В разных странах время от времени публикуются статьи о недобросовестности в науке (scientific misconduct). В России этой теме уделяется недостаточно внимания. Терпимое отношение к публикации недостоверных данных сохраняется с прошлого века [1]. Подгонка под желаемый результат встречается нередко. Этому способствуют атмосфера безответственности. В течение последних десятилетий распространились конфликты интересов, которые могут служить причиной искажения истины. Тему недобросовестности в медицинской науке не следует преувеличивать, иначе у широкой публики может возникнуть недоверие к науке и медицине. В настоящее время недоверие растет, главным образом, в связи с безответственной медицинской рекламой и преобладанием коммерческих интересов над медицинской этикой у части медиков и организаторов здравоохранения. При разборе конкретных случаев желательно сначала исчерпать возможности решения вопроса в пределах научных и медицинских учреждений. Однако если приходится выбирать между научной истиной и сохранением репутации личности или учреждения, то публичное обсуждение может оказаться неизбежным.
Выделяют следующие разновидности недобросовестности в науке [2]: (1) фабрикация (вымысел) несуществующих результатов, количественных данных и наблюдений; (2) фальсификация — подгонка данных под желаемый результат, исправления в записях, протоколах экспериментов и т. п.; (3) плагиат — заимствование чужих результатов, идей и формулировок, рисунков и схем без ссылок на оригинал; (4) ложное цитирование.
Кроме основных разновидностей, существует множество подвидов и пограничных нарушений, например: (1) тенденциозный отбор материала, замалчивание «неудобных» данных; тенденциозное или выборочное цитирование; цитирование «из вторых рук» без чтения статьи [3], что является одним из механизмов распространения неверной информации; (2) цитирование непроверенных источников, материалов из интернета, коммерческих изданий наравне с научной литературой [4], комментировано в [5]; (3) сокрытие нарушений, совершаемых другими лицами, круговая порука: коллеги и сотрудники нередко скрывают известные им недостатки научных исследований, хотя в соответствии с научной этикой их следовало бы обсуждать на конференциях и в профессиональной литературе; (4) нарушение норм научной полемики, уклонение от конструктивной дискуссии, отказ отвечать на вопросы на конференциях [6], что равнозначно отказу от выдвигаемого тезиса; запутывание текста статьи или доклада, непонятное изложение материала; (5) ложное или «почетное» соавторство без существенного вклада соавтора в работу; (6) публикация без одобрения текста кем-либо из соавторов [7].
К научной недобросовестности иногда относят также двойные публикации (double publication) и подачу аналогичного материала во второе издание до принятия решения о публикации в первом (double submission). Важно отметить, что при двойной публикации не искажается научная истина и не присваиваются чужие заслуги. Это «меньшее зло» бывает вынужденным по вине редакций и издателей, которые подолгу держат важные для науки и практики статьи, не давая автору ответа. В качестве примера можно привести журнал «Анестезиология и реаниматология», куда автор подал статью на актуальную тему, но ответа не получил и предложил ее для публикации в журнале «Молодой ученый» [8]. Подолгу решается вопрос о публикации в журнале «Архив патологии». По-видимому, лучше дважды опубликовать сходный материал, чем тянуть с публикацией актуальной статьи. В связи с этим предлагается выделить еще одну разновидность недобросовестности в науке: необоснованное затягивание решения вопроса о публикации редколлегиями и издателями.
