Р. Ю. Модель человека в суфизме // Вестник ВЭГУ. 2014. № 3 (71).
16. Mead G. H. Mind, Self and Society. Chicago, 1934.
17. Бернс Р. Развитие Я-концепции и воспитание. М., 1986.
