По общепризнанному мнению конституционное право — ведущая отрасль национальной правовой системы, представленная совокупностью правовых норм, определяющих основы конституционного строя, правовое положение человека и гражданина и закрепляющих государственное устройство, систему государственной власти и местного самоуправления. В основе правовой системы любого современного государства находится конституционное право, основным источником (формой) которого является конституционное законодательство. Позитивный интерес к нему объясняется существованием конституционного производства и в необходимости введение института конституционного процессуального права, главного гаранта защиты Конституции, требующего в свою очередь, правового регламентирования, научного обоснования, аналитического исследования и анализа. М. В. Баглай характеризует конституционное право как «совокупность правовых норм, охраняющих основные права и свободы человека и учреждающих в этих целях определенную систему государственной власти» [1, с. 3].
Термин «конституционное законодательство» одно из наиболее спорных понятий в конституционном праве. В настоящее время имеется множества теоретических подходов и определений, что собственно вносит путаницу в понятие закона, в том числе конституционного законодательства.
Е. С. Аничкин характеризуя конституционное законодательство России, пишет, что «важнейшее значение в развитии системы права РФ играет конституционное законодательство. Конституционное законодательство — это ведущая отрасль российского законодательства, выраженная в системе особых правовых источников, которые содержат нормы, регулирующие основы конституционного строя РФ, правовое положение человека и гражданина, федеративное устройство, организацию и функционирование органов государственной власти, местного самоуправления» [2, с. 98]. По мнению Т. Д. Зражевской, конституционное законодательство представляет собой форму публичного управления, осуществляющуюся посредством юридического оформления «паспортных» характеристик государства и отображения тех целей и задач, к которым должна вести политика государственной власти, а также ответственности высших должностных лиц государства за их достижение (решение) [3, с. 69]. М. С. Саликов относит к конституционному законодательству лишь Конституцию РФ и Конституции (уставы) субъектов РФ [4, с. 16]. Л. И. Ибрагимова включает Конституцию РФ, законы РФ о поправках к ней, конституции и уставы субъектов РФ и законы о поправках в конституции и уставы субъектов РФ [5, с. 8].
Некоторые специалисты сюда относят также и декларации, ссылаясь на их значение для развития государственности. В частности, Е. В. Колесников пишет о том, что Декларация о государственном суверенитете 1990 г. и Декларация о правах и свободах граждан 1991 г. «в условиях становления новой российской государственности выполнили роль конституционного закона» [6, с. 78]. Согласно позиции Е. С. Аничкина, отнесение к источникам конституционного законодательства лишь некоторых видов законов представляется недостаточно обоснованным, поскольку оставляет «за бортом» текущие федеральные законы и законы субъектов РФ, содержащие нормы конституционного права. Именно на текущих законах лежит «основная нагрузка» в регулировании общественных отношений, составляющих предмет конституционного права, что предопределяет их понимание как одного из источников конституционного законодательства [7, с. 90].
Это значит, что к конституционному законодательству следует относить и иные законы, регулирующие конституционно-правовые отношения, которые уточняют, детализируют, конкретизируют содержание норм Конституции. В данном случае, понимание конституционного законодательства как совокупности законов различной юридической силы аналогично существующему пониманию иных отраслей законодательства. К примеру, гражданское законодательство (далее — ГК РФ) состоит из ГК РФ, принятых в соответствии с ним иных федеральных законов (далее — законы) и иных правовых актов, содержащие нормы гражданского права (ст. 3 ГК РФ).
В научной среде наблюдается все больше взглядов и расхождения по вопросу о надлежащей трактовке терминов «конституционное законодательство», «конституционный закон», «источник права» и других ключевых правовых категорий. Например, в РК понятие «конституционный закон» необоснованно расширено. Как следует из текста Конституции РК, законодатель воспринял широкую трактовку термина «конституционный закон». По мнению ученых (Сапаргалиев Г. С. и др.), сюда включены и органические законы, названные в тексте Конституции. Так, под законами, принимаемыми Парламентом, в Конституции имеется в виду: 1) закон о внесении изменений и дополнений в Конституцию; 2) конституционный закон; 3) обычный (органический) закон. Эти группы законов составляют часть законодательных актов. Другую часть — постановления Сената и Мажилиса. В итоге конституционное законодательство также в зависимости от круга его источников необоснованно понимается в широком и узком смысле. В широком смысле оно включает в себя не только законы, но и все иные нормативные правовые акты, которые регулируют общественные отношения, составляющие предмет конституционного права как отрасли права.
