В данной статье мы рассмотрели переводы произведений А. П. Чехова на иностранные языки, и хочу добавить, вопросы перевода его работ до сих пор остаются актуальными. Многие его рассказы требуют новых переводческих решений для достижения если не полной, то частичной эквивалентности. Произведения Чехова — исключительно сложный объект анализа и интерпретации, это объясняет факт постоянных переизданий чеховских сборников на иностранных языках. Невозможно сохранить при переводе все элементы оригинала, содержащие историческую и национальную специфику, но, безусловно, следует вызвать у читателя впечатление, иллюзию исторической и национальной среды. В переводе имеет смысл сохранять лишь те элементы специфики, которые читатель перевода может ощутить как характерные для чужеземной среды, т. е. только те, которые могут быть восприняты как «носители национальной и исторической специфики». Если невозможно передать оригинал точно, необходимо, по крайней мере, избежать явного расхождения с ним.
Ключевые слова: переводы, произведение, издание, сборник, анализ, публикации
«Переведен на все языки за исключением иностранных. Впрочем, давно уже переведен немцами. Чехи и сербы также одобряют. И французы не чужды взаимности.
Весьма утешительно, что меня перевели на датский язык. Теперь я спокоен за Данию.
Меня переводят по Франции гораздо чаще Толстого».
А. П. Чехов
На сегодняшний день Чехов переведен более чем на 92 языка — английский, немецкий, греческий, иврит, казахский, болгарский, испанский, сербско-хорватский, французский, датский, чешский, японский, румынский, китайский, корейский, польский, португальский, венгерский, турецкий, хинди, арабский. Переводы его рассказов начали появляться уже при жизни самого автора. Многие рассказы переводились по несколько раз разными переводчиками. Однако отношение Чехова к переводам его произведений на различные языки было неоднозначным.
Известно, что Чехов очень не хотел, чтобы его пьесы переводились и ставились за пределами России. Он считал, что иноязычная публика не сможет постичь всех «специфически национальных» кодов, зашифрованных в его драматургии. Возможно, он был и прав, потому что, например, на английский его произведения переводились исключительно сквозь призму английской культуры. Творчество Чехова нередко рассматривалось сквозь призму западных литературных течений, что искажало его смысл.
Первые переводы рассказов Чехова впервые появились во Франции в 1893 году. С этого времени известность писателя начинает расти во всей Западной Европе. В целом французы отдают предпочтение пьесам Чехова. Чехов несколько позже, чем в Англии, становится для французов классиком.
Перевод прижизненного собрания сочинений Чехова, составлено им самим, был выполнен Дени Рошем — единственный авторизованный перевод (начал свою деятельность переводчика Чехова еще при его жизни и с его одобрения). Всего это первое французское собрание сочинений Чехова заняло 18 томов. Другое собрание сочинений Чехова вышло в свет в 1952–1971 гг. под редакцией Жана Перюса. Переводы чеховской прозы печатались также в отдельных книгах и журналах [1, c. 639].
Особенно холоден А. П. Чехов был к переводам на английский язык. Его переводчицей была О. Р. Васильева. Она переводила рассказы Антона Павловича на английский и французский язык. На вопрос Васильевой о том, в какой английский журнал послать переводы его рассказов, Чехов писал: «И мне кажется, для английской публики я представляю так мало интереса, что решительно все равно, буду ли я напечатан в английском журнале или нет».
Переводы Чехова в Англии появились позже, чем во Франции и Германии. Имя Чехова впервые появилось в англоязычной печати в 1889 году, затем изредка появлялись переводы отдельных рассказов на страницах периодических изданий. Чехов был представлен англичанам как «приятный автор небольших психологических этюдов и неудачливый драматург. До начала 20 века «английская чеховиана» пополнилась всего несколькими публикациями: в 1897 году были напечатаны переводы рассказов «Пересолил», «Тоска» и «Тиф». В основном же редакторы и издатели упорно отвергали присылаемые им переводы [1].
