Важная роль грамматики при переводе помимо этого специфическая система данного языка.
The important role of the grammar in translation along with the specific system of the very language.
«Грамматика это скелет языка»
Хотя грамматика является скелетом языка, для овладения иностранным языком недостаточно изучать грамматику и словарь данного языка. Нужно еще постичь «дух» языка, то есть его специфику. Сейчас это общепризнанная истина. К более глубокому осмысленному изучению языка призывают и теоретики и практики языка: ученые-лингвисты, преподаватели и переводчики.
Переводчик должен изучать и освоить жесты и мимику народа данного языка. Если переводчик знает, когда и как какой-то жест или мимика употребляется, ему легче будет работать с партнером. Переводчик должен быть наблюдательным, потому что каждая нация имеет характерные жесты или мимику. Например: японцы показывают нос большим пальцем, чтобы сказать «я», когда узбеки ставят руку к груди. Индус (коренной житель индии) качает головою, чтобы выразить положительные эмоции «да», «пожалуйста», «мне нравится», «благодарю», когда узбеки выражают несогласие или неудовольствие и отрицание и. т.д.
Помимо этого переводчик должен учитывать идеалы, религии, лексическую сочетаемость, синонимику, игру слов, звукопись, неологизмы, подтекст, общее впечатление, гладкость текста, меру понимания читателя, стиль эпохи, в котором написан оригинал, особенности переводимого автора и еще многое другое. Робкая фигура переводчика теряется за всеми этими требованиями.
«On translators. No friends, no defenders translators have. When they hit, no one remembers. When they miss, no one forgets”
Трудности изучения иностранных языков для человека любой нации связаны, помимо прочего, с необхадимостью приспособления мышления к строю нового языка. Определение языка как матери мысли, которое было дано классиками, показывает, насколько глубоким и далеко не формальным должен быть этот процесс приспособления сознания человека к новому языку. Вопрос этот по сути дела является ключевым в преподавании иностраннқх язқков, а между тем именно он, по общему признанию специалистов, является наименее разработанным.
В этой связи можно отметить, что в языкознании сейчас наметилась тенденция к изучению системы языка. Но эта тенденция находится в противоречии с господствующей, уже сложившейся практикой изучения языка, обучения языку с таким обучением грамматике, при котором отдельные явления языка рассматриваются сами по себе, без указания на их зависимость от строя мышления. Как отмечает А. А. Леонтьев, “усвоение иностраного языка требует на каком-то этапе осознания; в частности, усвоение грамматической системы требует осознания этой грамматической системы. Если учащийся просто получит серию моделей для усвоения и не получит при этом понятия о грамматической системе, то такое усвоение выльется в чисто механический процесс”.
Знание системы языка означает знание средств выражения мыслей на данном языке. По определению Л. С. Бархударова, “Язык – это очень сложная и специфическая система, причем каждый язык представляет собой особую, неповторимую, не совпадающую ни с каким другим языком систему, по-своему отражающую и закрепляющую в себе наше восприятие окружающего мира”.
Следовательно, при определении системы языка мы устанавливаем, в каком отношении находится отвлеченная логика мысли, логика мышления, общая для всех людей, с конкретной, исторически сложившейся логикой данного языка, т. е. специфическим для каждого языка способом оформления и выражения общечеловеческих логических категорий.
Но если именно в этом состоит сущность понятия системы языка, то исходным моментом при изучении ее, очевидно, должен быть вопрос о типах этих систем. Эти типы давно уже определены в языкознании. Мы говорим о языках синтетического и аналитического строя. Однако деление языков на синтетические и аналитические пока еще недостаточно применяется к проблеме изучения системы языка, не делается исходным пунктом этого изучения. Между тем вопрос о синтетизме и анализме — это тот “мостик”, то звено, без которого невозможно подойти к проблеме системы языка. Наши языковеды нередко обращаются к этому вопросу, отмечая его значение для анализа соотношения речевых конструкций различных языков. Но проблеме этой пока не придается принципиальное, всеобщее значение. Однако, как нам представляется, она является ключом, который позволяет дать полное и общее соотнесение структур различных языков. Конечно, такое положение может быть доказано лишь фундаментальными исследованиями, и мы хотели бы только привлечь к нему внимание языковедов и проиллюстрировать.
Грамматика в абсолюте является логикой языка. То, что первые грамматики строились как логические грамматики, только доказывает это. Но грамматика – это не чистая логика понятий, а логика, закрепленная в материальных формах языка. В ходе исторического развития грамматические формы теряют непосредственный параллелизм с логикой мыслительной. Получается так, что логика мысли воплощается в языковых формах различными способами. Следовательно, по-своему оправданной является мысль, высказанная Джоном Вилкинсом, о том, что “должны существовать два рода грамматик: первая, которую он называет естественной грамматикой, или иначе грамматикой философской рациональной и универсальной, к которой относятся все те правила и положения, какие можно наблюдать в языке в целом; грамматика другого типа, называемая им предписывающей или частной, излагает правила, присущие каждому отдельному языку”.
Как язык выражает мысль, позволяет ей осуществляться, отражает ее оттенки –вот вопрос о логике данного языка, о его характере.
Нормативная грамматика дает для понимания этой логики языка только конкретный материал, только указания на внешние формы языка, только формулы для построения речи. Но в живом сознании человека эти формулы никогда не живут отдельно друг от друга. Они находятся как в частных взаимоотношениях друг с другом, так и во всеобщей взаимосвязи. Человек, знающий язык с детства, знает именно эти взаимосвязи, и, как ни странно, он чувствует их порой даже более ясно, чем конкретные грамматические формы. Часто иностранцы осваивают формулировку грамматических правил языка легче, чем его носители. Зато иностранец не может оперировать языковыми формами творчески, ибо он не чувствует общей логики данного языка. Англичанин и узбекскую речь пытается строить по-английски. Цель же состоит в том, чтобы и узбек и англичанин говорили в соответствии с характером изучаемого языка, и для того чтобы достигнуть этого, им необходимо осознать взаимоотношения форм этого языка.
Литература:
1. М. А. Аппалова. Л. С. Бархударов Двенадцать названий и двенадцать вещей. № 4. М.1969.стр.79
2. Т.Левицкая. А.Фитерман. Почему нужны грамматические трансформации при переводе. «Тетради переводчика» № 8 М. 1971. стр. 12
