Роль бронетанковых войск в Берлинской стратегической наступательной операции

Берлинская стратегическая наступательная операция была одной из последних операций Великой Отечественной войны. Её значение трудно переоценить, в результате успешного проведения этой операции была разгромлена мощная вражеская группировка, занимавшая оборону на берлинском стратегическом направлении и прикрывавшая столицу фашистской Германии. При разработке плана наступления на берлинском направлении Ставка ВГК и Генштаб особую роль отводили танковым армиям и корпусам. В основу плана наступательной операции была заложена идея нанесения мощных ударов по сходящимся направлениям, окружения и последующего уничтожения берлинской группировки немецко-фашистских войск. Постановка таких задач предопределило активное использование крупных танковых соединений и объединений.

При планировании наступления советское командование отдавало себе отчёт в том, что противник будет упорно обороняться, опираясь на заранее подготовленную, развитую в инженерном отношении оборону. Поэтому, для проведения Берлинской наступательной операции (с учётом войск 2-го Белорусского фронта) привлекались крупные силы. Значительное количество войск для обороны берлинского направления сосредоточило и немецкое командование.

Состав и соотношение сил сторон к началу Берлинской операции [1, с. 388].

Согласно приказу Ставки Верховного Главнокомандования, план операции заключался в следующем: «мощными ударами войск трех фронтов прорвать оборону противника по рекам Одер и Нейсе и, развивая наступление в глубину, окружить основную группировку немецко-фашистских войск на берлинском направлении с одновременным расчленением ее на несколько частей и последующим уничтожением каждой из них» [1, с. 389]. Сжатые сроки проведения наступления (13–15 дней), значительная глубина продвижения (200–250км) и необходимость преодоления мощной вражеской обороны наложили свой отпечаток на способы применения различных родов и видов вооружённых сил и их взаимодействия в операции.

Важнейшую роль в разгроме противника на берлинском направлении сыграли бронетанковые войска. Они были объединены в четыре гвардейские танковые армии, десять отдельных танковых и механизированных корпусов и в большое количество отдельных танковых и механизированных полков и батальонов, приданных общевойсковым армиям.

Создание таких крупных бронетанковых объединений, как танковые армии и танковые корпуса, позволяло массировать танки на направлениях главных ударов, обеспечивало маневренное управление крупными массами бронетехники, позволяло после прорыва тактической зоны обороны противника наращивать силу удара в глубине вражеской обороны.

К 16 апреля в состав трёх фронтов, изготовившихся к нанесению сокрушительного удара, входили следующие танковые армии:

-        1-я гвардейская танковая армия (командующий генерал-полковник танковых войск М. Е. Катуков).

-        2-я гвардейская танковая армия (командующий генерал-полковник танковых войск С. И. Богданов).

-        3-я гвардейская танковая армия (командующий генерал-полковник П. С. Рыбалко).

-        4-я гвардейская танковая армия (командующий генерал полковник Д. Д. Лелюшенко).

Танковые армии и корпуса сосредотачивались на узких участках фронта позади общевойсковых армий, что позволяло создать мощные вторые эшелоны для развития наступления в глубине вражеской обороны. К примеру, «в 1-м Белорусском фронте на участке 44 км было сосредоточено 79 % танков и самоходно-артиллерийских установок. В 1-м Украинском фронте на участок протяжённостью в 51 км было стянуто 73 % танков и самоходно-артиллерийских установок, имевшихся на фронте» [1, с. 394]. Боевые порядки бронетанковых соединений и объединений строились в два эшелона (кроме 1-й Гвардейской танковой армии, которая имела все три корпуса в первом эшелоне), что позволяло иметь командующим мощный резерв для развития успеха или для отражения возможных контратак противника. Согласно плану операции, «танковые армии планировалось ввести в сражение на глубине 6–9 км». Однако не везде это удалось осуществить, к примеру, в полосе 1-го Белорусского фронта обе её танковые армии (1-я и 2-я гвардейские) были введены в бой ещё до прорыва обороны противника. Это было связано с тем, что вражеская оборона на направлении главного удара войск фронта оказалась мощнее, чем ожидалось. Немецко-фашистские войска оказывали сильное противодействие наступавшим войскам со стороны Зееловских высот. В ходе наступления стало очевидным, что общевойсковые армии не смогут самостоятельно в короткий срок взломать оборону противника на этом направлении. Вот что пишет об этих событиях командующий 1-м Белорусским фронтом маршал Советского Союза Г. К. Жуков: «К 13 часам я отчётливо понял, что огневая система обороны противника здесь в основном уцелела, и в том боевом построении, в котором мы начали атаку и ведём наступление, нам Зееловских высот не взять.

