В 2014 г. миротворцы ООН продолжали выполнять сложные и опасные задания в разных частях света, раздираемых конфликтами. В настоящее время на четырех континентах проводится 16 миротворческих операций и одна «специальная политическая миссия» — Миссия ООН по содействию Афганистану (МООНСА / UNAMA) [9]. По состоянию на 30 сентября 2014 г., в миротворческих операциях несут службу 91 383 военнослужащих (включая военных наблюдателей), 12 529 сотрудников полиции, работают 5 271 международных и 11 700 местных гражданских сотрудников, а также 1 813 волонтеров ООН [10]. По последним данным, тройку лидеров из 128 государств — поставщиков военного и полицейского персонала для миротворческих миссий ООН составляют страны Азиатско-Тихоокеанского региона [11]. Работа, выполняемая в миротворческих операциях ООН, чрезвычайно важна. Она наполнена фундаментальным смыслом в свете целей, для которых и создавалась Организация. В контексте продолжающегося сирийского конфликта и гуманитарной катастрофы, которую он породил, пришло время напомнить себе о том, что Организация Объединенных Наций учреждалась в 1945 г. по инициативе международного сообщества, чтобы «избавить грядущие поколения от бедствий войны… и вновь утвердить веру в основные права человека…».
К сожалению, миротворческие операции ООН не всегда соответствовали этим высоким идеалам. В марте 2005 г. Генеральный секретарь К. Аннан сообщил Председателю Генеральной Ассамблеи, что «[этот] достойный подражания результат был омрачен недобросовестным поведением ряда лиц. В частности, выявление в 2004 г. случаев сексуальной эксплуатации и домогательств со стороны значительного количества миротворцев ООН в Демократической Республике Конго нанесло большой вред идее миротворчества. Такие отвратительные деяния являются нарушением фундаментальной обязанности всех миротворцев ООН заботиться о местном населении, которому они были направлены служить» [7].
В этой связи представляется необходимым рассмотреть взаимосвязь между главной целью ООН по поддержанию международного мира и безопасности (ст. 1(1) Устава ООН) и приверженностью Организации к «поощрению и развитию уважения к правам человека и основным свободам для всех» (ст. 1(3) Устава). Изучить ее можно посредством установления связи между миротворческими операциями ООН и международным правом прав человека в контексте примеров и перспектив отдельно взятых регионов планеты, например, Азиатско-Тихоокеанского. В 2008 г. заместитель Генерального секретаря по операциям по поддержанию мира утвердил новую основополагающую доктрину для миротворческих операций ООН под названием «Операции ООН по поддержанию мира — принципы и руководящие указания» [1; 2]. Доктрина признает, что «миротворчество является одним из мероприятий, осуществляемых Организацией Объединенных Наций и другими международными организациями для поддержания международного мира и безопасности во всем мире» [8, p. 17]. Само миротворчество определяется ею как «методика, разработанная для сохранения хрупкого мира, в условиях прекратившихся военных действий, и в целях содействия реализации достигнутых миротворцами соглашений» [8, p. 8]. За прошедшие годы миротворчество превратилось из преимущественно военной модели по наблюдению за прекращением огня и разъединением сил после межгосударственных войн в комплексную модель, состоящую из множества элементов — военного, полицейского и гражданского, сотрудничающих друг с другом с целью заложения основ устойчивого мира.
По вопросу природы и международной правосубъектности миротворческих операций ООН написано немало [5, p. 33; 5]. Для целей настоящего исследования достаточно отметить, что в современных условиях такие операции, как правило, уполномочиваются резолюцией Совета Безопасности ООН и действуют под командованием и контролем Организации. В ряде случаев ООН имеет фактическую возможность осуществлять такое командование и контроль. Их значимость с точки зрения применимости международного права прав человека представляет особый предмет рассмотрения.
Миротворческая доктрина ООН гласит, что «международное право прав человека составляет неотъемлемую часть нормативной базы для миротворческих операций ООН… Миротворческие операции ООН должны проводиться при полном уважении прав человека и стремиться к их продвижению посредством выполнения собственных мандатов… Миротворческий персонал ООН должен уважать права человека в отношениях с коллегами и местным населением, в общественной и в частной жизни. За совершаемые злоупотребления миротворцы должны привлекаться к ответственности» [8, p. 14–15].
Эти сентенции похвальны. Однако они оставляют открытым главный вопрос: что мы имеем в виду под «международным правом прав человека» в контексте миротворческой операции ООН? Это важно в многонациональном контексте таких операций, потому что ответ обычно зависит от того, какие именно государства — доноры миротворческих контингентов в них участвуют. На практике возможны реальные последствия в плане оперативной совместимости сил, направленных в миротворческую операцию. Представляется целесообразным рассмотреть этот вопрос с двух точек зрения: основного содержания международного права прав человека и его экстерриториального применения.