Надо признать причиной недостаточной теоретической разработки проблемы справедливо считается многозначность и нечеткость самого понятия источника права. В частности, С. Ф. Кечекьян отмечает, что оно «принадлежит к числу наиболее неясных в теории права. Не только нет общепризнанного определения этого понятия, но даже спорным является самый смысл, в котором употребляются слова «источник права». Ведь «источник права» — это не более как образ, который скорее должен помочь пониманию, чем дать понимание того, что обозначается этим выражением» [8, с. 3].
«В настоящее время, — пишет О. Е. Кутафин, — в современной российской правовой науке термины «источники права» и «формы права» употребляются в значении внешней формы объективации, выражения права или нормативной государственной воли [9, с. 339]. При этом, термин «источник права», несмотря на его условность, является удобным в употреблении и к тому же традиционным для мировой юриспруденции. …В конституционном (государственном) праве термин «источник права в юридическом смысле» является общепризнанным. Под ним принято понимать нормативный акт, в котором содержатся конституционно — правовые нормы» [10, с. 11–19].
С точки зрения А. Т. Ащеулова, «под источником конституционного права следует понимать юридические формы, способы выражения правовых норм (действующие нормативные акты), регулирующие основные комплексы общественных отношений, образующих предмет конституционного права». Автор считает, что источниками конституционного права являются естественное право и позитивное… В Казахстане и других странах СНГ источником конституционного права признается лишь позитивное право: конституция, конституционные законы, иные нормативные акты, содержащие конституционно-правовые нормы… Естественное право воспринимается многими государствами как высшая духовная ценность, морально обеспечивающая неотчуждаемость прав человека [11, с. 25–26]. Г. С. Сапаргалиев к основным источникам относит не только правовые нормы Конституции РК, но и другие ее элементы: принципы, декларативные положения, понятия, цели, задачи. Автор видит своеобразие конституции как источника конституционного права в том, что, как он утверждает, в ней указаны формы других ее источников: конституционные и обычные законы, нормативные указы и постановления Президента РК, постановления Правительства РК, а также степень юридической силы, порядок принятия, опубликования и отмены [12, с. 6–10]. С позиции А. К. Абельдинова и О. К. Копабаева, помимо нормативных правовых актов источником конституционного права являются судебные прецеденты, правовые обычай, международные и внутригосударственные договоры [13, с. 6]. Ж. Баишев определяют источники конституционного права как «нормативные акты… изданные органами государства в установленном порядке или принятые народом. Специфика источников конституционного права, — отмечает далее автор, — состоит в том, что они регулируют наиболее важные общественные отношения, то есть права и свободы человека и гражданина, основы общественного строя, организацию государственной власти» [14, с. 9–10].
По мнению М. В. Байлай, под источниками права понимаются внешние формы выражения права. Традиционно вычленяют три группы юридических источников. Это, во-первых, нормативные правовые акты, во-вторых, обычаи и, в-третьих, судебные прецеденты. Ученый отмечает, что эта схема вполне приложима и к конституционному праву зарубежных стран. Однако, последнему присущи некоторые специфические особенности, которые становятся особенно заметны в последнее десятилетие. В частности, речь идет, во-первых, о таких явлениях, как признание в качестве источника права общих принципов права, и, во-вторых, о все возрастающем значении норм, создаваемых вне пределов национального государства, и даже не всегда с его решающим участием, но тем не менее обязательных для того или иного конкретного государства.
Речь в последнем случае идет не только о международно-правовых актах, а о формировании новых правовых систем, таких как европейское право (право Европейских Сообществ) или право Совета Европы. Право ЕС, имея наднациональный характер, инкорпорируется в национальные правовые системы государств — участников соответствующих интеграционных объединений. Нормы этого права имеют прямое действие и обладают верховенством по отношению к нормам права, создаваемым самим национальным государством. В результате начинает выстраиваться довольно своеобразная и несколько непривычная картина системы источников национального конституционного права в зарубежных странах, или во всяком случае в определенной части суверенных государств, которые являются участниками межнациональных интеграционных объединений, обладающих определенными чертами наднационального характера.
Своеобразие складывающегося положения заключается в том, что казалось бы незыблемый постулат о верховенстве основного закона государства, о том, что конституция — это высший по своей юридической силе нормативно-правовой акт, коему соответствуют или должны соответствовать все иные нормативно-правовые акты, отныне должен восприниматься с некоторыми оговорками, а зачастую и вообще ставиться под сомнение.