Для того чтобы усилить удар атакующих войск и наверняка прорвать оборону, мы решили, посоветовавшись с командармами, ввести в дело дополнительно обе танковые армии генералов М. Е. Катукова и С. И. Богданова. В 14 часов 30 минут я уже видел со своего наблюдательного пункта движение первых эшелонов 1-й гвардейской танковой армии» [2, с.641]. Это решение неизбежно вело к ограничению манёвренности танковых армий, но оно позволило существенно увеличить ударную мощь атакующих войск, в результате чего к исходу 17 апреля совместными усилиями общевойсковых, танковых и авиационных соединений оборона противника на берлинском направлении была прорвана. Танковые армии и корпуса вышли на оперативный простор и стали стремительно продвигаться вперёд, обходя Берлин с востока, севера и северо-запада. При этом необходимо сказать, что на 1-ю гвардейскую танковую армию была возложена дополнительная задача по отсечению основных сил 9-й полевой армии противника (Франкфуртско-Губенская группировка) от Берлина.

По-иному разворачивались события в полосе наступления 1-го Украинского фронта. На направлении главного удара её войск оборона противника оказалась значительно слабее, чем перед 1-м Белорусским фронтом. Уже в первый день наступления оборона противника по реке Нейсе была полностью прорвана силами общевойсковых армий, что позволило с утра 17 апреля ввести в прорыв обе танковые армии (3-я и 4-я гвардейские), развёрнутые во втором эшелоне фронта. Учитывая возникшие осложнения с прорывом вражеской обороны в полосе 1-го Белорусского фронта, Ставка ВГК приказала командующему 1-м Украинским фронтом маршалу Советского Союза И. С. Коневу повернуть 3-ю и 4-ю гвардейские танковые армии на Берлин.

Выполняя поставленную задачу войска 1-го Украинского фронта начали быстрое продвижение вперёд. «В течение 20 апреля армия Рыбалко вела бои вокруг Цоссена и одновременно своими передовыми частями шла на север, к Берлину. За эти сутки её части продвинулись на шестьдесят километров» [3, с. 199].

25 апреля войска 4-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта соединились западнее Берлина с вышедшими в этот район частями 2-й гвардейской танковой армии 1-го Белорусского фронта, тем самым завершив окружение всей берлинской группировки врага. В этот же день состоялась историческая встреча советских войск с войсками западных союзников на Эльбе.

К этому времени наметился крупный успех и в действиях 1-го Белорусского фронта, её армии сломив упорное сопротивление врага прорвались к окраинам столицы Германии и местами уже вели бои в самом городе.

Таким образом, за первые 9–10 дней операции советские войска прорвали мощную оборону противника по рекам Одер и Нейсе, окружили всю берлинскую группировку противника и уничтожив значительную её часть, завязали бои непосредственно в столице фашистской Германии.

На первом этапе операции, завершившийся окружением берлинской группировки противника, бронетанковые войска сыграли важнейшую роль. Своевременный ввод в сражение четырёх танковых армий позволил сохранить высокий темп наступления. Они помогали общевойсковым армиям при прорыве мощной обороны противника, а затем, вырвавшись на оперативный простор, стали стремительно продвигаться вперёд, обходя с флангов основные силы берлинской группировки врага. Энергично преследуя отступающие части противника, они не давали вражескому командованию возможности проводить планомерный отвод своих войск с одного рубежа на другой. Не увенчались успехом и попытки немецко-фашистского командования задержать продвижение танковых армий вводом в сражение своих последних резервов. Как правило, они подвергались мощным ударам ещё при выдвижении на намечавшиеся рубежи и после короткого боя обращались в бегство.

Начиналась заключительная часть берлинской операции — уничтожение окружённой вражеской группировки и взятие Берлина. В штурме города наравне с общевойсковыми армиями участвовали и четыре гвардейские танковые армии, а также отдельные танковые корпуса и большое количество танковых подразделений, приданных общевойсковым соединениям.

Использование крупных танковых масс при штурме такого большого и сильно укреплённого города как Берлин было сопряжено с определённым риском. «Противник приспосабливал к обороне всё, даже разрушенные здания. Улицы перекрывались прочными баррикадами. Широко использовались подземные сооружения: бомбоубежища, станции и тоннели метро, водосточные коллекторы. Были построены железобетонные бункеры и большое количество железобетонных колпаков» [1, с. 423]. Опираясь на такую развитую в инженерном отношении оборону, враг готовился вести ожесточённую борьбу. Немецкие войска имели большой арсенал различных противотанковых средств, в том числе и получившие широкое распространение из-за простоты в использовании фаустпатроны и панцерфаусты, которыми в большом количестве вооружался гарнизон города. Но вместе с тем применение танков и самоходно-артиллерийских установок при штурме города позволило усилить мощь ударов общевойсковых соединений, ускорить разгром обороны противника.

Специфические условия боя в крупном городе наложили свой отпечаток на способы применения различных родов и видов войск. Для штурма отдельной улицы или квартала формировались штурмовые группы, в состав которых обязательно входили танки и самоходно-артиллерийские установки. Они подавляли своим огнём опорные пункты и огневые точки врага и прикрывали пехоту своей бронёй. Опыт предыдущих боёв за крупные города показал, что танки в городских условиях могли действовать только при тесном взаимодействии с пехотой. На тех направлениях, где танки продвигались при поддержке пехоты, они добивались успеха при минимальных потерях. В тех же случаях, когда танки бросались вперёд без должного прикрытия, они несли тяжёлые потери и не добивались успеха.