Первым истолкователем Чехова в Англии стал английский журналист и литератор Р. Э. К. Лонг, неоднократно посещавший Россию начиная с 1898 года в качестве специального корреспондента различных английских и американских газет. Ему принадлежит составление и перевод первых сборников рассказов Чехова, вышедших в Англии в 1903 и 1908 году. Перевод рассказов Чехова выполнен Лонгом в основном без смысловых искажений, хотя почти в каждом рассказе есть одна-две прямых словарных ошибки или неточности. К недостаткам следует добавить также обилие амплификаций, упрощений и даже пропусков трудных по своей стилистике или по передаче реалий мест. В результате переводы Лонга давали в целом верное представление о сюжете и героях чеховских рассказов, но весьма приблизительное об их стилистическом своеобразии и языковой структуре [1,].
В течение первого десятилетия 20 века появилось также несколько английских переводов из Чехова в американской, английской и канадской периодической печати. Причем предпочтение отдавалось рассказам более или менее «фабульным». Так, дважды переводился рассказ «Страшная ночь», был опубликован новый английский вариант рассказа «Спать хочется».
Еще одним переводчиком Чехова на английский был С. С. Котелянский. Котелянский был выходцем из России, он прибыл в Англию в 1911 году. Переводы из Чехова для первой книги в 1915 году были выполнены Котелянским в соавторстве с Дж. М. Марри. Чехов интересовал их главным образом как автор психологической новеллы, поэтому сделанный ими выбор падал на те рассказы, в которых первостепенную роль играет свойственный Чехову тончайший анализ «подробностей чувств», а основой сюжета являются движения души — происходящие в ней колебания, изменения, переходы и сдвиги, — скрытые за обыденным течением повседневной жизни. В отличие от Лонга и Фелл, они предпочитали рассказы с наименьшим числом деталей национального быта, без густого местного колорита, отвлекавшего внимание от общечеловеческих психологических и общефилософских проблем. Характерно, что реалии в переводе Котелянского несколько затушеваны: характерные русские названия заменены близкими по значению общеевропейскими. Тем не менее, его переводы отличает большая тщательность в прочтении оригинала [1].
Собрание «Рассказы Чехова» в переводах Констанс Гарнетт включало 201 прозаическое произведение — 188 из 240, отобранных Чеховым для прижизненного издания и 13 — из появившихся в нем посмертно. Более 100 рассказов, в том числе «Новая дача», увидели свет на английском языке впервые. С этого издания началось то увлечение и восхищение Чеховым в странах английского языка, которое не ослабевает и по сегодняшний день. Чеховские переводы Гарнетт вызвали множество похвал у современников и последующего поколения. Практически на протяжении полувека — вплоть до середины 50-х годов — в странах английского языка читатели составляли свои суждения о чеховской прозе в основном по ее переводам [1].
Вплоть до конца 40-х годов новые переводы повестей и рассказов Чехова создавались относительно редко. Основные усилия переводчиков были направлены на расширение «чеховского репертуара»: читателя знакомили с тем, что не вошло в собрание К. Гарнетт.
Юбилейные чеховские годы — 1954 и 1960 — были отмечены чрезвычайным интересом к Чехову в странах английского языка, особенно в Великобритании и США. Увеличилось число чеховских спектаклей, переизданий переводов его прозы и драматургии.
В отличие от критиков 20-х годов, судивших о Чехове в основном без знания его родного языка, английские чеховеды 50–60-х годов изучали его творчество по русским источникам. И оказалось, что принятые переводы, в том числе и переводы К. Гарнетт, стилистически неадекватны подлинникам и не могу служить должной иллюстрацией в серьезном исследовании. Р. Хинли, например, отказался пользоваться имевшимися вариантами, заменив их своими. Остальные автора подвергали приводимые ими переводы значительной обработке и редактуре. Вывод о необходимости пересмотра английских текстов Чехова напрашивался сам собой. В 50-е годы на неполноценность гарнетовских переводов стали указывать все более настойчиво.
В 60-е годы, на протяжении 5 лет, английские и американские издатели опубликовали 8 сборников, в которых предлагались новые английские варианты уже неоднократно переводившихся рассказов Чехова. Все это были попытки воссоздать чеховскую прозу в ее стилистической неповторимости, во всем богатстве ее интонаций, с лексическим разнообразием и синтаксисом, характерным для современного психологического письма, одним из пионеров которого был Чехов. Только воссоздав чеховскую прозу в ее подлинном стилистическом ключе, можно было полностью разрушить годами бытовавшую легенду о Чехове — певце «хмурых людей» и о Чехове — печальнике о никчемности интеллигенции с ее тонкой, но не приспособленной к жизни душой.
