В данной статье выявляются особенности изображения мира детства, представляющего одну из центральных тем в творчестве американского фантаста Р. Д. Брэдбери. Для анализа были выбраны ранние новеллы, которые входят в состав сборников «Темный карнавал», «Человек в картинках», «Золотые яблоки Солнца», «Лекарство от меланхолии». Основным предметом изучения становятся категория детства и образ ребенка, которые, составляя основу авторской концепции, приобретают такие характеристики, как сложность и неоднозначность.
Ключевые слова: фантастика,новелла, тема детства, образ ребенка, амбивалентность образа.
Проза американского писателя Р. Д. Брэдбери охватывает широкий диапазон художественных идей, которые раскрывают его эстетические и интеллектуальные интересы. Жанровое и идейно-тематическое разнообразие, позволяющее обусловить постановку комплекса важнейших проблем, довольно часто определяется как специфическая черта творческого наследия писателя. Вс. Ревич, назвавший Р. Брэдбери «мечтателем», отмечает: «Брэдбери — выдающийся мастер слова, признанный стилист, тонкий психолог, проникновенный лирик, но лучше всего его назвать мудрым сказочником» [6, с. 5].
Отличительной чертой авторского мировосприятия является противоречивость, парадоксально сочетающая стойкую веру Р. Брэдбери в мудрость и силу человечества и пессимистичные настроения, связанные со страхом перед глобальной механизацией жизни.
Подобная двойственность относится также к художественной манере повествования: новеллы Р. Д. Брэдбери характеризуются сложной жанровой природой, представляют собой синтез фантастических и реалистических элементов, структурно и стилистически могут походить на миф, притчу, сказку, бытовой рассказ и т. д.
Одной из ведущих тем его ранних новелл является тема детства, которое осмысляется автором как особая психосоциокультурная категория; период, наполненный противоречиями и опасностями. В возрастной психологии детство считается одним из самых сложных феноменов, имеющим биологическую основу и опосредованным социокультурными факторами. Помимо этого под детством можно понимать «ту фазу жизни, когда человек еще не готов к самостоятельному существованию и нуждается в усиленном усвоении опыта, передаваемого старшим поколением» [7, с. 202].
Пытаясь проникнуть во внутренний мир ребенка, определить особенности детского мировосприятия и психологию детского поведения, Р. Брэдбери актуализирует проблемы экзистенциального, нравственного и философского характера. Дети в его новеллах чаще выступают как самостоятельные художественные образы, хотя могут выполнять вспомогательную функцию, способствующую раскрытию характеров других персонажей.
Р. Брэдбери, обладая мастерством тонкого психолога, старается проявить специфические черты детского, подчас наивного, мировосприятия и отношения к обыденным вещам. Например, процесс приготовления обеда представляется Дугласу (новелла «Верхний сосед») как некое таинство, создаваемое с помощью магических манипуляций: «Разве не загляденье смотреть, как бабушка посыпает цыпленка из дырчатых серебряных приборов порошком из мумий, а может, толчеными костями индейцев, и бормочет себе под нос беззубым ртом таинственные заклинания» [3, с. 398]. Бурная фантазия, пытливый ум и ясный взгляд мальчика приводят впоследствии к «совершению благодеяния», спасающего жизни окружающих.
В новелле «Попрыгунчик в шкатулке» (1947) Эдвин, запертый на долгие годы в доме, воспринимает особняк как целый мир, состоящий из Верхних и Нижних земель, «Континента Кухни, Архипелага Гостиной, Полуострова Учебы, Зала Музыки» [3, с. 214].
Ребенок, по мнению Р. Брэдбери, способен замечать детали, тонко чувствовать и видеть мир иначе, чем взрослые; его душа одинаково предрасположена к восприятию прекрасного и ужасного. Так, в новеллах «Озеро» (1944), «Ночь» (1946), «Космонавт» (1951) главными героями оказываются дети, умеющие не по возрасту серьезно размышлять и пытающиеся вникнуть в смысл понятий «жизнь», «смерть», «семья», «любовь», «страх».
Отметим, что образ ребенка в структуре авторской концепции детства амбивалентен и неоднозначен: дети представлены не только как символ чистоты и надежды, но и как воплощение злости, жестокости и черствости, в связи с чем сама категория детства определяется как семантически противоречивая. С этой точки зрения, новеллы из ранних сборников Р. Брэдбери можно условно разделить на две группы.
К первой группе текстов отнесем новеллы «Озеро» (1944), «Огромный-огромный мир где-то там» (1952), «Улыбка» (1952), «Здравствуй и прощай» (1953) и др. В них Р. Брэдбери, следуя традиционному толкованию образа ребенка как воплощения душевной чистоты, открытости, нравственного совершенства, рисует мир детства, полный светлых и волшебных мгновений. Мир детства и мир взрослости существуют в гармоничных отношениях: дети приносят радость окружающим, воспринимаются взрослыми как истинное счастье, без которого их жизнь не имеет смысла.