Одним из требований к медицинскому исследованию является его открытость, прозрачность, доступность проверке, сохранение препаратов, лабораторных журналов и записей. Во многих странах существуют специальные механизмы контроля качества научных исследований. От работы таких механизмов иногда зависит финансирование науки. У нас существует специальное учреждение — ВАК, одной из задач которого является поддержание научных исследований на должном уровне. Не секрет, что ВАК иногда присуждает ученые степени по недобросовестным диссертационным работам. Наряду с работами, имевшими научную ценность, в большем количестве публиковались и защищались в виде диссертаций бесполезные, полностью или частично сфабрикованные материалы. Можно привести в пример диссертацию [9], где, насколько можно судить по иллюстрациям, не получился ни эксперимент (гломерулонефрит у крыс), ни гистохимические реакции, а морфологические описания и подписи к рисункам не соответствуют изображениям (рис.1–3). Тем не менее, диссертационная работа [9] выгодно отличается от многих других, поскольку не включает сомнительных данных практического характера [10] и инвазивных методик [11]. Многие исследователи не тратили времени на поиск и чтение статей, затруднительный в связи с состоянием библиотек [12], в лучшем случае ограничиваясь просмотром рефератов. Соответственно, нередки ложные и неточные цитаты [13]; комментарии по неверному цитированию см. [14,15]. Широко распространились некорректная статистическая обработка материала и подтасовка статистики [16]. С конца восьмидесятых годов стала чаще наблюдаться защита диссертаций сомнительной достоверности, например [17]; комментарий см. [18].
Мировая новизна далеко не всегда имеет место в диссертационных работах; однако, если соискатель работал над своей темой добросовестно, сам писал обзор литературы, исследовал свой материал и т. п., то такая работа полезна для науки и практики, поскольку способствует усвоению новых научных данных и их применению в наших условиях. Однако если соискатель не тратил времени на диссертационную работу, а обзор литературы заказал, то такая работа едва ли принесет пользу науке, может способствовать дискредитации соответствующего учреждения и диссертационных работ в целом. Круг вопросов, касающихся недобросовестности в науке, включает также меры по отношению к лицам, вскрывающим эти недостатки. Среди таких мер следует отметить моббинг и увольнение [14]. В связи с этим, большое значение имеет защита добросовестного информатора, сохранение его личности в тайне. Исследователи и другие сотрудники должны знать, куда можно конфиденциально обращаться по вопросу о недобросовестности в научных исследованиях. Известны случаи, когда о письме в государственный орган с разоблачением противозаконных действий становилось известно тем, кто был подвергнут критике в письме, а также руководству по месту работы информатора, что привело к его увольнению.
В литературе подчеркивается ответственность руководителей научных учреждений, а также издателей (редколлегий) журналов в деле выявления недобросовестности [19]. В случае обоснованного подозрения необходимо провести разбирательство — компетентное, справедливое и, по возможности, быстрое, с соблюдением прав всех сторон, в том числе, права предполагаемого нарушителя на возражение и объективную дискуссию. Среди принимаемых мер особенно важна ретракция (retraction) недостоверных публикаций, то есть, сообщение о недостоверности, опубликованное по возможности в том же издании. Некоторые журналы не печатают ретракций; тогда их приходится публиковать в других изданиях [20,21]. С учетом распространенности описываемых явлений нужно действовать обдуманно, с соблюдением норм научной этики. Сначала нужно заявить в профессиональной печати, что недобросовестность встречалась, а сегодня российская наука принимает меры для ее устранения. Критика и ретракция необходимы, поскольку недостоверные статьи или их резюме доступны в интернете, продолжают цитироваться, могут служить источниками дезинформации и дискредитировать российскую науку.
Сомнительные данные и теории могут использоваться для скрытой рекламы [23–25]. Пациентов, в т. ч. пожилого возраста, может вводить в заблуждение не только реклама, но и статьи, опубликованные в научных журналах. Необходимо также упомянуть маркетинг плацебо под видом средств доказательной медицины [26]. С учетом изложенного, качество исследований и конфликты интересов должны учитываться при включении публикаций в обзоры и мета-анализ. Настало время освободить медицинскую науку и профессиональную литературу от недобросовестности [27].
Рис. 1. Морфологическая картина неотличима от нормы. В тесте [9] речь идет об отложениях фибрина, отслойке эндотелия и изменениях, близких к очаговому мезангиопролиферативному гломерулонефриту человека.
Рис. 2. Интерпретация не представляется возможной.
Рис. 3. Описанные в подписи к рисунку изменения не видны.
Литература:
1. Власов В. В. Невидимые проблемы медицинской этики: медицинская практика и исследования. Кардиология 2002;5:81–84.