Англицизация Чехова, многие переводчики просто-напросто отрицали факт наличия Чехова в русской культуре, и в переводе на английский Чехов звучал как истинный англичанин. Майкл Фрайн в дебатах по поводу театрального перевода в 1989 году заявил, что Чехов универсален: «У Чехова есть несомненный плюс — вы можете не знать ни слова по-русски и при этом переводить его пьесы, потому что все знают, о чем пишет Чехов, каждый догадывается, что он хотел этим сказать» [2, c. 92].
В предисловии к своему переводу «Вишневого сада» в 1978 году Тревор Гриффитс объясняет, как трансформируются чеховские тексты при переводе: «Чеховская жесткая, яркая сложность превратилась в приторную, удобоваримую сентиментальность. Перевод следовал за переводом, «те» идиомы заменялись «нашими», «тот» класс — «нашим» классом, до тех пор, пока историческая и социологическая идея пьесы не была затушевана настолько, что она потеряла всякий смысл» [2, c. 92]. Гриффит хотел этим сказать, что практика перевода Чехова на английский язык установила условный метод прочтения его произведений. Это привело к значительным потерям авторского замысла. Процесс аккультурации «одомашнил» русского писателя и сместил фокус с истинно культурологических аспектов. И в итоге есть не русский Чехов, а английский, или, точнее, английский Чехов, выходец из среднего класса [2, c. 92]. И можно ли говорить о какой-либо сравнимости, если учитывать такие большие культурные различия?
Характерно, что многие юмористические рассказы Чехова не были переведены на английский язык. Перевести эти рассказы трудно — очень силен в его шутках местный колорит. Господствующей нотой во всех рассказах была издевка над слабостями и глупостями человеческого рода; даже критик с особо острым зрением не смог бы разглядеть в них человеческого сочувствия и тонкого юмора. Большинство этих рассказов Чехов никогда не переиздавал, и только несколько из них удостоились английского перевода.
Известный современный переводчик Чехова Харви Питчер (Harvey Pitcher), пытаясь ответить на вопрос, почему юмористические рассказы Чехова так плохо известны англоязычному читателю, называет две причины — неадекватность существующих переводов и нежелание многих издателей разрушать сложившийся на Западе образ Чехова как сугубо «серьезного» писателя [3, c. 217].
Что касается неадекватности переводов, Питчер объясняет ее, прежде всего, тем, что короткие рассказы вообще трудно поддаются переводу. Чеховские юмористические рассказы к тому же насыщены диалогом, в котором в основном участвуют не слишком образованные персонажи, чья речь далека от литературной нормы и своеобразна [3] Адекватная передача такого диалога — невероятная трудная для переводчика задача.
В США знакомство с творчеством Чехова началось в 90-е годы 19-го века, однако широкая популярность пришла к нему лишь в 20-е годы 20-го столетия, когда в США массовыми тиражами стали издаваться его рассказы и пьесы, когда впервые вышло собрание его сочинений в переводе К. Гарнетт. В США долгое время бытовала легенда о Чехове-бытописателе и пессимисте. Понадобилось не одно десятилетие, чтобы преодолеть этот миф. Согласно Виннеру, знакомству американского читателя с Чеховым препятствовали недоброкачественные переводы, которые представляли его произведения читателю.
Несмотря на огромное количество изданий и постановок чеховских произведений в США, несмотря на многочисленные исследования о творчестве писателя, Чехов, по словам профессора Томаса Виннера, представляет «загадку для американской критики и значительно более сложную, нежели Толстой, Тургенев и Достоевский, с которыми американская читающая публика была гораздо лучше знакома» [4].
В 1983 году в США было уже 22 доступных издания сборников чеховских рассказов. Некоторые из них — факсимильные переиздания уже публиковавшихся переводов, стиль которых, по мнению американского читателя, давно устарел; другие взяты из британских изданий. Несмотря на то что многие из них включают старые переводы К. Гарнетт (в которых британский вариант английского языка начала века совершенно не подходит для американского читателя), появились новые переводы, более близкие по тону и стилю чеховскому тексту.