Так, в новелле «Огромный-огромный мир где-то там» Кора с нетерпением ожидает приезда своего племянника, обещавшего научить ее грамоте. Она сравнивает Бенджи с блеском яркого солнечного луча, способного подарить ей надежду и почувствовать себя счастливой, в связи с чем Кора перестает воспринимать мир как унылое и серое пространство. Главным героем новеллы-сказки «Мальчик-невидимка» (1945) становится маленький Чарли, который, несмотря на озорство, вносит в жизнь Старухи тепло, на время избавляя ее от одиночества.
Категория детства своеобразно представлена в новелле «Здравствуй и прощай»: вечно юный Уилли путешествует по городам и дает возможность усыновить себя супружеским парам, которые не могут иметь детей. Удивительное свойство не стареть позволяет ему делать кого-то счастливым, но лишь на время, чтобы не вызвать к себе излишний интерес со стороны окружающих.
Характеристики детства в данном произведении имеют в целом положительную коннотативную окраску: это мир веселья и эмоций, игр и развлечений, легкости и вечного лета. Воспринимая детвору как «охапку цветов», одна из героинь произносит: «В них столько пылкости, жадного интереса ко всему! Наверно, этого мне больше всего недостает во взрослых людях — девять из десяти уже ко всему охладели, стали равнодушными, ни свежести, ни энергии, ни жизни в них не осталось» [1, с. 323–324].
Однако сам Уилли, навсегда заключенный в теле ребенка и занимающий промежуточное положение между абсолютно разными мирами взрослых и детей, сожалеет: «… еще несколько лет, и я совсем состарюсь. Тогда и жар молодости, и тоска по недостижимому, и несбыточные мечты — все останется позади. Может быть, тогда мне станет полегче и я спокойно доиграю свою роль» [1, с. 325].
В новелле «Улыбка» мальчик, который искренне стремится постигнуть прекрасное, противопоставляется бездушной толпе, пытающейся разорвать картину «Мона Лиза» как символ ненавистного прошлого. Светлый душевный порыв, заставивший сохранить кусок холста со знаменитой «ласковой и доброй Улыбкой», проявляет в его характере невероятную силу, стремление отвернуться от мира невежества и бездуховности.
Обратимся ко второй группе текстов: «Маленький убийца» (1946), «Поиграем в «Отраву»» (1946), «Вельд» (1950), «Детская площадка» (1952), «Все лето в один день» (1959) и др. В данных произведениях воплощено совсем иное представление о детстве как самом страшном периоде в жизни человека, поскольку оно наполнено жестокостью, бессердечностью, насилием и беспощадностью. Дети изображаются как зловещие существа, внушающие ужас и представляющие смертельную опасность как для ровесников, так и для самих взрослых.
Так, в новелле «Маленький убийца» ребенок становится воплощением опасности для своих родителей, находясь еще в утробе матери. Сама мысль о предстоящих родах приводит Алису Лейбер в ужас, заставляет ее думать о самом страшном: «Меня убивают у них на глазах. Эти врачи, эти медсестры не представляют, что таится внутри меня. <…> Я умираю, а сказать им сейчас об этом не могу. Они засмеются и назовут меня сумасшедшей. Они увидят убийцу, возьмут его на руки, им и в голову не придет, что он повинен в моей смерти» [3, с. 347].
Появившийся на свет младенец видится матери зловещим представителем иного мира, наделяется инфернальными чертами. Череда странных событий, повлекших за собой смерть Алисы, заставляет также и Дэвида, ее мужа, иначе взглянуть на своего ребенка: он понимает, что младенец — носитель уже сформированного разума, хитрое, изобретательное и беспощадное существо.
Анализируя произошедшие события, Дэвид, которому тоже вскоре суждено умереть по вине младенца, произносит: «Что тебе известно о детях, доктор? Общий ход развития? Да. Ты знаешь, конечно, сколько детей убивают своих матерей при рождении. Почему? Может, таким образом они выражают свое возмущение тем, что их насильно выталкивают в этот отвратительный мир?» [3, с. 362].
В «Маленьком убийце» Р. Брэдбери переосмысливает традиционное представление о маленьких детях как беззащитных и беспомощных существах, формулируя при этом своеобразную теорию о наличии у них разума и определенной силы.
Подобные идеи легли в основу новелл «Поиграем в «Отраву»» и «Вельд», в которых дети также представляют смертельную опасность для взрослых. В первой новелле мистер Ховард, школьный учитель, имеет абсолютно четкие представления о собственных учениках: «Иногда мне кажется, что дети — это захватчики, явившиеся из другого мира», «… дети — это чудовища, которых дьявол вышвыривает из преисподней, потому что не может совладать с ними», «Вы принадлежите к совершенно другой расе. Отсюда ваши интересы, ваши принципы, ваше непослушание… Вы не люди, вы — дети» [3, с. 310].
Мир детства видится учителю как пространство ужаса, лжи, черной магии, смерти. В основе всех поступков детей, по мнению мистера Ховарда, лежит злой умысел, искаженная логика; он называет их «злодеями», «монстрами», «колдунами». Эмоциональное напряжение достигается за счет актуализации таких концептов, как ненависть и страх, отражающих отношение героев друг к другу.