2. von Elm E. Research integrity: collaboration and research needed. Lancet 2007; 370:1403–1404.
3. Gordon AG. Never cite sight unseen. Am J Obstet Gynecol. 1998;178(3):627.
4. Yablokov AV, Nesterenko VB, Nesterenko AB. Consequences of the catastrophe for people and the environment. Ann N Y Acad Sci 2009, vol. 1181.
5. Jargin SV. Overestimation of Chernobyl consequences: poorly substantiated information published. Radiat Environ Biophys. 2010;49(4):743–5; author reply 747–8.
6. Hillman H. Fraud. Some aspects do not fall within remit of bodies examining fraud. BMJ. 1998;317(7172):1591.
7. Бабиченко И. И., Владимирцева А. Л., Гундорова Л. В., Харченко Н. М., Яргин С. В. Тесты по патологической анатомии, частный курс. РУДН, Москва, 1997.
8. Яргин С. В. Препараты легочного сурфактанта в отсутствии его первичного дефицита. Молодой ученый 2013;(5):870–3.
9. Опаленов К. В. Роль мембрано- и матрикс-ассоциированных медиаторов в развитии гломерулопатий. Дисс. к.м.н. ММА им. И. М. Сеченова, 1998.
10. Собенин И. А. Принципы патогенетической терапии атеросклероза. Использование клеточных моделей. Автореферат дисс. д.м.н. НИИ общ. патологии и патофизиологии РАМН, Москва, 2006.
11. Jargin SV. Invasive procedures with questionable indications. Ann Med Surg (Lond). 2014;3(4):126–9.
12. Яргин С. В. Технические аспекты работы библиотек. Молодой ученый 2013;(3):125–8.
13. Глыбочко П. В. Оптимизация лечения больных доброкачественной гиперплазией предстательной железы, сочетанной с сенильным остеопорозом. Дисс. д.м.н., Саратовский гос. мед. ун-т, 2001.
14. Jargin SV. Pathology in the former Soviet Union: scientific misconduct and related phenomena. Dermatol Pract Concept. 2011;1(1):75–81.
15. Jargin SV. Renal biopsy for research: An overview of Russian experience. J Interdiscipl Histopathol. 2014;2(2):88–95.
16. Леонов В. Л., Ижевский П. В. Об использовании прикладной статистики при подготовке диссертационных работ по медицинским и биологическим специальностям. Бюллетень ВАК РФ 1997;5:56–61.
17. Сагиндикова Г. Е., Морфологические и молекулярно-биологические особенности рака легкого, развившегося в условиях повышенной радиации. Дисс. к.м.н. ММА им. И. М. Сеченова, 2001.
18. Яргин С. В. Недостоверные публикации о радиационном канцерогенезе в районе Семипалатинска. Мед радиол радиац безопасность 2007;52(5):73–4.
19. Meguid MM. Editors' responsibility in defeating fraud. Nature. 1999;399(6731):13.
20. Яргин С. В. Сообщение о недостоверности публикаций. Клин хирургия 2011;(6):69–70.
21. Jargin SV. Renal biopsy research in the former Soviet Union: prevention of a negligent custom. ISRN Nephrol. 2012;2013:980859.
22. Яргин С. В. Об измерении атерогенности сывороток в клеточных культурах. Молодой ученый 2014;18:127–32.
23. Chazov EI, Tertov VV, Orekhov AN et al. Atherogenicity of blood serum from patients with coronary heart disease. Lancet 1986;2(8507):595–8.
24. Ли Хва Рен, Васильев А. В., Орехов А. Н. и др. Анти-атеросклеротические свойства высших грибов (клинико-экспериментальное исследование). Вопр. питания 1989;(1):16–19.
25. Яргин С. В. Недобросовестность в медицинской науке и практике. LAP LAMBERT Academic Publishing, 2014. ISBN-13: 978–3-659–57657–7
26. Яргин С. В. Кому присуждать ученые степени? Мед. газета 2001; № 29 от 28.04.2001, стр. 11.