Сборник под редакцией известного литературоведа Эдмунда Уилсона (Edmund Wilson) «Мужики» и другие рассказы» впервые увидел свет в 1956 году и оставался образцом более десятилетия. В 1960 году Энн Данниген (Ann Dunnigan) выпустила сборник «Антон Чехов. Избранные рассказы», в который вошло двадцать рассказов, в том числе 12 ранних, не публиковавшихся прежде на английском языке. Сборник Данниген дал возможность американскому читателю, уже привыкшему относиться к Чехову как к пессимистическому летописцу старой России, обнаружить в нем иронию и юмор [1].
Один из наиболее представительных сборников рассказов Чехова «Образ Чехова», составленный и переведенный Робертом Пейном (Robert Payne), был впервые издан в 1963 году и с конца 70-х годов переиздавался семь раз. В 1963 году вышло в свет и издание «Антон Чехов. Семь повестей» в переводе Барбары Макановицкой. В сборник входят семь довольно объемных произведений Чехова: «Дуэль», «Палата № 6», «Мужики» и др.
В1965 году Энн Данниген выпустила еще один сборник произведений Чехова. В дополнение к предыдущему изданию в него были включены значительные по размеру зрелые вещи Чехова, в том числе «Палата № 6»
Освоение художественного наследия Чехова в Испании происходило в несколько периодов. Переводы русского писателя появились только в начале 20 века, сначала в периодической печати, затем в отдельных сборниках. Следующая волна интереса к творчеству Чехова, наиболее интенсивная, приходится на 20-е годы. И уже совсем по-новому воспринимается Чехов в послевоенной Испании [1].
Первое зафиксированное в библиографических источниках упоминание в испанской прессе о Чехове к 1894 году, когда в одном из журналов цитируется по журналу «Русская мысль» один из очерков, вошедших позднее в книгу «Остров Сахалин». Первые переводы Чехова на испанский язык появились еще при жизни писателя. С января по апрель 1903 года журнал “La Espana moderna” публикует повесть Чехова «Дуэль». С нее и начинается знакомство испанского читателя с произведениями Антона Павловича. В декабре того же года журнал печатает рассказ «Княгиня», а далее публикации рассказов Чехова следуют одна за другой. В 1904 году в Испании выходят сразу две книги писателя — повесть «Дуэль» и сборник рассказов, куда наряду с его ранними рассказами («На чужбине», «Ванька», «Неприятность», «Тоска») вошла «Палата № 6».
Как в 19210 году установил испанский критик Э. Диэс Канедо, «Чехов появился на полках библиотек испанцев вскоре после выхода его книг на французском языке» [1]. В 20-е годы выходит сразу несколько сборников рассказов Чехова, повышается и художественный уровень переводов. Если для первых чеховских публикаций в Испании брался французский текст, то теперь их выполняют люди, хорошо знающие русский язык, а для некоторых из них он является родным. Особенно известными переводчиками русской литературы в этот период были Н. Тасин и Г. Портнов. Знание реалий также благотворно отразилось на качестве их переводов. Поэтому в последующих изданиях Чехова в 40-е, 50-е и 60-е годы используются переводы и сохраняется подборка рассказов, предложенные Тасиным и Портновым.
В 1920 году в серии «Мировая литература» выходит еще один сборник, составленный Тасиным (рассказы «Гусев», «Хирургия», «Беззащитное существо», «Унтер Пришибеев», «Тссс!» и др.). Далее сборники рассказов Чехова следуют один за другим, причем состав их каждый раз меняется [1].
В 30-е годы рассказы Чехова переводятся не только на испанский, но и на каталанский язык. Первый перевод Чехова на каталанский датируется 1909 годом — тогда был переведен рассказ «Знакомый мужчина». В 1931 году выходит первый сборник рассказов Чехова на каталанском, включивший рассказы «Черный монах», «Агафья», «Ведьма», «Дама с собачкой» и др.
В 2000 году Р. Сан Висенте для барселонского издательства переводит рассказы «Попрыгунья», «Крыжовник», «Душечка».