Эта ситуация требует некоторых пояснений. Дело в том, что создание в Западной Европе интеграционных объединений, известных под наименованием Европейских Сообществ, и их объединение затем в рамках Европейского Союза, учрежденного в 1992 году, привело к тому, что в рамках Сообществ сложилась особая автономная правовая система. Она не может быть идентифицирована ни с национальным, ни с международным правопорядком. Нормативно-правовые акты, которые служат непосредственным источником этой правовой системы, создаются по большей части путем осуществления нормотворческой деятельности институтов Сообществ. Даже учредительные акты Сообществ, которые в значительной мере напоминают международные договоры, имеют весьма существенное юридическое отличие от последних. Это отличие заключается в том, что если обычный международный договор и, соответственно, нормы международного права адресованы суверенному государству, то нормы учредительных актов Сообществ наделяют правами и обязанностями не только, а порой и не столько государство, сколько непосредственно физические и юридические лица, находящиеся под юрисдикцией государств — участников этих соглашений. Что же касается категорий нормативно-правовых источников европейского права, создающихся институтами Сообществ, то специфика их правового режима заключается в том, что их нормы являются нормами прямого действия и обладают верховенством по отношению к нормам национального права, даже если речь идет о конституционно-правовых нормах.
В последние годы в решениях национальных судов, особенно в высших инстанциях судов общей юрисдикции и в решениях наднациональных судебных органов, все чаще встречается ссылка в мотивировочной части решений на общие принципы права, коим следует суд при вынесении конкретного решения по конкретному делу. Уже сегодня становится очевидным, что общие принципы — это такая юридическая категория, которая выступает в роли ведущего источника права вообще и конституционного права в особенности [15. с. 17–32].
Это говорит о том, что отсутствие текущего регулирования приводит к тому, что одни субъекты права пытаются напрямую применить правило, заложенное в Конституции, другие стоят на невозможности его применения, некоторые в ущерб верховенству национальной конституции предпочитают интеграционные источники права. В итоге, в такой непростой правовой ситуации сам термин «источник» употребляется в разных значениях. В результате этих разногласий рождается противоречивая практика, возникает проблема восполнения пробелов конституционного законодательства обычаями, обычной практикой либо нормами интеграционного права (Европейский Союз и т. д.), которые воспринимаются его источниками. Так, в частности по смыслу ст. 4 Конституции РК разъяснения Верховного Суда Республики отнесены к источникам конституционного законодательства. Стало быть существующий здесь феномен прецедентного права предполагает реальное и действенное правотворчество, субъектом которого являются уже судебные органы государства, правомочные принимать решения по конкретным делам, которые носят нормативный характер.
Хотя, по общему правилу источник права фактически есть внешняя форма объективизации правовой нормы. Причем только объективизированная («в определенной форме») норма становится общеобязательной, правовой нормой, реализация которого обеспечивается соответствующими средствами государственного воздействия. Право возникает только как результат действий государственных органов, а суды не являются таковыми. Из этого следует, что ни судебная практика, ни административная практика не являются источниками права.
По справедливому мнению С. Л. Зивс, «им не является акт, «порождающий право между сторонами» (как гласит древняя формула), хотя он, понятно, является опосредованным выражением государственной воли. И даже авторитетная модель применения права — решение высшей судебной инстанции по конкретному делу, служащая рекомендуемым эталоном, не может быть отнесена к числе источников прав. Источник права есть форма выражения именно правовой нормы, и только нормы. Источник права суть внешняя форма установления правовой нормы государством (или по поручению государства, или с санкции, одобрения, государства)» [16, с. 10].
Разные взгляды ученых связаны отсутствием в теории общепринятого понятия источника права и недостаточностью научной разработки данной проблемы. В результате различного подхода конституционное законодательство также в зависимости от круга его источников необоснованно понимается в широком и узком смысле. В широком — оно включает в себя не только законы, но и все иные нормативные правовые акты, которые регулируют общественные отношения, составляющие предмет конституционного права как отрасли права. В узком — конституцию и конституционные законы либо конституцию и нормативные правовые акты.
Все это говорит о том, что в исследуемых странах процесс формирования института конституционного законодательства еще не завершен. Поскольку, нет механизма, который отвечал бы за состояние и содержание принятых законов. Многие нормы конституции и законодательства реципированы из других правовых систем, которые часто подвергаются неоправданным поправкам, изменениям и дополнениям. В итоге нередко законы содержат не оправданные ограничения, некоторые вовсе не увязаны между собой. Более того, к сожалению, законодатели в основном связаны с «проблемой распределения и осуществления политической власти» [17, с. 388]. То есть природу закона трудно понять без уяснения его органической связи с политикой и властью, где закон выступает мощным средством осуществления политики. Здесь следует отметить, что В. И. Ленин, развивая марксистское положение о роли права и закона в обществе, всесторонне верно охарактеризовал социально-политическую природу закона. Ему принадлежит классическая формулировка: «Закон есть мера политическая, есть политика» [18, с. 29]. Это факт, «с фактом ничего не поделаешь: факт нужно признавать [19, с. 267].