Даже игра в «Отраву», кажущаяся забавой для детей, приводит в ужас взрослого: «…если мы подходим к покойнику, мы через него перепрыгиваем. Если вы наступите на могилу покойника, то вы отравлены, падаете и умираете» [3, с. 311]. Подобные детали, структурирующие систему детских образов в новелле, сближают мир детей с потусторонним миром, проявляют их демонические черты. При этом столкновение взрослого и ребенка неизбежно приведет к поражению именно взрослого человека: в новелле это заканчивается смертью мистера Ховарда.
Художественное пространство новеллы «Вельд» — мир далекого будущего, в котором существует возможность приобрести дом под говорящим названием «Все для счастья», «дом, который одевал, кормил, холил, укачивал, пел и играл» [4, с. 204]. В центре повествования — родители, избаловавшие своих детей, и дети, для которых необычная детская комната оказалась важнее родителей.
Примечательно, что в новелле лишь один раз употребляется слово «семья», и это определенным образом характеризует отношения между двумя поколениями. Сложная конструкция, представляющая собой «повышенного воздействия цветной объемный фильм и психозапись, проектируемые на стеклянный экран, одорофоны и стереозвук», позволяет Венди и Питеру «оказаться» в любой местности, но в то же время заменяет им родителей [4, с. 206]. При этом для Р. Брэдбери становится важным подчеркнуть мысль о сосуществовании двух процессов: технического прогресса и нравственного опустошения.
От детей буквально веет холодом: «… щеки — мятный леденец, глаза — ярко-голубые шарики, от джемперов так и веет озоном» [4, с. 209]. Однако затаившаяся внутри жестокость заставляет их вновь и вновь «вызывать» в детской комнате пространство Африки, хладнокровно наблюдать за ужасающими картинами дикой природы. Один из героев замечает: «Вы с женой позволили этой комнате, этому дому занять ваше место в их сердцах» [4, с. 213–214]. Новелла заканчивается трагедией: лишенные истинной духовности Питер и Венди решаются на убийство родителей, пытавшихся запереть детскую комнату.
Как справедливо отмечает П. Молитвин, Р. Д. Брэдбери — «исследователь, уделяющий особое внимание тем потаенным уголкам человеческой души, где дремлют до поры до времени весьма мерзкие инстинкты, где подобно жутким доисторическим рептилиям притаилась жестокость, подлость, предательство» [5, с. 604].
Выявляя в детском характере такую черту, как жестокость, Р. Брэдбери указывает, что распространяться она может не только на взрослых, но и на ровесников (как, например, в новелле «Все лето в один день»).
В «Детской площадке» мистер Чарльз Андерхилл вспоминает о детстве как об ужасном периоде: «Кто сказал, что детство — самая счастливая пора жизни? О нет, это самое страшное и жестокое время, пора варварства, когда нет даже полиции, чтобы защитить тебя…» [4, с. 417]. «Вопящая орава детей» воспринимается им как опасная и мощная стихия, сметающая все на своем пути: «злобный блеск желтых глаз, острые подбородки, хищные зубы, жесткие вихры волос, испачканные майки и грязные руки в царапинах, следах недавних драк» [4, с. 419]. Сама детская площадка кажется ему «сущим адом», средоточием враждебных, потусторонних сил: странный свет, пронзительные крики и резкие запахи лишь усиливают это ощущение.
В ребенке, по мнению Р. Брэдбери, заключена определенная сила, противостоять которой не может подчас и взрослый человек, при этом характер подобной силы (доброе или разрушительное начало) обусловливает особенности взаимодействия детей с пространством ровесников и пространством взрослых.
Таким образом, детство в восприятии Р. Д. Брэдбери — крайне сложный и противоречивый период; особый замкнутый мир, развивающийся по собственным законам и парадоксально сочетающий в себе гармонию и иррациональность, силу и наивность, добро и жестокость.
Литература:
1. Брэдбери, Р. Д. Золотые яблоки Солнца // Миры Рэя Брэдбери. — Тверь: Полярис, 1997. — Т.2.
2. Брэдбери, Р. Д. Лекарство от меланхолии // Миры Рэя Брэдбери. — Тверь: Полярис, 1997. — Т.4.
3. Брэдбери, Р. Д. Темный карнавал: Избранные произведения. — М.: Эксмо, 2004.
4. Брэдбери, Р. Д. Человек в картинках // Миры Рэя Брэдбери. — Тверь: Полярис, 1997. — Т.1.
5. Молитвин, П. Рэй Брэдбери — грани творчества и легенда о жизни // Р. Д. Брэдбери. Тени грядущего зла: Роман, рассказы. — СПб.: Северо-Запад, 1992.
6. Ревич, Вс. Любовь и ненависть Рэя Брэдбери // Память человечества. — М.: Книга, 1981.
7. Сапогова, Е. Е. Психология развития человека. — М.: Аспект пресс, 2001.