Если в первой половине 20 века испанцы представляли себе Чехова в основном как новеллиста, то начиная с 50-х годов растет интерес к его драматургии, постепенно меняется отношение к ней. В современной Испании Чехов едва ли не самый популярный зарубежный драматург [1].
Рассказы Чехова стали известны в Германии относительно рано. Уже в 1890-м году вышел сборник под названием «Русские люди». В следующем году тот же переводчик Чехова Йоханнес Трейман выпустил другой сборник, «В сумерках». Сюда вошли рассказы из двух чеховских сборников — «Пестрые рассказы» и «В сумерках». Переводчик выбирал не столько ранние юморески, сколько рассказы трагического звучания. Сами переводы довольно тяжеловесны и неуклюжи. Возможно, поэтому резонанс от появления произведений Чехова на немецком книжном рынке был незначителен. Только примерно с 1897 года писатель начинает завоевывать немецкого читателя. В 1897 году появились еще два издания Чехова: сборник с названием «Русский флирт», куда вошли рассказы «Ариадна», «Попрыгунья», «Припадок», «Володя большой и Володя маленький» и перевод рассказа «Моя жизнь» под странным названием «Путь к безумию». Это было начало истории многочисленных переводов Чехова, которая не прерывалась до 1905 года. В начале двадцатого века издания Чехова идут бурным потоком. Если в 1900 году вышел только один перевод, то в 1901 году таких изданий было уже 9, причем два из них — многотомники. В 1902 году насчитывалось 14 переводов Чехова, причем большинство из них приходится на пьесы, которые переводят сразу несколько переводчиков. Наибольшим успехом в это время пользовалась в это время повесть «Дуэль».
Немецкие читатели 1920-х годов обязаны венгерскому переводчику и критику Рихарду Гофману многими новыми переводами публикациями важнейших рассказов Чехова. В 1950-х годах Гофман переработал свои старые переводы, которые давно уже исчезли из продажи, дополнил их не переводившимися ранее рассказами, составил сборник и предложил его издательству «Курт Деш», переиздававшему тогда классиков мировой литературы. Это издание Чехова так и не дошло до серьезных читателей.
Следующий этап «немецкой истории» Чехова (1949–1963) целиком посвящен его прозе. Главной особенностью его творчества считают «русскую душу», каждый волен понимать под этим, что хочет. Эта тенденция сохраняется до середины 1960-х годов. В 1960-м уже наметились кое-какие предпосылки для перелома в отношении к творчеству Чехова. К этому времени было подготовлено самое полное издание Чехова на немецком языке.
Как отмечает Клаус Беднарц: «В действительности дела с переводами обстояли плохо». Беднарцу удалось сделать основательный филологический анализ всех переводов Чехова на немецкий язык, сделанных до 1966 года, который привел его к выводу, что «еще не готова к восприятию Чехова не только немецкая публика», но что сами переводчики Чехова еще никак не соответствовали своему предмету.
Рассмотрим это на одном примере. В 1902 году в Германии «Палата № 6» выходит под названием “Eine gottgefällige Anstalt”, то есть «Богоугодное заведение». Судя по всему, переводчик прибег к такой трансформации для более точной передачи смысла. Тем не менее, такой вариант не прижился, и в 1904 году повесть появляется в переводе на немецкий уже под другим заголовком — “Krankensaal nr. 6” («Больничная палата № 6»). В том же году «Палата № 6» появилась в другом издании уже с названием Ein Krankenhaus — «Больница». Переводы Чехова на немецкий язык отличаются зачастую трудно объяснимыми переводческими трансформациями, и эта тема заслуживает более тщательного анализа. Не удивительно, что именно с переводами на немецкий у Чехова связан такой скепсис: «На немецкий язык меня переводили и переводят, и что переведено уже, а что не переведено — мне не известно. … Кстати сказать, переводчиков очень много, особенно на немецкий язык, я много получал писем с просьбой о разрешении перевести, на многие отвечал, некоторые оставлял без ответа; видел я много переводов с русского — и в конце концов пришел к убеждению, что переводить с русского не следует».