Миротворческая доктрина ООН признает, что Всеобщая декларация прав человека 1948 г. «является краеугольным камнем международных стандартов в области прав человека» [8, p. 15]. Являясь документом «мягкого права», она, безусловно, может расцениваться как авторитетное толкование норм о правах человека в Уставе ООН [3, p. 9]. В то же время Всеобщая декларация прав человека представляет собой лишь относительно небольшую часть основных положений международного права прав человека. После окончания Второй мировой войны наблюдается быстрый рост количества международных договоров в этой сфере. В целом насчитывается 26 договоров, посвященных правам человека, большая часть которых вступили в силу в течение последних трех десятилетий. Но даже они не отражают полную гамму конвенционного международного права прав человека.
Аксиоматичным для любого государства является фундаментальный принцип, гласящий, что государства пользуются свободой вступления в любые договорные обязательства, какие посчитают необходимыми, равно как и свободой отказа от вступления в них. К примеру, шесть стран — членов АСЕАН являются участниками Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г., четыре других не пожелали присоединиться к этому договору. Только четыре государства — члена АСЕАН ратифицировали второй Факультативный протокол к Международному пакту о гражданских и политических правах, направленный на отмену смертной казни.
Впрочем, относительная свобода государств выбирать, какие именно обязательства в области прав человека они примут, имеет некоторые важные ограничения. Например, не все права, провозглашенные Всеобщей декларацией прав человека 1948 г., присутствуют в обычном международном праве. Это означает, что соответствующие обязательства связывают государство без его обязательного согласия, хотя само государство может избежать применения таких норм в договорном порядке или при помощи постоянных возражений (за исключением норм jus cogens). В их числе — право на жизнь, свобода от рабства, свобода от пыток, бесчеловечного и унижающего достоинство обращения и право на справедливое судебное разбирательство [4, p. 559].
В том же духе ряд международных обязательств по правам человека признается частью свода норм обычного международного права. Самым ярким примером является запрет на применение пыток, определенный ст. 1 Конвенции 1984 г. против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения или наказания. Обычно-правовая природа такого запрета была признана апелляционной палатой Международного уголовного трибунала для бывшей Югославии в деле Прокурор против Фурунджича (IT-95–17/1-A, 21 July 2000, paragraph 111). Судебная палата пошла еще дальше, заявив, что запрет пыток является нормой jus cogens (императивной нормой) и что это обязательство erga omnes (обязательство перед всем международным сообществом), а это означает, что оно не может быть отменено договором или на основе постоянных возражений (IT-95–17/1-T, 10 December 1998, paragraphs 151–157).
Из этого следует, что, невзирая на все расхождения, могущие возникнуть в связи с применением миротворцами ООН конвенционального права прав человека и самим его содержанием, существует отрасль международного права прав человека, являющаяся незыблемой, и отступление от нее недопустимо. А нормы, регламентирующие запрещение пыток, являются частью этой отрасли международного права.
Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос об экстерриториальном применении международного права прав человека.
Литература:
1. Зверев П. Г. Основополагающая доктрина миротворческих операций ООН // Апробация. — 2014. — № 4 (19). — С. 70–71.
2. Зверев П. Г. Проблемы формирования основополагающей доктрины миротворческих операций ООН в начале 2000-х годов // Сборник статей Международной научно-практической конференции «Достижения и перспективы правовой науки», 9 июня 2014 г. — Уфа: Аэтерна, 2014. — С. 10–12.
3. Baderin M., Ssenyonjo M. (Eds.) International Human Rights Law — Six Decades After the UDHR and Beyond. — Ashgate Press, 2010.
4. Brownlie I. Principles of Public International Law, 7th ed. — Oxford: Oxford University Press, 2008.
5. Diehl P., Druckman D., Wall J. International Peacekeeping and Conflict Resolution — A Taxonomic Analysis with Implications // Journal of Conflict Resolution. — 1998. — № 42.
6. Simma B. (Ed.). The Charter of the United Nations: A Commentary. — New York, Oxford University Press, 2002.
7. UN Doc A/59/710 dated 24 March 2005.
8. United Nations Peacekeeping Operations — Principles and Guidelines, 2008.
9. [URL] http://www.un.org/en/peacekeeping/operations/current.shtml
10. [URL] http://www.un.org/en/peacekeeping/about/
11. [URL] http://www.un.org/en/peacekeeping/resources/statistics/contributors.shtml