К 30 апреля бои в городе достигли своей кульминационной точки. Несмотря на ожесточённое сопротивление противника, войска под командованием генералов В. И. Кузнецова, С. И. Богданова, М. Е. Катукова, В. И. Чуйкова и Н. Э.Берзарина брали квартал за кварталом и пробивались к центру Берлина. В этих боях воины всех родов войск проявляли массовый героизм. На рассвете 1 мая на фронтоне Рейхстага уже развивалось Красное знамя. 2 мая, после сокрушительных ударов советских войск, берлинский гарнизон был вынужден капитулировать. Берлинская стратегическая наступательная операция была успешно завершена.

Берлинская операция является одной из крупнейших операций Второй Мировой войны, которая характеризовалась исключительным напряжением сил и средств с обеих сторон. Она «поучительна опытом боевого применения бронетанковых войск. В ней участвовало 4 танковые армии, 10 отдельных танковых и механизированных корпусов, 16 отдельных танковых и самоходно-артиллерийских бригад, а также более 80 отдельных танковых и самоходно-артиллерийских полков. Операция еще раз наглядно показала целесообразность не только тактического, но и оперативного массирования бронетанковых и механизированных войск на важнейших направлениях. Создание в 1-м Белорусском и 1-м Украинском фронтах мощных эшелонов развития успеха (в состав каждого входило по две танковые армии) — важнейшая предпосылка успешного проведения всей операции, которая еще раз подтвердила, что танковые армии и корпуса при правильном их использовании являются основным средством развития успеха» [1, с. 432].

Потери бронетанковых войск в операции были не малыми. В различных источниках и произведениях даются разные, подчас противоречивые данные, но большинство исследователей всё же сходиться примерно на цифре в 2 тысячи танков и самоходно-артиллерийских установок. Столь большие потери в боевой технике объясняются сильной противотанковой обороной противника, в особенности, непосредственно в Берлине. Порой, даже отдельный вражеский солдат, вооружённый, к примеру, фаустпатроном, представлял большую опасность для танков. Вот что писал по этому поводу в своих мемуарах бывший командующий 1-й гвардейской танковой армией генерал М. Е. Катуков: «Ось нашего наступления проходила по улице Вильгельмштрассе, упиравшейся в парк Тиргартен, что неподалеку от имперской канцелярии и Рейхстага. Очень мешали нам фаустники. Засядет иной в канализационном колодце или в подвале дома и бьет по вырвавшимся на улицу танкам. Выпустит фаустпатрон — и машина запылала» [4, с. 406]. Разумеется, столь большое количество танков было уничтожено не одними «фаустниками», большое количество танков было потеряно и из-за других видов противотанковых средств (орудия ПТО, минные поля, различные противотанковые препятствия) и авиации противника.

Способы применения бронетанковых войск в берлинской операции до сих пор представляют большой интерес для историков. Основные споры возникают вокруг использования танковых армий в боях непосредственно в Берлине. Одна часть исследователей считает это большой ошибкой, другая — поддерживает это решение. К примеру, А. В. Исаев в своём труде «Берлин 45-го» приводит в качестве аргументации своей точки зрения слова командующего 3-й гвардейской танковой армией генерала П. С. Рыбалко, который говорит, что «использование танковой армии для непосредственной борьбы внутри крупного города диктовалось необходимостью. Сковывание ценнейших качеств танковых и механизированных войск — подвижности, применение таких войск в условиях, где они не могут использовать полностью своих боевых возможностей — огня на предельную дистанцию и мощи таранного удара, — оправдывается важностью операции и ее решительными результатами. Применение танковых и механизированных соединений и частей против населенных пунктов, в том числе и городов, несмотря на нежелательность сковывать их подвижность в этих боях, как показал большой опыт Отечественной войны, очень часто становится неизбежным. Поэтому надо этому виду боя хорошо учить наши танковые и механизированные войска» [5, с. 326]. Что касается моего мнения, как автора данной статьи, то я считаю ввод крупных танковых масс в Берлин оправданным, так как это позволило усилить мощь удара общевойсковых соединений, что в конечном итоге позволило быстрее завершить разгром вражеской группировки и сократить потери общевойсковых соединений.

В заключении хотелось бы сказать, что к каким бы выводам не пришли исследователи, неоспоримым является тот факт, что бронетанковые войска сыграли важную роль в успешном проведении берлинской операции.

Литература:

1.                  История Второй Моровой войны в 12 т. / Завершение разгрома фашистской Германии; ред. Шеховцев Н. И. Том 10, М.: Воениздат, 1979. 755 с.

2.                  Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: Агентство печати и Новости, 1969. 733 с.

3.                  Конев И. С. Сорок пятый. М.: Воениздат, 1970. 288 с.

4.                  Катуков М. Е. На острие главного удара. М.: Воениздат, 1974. 424 с.

5.                  Исаев А. В. Берлин 45-го. М.: Яуза, Эксмо, 2007. 720 с.