На примере пьес Чехова Беднарц составляет каталог трудностей, встречающихся при переводе с русского, исследуя области, лексикологии, грамматики, а также морфологии и синтаксиса. Сюда он включает и проблему специфических русских “termini technici”: следует ли переводить, например, понятия «земство» или «няня» или их лучше выводить в немецкий текст как заимствования, как это было принято до 1914 года? Мы же привыкли к английскому “butler” и французскому “concierge”, почему же в случае с няней мы должны употреблять соответствующие немецкие понятия, которые внесут в текст дополнительную ноту отчуждения и все равно будут восприниматься большинством читателей как «типично русские»? [1]
Сюда относятся, к примеру, многочисленные уменьшительные формы, ласкательные формы имен, которые в русском языке имеют другое значение, чем в немецком. Поэтому при переводе они так или иначе распознаются как умилительные формы «типично русского покроя». Или своеобразная манера русских, обращающихся друг к другу на «Вы», называть другу друга по имени-отчеству: немецким зрителям было настолько сложно различать актеров на сцене, что некоторые режиссеры решили заменить обращение «Любовь Андреевна» на обращение «фрау Раневская». Но правомерно ли подобное для переводчика?
Не последнее место среди общих проблем перевода занимает вопрос о сжатости русских выражений и о более длинных предложениях в немецком языке, что объясняется наличием артикля, различным употреблением личных местоимений или инфинитивных, причастных и деепричастных оборотов, которые встречаются в русском языке намного чаще, чем в немецком. Немецкому предложению требуется значительно больше слов: по издательским правилам переводы с русского на 15–20 % длиннее текста оригинала. К тому же, часто случается так, что переводчики без видимых на то причин «раздувают» предложения, дополнительно «разбавляют» их субстанцию [1].
В переводческой практике Запада концепция «элегантности» перевода никогда не была доминирующей, перевод здесь не рассчитан на то, чтобы полностью заменить собой оригинал. Иными словами, перевод никогда не существует в статусе полноценного художественного произведения, кроме редких исключений, и переводчик всегда как бы оглядывается на оригинал. Это объясняет, почему на Западе так часто переводятся и заново переводятся тексты, до тех пор, пока их не начнут воспринимать как достойные оригинала [5, c 236].
В настоящее время в Германии готовится к изданию полное собрание сочинений Чехова. За перевод взялся немецкий писатель и переводчик Петер Урбан. В интервью журналу «Дойтчланд» Петер Урбан сказал, что никогда не создает иллюзию, будто Чехов писал по-немецки. Для него самое главное — сохранить литературную форму и порядок слов в предложении. «Перевод в любом случае — только приближение к тексту, он никогда не будет тождественен оригиналу», считает переводчик. К заслугам Петера Урбана относят то, что Чехова по-немецки сегодня можно читать так, как он писал — точно и коротко.
На другие языки Чехов также активно переводился при жизни. Существуют переводы рассказов Чехова но при всем многообразии переводов его произведений, к концу жизни В. П. Чехов был всё-таки разочарован любой практикой перевода его произведений. В своем письме С. И. Шаховскому от 10 октября 1902 года Чехов писал: «…переводчиков очень много, особенно на немецкий язык, я много получал писем (с просьбой о разрешении перевести), на многие отвечал, некоторые оставлял без ответа; видел я много переводов с русского — и в конце концов пришел к убеждению, что переводить с русского не следует…»
Таким образом, история переводов Чехова на иностранные языки продолжается. До сих пор русский писатель остается одним из самых сложных для интерпретации. Именно поэтому многочисленные переводчики Чехова до сих пор ведут споры по поводу адекватности уже существующих переводов и признают тот факт, что переиздания писателя необходимы.
Литература:
1. Чехов и мировая литература// Литературное наследство. — М.: Наука, 1997. — Т. 100. — кн. 1. — 639 с.
2. Basnett, Susan. Constructing cultures: Essays on literary translation/ Susan Basnett and Andre Lefevere. Topics in translation: 11. — Cromwell Press, 1998. — 143 p.
3. Pitcher, Harvey. Chtkhov. The comic stories. — London, 1998. — 217 p.
4. Venuti, Lawrence. Rethinking translation: discourse, subjectivity, ideology. — Cornwall, 1992. — 236 p.
5. Remnick, David. The translation wars//The New Yorker. — Nov. 7, 2005. http://www.newyorker.com/archive/2005/11/07/051107fa_fact_remnick?currentPage=all