Великий физиолог И. П. Павлов любил напоминать ту истину, что факты — это воздух ученого, поскольку лишь опираясь на них, он может подняться на уровень высоких теоретических обобщений. То есть научные взгляды о конституционном законодательстве и об его источнике, с позиции фундаментальных прав, надо осовременить.
В таком случае, если исходит сквозь призмы формы права (источников права), с учетом их разнообразия или специфики, в любом случае главенствующим источником конституционного права (законодательства) современного государства помимо конституции, является нормативные правовые акты (в узком смысле), принятые высшим законодательным органом государства, причем как правило, следующие специальной (коллегиальной) процедуре или же лично народом, путем референдума, поэтому остальные нормативные правовые акты, какими бы специальными процедурами они не были облечены, являются подзаконными актами.
Таким образом, по нашему мнению, конституционное законодательство является основной ведущей отраслью законодательства современного государства, состоящий из особых систем источников права и совокупности законов, вносящих дополнения и изменения в Конституцию, регламентирующих основные положения прав и свобод человека и гражданина, учреждающих государственное устройство, нормы поведения государственной власти и политической системы, а также органов местного самоуправления и законов о введении Конституции в действие.
Источником конституционного законодательства можно признать нормативные правовые акты, содержащие конституционно-правовые нормы, принятые уполномоченным органом государства, по специальной процедуре либо лично народом, через референдум, обусловленные внутренней взаимосвязью и целостностью, устойчивыми отношениями и связями между ее составными элементами, отличающиеся общеобязательностью и множественностью иерархией.
Литература:
1. Баглай М. В. Конституционное право РФ. М.: Норма-Инфра-М., 1998. С. 3.
2. Аничкин Е. С. Факторы единства [Электронный ресурс] и многообразия конституционного законодательства РФ // Конституционное и муниципальное право. 2005. № 2. С. 98. URL: http://www. zakaz.lawlibrary.ru (дата обращения: 27.12.2014).
3. Зражевская Т. Д. Реализация конституционного законодательства: проблемы теории и практики: дисс. … д-ра юрид. наук. Воронеж, 1999. С. 69
4. Саликов М. С. Сравнительно-правовое исследование федеративных систем России и США: автореф. дисс. … д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 1998. С. 16.
5. Ибрагимова Л. И. Конституционное законодательство РФ и республик на этапе деволюционного федерализма: автореф. дисс. … канд. юрид. наук. Казань, 2001. С. 8.
6. Колесников Е. В. Источники российского конституционного права. Монография. Саратов, 1998. С. 78.
7. Аничкин Е. С. Конституционное законодательство РФ: Понятие, признаки, источники // Правоведение. 2006. № 4. С. 90.
8. Кечекьян С. Ф. О понятии источника права // Ученые записки МГУ. Вып. 116. Кн. 2. М., 1946. С. 3.
9. Цит. по: Нересянц В. С. Общая теория государства и права. Учебник для юрид. вузов и факультетов. М.: Норма-Инфра-М., 1999. С. 339.
10. Кутафин О. Е. Источники конституционного права в РФ. М.: Юристь, 2002. С. 11–19.
11. Конституционное право РК. Учебник / сост. А. Т. Ащеулов. Алматы: КазГЮА, 2001. Гл.1. С. 25–26.
12. Сапаргалиев Г. С. Конституционное право РК. Учебник. Алматы: 2002. С. 6–10.
13. Абельдинов А. К., Копабаев О. К. Конституционное право зарубежных стран. Учебник. Алматы: 1997. С. 6.
14. Баишев Ж. Конституционное право РК. Учебник. Алматы: 2001. С. 9–10.
15. Конституционное право зарубежных стран: учебник для вузов / под общ. ред. М. В. Баглая, Ю. И. Лейбо и Л. М. Энтина. — М., Норма, 2004. — С. 17–32.
16. Зивс С. Л. Источники права. М.: Наука, 1981. С. 10. См. также: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. М., Т. 21. С. 310.
17. Сапаргалиев Г. С. Конституционное право РК: Академ. курс. Алматы: Жеті жарғы. 2012. С. 388.
18. Цит. по: Жунусканов Т. Ж. Адвокатура и адвокатская деятельность в РК: Проблемы теории и практики. Монография. Изд. второе. — Костанай, 2011. С. 29.
19. Сталин И. В. Сочинения. ОГИЗ государственное издательство политической литературы. М., 1947. С. 267.
